ровать  волоком  по  равнине,  И  вот  настал  час
решающего испытания.
   Игра  стоила  свеч.  Загадочные  башни  Нью-Йорка,  блистающие  в   лучах
незакатных солнц в каких-то пяти километрах, дразнили людей с тех самых пор,
как те впервые проникли в пределы Рамы. Никто не сомневался, что город - чем
бы он ни оказался вблизи - представляет собой сердце этого мира. Может, им и
не удастся ничего добиться, но достигнуть Нью-Йорка они обязаны.
   - А корыто наше до сих пор без имени. Ваше мнение, шкипер?
   Нортон рассмеялся - и вдруг стал очень серьезным.
   - Имя есть, Назовем его "Резолютн".
   - С какой стати?
   - Так назывался один из кораблей Кука. Это славное имя  -  да  будет  наш
плот достоин его.
   Воцарилось  молчание;  потом  сержант  Барнс,   давно   уже   назначенная
ответственной за это предприятие, вызвала трех  добровольцев.  Подняли  руку
все, кто был рядом на берегу.
   К сожалению, у нас лишь четыре спасательных жилета. Борис, Джимми, Питер,
вам троим доводилось плавать и раньше. Назначаю вас испытателями.
   Никто из присутствующих ни в малой мере не удивился тому, что Руби  Барнс
сейчас взяла командование на себя. Руби, единственная из всего экипажа, была
дипломированным моряком дальнего плавания - это и решило дело. Она проводила
гоночные тримараны  через  Тихий  океан,  и  маловероятно,  чтобы  считанные
километры воды при мертвом штиле стали для нее непреодолимым препятствием.
   А что до нее - она задумала предпринять  такую  экспедицию  с  той  самой
секунды, как только увидела Цилиндрическое море. За тысячи лет, что  человек
ведет спор с  водными  просторами  Земли,  ни  одному  моряку  не  случалось
столкнуться с чем-либо, хотя бы отдаленно похожим на это. Последние  два-три
дня в голове у Руби неотвязчиво звучал глупый детский  стишок,  от  которого
она никак не могла избавиться:
   "Чтобы море переплыть, надо очень храбрым быть..." Ну что же, она как раз
и собирается переплыть море...
   Пассажиры заняли свои места на импровизированных сиденьях  -  опрокинутых
ведрах, - и Руби потянула за дроссель. Взревел  мощный  двадцатикило-ваттный
мотор, звенья цепной передачи слились в туманную полосу, v.  "Резолюшн"  под
встревоженные крики зрителей отдал швартовы.
   Втайне Руби надеялась развить скорость до пятнадцати километров в час, но
вполне удовольствовалась бы и любой цифрой выше десяти,  Вдоль  обрыва  была
отмерена дистанция ровно в полкилометра - плот прошел туда и обратно за пять
с половиной минут. С учетом времени на разворот  скорость  оказалась  равной
двадцати километрам, и Руби была совершенно счастлива.
   Если даже мотор откажет, то с тремя мускулистыми гребцами и таким  умелым
рулевым, как она, плот наберет примерно четверть предельной скорости, и  они
доплывут обратно до  берега  часа  через  два,  не  больше.  Емкость  одного
аккумулятора была достаточной, чтобы совершить здесь, на Раме,  кругосветное
путешествие, а Руби для полной уверенности взяла на борт еще два.  При  всей
своей осмотрительности она не боялась выйти  в  море  без  компаса  -  туман
рассеялся окончательно.
   Поднявшись на берег, она отдала щегольский салют.
   - Пробное плавание корабля прошло успешно, сэр. Жду ваших приказаний.
   - Превосходно, адмирал. Готовы ли вы к отплытию?
   - Как только припасы будут погружены на борт,  и  начальник  гавани  даст
добро.
   - Тогда выходим на рассвете.
   - Есть, сэр!..
   -  Пятикилометровая  водная  преграда  на  карте  выглядит   не   слишком
значительной, но воспринимается совсем по другому, когда вы сами  находитесь
посреди нее. Они плыли только десять минут,  а  обрыв  -  форпост  Северного
континента - уже казался удивительно далеким. Однако - необъяснимая  вещь  -
Нью-Йорк тоже вроде бы ни на йоту не приблизился...
   Но, по правде говоря, они не обращали особого внимания на  берега,  вновь
охваченные чудом Цилиндрического моря. Даже нервные  шуточки,  которыми  они
обменивались в начале плавания, - и те  скоро  кончились:  все  вокруг  было
чересчур необыкновенным.
   "И так всегда, - внушал себе Нортон, - едва померещится, что  привыкаешь,
у Рамы уже наготове новое диво..." По мере того  как  "Резолюшн"  с  рокотом
продвигался вперед и вперед, все чаще возникало ощущение, что они попали  во
впадину между исполинскими волнами,  и  гребни  этих  волн  с  обеих  сторон
нависают  над  головой,  нависают,  пока  не  сомкнутся  жидкой   аркой   на
шестнадцатикилометровой высоте. Вопреки  доводам  рассудка,  вопреки  всякой
логике никто из путешественников не сумел  избавиться  от  ощущения,  что  с
минуты на минуту миллионы тонн воды могут обрушиться на них с небес.
   И  все  же  чувство  опасности  отступало   перед   чувством   радостного
возбуждения. Ведь непосредственной опасности не  было  -  если,  разумеется,
море не припасло для  них  неприятных  сюрпризов.  А  такая  возможность  не
исключалась: Мерсер не ошибся  -  в  море  теперь  кишела  жизнь.  В  каждой
пригоршне воды обитали тысячи шариков - одноклеточных организмов, сходных  с
теми древнейшими видами планктона, какие некогда населяли океаны Земли.
   Но сходство сходством, а  под  микроскопом  обнаруживались  и  непонятные
отличия: у раманских  микроорганизмов  не  было  ядра,  не  было  и  многого
другого, что присуще самым примитивным формам семейной жизни. И  хотя  Лаура
Эрнст, совмещавшая обязанности врача  с  научными  исследованиями,  со  всей
определенностью доказала, что  эти  организмы  выделяют  кислород,  их  было
все-таки слишком мало, чтобы объяснить столь быстрое обогащение атмосферы.
   Впоследствии  Лаура  установила,   что   число   микроорганизмов   быстро
сокращается и что в первые послерассветные часы оно,  вероятно,  было  много
выше.  Жизнь  на  Раме,  по-видимому,  сверкнула  кратковременной  вспышкой,
повторив древнейшую историю Земли, но в триллионы раз скорее. А теперь  она,
похоже, исчерпала себя., и плавучие микроорганизмы постепенно растворялись в
воде, возвращая накопленные химические вещества прародителю - морю.
   - Если вдруг придется добираться до берега вплавь, - предупреждала доктор
Эрнст мореплавателей, - плотно сожмите губы. Капелька-другая, возможно, и не
сыграет роли,  если  сразу  же  ее  выплюнуть.  Но  все  эти  странные  соли
металлоорганических соединений, да еще в ядовитой оболочке, - не хотелось бы
мне искать для них противоядие...
   К счастью, угроза  такого  рода  представлялась  почти  неправдоподобной.
"Резолюшн" мог держаться на поверхности даже в том случае, если  бы  два  из
шести ящиков-поплавков  оказались  пробиты.  /Когда  об  этом  сообщили  Джо
Колверту, он ответил невразумительной фразой:  "Вспомните  Титаник"..."/.  И
даже окажись мореплаватели в воде, головы их останутся над поверхностью:  на
то и были предусмотрены грубые, но вполне эффективные  спасательные  жилеты.
Как ни уклонялась Лаура от прямого ответа, но все же должна  была  признать,
что простое погружение в море, даже на несколько  часов,  вряд  ли  окажется
смертельным, однако злоупотреблять такими ваннами она не рекомендовала...
   Двадцать минут равномерного  движения  -  и  город-мираж  начал  обретать
реальность;  детали,  различимые  прежде  всего  лишь  в  телескопы  или  на
крупномасштабных  снимках,  вырастали   до   размеров   массивных,   прочных
сооружений. И становилось до крайности очевидным, что "город", как и  многое
другое на Раме, трижды повторяет сам  себя:  над  вытянутым  овальной  формы
основанием поднимались три одинаковых круглых комплекса циклопических зданий
или конструкций. А на фотографиях, сделанных группой наблюдения сверху, было
заметно, что каждый комплекс в свою очередь  делится  на  три  сектора,  как
пирог, разрезанный на  три  равные  части.  Это  безмерно  облегчало  задачу
исследователей; достаточно было  осмотреть  одну  девятую  часть  Нью-Йорка,
чтобы представить его себе целиком. Впрочем, одна девятая  тоже  потребовала
немалого напряжения сил: попробуйте  облазить  более  квадратного  километра
зданий и машин, иные из которых возносятся в высоту на сотни метров!
   Искусство страховать себя  трижды,  рамане,  судя  по  всему,  довели  до
полного совершенства. Они продемонстрировали его в системе воздушных шлюзов,
в конструкции лестниц, в расположении искусственных солнц. А  там,  где  это
было жизненно важно, они предприняли и следующий  логический  шаг.  Нью-Йорк
являл собой образец трижды тройной надежности.
   Руби направилась в "Резолюшн" к центральному комплексу,  где  от  воды  к
вершине стены, а точнее,  дамбы,  окружающей  остров,  поднималась  лесенка.
Вблизи лесенки  удобно  располагалось  и  некое  подобие  причальной  тумбы:
заметив ее, Руби пришла в неистовое возбуждение. Теперь-то уж она ни за  что
не успокоится, пока не сыщет хоть какое-нибудь суденышко, на котором  рамане
плавали по своему необыкновенному морю.
   Нортон ступил на берег первым и, оглянувшись на товарищей, сказал:
   - Пока я не поднимусь на стену, оставайтесь на плоту.  По  моему  сигналу
Питер и Борис догонят меня. Вы, Руби, будете ждать  нас  у  штурвала,  чтобы
можно было отчалить в  любой  момент.  Если  со  мной  что-нибудь  случится,
доложите Карлу и следуйте его распоряжениям. Надеюсь на ваш здравый смысл  -
и, пожалуйста, без бравады. Понятно?
   - Так точно, шкипер, желаю удачи. Ни в  какую  удачу  капитан  Нортон,  в
сущности, не верил: он попросту не ввязывался  ни  в  одно  предприятие,  не
взвесив предварительно все возможные факторы и  не  обеспечив  себе  путь  к
отступлению.  И  вот  -  в  который  раз!  -  Рама  вынуждал  его   нарушать
установленные им самим правила. Здесь все или почти все  факторы  оставались
неизвестными  -  он  был  в  положении  своего  любимого  героя,  когда  тот
исследовал Тихий океан и Большой Барьерный риф три с половиной века назад...
Да, удача, любая удача - и в главном и в мелочах  -  ему  сейчас  отнюдь  не
помешала бы...
   Лесенка была точным повторением той, по которой они  спускались  к  морю.
Друзья Нортона, несомненно, смотрят сейчас на него в  телескоп  прямо  через
пролив. Вот когда слово "прямо" стало  наконец  безупречно  точным:  в  этом
направлении, строго параллельно оси Рамы, море было в  самом  деле  идеально
плоским. Наверное, во всей Вселенной не нашлось бы другого водного бассейна,
отвечающего такой характеристике, - ведь на всех иных мирах любое  море  или
озеро лежит на сферической  поверхности,  а  следовательно,  имеет  выпуклую
форму.
   - Я уже почти наверху, -  говорил  Нортон,  адресуясь  в  равной  мере  к
записывающему устройству и к ближайшему своему помощнику,  жадно  слушающему
этот репортаж по радио,  -  все  по-прежнему  спокойно,  радиация  в  норме.
Поднимаю счетчик как можно выше над головой на  случай,  если  стена  служит
щитом от какого-то излучения. А если по другую сторону  прячутся  враждебные
аборигены, пусть счетчик явится для них первой мишенью...
   Он, конечно, шутил. И все же - зачем  рисковать,  если  можно  без  труда
избежать риска?
   Последний шаг - и он очутился на гладком гребне дамбы.  Гребень  достигал
метров десяти в ширину, а  с  внутренней  его  стороны  уклоны  и  лестницы,
чередуясь, вели на улицы города, протянувшиеся в двадцати  метрах  ниже.  Он
стоял как бы на крепостной стене, кольцом охватывающей  Нью-Йорк,  а  может,
смотрел на него с высокой трибуны...
   - Никаких признаков жизни, все спокойно. Поднимайтесь  ко  мне,  начинаем
осмотр.

Глава 23
НЬЮ-ЙОРК

   Это был не город - это была машина. Нортон  пришел  к  такому  выводу  за
десять минут и не изменил своего мнения и после того, как пересек острое  из
конца в конец. Любой город, какова бы ни была природа его обитателей, должен
предоставлять им хоть какие-то удобства - здесь не  удавалось  найти  ничего
подобного, разве что все это пряталось где-то в глубине. И даже если  так  -
где же входы, лестницы, подъемники? Он не в  силах  был  обнаружить  ничего,
хоть отдаленно напоминающего обыкновенную дверь...
   Если уж искать аналогию, исходя  из  земных  представлений,  то  Нью-Йорк
отчасти смахивал на гигантский химический комбинат. Но в таком  случае,  где
запасы исходного сырья, где хоть намек  на  транспортные  средства  для  его
перевозки? Не легче понять, куда подается готовый продукт, и тем паче -  что
это за продукт. Они чувствовали себя совершенно сбитыми  с  толку  и  не  на
шутку разочарованными.
   - Есть ли у кого-нибудь какие-нибудь догадки? - спросил  наконец  Нортон,
обращаясь сразу ко всем своим слушателям.  -  Если  это  завод,  то  что  он
производит? И откуда он берет сырье?
   -  У  меня  есть  гипотеза,  шкипер,  -   откликнулся   Карл   Мерсер   с
противоположного берега. - Предположим, что он использует морскую воду.  Наш
эскулап утверждает, что в ней содержится почти все известные нам элементы...
   Ответ звучал вполне правдоподобно - Нортон уже  и  сам  взвешивал  в  уме
такую  возможность.  Скрытые  где-то  под  ногами  трубы   могут   соединять
производство с морем, да что там могут - должны  соединять:  любой  мыслимый
химический  процесс  требует  очень  много  воды.  Но  капитан  не   доверял
правдоподобным ответам.
   - Идея недурна. Но что делает Нью-Йорк из морской воды?
   Довольно долго никто - ни на корабле, ни у шлюзов, ни на Северной равнине
- не произносил ни  слова.  Потом  раздался  голос,  который  Нортон  ожидал
услышать меньше всего:
   - Но это же просто, шкипер. Только, боюсь, вы поднимете меня на смех...
   - И не подумаем, Рэви. Говори смело. Кто-кто, а сержант  Рэви  Макэндрюс,
старший стюард и попечитель супершимпанзе, в нормальных условиях никогда  не
позволил бы себе ввязаться в научный спор. Собственный его КИ был  скромным,
а знания весьма  умеренными,  однако  он  был  отнюдь  не  дурак  и  обладал
прирожденной смекалкой, достойной всяческого уважения.
   - Ну что же, это и в самом  деле  завод,  и  вполне  возможно,  что  море
поставляет ему сырье... В конце концов, именно так было и у  нас  на  Земле,
хотя  и  в  несколько  другом  смысле...   По-моему,   Нью-Йорк   -   завод,
изготовляющий раман.
   Кто-то хихикнул, но тут же прикусил язык и предпочел не называть себя.
   - Знаешь, - сказал капитан, помолчав, - твоя теория  достаточно  безумна,
чтобы  оказаться  правильной,  И  я,  пожалуй,  не  хотел  бы,   чтобы   она
подтвердилась.., по крайней мере до тех пор, пока мы не переберемся  обратно
на "большую землю".
   В ширину небесный Нью-Йорк был почти таким же, как остров  Манхэттен,  но
по планировке не имел с ним ничего общего. Прямолинейные артерии встречались
редко, их заменяла путаница коротких концентрических дуг, соединенных  между
собой  радиальными  спицами.  К  счастью,  заблудиться  внутри   Рамы   было
практически нельзя: один взгляд на небо - и направление оси на  север  -  юг
определялось с полной непреложностью.
   Чуть ли не на каждом перекрестке  они  останавливались,  чтобы  выполнить
очередную панорамную съемку. Разложи эти сотни панорам по порядку - и  будет
несложно, хотя, пожалуй, и скучновато, воссоздать  точную  модель  города  в
любом масштабе. И что получится? Нортон сильно  подозревал,  что,  над  этой
головоломкой ученые будут корпеть столетиями.
   Над Нью-Йорком висела тишина, и вынести ее здесь, казалось, еще  труднее,
чем на равнине. Город-машина обязан был издавать хоть какие-то шумы,  и  тем
не  менее  -  ни  намека  на  гудение  электрических  проводов,  ни  шороха,
сопровождающего механическое движение. Несколько раз Нортон приникал ухом  к
мостовой или  к  стене  здания  и  сосредоточенно  вслушивался.  Но  не  мог
различить ничего, кроме стука собственного сердца.
   Машины спали - не работали на холостом ходу, а именно спали. Проснутся ли
они когда-нибудь - и если да, то зачем? Как и везде, все здесь содержалось в
полном порядке, И верилось, что достаточно замкнуть одну-единственную цепь в
каком-нибудь потаенном многотерпеливом компьютере, как  весь  этот  лабиринт
заново пробудится к жизни. Когда они  наконец  вышли  к  дальнейшей  границе
города, то опять поднялись наверх круговой дамбы  и  увидели  южный  пролив.
Нортон долго не  мог  отвести  взгляд  от  пятисотметрового  утеса,  который
отсекал от них почти половину Рамы  -  и,  судя  по  данным  телескопической
разведки, более вычурную и разнородную ее половину.  Под  таким  углом  утес
выглядел зловеще, угрожающе черным  -  напрашивалось  сравнение  с  тюремной
стеной, оцепившей целый континент. И нигде по всей ее  окружности  не  видно
было ни лестницы, ни какого-либо иного пути наверх.
   "Ну а как сами рамане, - подумал он, - как они добирались из Нью-Йорка до
своего Южного материка?" Допустим, по системе тоннелей подо дном моря, но  у
них наверняка  существовали  воздушные  суда  -  в  городе  немало  открытых
пространств, которые можно использовать как посадочные площадки. Найти  хоть
бы один раманский экипаж - это стало бы огромным достижением, особенно  если
удалось бы научиться управлять им. /Однако мыслимо ли, чтобы мотор заработал
после  простоя,  длившегося  сотни  тысяч  лет?/  Многие  сооружения  вокруг
выглядят как ангары или как гаражи, но  все  они  гладкостенные,  без  окон,
будто облитые непрозрачным пластиком. "Рано или поздно ,  -  добавил  Нортон
про себя в мрачной решимости, - Рама вынудит нас  применить  взрывчатку  или
лазеры..." Но он давно уже знал, что  не  отдаст  такого  приказа,  пока  не
исчерпает все другие возможности.
   Упорное нежелание прибегнуть к  грубой  силе  было  продиктовано  отчасти
самолюбием,  а  отчасти  страхом.  Нортону  никак   не   хотелось   прослыть
техническим варваром, который попросту сокрушил то, чего не понял.  В  конце
концов,  он  пришел  в  этот  мир  незваным  гостем  и  должен  вести   себя
соответственно.
   Что же касается страха - выражение, пожалуй, было слишком крепким,  слово
"осторожность" нравилось капитану  гораздо  больше.  Ведь  рамане,  кажется,
предусмотрели все, и он отнюдь не жаждал выяснить, какие меры  они  приняли,
чтобы оградить свою собственность от посягательств. Но  на  "большую  землю"
сегодня придется вернуться с пустыми руками.

Глава 24
"СТРЕКОЗА"

   Лейтенант Джеймс Пэк был самым младшим  из  всех  офицеров  "Индевора"  и
вышел в дальний космический рейс лишь  в  четвертый  раз  в  жизни.  Он  был
честолюбив и ожидал повышения, в то же время он допустил серьезное нарушение
устава. Не удивительно, что ему понадобилось определенное время на то, чтобы
собраться с духом.
   Обстоятельства вынуждали Пэка сыграть ва-банк - проигрыш означал для него
большие неприятности.
   - Ну, Джимми, выкладывай, что у тебя?
   - У меня идея, командир. Я придумал, как добраться до Южного  континента,
даже до Южного полюса.
   - Слушаю. Так как же?
   - Мм.., по воздуху.
   И ты мог бы пролететь вдоль оси от Северного до Южного полюса и обратно.
   - Вот именно. Полет в одну сторону занял бы часа три, если без остановки.
Но, разумеется, можно и отдыхать, если  захочется,  -  достаточно  держаться
вблизи оси...
   - Идея великолепная, поздравляю. Жаль, что аэропеды не  входят  в  состав
стандартного космического снаряжения.
   Казалось, у Джимми  начисто  вылетели  из  головы  все  слова.  Он  опять
несколько раз подряд открывал рот, но безрезультатно.
   -  Ладно  уж,  Джимми.  Прости  мне  нездоровое  любопытство,  и  не  для
протокола, - как ты ухитрился протащить эту штуку на борт?
   - Мм, по статье "Грузы для отдыха экипажа".
   - "Стрекоза", Хорошее название.  Теперь  рассказывай,  как  применить  ее
здесь. Тогда мне легче будет решить, представить ли тебя  на  повышение  или
отдать под суд. А может, и то и другое.

Глава 25
ПРОБНЫЙ ПОЛЕТ

   "Стрекоза"   -   название   было   действительно   подходящее.   Длинные,
суживающиеся к концам крылья оставались почти невидимыми, пока свет не падал
на них под строго определенным углом. Словно мыльный пузырь