Большого
Майкла.
   - Нет, спасибо, - ответила Николь.
   После долгого молчания Орел проговорил:
   - Похоже, ты не рада?
   Николь обернулась, чтобы поглядеть на своего спутника-инопланетянина.
   - Рада, в особенности за Симону и Майкла. Удивительно лишь то,  что  их
жизнь оказалась такой полной... - Николь глубоко вздохнула. - Быть  может,
я просто устала: столько всего испытать за такой короткий отрезок времени.
   - Не исключено, - согласился Орел.
   Николь погрузилась в раздумья, методично припоминая все, что  случилось
с ней после пробуждения. Лица шести детей и четырнадцати внуков  Симоны  и
Майкла проходили перед ее умственным взором. "Приятные ребята,  -  сказала
она себе, - но особой разницы не заметно".
   Но чаще всего заставляло себя вспоминать  другое  лицо  -  то,  которое
некогда представало перед ней в  зеркале.  Она  согласилась  с  Симоной  и
Майклом, что другая Николь невероятно похожа на нее и являет собой  полный
триумф техники инопланетян. Правда, Николь не стала говорить,  им  о  том,
как странно встречаться с собой - только с более молодой.  И  как  странно
осознавать,  что  машина  заменила  тебя  в  сердцах  и  мыслях  твоих  же
собственных потомков. Николь безмолвно следила за тем,  как  та  Николь  и
Симона хохотали над спором, который много лет назад в Узле Симона  затеяла
со своей младшей сестрицей Кэти. Инопланетянка вспомнила подробности,  уже
забытые самой Николь. "Даже ее память  лучше  моей...  Какое  великолепное
решение всей  проблемы  рождения  и  смерти...  зафиксировать  личность  в
расцвете сил и сохранить ее навечно, как легенду, по крайней мере для тех,
кто ее любит".
   - А как я могу убедиться в том,  что  Майкл  и  Симона,  с  которыми  я
говорила вчера и сегодня утром, действительно люди, а не имитация -  столь
же искусная, как и моя копия? - спросила Николь у Орла.
   - Святой Микель сказал, что ты задала  ему  несколько  тонких  вопросов
относительно прежней жизни Большого Майкла, -  проговорил  Орел.  -  Разве
тебя не удовлетворили ответы?
   - Но когда час назад мы погрузились  в  машину,  я  поняла,  что  часть
информации могла оказаться в биографии Майкла, взятой  с  "Ньютона".  А  я
знаю, что вы имеете доступ к этим данным...
   - Зачем нам обманывать тебя? Разве мы когда-нибудь  поступали  подобным
образом?
   - А сколько еще детей Симоны и Майкла до сих пор  живы?  -  меняя  тему
разговора, поинтересовалась Николь несколько минут спустя.
   - Еще тридцать два живут здесь в Узле, - ответил Орел. - И более  сотни
в других местах.
   Николь покачала головой. Она вспомнила хроники сенуфо:  "И  потомки  ее
распространятся среди звезд небесных"... "Омэ будет доволен",  -  подумала
она.
   - Итак, вы усовершенствовали процесс  внематочного  развития  детей  из
оплодотворенной яйцеклетки? - спросила Николь.
   - Более или менее, - ответил Орел.
   И снова они летели молча долгое время.
   - А почему ты никогда не рассказывал мне о Перводвигателях?
   - Это было запрещено, по крайней мере до пробуждения... Ну а после того
ты просто не спрашивала.
   - А все ли верно в словах Святого Микеля? Про Бога, хаос и Вселенную?
   - Насколько мы знаем, все устроено именно так. Во  всяком  случае,  эти
данные запрограммированы в наших системах... конечно, никто из нас никогда
не видел Перводвигатель.
   - А что, если  вся  эта  история  лишь  миф,  созданный  более  высоким
интеллектом, чем ваш, в качестве официального объяснения, которое  следует
предоставить людям?
   Орел помедлил.
   - Такая  возможность  существует...  Но  сам  я  никак  не  могу  этого
установить.
   -  А  можешь  ли  ты  знать,  не  было  ли  раньше  в  твоих   системах
запрограммировано какое-то иное объяснение?
   - Нет. Я не полностью контролирую содержимое моей памяти.
   Николь пребывала  в  смятении.  Периоды  долгого  молчания  прерывались
потоками явно нелогичных вопросов.  Так,  ей  пришло  в  голову  спросить,
почему у одних Узлов четыре модуля, а у других - три.  Орел  объяснил  ей,
что  добавляется  Модуль  Познания,  примерно  к  каждому   десятому   или
двенадцатому Узлу. Тогда Николь захотела  узнать,  чем  именно  характерен
Модуль Познания. Орел ответил ей, что в нем скапливается вся информация об
этой части Галактики.
   -  Это  наполовину  библиотека,  наполовину  музей,  и  там  содержится
огромный объем информации в самых разнообразных формах.
   - А сам ты  бывал  когда-нибудь  внутри  Модуля  Познания?  -  спросила
Николь.
   - Нет, - ответил Орел. - Однако мои системы содержат его описание...
   - А могу я попасть туда?
   - Живое существо может войти в Модуль Познания, лишь  имея  специальное
разрешение.
   Когда Николь заговорила снова, она  спросила  о  том,  что  случится  с
людьми, которые будут переведены в Узел через день-другой. Орел  терпеливо
отвечал на сменявшие друг друга короткие  вопросы.  Выяснилось,  что  люди
будут жить в жилом модуле совместно с несколькими видами разумных  существ
и что за ними будут внимательно следить. Симона и Майкл  вместе  с  семьей
получат возможность объединиться с другими людьми, перебравшимися в  Узел,
но сделают они это или нет - неизвестно.
   Николь приняла решение за несколько минут, прежде чем они добрались  до
"морской звезды".
   - Я хочу провести здесь  только  сегодняшний  вечер  и  попрощаться  со
всеми.
   Орел поглядел на нее с любопытством.
   - А завтра, - продолжила Николь, - если ты сможешь получить разрешение,
я хочу побывать  в  Модуле  Познания...  И  пусть  перестанут  мне  давать
лекарства, когда я оставлю "морскую звезду"... Не надо спасать меня,  если
в сердце начнутся какие-нибудь неполадки.
   Николь глядела прямо вперед - сквозь лицевую пластину своего  шлема  за
окно челнока. "Мое время пришло, - сказала она себе. - Хватило  бы  только
отваги не дрогнуть".


   - Да,  мама,  -  проговорила  Элли.  -  Я  понимаю,  я  _действительно_
понимаю... Но я твоя дочь. Я люблю тебя. И независимо от того, что кажется
тебе логичным, меня не радует перспектива никогда больше не видеть тебя.
   - Так что вы от меня хотите? - спросила Николь. - Чтобы они сделали  из
меня какую-то бионическую женщину, которая  будет  вечно  толкаться  среди
вас, играть роль _гранд-дамы_, надуваться  от  важности  и  утомлять  всех
разговорами? Подобная перспектива меня не привлекает.
   - Мы все восхищаемся тобой, мама, - сказала  Элли.  -  Вся  твоя  семья
любит тебя, и ты можешь потратить годы жизни на общение с Симоной, Майклом
и их детьми... У тебя никогда не будет проблем с нами...
   - Дело не в этом, - Николь развернула свое кресло и оказалась  лицом  к
голой стене. - Вселенная - это постоянное обновление,  -  произнесла  она,
обращаясь столько же к себе, сколько и к Элли. - Все - личности,  планеты,
звезды, даже галактики -  имеют  свой  жизненный  цикл,  и  смерть  должна
последовать за рождением. Ничто не длится вечно.  Даже  сама  Вселенная...
Перемены и обновления являются важной  частью  всего  процесса.  Октопауки
знали это очень хорошо. Вот поэтому-то они включили терминацию в  качестве
неотъемлемой части всей концепции возобновления общества.
   - Но, мама, - отозвалась Элли  из-за  ее  спины,  -  когда  нет  войны,
октопауки  заносят  в  терминационные  списки  лишь  тех,  кто  не  вносит
достаточный вклад в свое общество,  не  оправдывает  потраченных  на  него
ресурсов... Нам же ничего не стоит сохранить тебе жизнь... а твои мудрость
и опыт бесценны.
   Николь улыбнулась.
   - Элли, ты очень умная женщина, - проговорила она. -  И  я  согласна  с
тем, что в твоих словах есть доля правды. Но ты полностью игнорируешь  два
главных элемента, определяющих мое решение... По причинам, которых ни ты и
никто другой не может понять, мне важно самой выбрать время смерти. Я хочу
принять это решение _прежде_, чем стану для вас обузой, выпаду из главного
потока жизни, пока я еще пользуюсь уважением моей семьи  и  друзей.  Кроме
того, теперь я не вижу для себя места в мире, и поэтому не могу  оправдать
в своих глазах то мощное физиологическое воздействие, которое  необходимо,
чтобы я смогла функционировать не создавая всем сложностей... Словом,  мне
пора уходить, и это подтверждается многими факторами.
   - Как я говорила тебе с самого начала, - ответила Элли, - этот холодный
рационализм - не важно, верны его результаты или нет,  -  не  может  стать
единственным аргументом. А ты не подумала, какая потеря ждет меня, Бенджи,
Никки и всех остальных? И наша  скорбь  лишь  усилится,  поскольку  смерти
можно было избежать...
   - Элли, я  вернулась  сюда,  чтобы  попрощаться  с  тобой  и  со  всеми
остальными и еще, чтобы уговорить вас не печалиться обо мне... Посмотри на
октопауков: они не скорбят...
   - Мама, - перебила ее Элли, борясь со слезами, - мы не октопауки, мы  -
люди... мы _скорбим_... горюем, когда умирает любимый. Да, мы  знаем,  что
смерть неизбежна и что она является частью универсальной схемы, но тем  не
менее мы плачем, ощущаем острую боль...
   Элли помедлила на миг.
   - Мама, или ты забыла, как чувствовала себя после гибели отца  и  Кэти?
На тебя страшно было смотреть.
   Николь медленно глотнула, поглядела на свою дочь.  "Я  знала,  что  это
будет нелегко, - подумала она. - Быть может, мне не следовало возвращаться
назад... Наверное, надо было просто попросить Орла  сказать  всем,  что  я
умерла от сердечного приступа".
   - Я знаю, что ты расстроилась, - негромко проговорила Элли, - обнаружив
инопланетного робота, который заменил тебя в семье Майкла и  Симоны...  но
не стоит переигрывать. Рано  или  поздно  их  дети  и  внуки  узнают,  что
реальную Николь де Жарден-Уэйкфилд заменить невозможно.
   Николь вздохнула. Она чувствовала, что проигрывает сражение.
   - Я сказала тебе, Элли, что для меня нет места в семье Майкла и Симоны.
Но не  нужно  утверждать,  что  моя  реакция  на  другую  Николь  является
единственной и даже главной причиной такого решения.
   Николь  ощущала  утомление.   Прежде   чем   отправиться   спать,   она
намеревалась сперва переговорить  с  Элли,  затем  с  Бенджи,  а  потом  с
остальными. Но разговор с Элли оказался куда труднее, чем она ожидала. "Но
хорошо ли ты подумала? -  спросила  Николь  себя.  -  Неужели  ты  реально
рассчитывала на то, что Элли скажет: ага, мама, великолепно, ты очень умно
поступаешь? Жаль, конечно, что тебя больше не будет, но я  полностью  тебя
понимаю".
   В дверь комнаты постучали. Когда она отворилась, за ней оказался Орел.
   - Я не помешал? - осведомился инопланетянин.
   Николь улыбнулась.
   - Полагаю, мы созрели для небольшого перерыва, - проговорила она.
   Извинившись, Элли отправилась мыться, а Орел подошел к Николь.
   - Ну, как дела? - спросил он, нагибаясь к креслу.
   - Не так уж здорово, - ответила Николь.
   - Я решил зайти, чтобы  сказать  тебе  -  просьба  о  посещений  Модуля
Познания одобрена. Но при одном условии: все, о  чем  ты  говорила  мне  в
челноке, должно остаться неизменным...
   Николь просветлела.
   - Хорошо. Теперь мне остается только призвать отвагу и  закончить  все,
что я затеяла.
   Орел похлопал ее по спине.
   - Ты сумеешь это сделать. Ты самый необычный человек из всех, с кем  мы
встречались.


   Голова Бенджи покоилась на ее груди.  Николь  лежала  на  спине,  одной
рукой обхватив сына за плечи. "Вот какова последняя ночь  моей  жизни",  -
думала она, погружаясь  в  сон.  Легкий  страх  прикоснулся  к  телу,  она
отогнала его. "Я не боюсь смерти, - сказала Николь себе, - что в ней может
быть страшного после всего, что я уже пережила".
   Посещение Орла укрепило, ее. Когда разговор с Элли возобновился, Николь
признала справедливость всех соображений дочери, сказала, что  ни  в  коем
случае  не  хочет  расстраивать  друзей  и  семью,  но  тем  не  менее  не
отказывается от своего решения. Обращаясь к Элли, она заметила, что, когда
ее не станет, у них с Бенджи,  а  отчасти  и  у  всех  остальных  появится
возможность  подрасти,  избавившись  от  авторитета,  с   которым   всегда
приходилось считаться.
   Элли назвала Николь упрямой старухой и  заявила,  что  при  всей  своей
любви и уважении все же попытается поддержать мать в  немногие  остающиеся
часы. Элли также спросила, не собирается ли  Николь  каким-нибудь  образом
ускорить свою смерть. Николь рассмеялась и  сказала  дочери,  что  никаких
дополнительных  мер  не  потребуется,  поскольку  Орел  заверил,  что  без
медикаментов ее сердце откажет через несколько часов.
   Разговор с Бенджи оказался не столь трудным. Элли  вызвалась  помочь  с
объяснениями, и Николь приняла ее предложение. Бенджи знал, что матери его
плохо, однако ему не говорили о том, что  медицина  инопланетян  может  ее
исцелить. Элли заверила Бенджи, что Макс, Эпонина, Никки, Кеплер, Мариус и
Мария не оставят его. Из всех остальных лишь у Эпонины  глаза  наполнились
слезами, когда Николь объявила семье о своем решении. Макс сказал, что его
это в общем-то не удивляет. Мария чуточку опечалилась, узнав, что более не
увидит женщину, которая спасла ей  жизнь.  Кеплер,  Мариус  и  даже  Никки
просто не знали, что говорить, а потому молчали.
   Готовясь ко сну, Николь обещала  себе,  что  первым  же  делом  с  утра
постарается встретиться с Синим Доктором и должным образом распрощается со
своей подругой. Прежде чем выключить свет, Бенджи пришел к ней  и  сказал,
что, поскольку это последняя их ночь, он хотел бы поспать возле нее -  как
прежде, когда он был маленьким  мальчиком.  Николь  согласилась,  и  когда
Бенджи прижался к ней, слезы потекли по ее лицу, затекая в уши и капая  на
подушку.



        10

   Николь рано проснулась. Бенджи уже встал и оделся, но Кеплер еще спал в
дальнем конце комнаты. Бенджи снова помог Николь принять душ и собраться.
   Через несколько минут в помещение  вошел  Макс.  Разбудив  Кеплера,  он
подошел к коляске Николь и взял ее за руку.
   - Друг мой, я не сказал тебе многого вчера вечером, - проговорил  Макс,
- потому что не мог отыскать нужных слов... но и теперь я  не  могу  найти
их...
   Маке отвернулся.
   - Что за черт, Николь! - произнес он дрожащим голосом, глядя в сторону.
- Ты знаешь, как я к тебе отношусь... ты такой человек... такой человек.
   Он умолк. В комнату доносился лишь звук бегущей воды из душа, где мылся
Кеплер. Николь пожала руку друга.
   - Спасибо тебе, Макс, я так благодарна тебе.
   - Когда мне было восемнадцать, -  неуверенным  тоном  проговорил  Макс,
поворачиваясь, чтобы поглядеть на Николь, - отец мой умер от редкого  вида
рака... Клайд, мама и я знали, что смерть близка, словом, он сгорел у  нас
на глазах прямо за  несколько  недель...  Но  я  все-таки  не  мог  в  это
поверить, даже когда увидел  его  в  гробу...  Мы  отслужили  панихиду  на
кладбище, были только наши друзья  из  соседних  ферм  да  автомеханик  из
Де-Куина;  звали  его  Вилли  Таунсенд,  они  с  отцом  набирались  каждый
субботний вечер...
   Макс улыбнулся и расслабился.
   - Обожаю рассказывать. Вилли - вот был  тип...  холостяк,  снаружи  что
твой гвоздь, а под коркой мягкий, как глина... В молодости он  влюбился  в
королеву красоты средней школы Де-Куина и больше  не  заводил  подружки...
ну, в общем, мама попросила меня сказать несколько слов об  отце  над  его
могилой, я согласился...  написал  их,  выучил  и  даже  проговорил  перед
Клайдом... Когда начались похороны, я все помнил... "Мой отец, Генри Аллан
Паккетт, был прекрасным человеком", начал я, а потом сделал паузу,  как  и
планировал, и огляделся. Вилли уже хлюпал носом и  смотрел  в  землю...  И
вдруг я забыл все, что намеревался сказать.  Мы  стояли  так  под  горячим
арканзасским солнцем, наверное, секунд тридцать или более того... а я  так
и не вспомнил остаток речи. В  конце  концов  от  отчаяния  и  смущения  я
произнес: "Ах ты, е-мое", и Вилли немедленно громко добавил: "Аминь".
   Николь хохотала.
   - Макс Паккетт, подобного тебе нет нигде во всей Вселенной.
   Макс ухмыльнулся.
   - Вечером мы с мамзелькой в  постели  говорили  о  той  другой  Николь,
которую инопланетяне сделали для Симоны и Майкла. Эп заметила, что не худо
было бы попросить для нее робота Макса; ей хочется иметь идеального  мужа,
во всем безотказного... даже ночами... Словом, мы с ней  хохотали  до  тех
пор, пока бока не заболели, пытаясь представить, как Может  проявить  себя
робот в постели...
   - Стыдись, Макс, - отозвалась Николь.
   - Ну, это не я - мамзелька проявила избыток воображения... Кстати, меня
послали сюда  с  особой  целью:  информировать  тебя,  что  за  дверью  мы
приготовили завтрак, чтобы попрощаться  с  тобой  и  пожелать  bon  voyage
[счастливого пути (франц.)] - называй как хочешь... короче,  начало  через
восемь минут.


   Николь с восхищением обнаружила, что у всех за завтраком было легкое  и
приятное настроение. Она несколько раз подчеркивала вчера вечером, что  ее
уход не должен вызывать скорбь, его подобает отметить, как день завершения
удивительной жизни. По-видимому, семья и друзья ее в итоге  согласились  с
ней, поскольку печаль на их лицах она замечала лишь изредка.
   Элли  и  Бенджи  сидели  с  Николь  за   длинным   столом,   устроенным
кубико-роботами. Возле Элли была Никки, потом Мария  и  Синий  Доктор.  На
противоположной стороне за Бенджи  располагались  Макс  и  Эпонина,  затем
Мариус, Кеплер и Орел. Во время еды  Николь  с  удивлением  заметила,  что
Мария разговаривает с Синим Доктором.
   - Я не знала, что ты понимаешь цветовую речь, Мария, - сказала Николь с
явным одобрением в голосе.
   - Чуть-чуть, - ответила девушка, слегка смущенная вниманием. - Но  Элли
учит меня.
   - Отлично, - отозвалась Николь.
   -  Но  истинный  полиглот  среди  нас,  -   произнес   Макс,   -   твой
друг-птицечеловек, сидящий в конце стола. Мы видели, как он вчера цокал  и
взвизгивал, разговаривая с игуанами.
   - Ух! - выпалила Никки. - Даже не хочу разговаривать с этими противными
тварями...
   - Они видят мир не так,  как  вы  -  ответил  Орел.  -  Много  проще  и
примитивнее.
   - Только вот хотелось бы выяснить, - Эпонина обращалась прямо к Орлу. -
Нельзя ли и мне попросить себе робота-компаньона? Мне нужен  такой,  чтобы
был похож на Макса, правда, не такой вспыльчивый и ругатель, хорошо  бы  с
некоторыми усовершенствованиями...
   Все расхохотались.  Николь  и  сама  улыбнулась,  оглядев  собравшихся.
"Великолепно,  -  отметила  она.  -  Даже  представить  не  могла   лучших
проводов".


   Пока Николь укладывала свою  сумочку,  Синий  Доктор  и  Орел  дали  ей
последнюю дозу синей жидкости. Она была рада возможности с глазу  на  глаз
проститься с Синим Доктором.
   - Спасибо тебе за все, - просто сказала Николь, обнимая свою подругу.
   - Всем нам будет не хватать тебя, -  ответила  Синий  Доктор  цветовыми
полосами. - Новый Верховный Оптимизатор планировала грандиозное  прощание,
но я сказала ей, что это неуместно...  она  попросила  меня  проститься  с
тобой от лица всего нашего народа.
   Все проводили ее до воздушного шлюза. Там каждый, наклоняясь к коляске,
еще раз с улыбкой обнял ее, а потом Орел и  Николь  вступили  в  воздушный
шлюз.
   Николь вздохнула, когда Орел устроил ее в челноке и занялся коляской.
   - Они вели себя здорово, - заметила Николь.
   - Все тебя очень любят и уважают, - отозвался Орел.
   Оставив "морскую звезду", они  увидели  перед  собой  огромный  светлый
тетраэдр.
   - И как ты себя чувствуешь? - спросил Орел.
   С облегчением Николь ответила:
   - Боюсь чуточку.
   - Этого следовало ожидать.
   - А как ты думаешь, сколько мне осталось? - спросила  Николь  несколько
секунд спустя. - Когда откажет мое сердце?
   - Заранее точный момент назвать нельзя.
   - Я это понимаю, но вы же ученые... и, конечно, прикидывали...
   - Часов шесть или десять.
   "Словом, через шесть или десять  часов  меня  не  станет",  -  подумала
Николь. Теперь страх