ду удивительно моложава, ей никто ее лет не дает. Не то что я. Я уже старушка, хоть бодрая пока, слава богу, а Танюша у нас просто немолодая дама. Чувствуешь разницу?
     - Немолодая дама - это я, а мама пожилая, - со смехом уточнила Лина.
     - О чем это вы тут судачите? - спросила, входя в комнату, Татьяна Григорьевна.
     - Танечка, ты выглядишь сногсшибательно!
     - Да, мама, это факт! Кстати, уже без трех минут три.
     Мина Оскаровна подошла к окну.
     - Приехали! - возвестила она.
     Дамы выбежали на балкон.
     Первым из машины выскочил Мишка.
     - О, ребеночек уже большой! - отметила Лина. - А вот и мадам. Надо же, росточком не вышла. Мишке до плеча еле достает, и то на каблуках. Раньше он любил жердей.
     - Не выдумывай. Вика совсем не жердь, - напомнила Мина Оскаровна.
     Михаил Петрович сразу заметил оживление на балконе. Но не подал виду и ничего не сказал, чтобы не пугать Марину. Роскошный букет роз доверили нести Мишке. Марина хотела купить лилии, но Михаил Петрович настоял на розах. "Мама всем цветам предпочитает розы". В лифте он шепнул Марине:
     - Маленькая, не бойся и плюй на все с гигантской секвойи!

***

     К середине обеда Марина успокоилась. Татьяна Григорьевна очень ей понравилась. Она вела себя непринужденно, была приветлива, внимательна и весела. Мина Оскаровна излучала радушие и совершенно влюбила в себя Мишку. Лина, правда, держалась холодновато, но вежливо, этого вполне достаточно, без ее любви мы прекрасно обойдемся, решила Марина и окончательно успокоилась. Обед был фантастический, Марина искренне всем восхищалась, а уж когда Мина Оскаровна подала свой знаменитый торт, восторгу не было предела. В семь часов, сытые, довольные, они покинули гостеприимный дом, условившись, что в следующие выходные дамы приедут к ним на дачу на шашлыки.
     - Ну вот видишь, все прошло отлично! - ликовал Михаил Петрович. - Мама и Мина от тебя в полном восторге, не говоря уж о Мишке! Мина просто глаз с него не сводила! Ты успокоилась?
     - О да, вполне!

***

     - Ну что вы скажете? - спросила Лина, едва гости вышли за дверь.
     - Мне она понравилась! - сразу заявила Татьяна Григорьевна. - Она немного зажатая, но это естественно в такой ситуации, хуже было бы, если б она вела себя, как теперь говорят, отвязанно. А мальчик просто очаровательный.
     - А как Миша ее любит, вы заметили? - вздохнула Мина Оскаровна. - Он на нее не надышится. Дай им Бог счастья. И как быстро у них все сладилось...
     - Боже, ну нельзя же быть такими наивными! - сердито воскликнула Лина.
     - Что ты имеешь в виду? - сбрасывая с ног туфли на высоких каблуках, спросила Татьяна Григорьевна.
     - Вы что, верите в эту идиотскую легенду? Ах, как романтично! Восемнадцать лет неземной любви! Это все липа, лажа полная!
     - Линочка, никто не говорил о неземной любви, но, видимо, все-таки та встреча на речном трамвайчике была судьбоносной...
     - Боже мой. Мина, нельзя столько смотреть телевизор! - раздражение перебила ее Лина. - Ты еще скажи, что это было пафосно! Или культово! Кошмар какой-то! Неужели вы все приняли за чистую монету? Наивные души! Это же идиотские сказки для олигофренов в стадии дебильности!
     - Лина, веди себя прилично! - одернула ее мать.
     - Ну нет, с меня хватит, я и так уж весь обед вела себя прилично, в надежде, что вы тоже все поймете!
     - Да что такое мы должны были понять? Скажи уж наконец, если тебя так распирает!
     - Вы мальчишку видели? Это же вылитый Мишка в детстве! У них давняя связь, она прижила от него мальчишку, а теперь сумела окрутить моего братца, вероятно именно сыграв на его желании иметь сына. Он его уже папой зовет, заметили? Это неспроста! И назвали мальца тоже Михаилом, в честь папочки.
     - Ну знаешь ли, Михаил такое распространенное имя... - как-то испуганно пролепетала Мина Оскаровна.
     - Мама, а ты что молчишь? Неужели не видишь сходства?
     - Ну некоторое сходство есть, но не такое уж разительное. Вероятно, отец мальчика был того же типа, что и Миша. По-видимому, Марине нравятся мужчины именно этого типа, только и всего!
     - Чепуха!
     - Ну допустим, что ты права. Тогда скажи на милость, за каким чертом в наше время выдумывать всю эту романтическую чепуху? Почему бы прямо не сказать: так, мол, и так, мы давно любим друг друга, у нас растет сын и мы наконец можем быть вместе?
     - Откуда я знаю, почему они это делают? Мало ли что у них за соображения, может, эта Марина хочет поиметь что-то от своего заграничного мужа или у нее какие-нибудь квартирные проблемы...
     - Лина, почему ты во всем видишь только корыстные мотивы? - спросила Мина Оскаровна.
     - А вы видели эту особу? Холодная, как ледышка, наверняка расчетливая и корыстная стерва. Мне жаль Мишку, старый дурак, попал как кур в ощип, уж она его ощиплет будь здоров!
     - Пока что я вижу, что общипала его Вика, он забрал только книги и кота и пошел в примаки к любимой женщине, - резко прервала дочь Татьяна Григорьевна.
     - Вика ничего не требовала!
     - А ей и требовать не пришлось! Миша как порядочный человек оставил ей все, хотя мог бы, к примеру, разделить квартиру или вовсе оставить Вике дом, а квартиру взять себе, так нет, он еще и Туське квартиру купил!
     - Тоже мне квартира! Просто клетушка! Мог бы что-нибудь получше для единственной дочки подыскать. Небось ему эта ведьма зеленоглазая не позволила.
     - Линка, ты чего так бесишься? - поинтересовалась Татьяна Григорьевна. - Можно подумать, это ты его брошенная жена!
     - Просто мне жалко Вику, жалко Туську.. Я их люблю, я к ним привязана...
     - Ну и на здоровье! Я тоже люблю Туську, но она вовсе не несчастная, обделенная падчерица. А Марина мне понравилась. Она любит Мишу, я это почувствовала. И то, что ты тут наплела, - чепуха! Все, закрываем тему! Лично я собираюсь на следующей неделе поехать к ним на дачу! Мина, ты со мной поедешь?
     - Поеду, отчего ж не поехать...
     - Я тоже поеду! - заявила Лина. - Хочу посмотреть, как теперь живет братец.
     Вскоре Лина ушла.
     - Танюша, я очень огорчена, Линочка так озлобилась...
     - Наверное, у нее климакс, раньше она такой не была! Уверена, она первым делом бросится звонить Вике, рассказывать о своих дурацких предположениях...
     - Это в общем понятно, они дружат столько лет...
     Послушай, Таня, а где у тебя Мишины детские фотографии?
     - И ты туда же! Глупости все! Я мать, я бы сразу заметила, если б они были так уж похожи... Говорю же, это просто один тип, не более того.

***

     Лето подходило к концу. Через неделю предстоял переезд в город и какой-то новый этап в жизни. Михаила Петровича он даже немного пугал. Летом все иначе. Большинство друзей и знакомых в разъездах.
     Далеко не все знают о переменах в его жизни, кое-кто неизбежно отсечется, будет на стороне Вики.
     "Партия первой жены" - так называла это Татьяна Григорьевна. Вот, к примеру, его сестра уже вступила в эту партию, и что можно с этим поделать? Хорошо еще, что у Марины мало друзей, собственно, кроме Севы, их и нету. А тот вообще куда-то сгинул. Самому ему было в общем-то плевать, как говорится, кто не с нами - скатертью дорожка, но он боялся причинить лишнюю боль Марине. Туська тоже его огорчила. Она всегда раньше обижалась на мать, но сейчас безоговорочно приняла ее сторону, даже не пожелала познакомиться с новой семьей отца и встречалась с ним в кафе, держась более или менее нормально, пока речь не заходила о Марине и Мишке. Тут она замыкалась, поджимала губы и делала вид, что не слышит его.
     - Миша, она просто ревнует, как ты не понимаешь, - говорила Татьяна Григорьевна, когда он жаловался ей. - Не беспокойся, это со временем уляжется, утрясется. Особенно если она сама уведет чужого мужа.
     - Мама, что ты говоришь, Марина меня не уводила, я сам ушел.
     - Миша, как ты не поймешь! И Вика, и Туська, и даже Линка всегда будут считать, что тебя увели, окрутили, на чем-то поймали... Это инстинкт самосохранения, не более того.
     - Особенно у Линки, - хмыкнул он.
     - Не обращай внимания, мало ли что бабы болтают, живи спокойно.
     Слава богу, хоть мама на моей стороне, думал он.
     Иначе было бы плохо. А маме всегда можно пожаловаться, не говорить же об этом с приятелями или, тем паче, с Мариной. А вот своим непроходящим страхом за Марину он не мог поделиться ни с кем. Она же дни и ночи пропадала на фирме, завершая работу. На десятое сентября было назначено торжественное открытие нового этажа. Марина не любила, когда он поднимался к ней, даже сердилась.
     - Целому дураку полработы не показывают? - смеялся он.
     - Не в этом дело, просто я боюсь, ты начнешь давать советы и можешь сбить меня с толку.
     - Никогда не позволил бы себе давать профессионалу дилетантские советы, за кого ты меня принимаешь?
     - Миша, ну пожалуйста!
     - Я не буду ни на что смотреть, просто поцелую тебя. Когда ты рядом, я все равно ничего не вижу, не волнуйся, маленькая.
     Как-то он столкнулся в лифте с Гусевым.
     - Михаил Петрович, только сейчас заходил наверх, к Мариночке Аркадьевне. Она просто чудеса там сотворила. В таких офисах хочется не только хорошо работать, но даже и жить! Вы видели кабинет для переговоров в узком кругу? А булавинские апартаменты? Шедевр, истинный шедевр! Честно говоря, я даже не ожидал...
     - Меня туда не допускают, - развел руками Михаил Петрович.
     - Она и меня бы с удовольствием оттуда выставила, - засмеялся Гусев. - Думаю, скоро Мариночка Аркадьевна станет самым модным декоратором в Москве.
     Михаил Петрович передал Марине слова Гусева и видел, что она довольна. В последнее время они не всегда вместе ездили на работу и с работы. Это его огорчало, он волновался, считая ее не слишком надежным водителем. В его жизни появилось много поводов для волнений, зато какой радостью было слышать истошный вопль Мишки:
     - Ура! Папа приехал!
     И выслушивать сообщения о событиях дня:
     - Папа, ты знаешь, Сидор наплевал на Сидору с гигантской секвойи! Он завел себе трехцветную кошку, она у Салтыковых живет, хорошенькая. У них, наверное, будут котята Тетя Настя сказала!
     - Кто такая тетя Настя?
     - Тетя Настя Салтыкова! Она говорит, что котята должны получиться красивые... Папа, я вот хотел сказать... Мама, наверное, забыла...
     - Слушаю тебя!
     - Насчет собаки... Она мне еще весной обещала, когда дачу в наследство получила, что возьмет собаку...
     - Видишь ли, сын, это довольно сложный вопрос...
     - Почему - сложный?
     - Потому что теперь у нас в доме кошка и кот.
     - Ну и что? Кошки, между прочим, прекрасно уживаются с собаками, сам, что ли, не знаешь? Ты не думай, я с ней буду гулять сколько надо, я все сам буду делать... Ну пожалуйста, папа!
     - Мишка, а ты уже решил, какого именно пса хочешь?
     - Конечно! Золотистого ретривера! Папа, это такие собаки! Они добрые, умные, а красивые какие!
     - Хорошо, я учту. Но давай договоримся. Мы заведем ретривера, но не сейчас.
     - А когда? - Голос у Мишки упал.
     - Ближе к весне.
     - Почему?
     - Понимаешь, мы с Сидором теперь тоже будем жить у вас, и надо нам всем как-то обжиться. Неизвестно ведь еще, как твоя Клипсидра будет вести себя в городе, на своей исконной территории, понимаешь?
     Мне тоже надо привыкнуть к новому месту, и маме с Алюшей к нашему с Сидором присутствию, а тут еще маленький породистый щенок, который потребует массу хлопот, будет писать и какать на каждом шагу - Нет, я его сразу приучу к улице!
     - Чудак-человек! Породистых щенков месяцев до шести-семи нельзя выводить на улицу.
     - Почему?
     - Потому что они могут легко подцепить какую-нибудь заразу. Поэтому мы сделаем так. Возьмем в начале февраля двухмесячного щенка, и к моменту переезда на дачу он уже достаточно подрастет, чтобы выпускать его в сад. К февралю уже и мы с Сидором приживемся в доме...
     - Папа, ты разве у нас еще не прижился? - сочувственно глядя на новоиспеченного отца, спросил Мишка. - Тебе у нас плохо?
     - Да что ты, Мишенька, мне так хорошо, как никогда раньше не было, но просто надо понять, как мы будем жить в городе, где разместить мои книги, где Сидор будет справлять свои надобности. Жизнь, сынок, надо устраивать удобно, чтобы всякие мелкие неудобства не отвлекали людей от главного.
     - А что главное?
     - Одним словом не скажешь... Но одно я тебе твердо обещаю - ретривер у тебя будет, только наберись немного терпения.
     Мишка закрыл глаза, сделал очень глубокий вдох и немного погодя объявил:
     - Уже!
     - Что - уже?
     - Терпения набрался!
     До чего же золотой парень достался мне в сыновья. И тут же вспомнил: "Мать умрет, а сын тебе достанется!" Это становилось кошмаром его жизни.

***

     Пятого сентября Михаил Петрович улетел в Роттердам.
     - Боюсь, Маричка, твой триумф пройдет без меня, - огорченно сказал он. - Но я не могу не поехать.
     - А ты надолго?
     - Дней на десять, может быть. Сделаю все от меня зависящее, чтобы управиться побыстрее, но не уверен, что это получится. Прошу только об одном: береги себя, езди осторожненько и не выключай мобильник. Носи его всегда с собой, не оставляй где попало, как ты любишь.
     - Хорошо, - засмеялась Марина. На самом деле ей хотелось плакать. От обиды, что день ее торжества пройдет без любимого человека, и от растроганности его заботой и такой явной, несомненной любовью, что она перед ней даже терялась. - .. Ее никогда никто так не любил, разве что Алюша. Отца она не помнила, а мать больше всех на свете любила себя. И Марина решила, что без Миши просто не пойдет на это дурацкое торжество. Она все сделает, а они пусть празднуют без нее. К тому же у нее и платья соответствующего нет. Не было времени этим заняться. Вот и хорошо, что зря не потратилась, туда абы в чем не придешь.
     Однако, как любил говаривать Даниил Александрович, "человек предполагает, а босс располагает!".
     Гусев и слышать не желал о том, что она не придет.
     - Ну и что, что Михаила Петровича нет? Извините меня, Мариночка Аркадьевна, но, по большому счету, Михаил Петрович в этом деле сбоку припека!
     Это ваша работа! Наконец, это просто непрофессионально и, если уж на то пошло, неприлично! Вы обязаны быть! Я было заикнулся Булавину, так он просто сказал, что я дурак и, если вас не будет, с меня голову снимут! Мне это надо? Нашли всадника без головы!
     - Даниил Александрович!
     - Мариночка Аркадьевна! Вы что, решили теперь быть просто мужней женой? Гладить рубашки Михаил Петровичу? Он, конечно, великий юрист, интересный мужчина, наконец, просто хороший человек, но все же не стоит бросать работу, за которую платят такие бабки, это раз, и которая может принести вам европейскую известность - два. Европейскую - это как минимум! Я совершенно убежден, Мариночка Аркадьевна, что новые заказы поступят прямо на нашем вечере. Там будет масса модной публики.
     - Это меня и пугает.
     - Вы боитесь? Золотая моя! - умилился Гусев. - Ничего не бойтесь! Обещаю, я буду с вами неотступно! Ну не кобеньтесь!
     - Черт с вами! - сдалась Марина.
     - Придете?
     - Приду, что ж делать!
     - Умничка! Золотце! Я в, вас не ошибся, вы не можете так легко отдать человека на заклание!
     - Это смотря какого человека! - засмеялась Марина.
     - Но не меня?
     - Не вас!
     - Знаете, тут многие наши вас осуждают, а многие просто завидуют, это я про баб, конечно. Мужской состав фирмы единодушно вами восхищается!
     - Так уж и единодушно?
     - Не слышал ни одного негативного отзыва от мужиков.
     Этот разговор взбодрил Марину До десятого ей еще предстояло немало сделать, и она задержалась на работе допоздна. А когда уже ночью подъехала к дому, у нее мелькнула крамольная мысль: хорошо, что Миши нет, можно не думать, как я выгляжу, не улыбаться, не разговаривать, а просто завалиться спать.
     Я отвыкла от мужчины в доме, а заново еще не привыкла. На даче все было как-то проще, легче... Мишка и Алюша спали, и она сразу пошла в душ. Потом легла в постель и подумала: хорошо, спокойно, никто не трогает. Но среди ночи проснулась как от толчка, увидела, что Миши нет рядом, и ее охватила такая тоска, что она вскочила, забегала по комнате. Я его люблю, я не могу без него!

***

     Девятого утром Гусев спросил:
     - Мариночка Аркадьевна, за каким чертом вы сегодня приперлись?
     - То есть как? - опешила Марина.
     - Все же готово. Осталось только расставить цветы, но это уже завтра!
     - Нет, я должна еще все обсудить с флористом, как вы себе это представляете, я столько работала, а теперь пущу все на самотек?
     - Тише, не надо на меня кричать, я и так уж еле жив! Дело в том, что Инга Ильинична попала в больницу и свежие цветы завтра вам придется расставить самой...
     Марина посмотрела на него как на придурка:
     - Так что ж вы молчали?
     - Не смотрите на меня как солдат на вошь! Я сам узнал об этом четверть часа назад и еще не успел уложить в голове эту информацию. А вообще, я хотел, чтобы вы сегодня занялись вашими женскими штучками.
     - Какими еще штучками?
     - Ну платье там, туфли, косметика, то, се, я знаю?
     А завтра раненько утречком приехали бы сюда, занялись цветами. К обеду управитесь, и у вас до девяти времени будет еще вагон и маленькая тележка.
     - Цветы хоть заказаны?
     - Разумеется!
     - Когда их доставят?
     - Поначалу думали - к десяти, но надо раньше?
     Будут раньше!
     - Я чувствую, меня тут кондрашка хватит, - покачала головой Марина.
     - Ха, ее хватит кондрашка! А меня? Меня кондрашка каждые два часа хватает! Давление зашкаливает, пульс бешеный, в животе, простите за подробность, бурчит, даже булку сжевать некогда, а вас я сам, по своей инициативе, отпускаю сегодня на все четыре стороны! А все зачем? Чтобы вы завтра сияли несравненной красотой!
     - Даниил Александрович, зачем вам моя несравненная красота? Давайте я лучше чем-нибудь вам помогу, чтобы пульс так не частил, давление не зашкаливало, а?
     - Нет, моя золотая, я не люблю, когда мне помогают, каждый должен заниматься своим делом! А ваше дело сегодня - завтрашняя красота. Да, вы, кажется, спросили, зачем она мне? Глупейший вопрос!
     В нашей фирме, прямо по Чехову, все должно быть прекрасно - и дизайн, и дизайнер! Все, отправляйтесь в салон красоты, к Валентине, к Диору, или куда там еще? Отдыхайте, одним словом, а я уж буду тащить свой воз!
     Марине вдруг стало жалко, что ее работа с Гусевым кончилась. Иногда он казался ей круглым дураком, но, когда бы она ни обратилась к нему за помощью, он всегда быстро и оперативно делал все, что требовалось, и ни разу не пытался хоть что-то ей навязать.
     И она была ему благодарна, даже по-своему привязалась к нему А ведь и в самом деле надо заняться платьем, у меня ничего подходящего нет. В кои-то веки могу себе позволить по-настоящему шикарный туалет.
     Начала она с Валентине. Но ни одно платье ее не удовлетворило, а цены там были такие, что делалось дурно. Если уж платить бешеные деньги, то за идеал, за воплощенную мечту, а не за бренд. И тут она вспомнила, что года два назад столкнулась где-то со своей одноклассницей Людой Божок, которая как раз собиралась открывать свой бутик. Люда еще в школе потрясающе шила, а теперь стала модным модельером.
     - Приходи, Марик, я тебе скидку сделаю. Люблю одевать женщин нормального роста! - сказала тогда Люда и дала Марине свою визитку.
     Марина позвонила домой, попросила Алюшу отыскать в старой шкатулке визитку Людмилы Божок и прочитать адрес. Конечно, за два года магазин мог сто раз прогореть, закрыться или же переехать, но попробовать имеет смысл. Магазин был на месте.
     Марина сразу поняла, что дела у Люды, по-видимому, идут хорошо, но оформление витрины ей не понравилось. Я бы сделала лучше, подумала она, входя в магазин. Там никого не было, но на звон дверного колокольчика выглянула хорошенькая девушка лет двадцати.
     - Добрый день! - улыбнулась она. - Могу вам чем-нибуд