про этого Гущина спрашивала? Красавчик, просто киногерой.
И неужели талантливый?
   - Очень.
   - Бывает же... Он, наверное, шизофреник.
   - Почему?
   - Понятия не имею, просто он как-то не похож писателя.
   - Сказать по правде, я его совсем другим представляла,  -  призналась
Тата.
   - Постарше, поуродливее?
   - Точно. Мне очень хотелось с ним работать, а сейчас...
   - Расхотелось?
   - Ну не то чтобы расхотелось, но...
   - Энтузиазма не ощущается, да?
   - Именно.
   - Странно.
   - Мне самой странно.
   - А вообще-то случается, что молодые хорошо  пишут.  Вон  Томас  Манн
"Будденброков" в двадцать  четыре  года  написал,  а  непохоже...  такая
книга,  кажется,  ее  мог  создать  только  умудренный  жизнью,  пожилой
человек.
   - Ну на Томаса Манна Гущин все-таки не тянет, - усмехнулась Тата.
   Прошло, наверное, не  меньше  получаса,  прежде  чем  Гущин  появился
вновь. Вид у него был не такой победительный. Ага, подумала Тата, видно,
Олег не слишком-то расщедрился.
   - Ну как? - спросила она. - Вас обсудили?
   - В общем, да. Хотя я не думал, что за книги такие гроши платят.
   - Да, в наше время быть писателем совсем не выгодно,  -  сочувственно
заметила Рина.
   - Но вы подписали договор? - осведомилась Тата.
   - Нет пока, я взял проект договора с собой, хочу показать  понимающим
людям, а то обштопаете меня, обдерете как липку! - Он  весело  подмигнул
Тате.
   - Но ведь договор - коммерческая тайна!
   - Ну  о  цифрах  там  пока  ничего  не  говорится!  Только  о  всяких
закавыках, в которых я несилен!
   - Ну что ж, желаю удачи.
   - А удачу я, похоже, уже поймал за хвост!  -  проникновенно  глядя  в
глаза Тате, произнес он. - Всего доброго, Наталия Павловна.
   У Таты как-то неприятно заныло сердце.
   - Слушай, Татка, а он, по-моему, к тебе  клеится,  -  заметила  Рина,
едва за Гущиным закрылась дверь. - Имеешь шанс!
   - Да ты что, он же мне в сыновья годится!
   - Ну если только родить в одиннадцать лет. Хотя бывает и такое! Но  я
бы на твоем месте не упустила своего. Думаю, он классный любовник.
   - Рина, ты рехнулась, что ли?
   -  Почему?  Ты  слишком  добродетельная,  Татка!  Тебя   давно   пора
развратить!
   - Слушай, мы  здесь  уже  все  говорим  какими-то  цитатами...  Меня,
кстати, Илья в этом много раз упрекал.
   - А показаться бы тебе с таким парнем Илюше на  глаза,  лопнул  бы  с
досады!
   - Мне он не нравится.
   - Кто, Илья? - фыркнула Рина.
   - Да нет, Гущин. Какая-то в нем червоточина. Я чувствую.
   - Говорю же, шизофреник! Но это неважно, если от него не рожать. А  в
постели, я думаю, он хорош...
   - Займись, разрешаю!
   - Да я-то тут при чем? Он тебе глазки строил.
   ...Когда вечером Тата вышла из издательства,  ее  окликнул  из  своей
машины Олег Степанович:
   - Наталья! Садись, подвезу!
   - Спасибо, Олег. - Она была очень удивлена. Видно, ему совсем плохо.
   - Ну и типчик этот Гущин, - сказал Дюжиков выруливая со стоянки.
   - А что?
   - Хватка бульдожья, хоть и прикидывается таким неопытным.
   - Не могу его за это осуждать. Дай вам волю, вы бы вообще авторам  не
платили, - усмехнулась Тата.
   - Ну ясное дело, у них задача побольше с  нас  содрать,  а  у  нас  -
поменьше им заплатить, таков закон жанра, как говорится.
   - Тогда что ты удивляешься Гущину?
   - А черт его знает...
   - Он тебе не понравился?
   - Ну он не баба, чтобы мне нравиться...  Но,  боюсь,  мы  с  ним  еще
нахлебаемся. Если книга будет иметь успех...
   - Будет, ни минуты не сомневаюсь.
   - Вот и наплачемся. Ладно, черт с ним. Ты будешь его вести?
   - А больше некому?
   - Некому, Наталья.
   - Значит, буду. Раз уж взялась. К тому же там редактору почти  нечего
делать..
   - Наталья, а что, если я тебя приглашу куда-нибудь поужинать, а?  Так
есть хочется... А одному тоскливо как-то.
   - Поужинать? В ресторан, что ли?
   - Ну да.
   - Нет, Олег, поедем лучше ко мне, я тебя покормлю, - сжалилась Тата.
   - А выпить у тебя найдется?
   - Ты же за рулем!
   - Плевать. У меня алка-зельцер с собой.
   - Не помню, наверное, есть коньяк.
   - А водки нет?
   - Может, и есть.
   - Ладно, купим. Не проблема, слава богу. Помнишь,  водку  по  талонам
давали, во мрак был!
   - И сигареты тоже.
   - Я, к счастью, никогда не курил.
   - А я помню, Алиса тогда курила, и вот  мы  с  ней  пошли  в  ЖЭК  за
талонами на водку и табак,  а  на  обратном  пути  заглянули  в  большой
универсам, где во всем громадном помещении продавался  только  сироп  из
красной смородины, и ничего больше.
   - Какой год-то был?
   - Кажется, девяностый.
   - Смотри, как мало времени  прошло...  Я  тогда  уже  жил  в  Москве,
правда, в такой вшивой коммуналке... А эта твоя  Алиса  что,  сейчас  не
курит?
   - Нет, давно бросила.
   - Слушай, а почему она одна? Красивая ведь...
   - У нее была великая любовь.
   - И что?
   - Олег, зачем тебе это?
   - Ну интересно просто... Да ты не бойся, я не болтун, ты же знаешь.
   - Да тут, собственно, ничего такого нет... Она в молодости  влюбилась
в человека на двадцать пять лет старше нее, бросила мужа. А он  не  смог
жену оставить. Но они все равно были счастливы, а потом он умер. И Алиса
с ним вместе... умерла.
   Олег Степанович озадаченно взглянул на Тату:
   - Вдовствующая королева?
   - А что? Пожалуй, это очень точно... - задумчиво проговорила Тата.  -
Ты не представляешь себе, Олег, какой прекрасный  человек  наша  Алиска.
Только она в чувствах максималистка. Уж если полюбит...
   - А не полюбит, то что - со свету сживет?
   - Если ты не станешь путаться у нее под ногами, то просто не  обратит
внимания. Но если ее задеть, то может и не поздоровиться...
   - М-да, чую, перспективы мои не слишком радужные.
   - Олег, тебе нужно что-то другое, поверь мне, - мягко заметила  Тата,
- а ты все не по плечу деревья рубишь. Вот  твоя  "мисс  Ставрополье"  и
кинула тебя.
   - Наталья, а у тебя суп есть?
   - Суп?
   - Ну да, обыкновенный суп?
   - Есть, я по привычке варю. Илья всегда требовал суп...

***

   Поздно вечером, когда они поели, выпили, поговорили  по  душам,  Олег
Степанович сказал:
   - А Восьмого марта я все-таки с  тобой  пойду.  Чем  черт  не  шутит!
Хорошая ты баба, Наталья, я всегда это знал.
   С этими словами он удалился.
   - Мам, чего это он приперся? - полюбопытствовала Иришка.
   - Да грустно человеку. Его жена бросила.
   - "Мисс Ставрополье"?
   - Да. Супчику захотелось, оголодал мужик.
   - А что, "мисс Ставрополье" ему супы  варила?  -  безмерно  удивилась
Иришка.
   - Представь себе! Он уверяет, что она потрясающе варила борщ.
   - Чего только на свете не бывает. А у вас, значит, СБС?
   - Что? - не поняла Тата.
   - Союз брошенных супругов.
   - Ирка, тебе не совестно?
   - Ни чуточки. Смотри не выскочи за него замуж по запарке. Он тебе  не
подходит. Вернее, ты ему не подходишь.
   - Ирка, у  тебя  бред.  По-твоему,  если  я  его  накормила,  то  это
достаточное основание для брака?
   - С этого все и  начинается.  Ты  его  пожалела,  сегодня  накормила,
завтра пуговицу пришьешь, потом поедешь к нему  уборку  делать,  а  там,
глядишь, и замуж выйдешь. Но это будет роковая ошибка.
   - Какая жизненная мудрость! Просто поразительно! Но я не в его вкусе.
Ему, если хочешь знать, не я нужна, а Алиса, так что успокойся.
   - Алиса? У него губа не дура.
   - Ладно, умница, спать пора.
   - Не пора еще. Завтра суббота, между прочим.
   - Ох, какое счастье, можно выспаться!
   - Мам, а все-таки не зря  я  с  тобой  утром  работала.  Сразу  мужик
образовался, пусть неподходящий нам, но все равно.
   - Ирка!
   - Что - Ирка? Я не права?
   - Ты не права абсолютно.
   - Мам... Я хотела тебе сказать...
   - Что?
   - Я завтра с папой встречаюсь.
   - Где?
   - У него.
   - Где?
   - У него дома... ну там, где он живет...
   - А где он живет?
   - На Лесной. Мам, мне интересно...
   - Вполне понятно. Ладно, Иришка, я спать хочу, устала сегодня.
   И она ушла в ванную.
   Иришка  осталась  в  легком  недоумении.  Я  думала,   она   истерику
закатит... Не поймешь этих родителей. Только я не  хочу,  чтобы  она  за
этого мистера Ставрополье выходила,  а  то  задолбают  профессиональными
разговорами.

***

   Алиса устроила себе маленькие  каникулы  -  в  пятницу  не  пошла  на
работу, чтобы покончить в этот день  со  всеми  делами,  которые  обычно
делала по субботам, тогда два дня можно будет нормально отдохнуть. Утром
поеду по магазинам, решила она,  на  рынок,  надо  еще  какие-то  мелкие
подарки к Восьмому марта купить. Берте Яковлевне,  девочкам  на  работе,
Марьяне Григорьевне, приходившей к ней убирать квартиру, тете Наде.
   Сама Алиса этот праздник  любила  только  потому,  что  вот  уже  лет
двадцать пять они всегда собирались у Сони.  Седьмого  вечером  помогали
Берте Яковлевне готовить ее  чудесные  яства,  а  восьмого  праздновали.
Состав гостей, конечно, менялся. Даже Эрик один раз побывал там. Эрик...
   Нет, не буду вспоминать, больно. А еще говорят, время лечит...
   Она встала, сделала свои "сто восемь шагов по ручью" - положила шланг
душа на дно ванны, пустила как можно более холодную воду и  сделала  сто
восемь шагов. С тех пор как Алиса этим занялась, она забыла о простудах.
И даже в эпидемию гриппа оставалась неуязвимой, не говоря уж о том,  что
эта процедура здорово бодрит.
   Выпив кофе с тостами,  Алиса  начала  одеваться.  Она  уже  стояла  в
дверях, когда зазвонил телефон.
   - Алло!
   - Алиса Витольдовна?
   - Я. - Она сразу узнала бархатный голос Курбатова.
   - Алиса Витольдовна, это Курбатов, я оставил вам сообщение...
   - Я вчера поздно вернулась. А в чем дело?
   - Да, собственно, ничего особенного, просто вы мне очень понравились.
Видите, я достаточно откровенен... Мне хотелось бы с вами встретиться.
   - Действительно, откровенно, - засмеялась Алиса.
   - В таком случае и вы ответьте всю правду.
   - Попробую.
   - Вы любите балет?
   - Очень!
   - Тогда я надеюсь, вы не откажетесь пойти со мной в Большой театр  на
"Жизель" с Ананиашвили?
   - Боже, как заманчиво!
   - Значит, согласны?
   - Согласна. Только когда?
   - Завтра.
   - Хорошо.
   - Вы позволите за вами заехать?
   - Не стоит. Лучше встретимся у театра.
   - Ну как скажете. Видите, какой я смирный?
   - Вижу, вижу!
   - Тогда без четверти семь у входа?
   - Договорились. Спасибо за приглашение.
   Настроение после звонка Курбатова неожиданно улучшилось.  "Жизель"  с
Ниной Ананиашвили - это просто восторг. Я так давно не была в Большом. А
Курбатов?  Что  -  Курбатов?  Ну  понравилась  я   ему,   что   в   этом
удивительного. Он вроде не противный. И в конце концов, меня  это  ни  к
чему не обязывает. Кстати, я правильно сделала, что не позволила за мной
заехать. А то начнутся провожания, намеки,  нельзя  ли  чашечку  кофе  и
вообще вся эта ненужная канитель. Не хочу... Я уже забыла  и  вспоминать
не желаю. А он, кажется, не дурак. Понял, что просто в ресторан я  бы  с
ним не пошла... Да, кстати, надо сегодня заехать к тете Наде.
   Надежда Михайловна была подругой ее покойной матери. Она жила одна на
пенсию,  подрабатывала  уроками  французского,  и  Алиса  частенько   ей
помогала. Сегодня она ввалилась к пожилой женщине с огромной сумкой и  с
большим букетом розовых с темно-красными прожилками гвоздик.
   - Алиса! - воскликнула Надежда Михайловна. - Ты опять как Дед Мороз!
   - Сказали бы уж как Снегурочка, а то сразу дед! -  засмеялась  Алиса,
целуя хозяйку в нос.
   - Раздевайся, детка, идем на кухню, я испекла для тебя хачапури.
   - Ну зачем? А фигура?
   - У тебя прекрасная фигура. Как теперь говорят, ноги от ушей.  Только
ты, дурочка, этим совсем не пользуешься. Смотри, поздно будет.
   - А мне не надо. Я, тетя Надя, если хотите знать, вполне счастлива. У
меня есть любимая работа, за которую к тому же прекрасно платят,  что  в
наше время уже само по себе счастье. У меня  уютная  квартира,  чудесные
подруги... А от мужчин одни неприятности.
   - Погоди, ты еще встретишь своего...
   - Я его уже встретила, но он умер.  А  два  раза  такого  не  бывает.
Паллиативы мне не нужны.
   Надежда Михайловна с грустью смотрела на Алису.
   - Тетя Надя,  не  надо  меня  жалеть,  ей-богу.  Лучше  давайте  есть
хачапури!
   - Одно другому не мешает, детка. Но женщине обязательно нужна любовь.
   - Зачем? Для здоровья? Это не проблема. А все остальное... Боже  мой,
да   от   этой   любви   сплошные   страдания,   постоянные    сомнения,
неуверенность... Позвонит - не позвонит, придет - не придет?  Почему  он
так сказал, а если сказал, то почему поступает наоборот? Я не понимаю их
логики. Да и вообще... Нет, не хочу!
   Надежда Михайловна грустно улыбалась:
   - Алиса, деточка, ну что же делать, так устроен мир...
   - В наше время, тетя Надя, можно себе позволить  наплевать  на  такое
дурацкое  несправедливое  устройство.  Понимаете,  всегда  хотела   быть
слабой, а жизнь мне этого  не  позволяет.  Ну  я  стала  сильной.  Даже,
говорят, крутой. И мне хорошо!
   - Ты можешь пообещать мне кое-что?
   - Запросто!
   - Когда ты все-таки влюбишься и отбросишь свои  феминистские  бредни,
ты мне первой об этом сообщишь.
   - Ладно, обещаю.
   Часа через полтора Алиса попрощалась с Надеждой Михайловной. Разговор
немного разбередил ее, и она не стала ждать лифт, а  побежала  пешком  с
шестого этажа. Едва она открыла дверь на улицу, как сразу  увидела,  что
двое парней лет двенадцати лупят третьего.  Они  повалили  мальчишку  на
грязный снег и мутузили что было сил. Алиса, недолго думая, подскочила к
ним и, заложив два пальца в рот,  свистнула.  Свист  получился  поистине
молодецкий. Парни шарахнулись в сторону.
   - А ну убирайтесь вон, трусы! Говнюки! Двое на одного!
   Они переглянулись и не спеша, засунув руки в карманы, побрели прочь.
   - Ты как? - наклонилась к избитому Алиса.
   - Нормально, - шмыгнул мальчик расквашенным носом. Его лицо и  куртка
были в крови.
   - Вставай, а то простудишься.
   Алиса протянула ему руку. Он с трудом, болезненно морщась, поднялся.
   - Спасибо. Ой!
   - Что?
   - Нога...
   - Дойти по подъезда сможешь?
   - Зачем?
   - Надо же кровь смыть и вообще...
   - Не надо, я домой.
   - А ты где живешь?
   - Далеко... На Ленинском.
   - Ничего себе! Нет, в таком виде нельзя. Пошли, обопрись на меня.
   - Ничего, я сам.
   Однако, сделав два шага, паренек вскрикнул от боли.
   -  Постой  немножко,  я  сейчас  подгоню  машину.  И  отвезу  тебя  в
травмопункт.
   - Не надо, лучше домой, если не трудно...
   - Сначала в травмопункт, а потом посмотрим, - не терпящим  возражений
тоном заявила Алиса. Она подогнала свой  "мицубиси",  помогла  мальчишке
сесть, достала аптечку и первым делом промыла ссадину на скуле.
   - Вот теперь ты похож на человека, хотя и отдаленно. Ну где тут может
быть травмопункт, ты не в курсе?
   - Нет, откуда...
   - Ничего, сейчас узнаем.
   Она схватила мобильник и набрала номер Надежды Михайловны:
   - Тетя Надя, это Алиса, где у вас поблизости травмопункт?
   - Что с тобой, деточка? - всполошилась Надежда Михайловна.
   - Не со мной, тут человек один ногу подвернул...  Надежда  Михайловна
сказала, где травмопункт, и Алиса рванула с места.
   - Извините, пожалуйста, а можно я домой позвоню, а то там,  наверное,
волнуются.
   - Звони! - протянула ему мобильник Алиса. Мальчик набрал номер:
   - Привет, это я. Я задержусь еще на часок, ладно? Нет, все в порядке.
Ну пока.
   - Слушай, а как тебя звать?
   - Рома. Роман.
   - Какое красивое имя! А я Алиса Витольдовна, но можно просто Алиса.
   К счастью, в травмопункте народу  было  немного  и  вскоре  врач  уже
осматривал Рому.
   - Повезло тебе, малый. Просто растяжение. Сейчас сделаем  повязку,  а
дома будете ему холодные ванночки делать. Ничего страшного.
   - А ушибы? - поинтересовалась Алиса.
   - Благодаря вам он отделался только испугом.
   - Почему благодаря мне? - удивилась Алиса. Они ничего не рассказывали
врачу.
   - Куртку прекрасную сыну купили, вот она его и защитила. Правда,  вид
у нее теперь не слишком роскошный. Ну да ничего, отчистится.
   А, доктор принял меня за его мать, - сообразила Алиса,  но  возражать
не стала. Рома тоже промолчал.
   - Ничего, парень, синяки да шишки мужчине  к  лицу!  Вот  маме  твоей
такой фингал не пошел бы... А сын на вас очень похож, очень!
   То же самое  твердила  и  пожилая  медсестра,  промывая  и  заклеивая
ссадины на лбу и скуле.
   У Ромы были хоть и не рыжие, но золотистые волосы, аккуратно  и  даже
элегантно подстриженные, и одет он  был  хорошо.  Наверняка  мальчик  из
небедной семьи. И если бы не следы драки, он был бы очень красив. А ведь
у меня и вправду мог бы быть такой сын, - вздохнула про себя Алиса.
   Наконец их отпустили. С повязкой Роме было легче идти.
   - Может, я теперь сам доеду?
   - Ну вот еще! Ноге нужен покой, ты же слышал, что сказал врач.  Рома,
ты не голоден?
   - Нет.
   - А то я могу чего-нибудь купить тебе...
   - Спасибо, не надо.
   По дороге они мало говорили. Подъехав  к  дому  в  начале  Ленинского
проспекта, Алиса спросила:
   - Тебе влетит?
   - Наверное.
   - А что тебя занесло в те края? И почему они на тебя напали?
   - Сейчас это уже неважно. Спасибо вам за все.
   - Хочешь, я с тобой поднимусь, отмажу тебя?
   На мгновение огромные зеленоватые  глаза  Ромы  зажглись  благодарной
радостью, но он тут же отказался:
   - Нет, спасибо, это будет не по-мужски.
   - А! Ну извини, корешок!
   - Ой, как вы смешно это сказали! Спасибо вам еще раз! Вы... Вы  очень
клевая... просто супер! До свидания!
   Он вылез из машины и скрылся в подъезде.
   Какой чудный парнишка. И  видно,  хорошо  воспитанный.  Ишь  ты,  "не
по-мужски"! Интересно, кто это ему внушает? Отец, наверное.

***

   Черт, я так давно не была в Большом, даже не знаю, что надеть, думала
Алиса, стоя перед открытым шкафом. Недостатка в туалетах у нее не  было,
но в основном ее гардероб состоял из строгих деловых костюмов. Ну и что?
Не в вечернем же платье идти... Вот, кажется,  то,  что  надо  -  черное
платье-костюм. Элегантно и при  этом  строго,  правда,  на  юбке  вполне
легкомысленный разрез... Добавить нитку жемчуга - и хватит с  Курбатова.
Интересно, почему я вдруг согласилась? Неужели только из желания увидеть
Ананиашвили на сцене? Ну в значительной степени, конечно,  из-за  этого,
она изумительная балерина. И еще, наверное, потому,  что  чувствую  себя
немного виноватой перед Курбатовым за идиотское  обвинение  в  растлении
малолетних. Балда! Дубина стоеросовая, умудрилась же  такое  устроить...
Вот теперь и должна  искупить  свою  вину.  Надеюсь,  он  удовлетворится
совместным походом в театр. По крайней мере, представился случай  надеть
норковую шубку, а то висит в  шкафу  без  дела.  Так  рассуждала  Алиса,
наводя красоту.
   Уже перед выходом она погляделась в зеркало и осталась  весьма  собой
довольна. Пусть Курбатов обалдеет!  Мне  это  не  нужно,  но  все  равно
приятно.
   Он и в самом деле обалдел.
   - Алиса Витольдовна, я  восхищен!  -  Он  поцеловал  ей  руку.  -  Вы
удивительно точны. Честно говоря, я был готов к тому, что вы опоздаете.
   - О нет, я не считаю себя вправе красть чужое время.
   - Всем бы иметь такие принципы, - вздохнул Курбатов.
   Он тоже выглядел очень элегантно. Пожалуй,  даже  слишком.  Алиса  не
любила чересчур лощеных мужчин. Но ей  ведь  вовсе  не  обязательно  его
любить.
   - Я уже и не помню, когда была в Большом. Говорят, его скоро  закроют
на ремонт, - сказала Алиса, усаживаясь в кресло в седьмом ряду партера.
   - Я тоже слышал.
   Но тут вышел дирижер, и вскоре Алиса забыла обо всем на свете.

***

   -  Святослав  Игоревич,  спасибо  вам  огромное,  я  получила   такое
наслаждение, - искренне проговорила Алиса, когда они выходили из зала. -
Чудесный вечер!
   - Да, я тоже очень доволен. А посем