засмеялась
Наташа. - Черт с тобой, оставайся.
   - Натик, любовь моя!
   - Танюха, давай смоемся? - подошел ко мне Никита. -  Ненавижу  пьяные
скандалы.
   - Хорошо, - обрадовалась я.
   Никита что-то шепнул Наташе, та кивнула. Он  сделал  мне  знак,  идем
мол. Я вскочила, но не успела и шагу сделать, как Ларина  оторвалась  от
Ильи Наумовича и вцепилась в Никиту.
   - Ник, куда ты? Не уходи, умоляю! Побудь еще, дай хоть наглядеться на
тебя! Ну, пожалуйста, ради всего святого!
   Он растерялся, я это сразу поняла.
   А она все продолжала:
   - Не уходи, побудь со мною! Я так давно тебя  люблю,  тебя  я  лаской
огневою и обожгу и утомлю! Ты  помнишь,  да?  Помнишь,  как  любил  этот
романс?
   Больше всего на свете мне хотелось материться! Но я понимала - сейчас
нельзя!
   -  Не  помнишь,  забыл?  Не  верю!  Ты  просто  при   своей   девочке
стесняешься... А помнишь, как я... Пойдем со мной, Никита,  я  тебе  все
напомню, и ласки, и все... Девочка, ты позволишь ему пойти  со  мной?  Я
тебе его потом верну. Дашь мне его напрокат?
   - Ну, если он сам пойдет с вами,  ради  Бога.  Берите  его  со  всеми
потрохами. - Я сама услышала в воцарившейся тишине, как  у  меня  звенит
голос. - Никита, решать тебе!
   Он словно очнулся от оцепенения, стряхнул ее с себя.
   - Таня, идем!
   - Ух ты, какие мы гордые! - пробормотала она. - Только все равно  она
тебя скоро бросит! Вон с каким характером девочка, браво!
   Никита взял меня за руку.
   - Прости, Наташа, я...
   - Никита, не уходи! - расстроился Илья Наумович.
   - Илюша, бери завтра Натку, свое чудо-юдо и приезжайте  к  нам.  Туда
никто не ввалится, мы живем затворниками, - говорил он другу  уже  возле
машины.
   Когда мы немного отъехали в  глубоком  молчании,  я  открыла  окно  и
высунулась, чтобы меня хорошенько обдуло. Эта сцена далась мне нелегко.
   - Танюха, ты была поистине великолепна.
   - Так твою мать!
   - Танька, ты чего ругаешься? - засмеялся он.
   - Мне еще и не так хочется ругаться, причем давно!
   - Давно?
   - Да, с начала января!
   - Ты что.., знала?
   - Представь себе!
   - Но откуда?
   - Случайно. Райка видела тебя с ней в Доме кино  и  слышала,  что  по
вашему поводу люди говорят.
   Он затормозил, съехал на обочину и повернулся ко мне:
   - И ты молчала?
   - Д что я могла сказать? Я очень мучилась, но потом решила, что ты же
выбрал меня, да?
   - Господи, Танюха, я все думаю, что  ты  еще  совсем  девочка,  а  ты
настоящая умная женщина. Опять не удалось дурочку найти... Я люблю тебя,
Танька!
   - А ее?
   - Любил когда-то, очень любил, можно сказать, сходил с ума... Но  она
уже тогда начала пить... И с этим ничего нельзя было сделать. А выносить
пьяницу тяжело. Мы расстались, потом она уехала. А когда я  вернулся  из
Таллина, она позвонила. Прости, что говорю об этом, но лучше  пусть  все
между нами будет ясно. Я услышал ее голос, и  мне  показалось,  что  все
ожило...  Мы  встретились  после  стольких  лет,  говорили  -  не  могли
наговориться...
   - Ты с ней спал?
   - Да.
   - Мать твою! Проклятый кобель!
   - Танька, не ругайся, тебе не идет! И потом,  пойми,  секс  не  самое
главное в любви... Ну, короче  говоря,  когда  первый  вихрь  прошел,  я
очнулся и понял, что натворил - ни за что обидел, оскорбил,  разочаровал
изумительную  девочку  ради...  Не  хочу  говорить  о  ней  плохо,   это
некрасиво. Но я понял, что свалял грандиозного дурака.
   - Но почему же ты так долго не появлялся?
   - Стыдно было, не знал, как посмотрю тебе в глаза, как  объясню  свое
гнусное поведение... Потом утешал себя тем, что стар для тебя, что  тебе
надо устраивать свою жизнь помимо меня, ну и все то, что обычно  говорят
себе мужики  в  такой  ситуации.  Знаешь,  самое  смешное,  что  в  моих
сценариях и пьесах не раз бывали подобные коллизии, и я всегда  понимал,
что делать герою, как вести себя..
   Но на практике, в собственной  жизни  не  мог  с  этим  справиться...
Смешно, да? А потом вдруг мне позвонил Матвей,  попросил  о  встрече,  я
позвал его в ресторан и за обедом он вдруг спросил о тебе. Я сказал, что
мы расстались, не вдаваясь ни  в  какие  детали.  И  вдруг  этот  сопляк
заявляет мне, что встретил тебя, влюбился, а ты его шуганула из-за меня.
Да еще он рассказал жалостную историю, как ты  целыми  днями  сидишь  на
морозе  в  тулупе  и  валенках,  торгуешь  тряпочками...  Меня  это  так
задело...
   - Что? То, что я на морозе сижу, или то, что Матвей в меня влюбился?
   - Танька, я тебя обожаю! Все вместе,  но  не  знаю,  что  перевесило.
Матвей великодушно объяснил мне, как тебя найти в Измайлове...
   - А почему ж ты просто не позвонил, не пришел?
   -  Не  знаю...  Наверное,  боялся...  Или  хотел  себя   проверить..,
посмотреть на тебя со стороны...
   - Посмотрел?
   - Ну дальше ты все знаешь! - засмеялся он.
   - Ты правда сегодня до последней минуты не знал, что она там будет?
   - Клянусь!
   - Нет, Шуйский, не клянись!
   - Господи помилуй, ребенок цитирует классиков!
   Танька, ответь тоже на один вопрос.
   - Хорошо!
   - Я был у тебя первым, но ты же, наверное,  влюблялась  все-таки?  До
девятнадцати лет, не влюбляясь, трудно прожить.
   - Конечно влюблялась, а как же.
   - Значит, я у тебя не первая любовь?
   - Даже не вторая.
   - А кто был твоей первой любовью?
   - Яков Моисеевич. Я его безумно любила.
   - Как интересно... А сколько тебе было лет тогда?
   - Пять.
   - Танька, я сейчас задушу тебя в объятьях.
   - Пожалуйста, задуши!

Глава 10

ПРИГЛАШЕНИЕ

   У нас обоих было ощущение, какое бывает, когда вырвешь  больной  зуб.
Нам теперь стало так легко и хорошо вместе, что казалось, этому не будет
конца. Я  открывала  в  своем  любимом  новые  черты,  не  все  они  мне
нравились, но это такие мелочи.. Меня, например, раздражала  его  манера
подтрунивать над моим увлечением  цветами,  он  по-прежнему  мне  их  не
дарил. Иногда, если я просила:
   "Никита, купи мне цветов!", он давал  мне  деньги  и  отвечал:  "Купи
сама, Танечка!" А ему не нравилось,  что  я  недовариваю  макароны,  как
велит  большинство  итальянских  рецептов.  Но  я-то  теперь  стала   их
доваривать, а он мне цветов все равно не дарил, хотя вообще  ничего  для
меня не жалел. Еще он часто ругает меня за то, что я  читала  много,  но
бессистемно. Один раз он не мог вспомнить что-то из французской истории,
а я хоть и робко, но напомнила ему. Он сначала страшно удивился, а потом
раскричался:
   - Ну конечно, знания, почерпнутые у Дюма! Ничего не скажешь, отличная
школа!
   - Какая разница, откуда знания? Да хоть с обрывка газеты в сортире! -
огрызалась я. - Кстати, Никита, если тебе попадется в  Москве  туалетная
бумага, купи!
   У нас уже мало осталось! И  еще  стиральный  порошок  Никак  не  могу
достать, хоть плачь!
   - Хитрюга, к чему свела разговор об образовании!

***

   Зимовать мы остались на  даче.  Топили  печку,  Никита  колол  дрова,
расчищал снег, по вечерам мы смотрели телевизор, жадно ловя каждое новое
слово. Программа "Взгляд", "До и после  полуночи"  Молчанова,  снятые  с
полки фильмы... Однажды вечером я вдруг вспомнила:
   - Никита, ты еще в Пярну сказал, что у тебя есть хорошая новость?
   - Ничего пока не вышло и говорить не о чем, - нахмурился он.
   Но недели через две вернулся из Москвы сияя:
   - Танюха, у меня выйдет книга прозы! В "Советском писателе!" Я  уж  и
не  чаял  дождаться-.  Она  там  провалялась  много  лет,   потом   меня
обнадежили, а сегодня я узнал, что скоро выходит Поздравь меня!
   - А разве ты пишешь прозу? - удивилась я.
   - Сейчас нет, но писал одно время Рецензии  были  хорошие,  но  потом
сочли, что книжка слишком острая, а я  на  уступки  не  пошел,  в  конце
концов у меня был кусок хлеба...
   - Значит, ты сценарии пишешь не для души, а для хлеба?
   - Ну, это по-разному бывает.., какие-то писал только для  хлеба...  А
эта книга для души! Я кое-что добавлю туда...
   - А почему ты никогда мне ничего не показываешь?
   - Тебе разве интересно?
   - А ты как думал? - возмутилась я.
   - Но ты никогда не просила...
   - Обязательно надо просить? И потом, я вот прошу  тебя  о  чем-то,  а
ты... Погоди, а за эту книжку тебе заплатят?
   - Конечно, заплатят, и очень даже неплохо! Так что имеешь шанс!
   - Никита, а давай...
   - Ну, говори, чего тебе хочется?
   - Давай.., ребеночка родим, а?
   У него вытянулось лицо.
   - Об этом не может быть и речи!
   - Почему?
   - Потому что я стар для ребеночка! Не могу... Не хочу!
   - Но почему?
   - Потому что  в  нашей  стране  сейчас  рожать  может  только...  Это
чистейшей воды безумие! Никто не знает, чем обернется  эта  перестройка,
скорее всего, как говорят, перестрелкой. С продуктами все хуже  и  хуже,
стиральный порошок проблема, а ребенку столько всего  нужно!  О  чем  ты
говоришь? Лекарств и тех не купишь, не говоря уж об  одежонке  и  всяких
детских штуках...
   Я не хочу, чтобы мой ребенок рос в таких условиях, ты посмотри,  люди
бегут отсюда кто куда! Кругом очереди Сейчас у меня должна выйти  книга,
еще снимают какое-то кино, но где гарантия, что завтра  не  встанут  все
студии или вообще не скинут  Мишку,  и  тогда  может  начаться  кровавая
вакханалия! Нет, моя девочка, сейчас уж очень неподходящий момент Только
не вздумай прибегать к  бабьим  хитростям,  ах,  я  сама  не  знаю,  как
забеременела, ах, я не хотела.. Сразу предупреждаю, если ты хочешь  меня
обмануть, я больше к тебе не притронусь!
   Меня как пыльным мешком прихлопнули.
   - Никита, но я не собиралась...
   - Короче, я вопрос ставлю так - хочешь во что бы то ни стало родить -
скатертью дорожка, ищи для своего младенца другого отца!
   - Господи, Никита, что ты несешь, я же тебя люблю и ребеночка хочу от
тебя!
   - Перестань, ты сама еще ребенок! Двадцать лет!
   Что ты за мать, не говоря уж обо всем остальном! Тебе еще надо  самой
встать на ноги, получить хоть какую-нибудь специальность, я ведь в любой
момент могу помереть, и что тогда? А еще и с ребенком!
   - Почему ты так кричишь, успокойся, не надо так...
   И почему это ты должен помереть?
   - Потому что сейчас мужики мрут как мухи! Я за последний  месяц  двух
своих приятелей похоронил, ровесников! Думаю, и я  не  задержусь,  а  ты
молодая, успеешь родить, когда помру!
   - Перестань, мать твою так! Сию минуту заткнись Умрет он, да посмотри
на себя, кровь с молоком, косая сажень, что там еще... Бабы из-за тебя с
ума сходят, думаешь, я не вижу, как твоя машинистка на тебя смотрит!
   Она перед тобой как курица перед петухом приседает...
   А ты помирать... Дурак! - И я разревелась.
   - Танюха, не реви... Не надо! И прости меня, я что-то сорвался. Но  о
ребенке не может быть и речи.
   - Ну и ладно, пусть... Мне и тебя  одного  хватает,  ты  иногда  хуже
ребенка...
   Мы  помирились.  И  больше  не  разговаривали  на  эту  тему.  Но   я
насторожилась. Сашка ведь давно меня  предупреждала,  что  он  не  любит
детей. А еще она говорила, что, когда у него не идет работа,  он  внешне
держится  как  обычно,  но  стоит  его   чуть-чуть   задеть,   все   это
выплескивается наружу... Видно, я его задела. А мне казалось, что у  нас
все  хорошо,  тем  более  он  так  радовался  выходу   книги,   и   вот,
пожалуйста...
   Я теперь ездила  в  Москву  почти  каждый  день,  английский,  курсы,
продукты...
   На курсах мне безумно нравилось. Нас было человек десять в группе,  и
Алина Петровна, преподавательница, уже с первых занятий  выделила  меня.
Она говорила, что у меня прекрасное чувство цвета и стиля и  к  тому  же
богатая фантазия Однажды, еще осенью, я надрала в  лесу  каких-то  сухих
веток, больше всего они напоминали растрепанный  веник.  Я  принесла  их
домой, разделила на несколько букетов, вернее веников, и долго задумчиво
смотрела на них, решая, с чем бы можно  было  это  сочетать.  Выбор  был
ничтожный. И тогда я покрасила часть веток белилами и из старой шелковой
ленты нежно-розового цвета - Милочка купила мне эту ленту, когда у  меня
немного отросла коса, - сделала крохотные бантики-цветочки и нацепила их
на крашеные и некрашеные ветки. И произошло чудо!  Веник  превратился  в
изысканный сухой  букет!  Я  еще  дополнила  его  ветками  с  застывшими
кристалликами поваренной соли, и букет стал просто волшебный.  Я  хотела
показать его Никите, но потом решила, что не  стоит.  Он  не  поймет,  я
расстроюсь. Нет, сначала покажу Алине Петровне.
   Я завернула букет так, чтобы не повредить в электричке, и повезла  на
ближайшее занятие. Все пришли в восторг!
   А одна женщина взмолилась: "Таня, ради  бога,  продай  мне  букет!  Я
сегодня иду на день рождения к подруге, ну нечего мне ей подарить! А это
так оригинально! Ты же еще такой можешь сделать!"
   На радостях я ей его подарила, а Алина Петровна сказала:
   - Браво, Танюша! Ах, если бы  тебя  запустить  в  один  амстердамский
магазин,  ты  бы  сошла  с  ума!  Там  продают  только  засушенные   или
консервированные растения, крашенные во все цвета радуги! Я там  провела
полдня, но почти ничего не купила, все очень дорого!
   Может, когда-нибудь и в Москве такой магазин откроют, хотя, боюсь,  я
до этого не доживу. А ты и вправду молодец, очень  смело  работаешь!  На
первый взгляд  эти  розовые  бантики  могут  показаться  пошлыми,  но  в
сочетании с этими вениками... Отлично! Я бы только еще немного  розового
добавила в белую краску, чтобы просвечивало чуть розоватым, тогда и соль
будет лучше смотреться!
   Имей в виду, такие букеты вполне можно продавать...
   Я поговорю, одна моя коллега недавно открыла кооперативный  цветочный
магазин, почему бы не торговать и  сухими  букетами?  Лишние  деньги  не
помешают!
   Я ухватилась за эту идею! Я буду тоже зарабатывать,  надо  на  всякий
случай иметь свои деньги. Почему-то после разговора о  ребенке  я  часто
возвращалась к этой мысли.
   На веранде я устроила себе мастерскую.  Там  было  холодно,  но  зато
материал хорошо сохранялся. Я натаскала целый угол  веников,  расставила
ведра  с  солью,  в  которой  замачивала  ветки,   чтобы   они   обросли
кристаллами.
   - Танюха, ты: что тут затеяла? Холодно  же,  простудишься!  -  сказал
Никита, заглянув на веранду.
   - Ничего, я рефлектор поставлю!
   - И устроишь пожар на чужой даче.
   - Типун тебе на язык!
   - Ладно, делай что хочешь. Кстати, ты помнишь,  что  у  Сашки  завтра
день рождения? Надо поехать в город, позвонить ей, отсюда  до  Гааги  не
дозвониться.
   И потом это ведь не только ее праздник, но и наш с тобой тоже - целый
год мы с тобой знакомы.
   - А я все думала: вспомнишь, не вспомнишь...
   - Как я могу забыть? Этот день всю мою жизнь перевернул...
   - Ты жалеешь?
   - Не напрашивайся на объяснение в любви!  Ты  и  сама  все  прекрасно
знаешь... А хочешь, давай на Новый год  съездим  в  Таллин,  а?  Возьмем
СВ...
   - Не хочу!
   - Почему? - страшно удивился он.
   - Потому что мне будет страшно  оттуда  возвращаться,  вдруг  ты  еще
какую-нибудь бывшую бабу встретишь...
   - Танька!
   - Ничего не Танька! Если хочешь знать, мы когда в Доме кино бываем, я
смотрю там на баб и думаю: интересно, с этой он спал? А  стой?  Думаешь,
приятно?
   - Танька, но я же с тобой! Мало ли что было до тебя!
   И потом я уже сделал свой выбор!
   - Хотелось бы верить.
   - ТЫ чего разворчалась? Иди, поцелую! Не  хочешь  в  Таллин,  говори,
куда хочешь? В Ригу, в Вильнюс, в Ленинград?
   - А в Тбилиси?
   - Можно и в Тбилиси, у меня там много друзей,  но  сейчас  не  лучшее
время. Холодно, иногда такой ветер с  гор...  Знаешь,  ноль  градусов  в
Тбилиси - это как у нас градусов пятнадцать с сильным ветром, а если, не
дай Бог, гололед, так даже на такси никуда не доберешься, особенно  если
надо ехать в гору, а там почти все время надо в гору. Нет, в Тбилиси  мы
поедем в конце сентября, вот тогда там сказка! Ну, еще  идеи  есть?  Эх,
если  б  я  раньше  подумал,  можно  было  бы  съездить  в  Прагу...  На
Рождество... Но у тебя ведь  нет  заграничного  паспорта.  Кстати,  надо
сделать. Интересно, сейчас уже можно сделать паспорт  безотносительно...
Надо узнать, а то раньше, если нет командировки или  приглашения,  никто
тебе паспорт не выдаст. Но я выясню.
   - Никита, а давай Новый год тут встретим, нарядим елку, накроем стол,
выпьем шампанского...
   - Его еще надо достать!
   - Достану!
   - Только вдвоем? А что? Довольно романтично!
   - Это семейный праздник, а у нас же семья, правда?
   Ну еще можно позвать Илью Наумовича с Наташей...
   - Нет, они на Новый год уедут  в  Киев,  к  Наткиной  сестре.  А  мне
нравится твоя идея, Танюха. Надо только купить тебе красивое платье,  ты
же знаешь, Новый  год  надо  встречать  в  обновках.  У  меня  есть  еще
сертификаты, поедем в "Березку", хотя что там купишь,  лучше  закажем  у
Тины.
   - Не хочу у Тины, - испугалась я. - Да ну ее...
   - В чем дело? Тебе же она понравилась?
   - Мне Сашка сказала, что она.., ну это.., с женщинами...
   - Она что, к тебе приставала?
   - Нет, но все равно... Лучше я  надену  новые  трусики  и  лифчик,  и
колготки, а платье голубое, прошлогоднее...
   - Господи, - какое же мне золото  досталось,  -  как-то  даже  тяжело
вздохнул Никита.
   Но все наши новогодние планы полетели к чертям.
   Никита заболел.
   Ночью за неделю до Нового года он вдруг разбудил меня:
   - Таня, мне плохо, надо врача...
   Я вскочила как ошпаренная.
   - Что? Где болит? - судорожно одеваясь,  спрашивала  я.  В  доме  нет
телефона, и вся надежда только на автомат на перекрестке, а если  он  не
работает, придется бежать на станцию, но как огородного оставить?
   - Кажется, сердце, и голова болит.., дышать нечем... тошнит...
   Он был бледный, на лбу выступил пот, губы болезненно кривились, и  на
них появился белый налет.
   - Сейчас, Никита, сейчас я вызову, только не бойся,  все  пройдет,  у
тебя так было?
   - Нет, никогда... Дай воды...
   Я дала ему воды и бросилась к двери.
   - Не уходи, мне страшно...
   - Я мигом, не бойся, надо врача, я не знаю, что делать...
   Я выскочила на улицу и со всех ног бросилась к автомату. И,  конечно,
он не работал. Я как  сумасшедшая  понеслась  дальше,  и  вдруг  увидела
машину "скорой помощи", которая отъезжала от ярко освещенного дома.
   Недолго думая, я кинулась под колеса.  Шофер  успел  затормозить,  но
покрыл меня трехэтажным матом.
   - Ты что, совсем опупела, шалава?
   - Врач! Мне срочно нужен врач, мужу плохо, он умирает!
   - Напился небось как свинья, а ты, дура, под колеса кидаешься! Уйди с
дороги, курва!
   - Не уйду, мать твою! - Я тоже не осталась в долгу, обложила его будь
здоров!
   Из машины выглянул пожилой дядька.
   - Что там такое?
   - Вы врач? Ради бога,  умоляю,  помогите,  муж  умирает!  Ему  совсем
плохо, автомат не работает, пожалуйста, тут недалеко!
   - Да он у тебя пьяный небось, сколько ему лет,  двадцать?  Упился  до
чертиков?
   Я плюхнулась в снег на колени.
   - Я все равно не уйду с дороги, он не пьяный,  ему  сорок  три  года,
сердце...
   - Сорок три? Не пьяный? А ну живо в машину. Здесь далеко?
   - Рядом!
   Никита лежал с закрытыми глазами. Умер! - мелькнуло у меня в  голове.
Но врач затопал ногами, стряхивая снег с ботинок, и Никита открыл глаза.
Слава тебе, Господи!
   Врач подышал на свой  фонендоскоп,  согревая  его,  послушал  сердце,
легкие, смерил давление, а я  стояла  рядом  и  только  молила  Бога,  в
которого не верила:
   "Боженька, помоги, пожалуйста, не дай ему умереть.
   Боженька, я тебя никогда ни о чем не просила, спаси моего мужа!"
   - Ну что, доктор, жить буду? - хрипло спросил Никита.
   - Будете, вон у вас жена какая молоденькая,  любит  вас,  чего  ж  не
жить. Но по-хорошему надо бы в больницу, дорогой товарищ.
   - У меня инфаркт?
   - Не думаю, хотя наверняка можно сказать, только сделав ЭКГ, а у  нас
аппарата нег... Вообще, считай, ничего нет с этой