- Да нет, не из школы. Твой вчерашний кавалер заезжал.
     - Михаил Петрович? - ахнула Марина.
     - Он самый. Приехал, привез Мишке кучу подарков, сидел с ним часа полтора, фотки какие-то показывал, наш малый от него просто млеет. Ой, смотри, Маря, охмурит он тебя! Так завсегда кавалеры с детными бабами действуют. Детенка приворожат, а там, глядишь, и мамаша слабину даст.
     Хотя мужик он хороший, видный, обходительный такой.
     Марина была в замешательстве.
     - Он мне что-нибудь передавал?
     - Ни словечка. Все только с Мишкой.
     - Надо бы ему позвонить, поблагодарить, он вчера мне так помог. Но я даже не знаю его телефона.
     - Есть будешь?
     - Нет, только чайку выпью, но после душа. Я сама заварю, ты иди спать.
     Марина пошла в душ. Думать. Но мысли путались. Слишком много забот сразу навалилось, а тут еще этот человек... Он действительно хочет меня добиться, это понятно. Но нужен ли он мне? Я же ничего о нем не знаю. Не знаю, и не надо! Ни к чему сосредоточиваться на этом, сейчас главное - новая работа. От ее успеха зависит вся наша с Мишкой дальнейшая жизнь.
     Она вылезла из ванны, и вдруг взгляд ее упал на незнакомый розовый флакон на полочке под зеркалом. Нора оставила! Марина взяла его двумя пальцами и выкинула в мусорное ведро. Чтобы даже духу ее не было.

***

     Михаил Петрович лежал в постели рядом с женой.
     Ему не спалось. Он думал о том, что испытал сегодня, сидя в комнате своего юного тезки. Почему-то этот парнишка тронул его до глубины души. Он был так доверчив, так весел, так мил и так одинок... Нельзя мальчику расти без отца. А я? Я всегда мечтал о сыне. Старый ты дурак, сказал он себе, ты без памяти втюрился в женщину, вот и ищешь к ней подход.
     А это такой старый и пошлый трюк - действовать через ребенка. Ма-ри-на, Ма-ри-на! Странно, меня тянет к ней как магнитом, но тут что-то другое, не просто желание уложить ее в постель... В ее доме никаких признаков мужчины... Но не может быть, чтобы такая женщина была одна? На свадьбу она приехала с каким-то типом... Интересно, кто отец Мишки? И все-таки наши три нечаянные встречи за такой краткий промежуток времени после восемнадцати лет... Это неспроста. Интересно, кому пришло в голову пригласить ее на фирму? О, а ведь прежде чем ее пригласить, о ней наверняка собрали какие-то сведения. Завтра же я узнаю о ней все, что знает служба безопасности. Вот и отлично. Утро вечера мудренее.
     Скоро я все буду знать, а, как известно, знание - сила! Он повернулся на другой бок и вскоре уснул.
     Все-таки и вправду утро вечера мудренее, думал он на другой день по дороге в Москву. Не стану я собирать сведений о ней, это стыдно и противно.
     Захочет что-то рассказать, я буду только счастлив.
     Надо ей позвонить сегодня, справиться о мальчике и пригласить в ресторан.
     - Михаил Петрович, Булавин вызывает, - доложила Инна Борисовна, едва он переступил порог своей приемной.
     - Спасибо, Инночка. Иду.
     - Старик, час пробил, надо немедленно лететь в Рейкьявик! - начал с ходу шеф. - Похоже, наши дела там хреновые. Одна надежда на тебя!
     - Очень слабая надежда, - вздохнул Михаил Петрович. - Есть все-таки вполне очевидные вещи...
     - Для юриста твоего класса очевидных вещей быть не должно!
     - Я все-таки не Господь Бог.
     - Не скромничай, не скромничай, если кто и может хоть что-то сделать в этой ситуации, так только ты.
     - Я, конечно, польщен, но предупреждаю, я, увы, не всесилен.
     - Мне не нравится твое настроение! Ты должен.
     Ты просто обязан ощущать себя всесильным, тогда и остальные поверят, тем паче эти провинциальные островитяне.
     - В данном случае ничего гарантировать не могу, наше положение достаточно уязвимо.
     - Да знаю, знаю! Миша, если ты справишься, я, как золотая рыбка, исполню любое твое желание!
     - Ничего не обещаю, но ловлю на слове! Когда лететь?
     - Самолет через три часа.
     - Ничего себе!
     - Я уже послал Ивана Ивановича к тебе на дачу за вещами. Вика собирает чемодан.
     - Круто! Ну я пойду, мне надо перед отлетом уладить еще кое-какие личные дела.
     - Свиданку отменить, а, старый ты греховодник?
     Михаил Петрович только загадочно улыбнулся.
     - Молодая? - полюбопытствовал шеф.
     - Не слишком, лет тридцать шесть, наверное.
     - Надо же, а меня вот что-то на молоденьких тянет, - вздохнул Булавин. - Они, правда, в основном продажные твари, но сердцу не прикажешь.
     - Сердцу ли?
     - Ты, как всегда, прав, - засмеялся шеф. - Рад бы с тобой поговорить про баб, но время поджимает! Ничего, вот вернешься с победой, мы с тобой оттянемся в баньке!
     - Хотелось бы!
     - Ни пуха тебе, ни пера, Миша!
     - К черту.

***

     Марина уже третий день не могла дозвониться до Севы. Несколько раз безуспешно взывала к автоответчику, звонила на мобильный, но неизменно слышала: "Абонент временно недоступен". Она даже начала волноваться, но вдруг он сам позвонил.
     - Приветствую, Маришечка! Угадай, где я?
     - Откуда ж мне знать?
     - Я в Ницце! Такая красота, все цветет и благоухает! Тебе непременно нужно тут побывать!
     - Сева, подожди, я хотела поблагодарить тебя!
     - А, значит, они все же вняли моим советам! Ты согласилась?
     - "Ну конечно!
     - О, я рад, я бесконечно рад... Если справишься, обещаю тебе разворот в самом престижном издании, я еще не решил, в каком именно, но там будет видно. Как ты себя чувствуешь, Маришечка? Как наш постреленок?
     - Валяется с сотрясением мозга!
     - О боже! Надеюсь, ничего серьезного?
     - Вроде нет.
     - Маришечка, лапочка, я тебя невольно подвел, обещал поехать в твое родовое имение, но тут внезапная любовь - как гром среди ясного неба, не сердись, лапочка, ладно? Я дам тебе телефончик, а ты позвони, скажи, что от меня, спроси Евгения Викторовича, он отлично все сделает что нужно. Ты не очень сердишься, Маришечка?
     - Нет, конечно, мне еще некогда было сердиться, а теперь вроде не на что, тем более у тебя новая любовь!
     - А у тебя? У тебя нет новой любви?
     - У меня даже старой нет, - засмеялась Марина.
     - Маришечка, а может, выберешься с постреленком сюда на недельку? Подумай, весна в Ницце!
     Все расходы беру на себя!
     - Сева, о чем ты говоришь? Работа, Мишкино сотрясение...
     - Ах да, прости! Я, как всегда, немножко одурел от любви!
     - А мобильник зачем отключил? Я уж волноваться начала!
     - Как приятно, когда о тебе кто-то волнуется...
     Спасибо, лапочка. Больше не буду отключать. Целую!

***

     Михаил Петрович раздумал звонить Марине.
     Что он ей скажет? И потом, может быть, лучше избавиться от этого наваждения. В Исландии он пробудет дней десять, не меньше, там даже минутки не выберется на мечты о зеленых глазах. Может, охолону и успокоюсь? Зачем мне эти заморочки, у меня в жизни все хорошо и без нее. Да и у нее жизнь устроена. Зачем я там? Решено, не буду звонить!
     И он занялся делами. Надо успеть еще отдать некоторые распоряжения помощникам.

***

     - Мам, а дядя Миша не звонил?
     - Нет.
     - Почему? Ты с ним поссорилась?
     - Даже не собиралась. А он разве тебе обещал звонить?
     - Нет, но я так понял, что он еще приедет.
     - Ну либо ты не правильно понял, либо... Знаешь, у взрослых...
     - Знаю! - перебил Мишка. - У взрослых своя жизнь! И вообще, они за свои слова не отвечают!
     - Разве я за свои слова не отвечаю?
     - Ты же мама, а не чужой взрослый дядька.
     Он обиделся, поняла Марина. А тот дурак тоже хорош, приручил ребенка и смылил. Испугался чего-то, скорее всего. Она тоже слегка обиделась. Прошло уже пять дней, а от него ни слуху ни духу Бывая каждый день на фирме, она ни разу с ним не столкнулась, а спросить о нем у кого-то не решалась. Тем более что не знала даже его фамилии, а в таком большом учреждении может быть десять Михаилов Петровичей. Да и вообще, нельзя на работе проявлять какой-то личный интерес, ни к чему это. Она крутилась как белка в колесе, чтобы не пренебречь старыми заказами, а в сочетании с новым проектом это было очень нелегко.
     Ей даже не удалось ни разу выбраться на дачу. Да еще здорово похолодало, зарядили дожди, и не было никакой возможности вывезти Мишку на воздух.
     - Ой, Маря, ты что же творишь? - вздыхала поздними вечерами Алюша. - Ты ж себя загонишь!
     А как с дачей быть?
     - Господи, если бы я знала! Сейчас такая мерзкая погода.
     - Ну не век же она мерзкая будет...
     - Аля, обещаю: в воскресенье с утра мотану на дачу Если там нормально, ничего не потекло, не сломалось, я за день приведу ее в божеский вид!
     - А Игорька не подключишь?
     - Обязательно, - без всякого энтузиазма отозвалась Марина.
     Игорь постоянно звонил ей на мобильный, требовал встреч, но ей было некогда. Один раз он навестил Мишку, ждал ее, но так и не дождался. Ей почему-то не хотелось его видеть.

***

     Михаил Петрович работал с раннего утра до поздней ночи, и у него даже секунды не было на мысли о чем-то, кроме предстоящего процесса. Он жил в небольшом, но весьма респектабельном отеле за городом, на берегу фьорда, но времени не было даже чтобы оценить окружающую суровую красоту. К тому же все дни дул ледяной ветер. Черт, я провалюсь, думал он в редкие свободные минуты, есть только одна сотая шанса, да и то если случится чудо. ,А чудес не бывает, любое чудо надо организовать, а я сделал все, что в моих силах. И даже немного больше. На восьмую ночь в Исландии ему приснилась Марина. Она сидела на залитой солнцем лужайке и шила что-то из ткани в крупный красный цветочек.
     - Что ты шьешь? - спросил он.
     - Трусы, - ответила она, не поднимая головы от шитья.
     - Какие трусы?
     - Семейные.
     - А для кого?
     - Для тебя!
     - Зачем? - растерялся он.
     - Меня волнуют мужчины в семейных трусах.
     - Но ведь можно купить...
     - Разве ты не знаешь, в России не осталось семейных трусов?
     Он с хохотом проснулся. Господи, какая чушь снится, когда переутомишься... Такое нарочно не придумаешь. Но почему-то настроение у него резко изменилось. И он вдруг ясно увидел, что в цепи доказательств противной стороны есть одно не то чтобы слабое, а все же не столь крепкое, как остальные, звено.
     А вечером он позвонил Булавину сообщить, что чудо, на которое они даже рассчитывать не смели, случилось! Это не была абсолютная победа, но и поражения не было! Что называется, боевая ничья, о которой они могли только мечтать. То есть все-таки победа!
     Наконец он смог выдохнуть. Сегодня я напьюсь! - решил Михаил Петрович, и вместе с коллегой из Питера они отправились в один из самых дорогих ресторанов Рейкьявика.
     - Михаил Петрович, вы гений! - прочувствованно произнес питерский адвокат Семен Давыдович.
     - Нет, Сема, нам просто фантастически повезло!
     - Тем не менее я предлагаю выпить за ваш талант. Я, честно говоря, не верил, что такое возможно. Вы сумели уцепиться за единственную микроскопическую возможность. Это и есть талант! Настоящий талант! За вас!
     - Сема, я не желаю больше говорить об этом деле, по крайней мере сегодня. Я хочу есть, пить, радоваться жизни!
     - Ваше здоровье!
     - И ваше!
     Они выпили. В этот момент в зал вошла девушка лет двадцати. Она была ослепительна!
     - Святые угодники, это же королева красоты! - прошептал Семен Давыдович.
     Девушка была фантастически хороша. Высокая, статная, с дивным цветом лица и светлыми волосами до пояса. Ее сопровождали двое мужчин. Один молодой, другой старый. Они сели за столик. Но вскоре вокруг них поднялась какая-то суета. Блеснула фотовспышка, красавица закрыла лицо, старый мужчина вскочил, и какие-то люди вывели под руки ражего детину с фотоаппаратом.
     - Что там случилось? - на безупречном английском спросил у официанта Михаил Петрович.
     Тот на очень плохом английском объяснил:
     - Эта девушка - наша гордость, "мисс Универсум". А с ней ее отец и жених. Они не хотят, чтобы их фотографировали за едой. Их можно понять.
     - Сема, вы когда-нибудь видели живую "мисс Универсум"?
     - Я даже мертвой никогда не видел! Жаль, нельзя ее сфотофафировать, а то хвастался бы в Питере.
     Хотя, откровенно говоря, она уж чересчур красива.
     На мой лично взгляд в женщине должен быть все же какой-то изъянчик, пусть маленький.
     - Согласен. Но изъянчик есть и в этой.
     - Какой же?
     - Даже два! Холодность и сознание собственного совершенства.
     - Ну вы, похоже, тонкий знаток.
     - Не сказал бы.
     - Признайтесь, Михаил Петрович, она вас волнует?
     - Теоретически должна волновать, это как раз тот тип женщин, которые мне обычно нравятся, но эта и вправду чересчур хороша... Нет, честно говоря, не волнует! И не потому, что зелен виноград.
     - Вероятно, вы переутомились! Или, как говорили в прежние, не столь циничные времена, ваше сердце занято?
     - Это заметно? - встревожился Михаил Петрович.
     - Да нет, я просто высказал предположение, но вы проговорились, Михаил Петрович! Это непрофессионально, что в вашем случае может быть оправдано лишь крайним переутомлением, - засмеялся Семен Давыдович. - А посему меняем тему, а еще лучше - давайте выпьем за дам сердца! У меня тоже есть дама сердца!
     - Ну вам сам Бог велел, вы еще молодой человек.
     - Тридцать девять уже.
     - Уже? Еще! У вас все впереди, друг мой! А давайте перейдем на "ты"!
     - Для меня это большая честь, я с удовольствием! - обрадовался Семен Давыдович.
     Они еще хорошо выпили, и Семена потянуло на откровенность. Он поведал коллеге о своей великой любви. Еще в школе он влюбился без памяти в девочку по имени Стелла. У них начался бурный роман, который продолжался и после школы. Из-за нее он категорически отказался уехать с родителями и сестрой в Израиль, а она через год выскочила замуж за другого. Поначалу Сема был убит, но жизнь берет свое, и он женился на милой девушке, которая родила ему двойняшек, мальчика и девочку. Со временем он полюбил Лизу за ее чудный характер, за то, что была она прекрасной женой и матерью, и уже считал себя счастливым, как вдруг опять появилась Стелла...
     - В общем, достаточно банальная история, - резюмировал Семен Давыдович.
     - И что же теперь? - с тревожным любопытством спросил Михаил Петрович.
     - Стелла осталась, как говорится, у разбитого корыта. Я мог бы, наверное, торжествовать, но почему-то не получается. К тому же у нее больное сердце...
     - Ты ее любишь?
     - Да, - просто ответил Семен Давыдович. - Но и Лизу я тоже люблю. И не могу бросить детей. К тому же я подозреваю, что у Стеллы есть еще кто-то.
     - Но если так, ты мог бы чувствовать себя свободным.
     - Я не хочу чувствовать себя свободным от нее, понимаете? А, хватит об этом, простите, что я разоткровенничался. Михаил Петрович, предлагаю тост за вас! Ваш сегодняшний успех...
     - Мы, во-первых, перешли на "ты", если помнишь, а во-вторых, в сегодняшнем успехе есть доля и твоего участия.
     - Брось! Я просто свято выполнял все твои указания, не более!
     - О, когда человек свято выполняет указания более опытного товарища, тогда и приходит успех! Так что пьем за нас, мы с тобой, Сема, потрясающие ребята! Стоп! Сема, я что подумал... Хочешь перейти в нашу фирму? Будем работать вместе! Переберешься в Москву, и многое решится само собой...
     - Михаил Петрович, Миша, я, конечно, польщен твоим предложением, но... Нет, я не смогу. Будет еще хуже, я стану рваться в Питер, да и к тому же в Питере живут родители Лизы, они души не чают во внуках...
     - Это разрешимо, их тоже можно перевезти в Москву.
     - Нет, спасибо, конечно, но нет.
     - Ты все-таки подумай. И если надумаешь, дай мне знать. Договорились?
     - Хорошо, я подумаю.
     - Тогда давай выпьем еще?
     В этот момент исландская красавица встала и прошла мимо них, очевидно в туалет.
     - До изумления хороша, - пробормотал изрядно набравшийся Михаил Петрович, - но моя Марина лучше.
     - Марина? Вашу женщину зовут Марина? Впрочем, так и должно быть!
     - Почему?
     - Марина - морская... А вы лучший в Европе специалист по морскому праву!
     Михаил Петрович расхохотался.
     - Сказать по правде, мне и в голову не приходило...
     - Она красивая?
     - Я не знаю... Наверное... В данном случае это неважно. Но знаешь, Сема, она мне приснилась сегодня ночью, и я от радости вдруг понял, как надо действовать... Можешь себе представить?
     Они еще посидели, а потом на такси отправились в отель.

***

     - Мариночка Аркадьевна, это Гусев!
     - Слушаю вас, Даниил Александрович, - Мариночка Аркадьевна, у нас ЧП! В ближайшие две недели вы свободны!
     - Что это значит? Что случилось?
     - Да такая бодяга... Пожар на этаже случился.
     - Кто-нибудь погиб?
     - Слава богу, нет, да и пожарные мигом потушили, но придется снова делать ремонт, а это, сами понимаете...
     - Но отчего пожар?
     - Разбираются. Не исключают поджога, а кто, что, ничего пока не знаю. Просто хотел вас предупредить, что вы можете пока быть свободны.
     - Спасибо, это сейчас кстати, я, по крайней мере, спокойно перевезу сына на дачу.
     - Мариночка... Аркадьевна, а может, мы пообедаем вместе? - вкрадчиво спросил Гусев.
     - Там видно будет, - уклончиво ответила Марина. - Сегодня я очень занята. Но, во всяком случае, спасибо.
     Ты мне триста лет не нужен, подумала она, ведшая трубку. Хотя, вероятно, в другой раз следует принять приглашение пообедать, чтобы не портить отношений, и к тому же у него можно хоть что-то узнать о Михаиле Петровиче. Хотя зачем?
     И так все ясно. Он передумал. Ну и черт с ним.
     Оказывается, пожар тоже бывает кстати, и не только поджигателям! Она решила немедленно заняться благоустройством дачи. Там уже побывал зять тети Нюши, вставил стекла, починил крыльцо, осмотрел все внутри и сказал, что дом нормальный, жить можно, надо только еще отопление проверить. На Маринину просьбу заняться и этим он с радостью согласился. Этот Слава и впрямь был мастер на все руки, так что к Севиному приятелю Марина даже и обращаться не стала. Саму ее больше волновал интерьер. Покупать новую мебель она не считала нужным, надо сперва обжиться, чтобы понять, что же именно следует купить.
     Но привести дачу в божеский вид необходимо.
     Повесить занавески, купить яркие пледы, какие-нибудь скатерки, покрывала.
     Погода стояла божественная, в старом, запущенном саду все цвело и благоухало, пела какая-то птица. Я совершенно не знаю птиц, с сожалением думала Марина. И вообще, наверное, надо бы посадить тут хоть какие-нибудь цветочки, а впрочем, и так хорошо. Главное - потрясающий воздух, для Мишки это сейчас очень важно... А что важно для меня? Мишкино здоровье прежде всего. Наверное, это ненормально в моем возрасте, но у меня вроде как нет никаких женских желаний... Был момент, когда вдруг захотелось любви и даже появился мужчина, в которого я могла бы влюбиться, а может, даже полюбить. И что? Ничего. Видно, не судьба.
     Мне тридцать восемь лет, а по-настоящему я еще не любила. Когда женщины иной раз рассказывают, как сходили с ума от любви, я им даже не очень верю. А Тася? Она, можно сказать, жизнью ради любви пожертвовала, а ее жертва оказалась не очень нужна... Наверное, у меня просто нет этого таланта - любить. А на нет и суда нет!
     Марина с остервенением взялась за дело - распаковала купленные вчера занавески и полезла на стремянку.

***

     Михаил Петрович твердо решил увидеться с Мариной. Прошло двенадцать дней, за это время все могло измениться. Вот взгляну на нее и, может, останусь совершенно равнодушен. Из аэропорта он поехал на фирму Во всем здании чувствовался запах гари.
     - Что случилось? - спросил он охранника.
     - На новом этаже пожар был.
     - Кто-нибудь пострадал? - обмирая, спросил он. Ему вдруг показалось, что Марина погибла в огне. По спине потек холодный пот.
     - Нет, дело ночью было.
     - А, тогда ладно. - Он ощутил неимоверное облегчение.