ы не думай! А что недешево такая работа стоит,  это
я твоей девушке объяснял!
   Когда мы сели в машину, я спросила:
   - Какое добро он помнит?
   - Да ерунда! Я  когда-то  привез  ему  из-за  границы  лекарство  для
ребенка.
   А сумки к туфлям не было.
   - Ничего, обойдешься без сумки, - смеялся Никита, - положишь  все  ко
мне в карман. Таким образом, я буду держать тебя  на  коротком  поводке,
потому что в этом платье ты сведешь с ума всех мужиков!  А  я  ревнивый,
имей в виду!
   По случаю Райкиной свадьбы Никита надел белую рубашку с галстуком,  и
ему это очень шло. Светло-серый костюм сидел на нем так элегантно!
   В Хаммеровском центре и вправду было, как в заграничном кино!
   - На лифте хочешь покататься? - с улыбкой спросил Никита.
   - Хочу! Мне Райка обещала...
   - Зачем? Я сам тебя прокачу!
   Когда лифт резко пошел вниз, у меня все внутри оборвалось.
   Но все-таки мне понравилось. Молодожены задерживались. Но  я  увидела
Райкину мать и тетю Зину. Они испуганно озирались. Я подошла к ним.
   - Ой, здрасте! А где же Рая?
   - Сейчас приедет, они нас вперед отправили, а  тут  такие  строгости,
нас сперва и пускать не хотели. И кому это надо! - ворчала тетя Зина.  -
А ты, я смотрю, цветешь! Твоя-то свадьба когда?
   Но тут появились молодожены Райка в  роскошном  платье  цвета  чайной
розы, которое необыкновенно шло ей, без дурацкой фаты, с живыми  цветами
в темных волосах, какая-то совсем другая, как будто уже не москвичка,  а
иностранка, и ее муж, высокий, очень худой, в очках, с  приятным  лицом.
Мой Никита в сто раз красивее, с  гордостью  подумала  я.  И  шагнула  к
подруге.
   - Райка, поздравляю!
   - Танька, привет! Познакомься, это мой муж! Гленчик, это моя Танюшка,
я тебе говорила! А Никита где?
   Но тут подошел Никита. Они обменялись рукопожатием  с  Гленом,  Райке
Никита церемонно поцеловал руку, отчего она зарделась.
   - Танька, я писать хочу, умираю, пошли со мной!
   Гленчик, мы пойдем носики попудрим!
   - А куда идти?
   - Я знаю, пошли! Ой, Танька, свершилось!  Но  чего  нам  это  стоило!
Перестройка перестройкой, а брак с иностранцем такая  морока!  Как  тебе
платье?
   - Опупенное! - засмеялась я. - У тебя в нем совсем парижский вид!
   - У тебя, кстати, тоже платье - умереть не встать Где брала?
   - Мне Никита заказал у модельера...
   - Танька, во жизнь пошла! А как тебе мой Гленчик?
   - Очень милый!
   - Не то слово! Слушай, а под жакеткой у тебя что?
   Покажь! Ух ты! Вот это да! Смело! Только попа прикрыта!
   Ну пошли! Жрать хочу, умираю! Ничего сегодня не ела Кошмар  какой-то!
Ну теперь все, можно праздновать!
   Народу было много, человек сорок,  но  совершенно  разношерстных.  Со
стороны невесты кроме матери, тетки и двоюродной сестры с мужем, которая
явно умирала от зависти и потому презрительно кривила губы, были еще две
подружки из ГИТИСа. Зато со стороны жениха!
   Знаменитая балерина с мужем-балетмейстером, еще какие-то знакомые  по
телевизору лица, пожилая меццо-сопрано  из  Большого  театра  с  молодым
спутником и еще какие-то люди. Никита тоже встретил тут  знакомого,  это
оказался композитор, писавший музыку к двум его фильмам. Они обнялись, и
Никита подозвал меня:
   - Вот, Миша, познакомься, это Таня, моя жена!
   У меня, как говорится в басне, в зобу дыханье сперло!
   - Слышал, слышал о  твоих  переменах,  но  не  думал,  что  вы  такая
красивая! Поздравляю, ручку можно поцеловать?
   Когда композитор отошел, я пролепетала:
   - Ну зачем ты...
   - А как мне прикажешь тебя представлять? Моя спутница?  Моя  девушка?
Это, знаешь ли, неприлично И потом, мы все-таки живем как  муж  и  жена,
так в чем проблема? В штампе? Но я же тебе предлагал... А  разве  ты  не
считаешь меня своим мужем?
   Что это с ним? Но должна признать, мне было приятно до чертиков.
   Я взяла его за руку и подвела к Зине.
   - Тетя Зина, хочу вас познакомить со своим мужем!
   У нее отвисла челюсть. Но она  взяла  себя  б  руки,  окинула  Никиту
оценивающим взглядом и заявила:
   - Нашла себе блондина! - И засеменила прочь.
   - Что она хотела этим сказать? - озадаченно поинтересовался Никита.
   - Понятия не имею!
   Так это и осталось для нас загадкой.

Глава 8

ТРАУТЕ КАРЛОВНА

   Через три дня в шесть часов утра мы уехали в Пярну.
   - Надо бы тебя научить водить машину, могла бы сменять меня за рулем.
   - Ой, правда? Пожалуйста, научи! - взмолилась я.
   - Вот в Пярну и научу! -  пообещал  Никита  и  включил  магнитофон  с
записями Высоцкого. Я сидела на переднем сиденье белой "Волги"  рядом  с
мужем, и мы ехали к морю! Оказывается, принца  можно  встретить  даже  в
лифте. Нашла себе блондина! Я никогда еще не путешествовала  на  машине,
если не считать переездов в грузовике с геологической партией в детстве,
но это совсем не то!
   - К вечеру будем в Ленинграде, переночуем там..
   Ты была в Ленинграде?
   - Нет.
   - О! Тогда проведем там завтрашний день, надо тебе хоть одним глазком
взглянуть на эту красоту, потом еще день в Таллине, мне надо кое  с  кем
повидаться, и двинем в Пярну. А на обратном пути поедем через Пушкинские
горы, Михайловское, Тригорское...
   - А я там была, меня Милочка возила на экскурсию.
   Там такая красота!
   По дороге мы останавливались, пили кофе из термоса -  Никита  приучил
меня пить кофе, - ели крутые яйца, пирожки с капустой, - я  напекла  под
руководством Аллы Захаровны - и почему-то беспрерывно смеялись.
   - Танька, я с тобой молодею, -  говорил  Никита  и  целовал  меня.  Я
никогда еще не была так счастлива.
   Я чувствовала себя  как  за  каменной  стеной.  Ведь  рядом  был  мой
любимый, мой муж, умный, сильный, талантливый, который все понимает, все
умеет, все может...
   В Ленинграде мы остановились  в  "Астории",  старинной  гостинице  со
старинной мебелью. Номер был огромный, двухкомнатный, из окон был  виден
Исаакиевский собор... Мы провели сказочную ночь на  широченной  кровати.
Дома мы  спим  на  узкой  тахте,  а  тут..  Никита  назвал  эту  кровать
"сексодромом", я смеялась, а он сказал, что это не он придумал. Но я  не
верила! За окнами было так светло, что пришлось даже задернуть шторы.
   - Это и есть белые ночи?
   - Ну конечно. О сколько нам открытий чудных... - засмеялся он.
   С раннего утра до поздней ночи мы таскались пешком по  Ленинграду.  Я
совершенно  ошалела  от  этой  красоты  и  роскоши,  хотя   и   порядком
обветшалой.
   - Музеи отложим на следующий раз,  -  говорил  Никита  -  Тогда  и  в
Павловск съездим, и в Царское село.
   Тебя ждет еще много чудес. Нам сегодня здорово повезло с  погодой,  -
солнечные дни в Ленинграде я всегда воспринимаю как подарок судьбы.
   А утром за окнами сыпал мелкий дождик,  небо  было  серым,  и  только
золотой купол Исаакиевского собора напоминал о  вчерашнем.  И  Никита  с
утра тоже был какой-то хмурый, у него болела голова. Он не стал включать
магнитофон, и мы ехали молча. Он нечасто  бывает  мрачным,  но  уж  если
такое на него находит, лучше его не трогать. Я и не трогала, сидела тихо
и думала. Странно, он ведь ничего мне не объяснил, когда пришел  ко  мне
Не сказал, почему после возвращения из Таллина пропал на долгий срок.  А
я не спрашивала. Сначала от неожиданно свалившегося на меня счастья,  от
которого я и по сей день  еще  толком  не  опомнилась,  а  потом,  когда
все-таки могла уже рассуждать, я решила: не буду ни  о  чем  спрашивать,
захочет - сам скажет. Причин сомневаться в его любви у меня не  было.  К
тому же он творческая личность Однажды, когда я назвала его  "творческой
личностью", он засмеялся, щелкнул меня по носу и сказал:
   - Танюха, чтобы я больше этого не слышал!
   - Почему? - удивилась я.
   - Неприлично!
   Я опять ничего не поняла, но уже  промолчала.  И  все  же  я  нередко
объясняю себе какие-то его поступки тем, что он творческая личность,  но
вслух  этого  не  произношу.  Я  вообще  научилась  больше  помалкивать,
особенно при его знакомых, тоже творческих личностях. Но ушки  держу  на
макушке. Однажды в компании  молодой,  талантливый,  по  словам  Никиты,
сценарист сказал что-то о себе  и  произнес  "в  моем  творчестве",  его
просто подняли на смех, а Никитин  приятель,  знаменитый  оператор  Илья
Наумович, объяснил:
   - Друг ты мой, к  себе  надо  относиться  с  юмором,  а  уж  к  своим
"творениям" в особенности! То есть в душе ты  можешь  считать  себя  кем
угодно: гением, мессией, это твое глубоко личное дело.  Но  в  приличной
компании лучше это скрывать за легкой самоиронией. Безопаснее,  друг  ты
мой! По крайней мере, за твоей спиной люди не будут  крутить  пальцем  у
виска и умирать со смеху: видали  идиота?  Никому  не  придет  в  голову
издеваться над тобой, если ты сам над собой издеваешься. Так что в целях
самосохранения советую воздерживаться от подобных выражений!
   Он так здорово все растолковывал!
   Весенний  Таллин  был  еще  прекраснее  зимнего!  Мы  остановились  в
гостинице "Палас" па площади Победы.
   Совсем рядом был Русский драматический театр, где,  оказывается,  шла
Никитина пьеса! А я не знала!
   - Никита, я хочу посмотреть! - взмолилась я.
   - Не выйдет! Видишь, спектакль только через неделю!
   - А приехать из Пярну нельзя?
   - Лучше не надо. Это неудачная постановка...
   Утром Никита куда-то позвонил и договорился о встрече.
   - Танюха, погуляешь одна? Я бы взял тебя  с  собой,  но  ты  с  тоски
помрешь. Вот тебе деньги, гуляй, захочешь что-то купить,  не  стесняйся.
Но к трем будь в номере.
   Пойдем обедать в "Глорию"! Все, малышка, я побежал!
   Странно, тогда,  зимой,  я  была  тут  как  в  тумане,  но  почему-то
прекрасно помнила, где находится Ратушная площадь. А потом по узенькой и
совсем короткой улочке  решила  дойти  до  художественного  салона,  где
Никита купил мне зеленый свитер. Я тоже хотела сделать ему  какой-нибудь
подарок. И вдруг я застыла. В витрине цветочного магазина  стояли  такие
красивые корзиночки с цветами! Дверь открылась, кто-то вошел, и на  меня
пахнуло чем-то до того приятным, волнующим, что я как зачарованная пошла
на этот запах. Магазинчик был маленький, и цветы в нем вроде бы обычные,
но в Москве я таких не видела. Здесь они были крупнее, свежее, ярче... Я
знала, что вот эти цветочки с  темно-фиолетовыми  лепестками  называются
цинерарии, я видела их в  Москве,  но  разве  можно  сравнить?  Там  они
какие-то заморенные были, а тут! А вот еще другие цинерарии, розовые! До
чего хороши! И цикламены! Белые, розовые, коралловые! Крупные,  сильные.
О, тут еще и срезанные цикламены продают, такого в Москве не бывает!
   А главное - запах! Не аромат цветов, а запах  чистой  влажной  земли,
мха, не знаю, чего еще... Я не могла им надышаться!  Немолодая  красивая
дама с аккуратно уложенными седыми волосами составляла  букет  из  белых
гвоздик - гвоздики тоже  были  на  удивление  свежими  и  крупными  -  и
посматривала на меня с некоторой неприязнью, как мне показалось. Мол, за
каким чертом эта девица тут торчит и ничего не покупает? Я подошла к ней
и попросила продать мне розовую цинерарию  в  корзинке.  Пышная  круглая
шапка ярко-розовых цветков в светлой плетеной корзинке выглядела  просто
божественно! Дама, ни слова не говоря,  завернула  корзинку  в  красивую
бумажку, такой я в Москве тоже не видела.
   Стоило это недешево, но Никита ведь сказал: "Купи что захочешь!"  Вот
я и купила! Прижимая заветный цветок к груди, я гордо вышла из  магазина
и подумала: что ж я так и буду гулять с цветком? И решила отнести его  в
гостиницу. Наш номер просто преобразился, а я никак не могла  уйти,  все
любовалась своей покупкой. Наконец я все-таки вышла  на  улицу.  Увидела
гостиницу "Виру" и пошла в ту сторону. Я помнила, что  у  ворот  "Виру",
которые нравились мне до безумия, тоже есть  художественный  сало",  где
можно купить подарок для Никиты.
   Но там меня ждало еще одно потрясение На короткой  улице,  ведущей  к
воротам, с левой стороны торговали цветами!  Тюльпаны,  нарциссы,  розы,
гиацинты! Цветы  лежали  и  стояли  в  стеклянных  ящиках  и  тоже  были
удивительно  крупными,  свежими,  отборными.   Тюльпаны   фантастических
расцветок, нарциссы  самых  разных  фасонов.  Я  просто  не  могла  глаз
оторвать от этой красоты! Странно, раньше со мной такого  не  было.  Мне
хотелось купить все! Я приценилась. Цветы стоили довольно дорого.  Но  я
решила, что на обратном пути обязательно куплю себе  три  тюльпана,  вот
этих темно-сиреневых с бахромчатыми лепестками.
   В художественном салоне на улице Виру я не  нашла  ничего  достойного
Никиты, кроме одного пуловера, но он явно был ему мал. Да потом  у  него
этих пуловеров до фига и больше. Он их  любит,  пиджаки  надевает  очень
редко. Но вдруг я увидела то, что надо!  Кожаный  футляр  для  карт!  Он
часто во  время  работы  встает  из-за  машинки,  берет  колоду  карт  и
раскладывает пасьянс. Говорит, это помогает думать.
   Футляр из темно-зеленой тисненой кожи стоил дорого, но я его купила и
была страшно довольна. Идти в гостиницу было еще рано, и  я  отправилась
просто бродить по улицам. Вскоре мне опять попался цветочный магазин,  я
опять вошла и с упоением вдохнула волнующий запах.  Вот  бы  работать  в
таком  магазине,  вдыхать  этот  запах...  И  тут  я   вдруг   вспомнила
предсказание Аллы Захаровны: "Цветы станут  твоей  профессией!"  А  что,
может, и вправду? Хотя вряд ли  Никита  согласится,  чтобы  я  торговала
цветами.
   И кстати, вспомнив московские цветочные магазины, я решила,  что  там
мне работать совсем не хочется.
   Три сиреневых тюльпана я все-таки купила на обратном пути, а заодно и
беленькую керамическую вазочку, она стоила дешевле, чем один тюльпан. Но
цветы в ней выглядели еще прекраснее! Ничего, пригодится  вазочка!  Я  в
Пярну тоже буду покупать цветы!
   Никита очень удивился.
   - Что это? Цветы? Откуда?
   - Купила, просто не могла удержаться!
   - Танюха, ты с ума сошла!
   - Почему?
   - Мы же завтра уезжаем!
   - Ну и что? Возьмем с собой.
   - Что это вдруг? Ты раньше, по-моему, не увлекалась цветами.
   - Ты мне никогда не дарил цветов...
   - В самом деле. Я, знаешь ли, не  очень  люблю  ходить  по  улицам  с
цветами.
   - Но ты же ездишь на машине...
   - Упрек принимаю и на будущее учту! Что еще ты купила?
   - Тебе подарок! Вот, посмотри!
   - Слушай, какая прелесть! У тебя отличный вкус...
   Кто бы мог подумать. Спасибо, Танечка, я тронут!  А  что  ты  себе-то
купила?
   - Цветы!
   Он посмотрел на меня с любопытством. А что ж  я,  обязательно  должна
себе тряпок накупить?

***

   - Вот мы и в Пярну, - объявил Никита.
   - А люди тут есть? Как-то пусто...
   - В том-то и прелесть! Сейчас еще не сезон!
   Дом, к которому мы подъехали, стоял в небольшом  ухоженном  садике  и
был очень красив. Белый, с зелеными ставнями.
   Никита открыл ворота, мы въехали на участок.  Из  дома  вышла  старая
женщина с голубоватыми волосами.
   - Никита Алексеевич! Здравствуйте, - с сильным акцентом сказала она и
смерила меня таким взглядом, что я невольно поежилась.
   -  Трауте  Карловна,  приветствую  вас!  -  Никита  подбежал  к  ней,
поцеловал руку, она поцеловала его в лоб. Черт, прямо сцена из какого-то
фильма. Такая старушка в конце концов должна оказаться  резидентом  всех
разведок! Мне она ужасно не понравилась.
   - А это и есть ваша жена?
   - Да, Трауте Карловна, позвольте вам представить мою Таню!
   Она протянула мне наманикюренную руку. Рука была сухая, но холодная.
   - С приездом! Заходите, прошу  вас!  Ваши  комнаты  наверху,  как  вы
просили, Никита!
   - Да, благодарю вас! -  Никита  подхватил  наши  чемоданы  и  побежал
наверх, а я держала в руках мою цинерарию.
   - Что это?
   - Цветок.
   Сама, что ли, не видит?
   - Он имеет запах?
   - Нет, совсем не пахнет.
   - Хорошо. У меня аллергия на запахи.
   Я побежала наверх. Там было чисто, как в операционной.
   - Танюха, как тебе наше новое жилище? - радостно  спросил  Никита.  -
Вот тут я буду работать, а тут твое царство. Да поставь ты свой  цветок,
дай я тебя поцелую.
   В  "моем  царстве"  стояла  широкая  кровать  с  белым   лакированным
изголовьем, такой же шкаф и две тумбочки.  А  еще  кресло  и  журнальный
столик. Полы были удивительные. Не паркетные, а  крашенные  ярко-голубой
краской и казались теплыми. В комнате был еще и балкон.
   - Нравится?
   - Красиво.
   - Ну ты устраивайся, вот тут душ, тут сортир, а я побегу  вниз,  надо
полюбезничать с хозяйкой, она нас напоит кофе, это уж такой  ритуал!  Ты
спускайся минут через пятнадцать.
   Я быстренько разобрала вещи, развесила все в шкафу. Цветок  поставила
на подоконник, но там его не было видно  за  густым  белым  тюлем.  И  я
переставила его на журнальный столик.
   - Танюша, - донесся снизу Никитин голос, - иди сюда!
   Внизу полы были такие же, только других цветов.
   В холле медово-желтые, в гостиной темно-бордовые.
   И нигде  ни  пылинки,  даже  страшно!  В  гостиной  на  столе  стояли
старинные  чашки  из  тонкого  фарфора,  такой  же  кофейник,  молочник,
сахарница и блюдо с явно домашним печеньем, которое очень вкусно  пахло.
Я не хочу тут жить, мелькнуло у меня в голове. Я даже сама себе не могла
бы объяснить почему. И хозяйка вроде бы вела себя приветливо,  неприязнь
первой минуты прошла, но я чувствовала себя не в своей тарелке.  Она  не
задала мне ни одного вопроса, обращалась только к Никите, а мне наливала
кофе,  предлагала  печенье,  оказавшееся  потрясающе  вкусным  и   таким
рассыпчатым, что я немедленно поперхнулась и раскашлялась. Никита хлопал
меня по  спине,  смеялся,  заставлял  поднимать  руки.  Наконец  приступ
прошел. Я сидела вся красная, со  слезами  на  глазах.  И  хотя  старуха
ничего не сказала, я чувствовала, что она меня презирает. Небось думает,
что я от жадности поперхнулась.
   После кофе Никита повел меня гулять.
   - Идем-ка к морю! Купаться еще и думать нельзя, но  посидеть  у  моря
всегда приятно.
   День был пасмурный, море спокойное и серое. Но от него  так  пахло  и
глаз оторвать было нельзя, хотя вроде как ничего интересного,  ни  волн,
как в кино, ни барашков, ни синевы... И дышалось тут как-то особенно.
   - Нравится? - ласково спросил Никита.
   - О да! Вот если бы еще не ходить в тот дом...
   - Что-что? - не понял Никита. - В какой дом?
   -  Никита,  как  там  можно  жить,   там   все   стерильно,   как   в
операционной... Даже страшно!
   - Ерунда, прекрасно можно жить, я уже семь лет тут живу подолгу.  Ну,
конечно, разводить бардак не стоит, но...
   - Разве я развожу бардак? У меня всегда чисто!
   - Тогда никаких проблем не будет! Завтракаем дома,  обедать  будем  в
городе или в колхозе...
   - В каком колхозе?
   - Тут недалеко есть колхоз, а в колхозе потрясающая столовая,  вкусно
и дешево. Это тебе не наши колхозы. Знаешь, какие там  десерты,  в  этой
столовой? Пальчики оближешь! Ты когда-нибудь ела снежки?
   - Снежки? Это из яиц?
   - Да.
   - Сколько раз ела. Тетя Нуца делала снежки.
   - Но это же не грузинское блюдо!
   - Ну и что? Она не только грузинскую кухню знала...
   - Танюха, ты что, тебе моя Трауте не понравилась?
   Ты не права, прелестная старуха, осколок былых времен.
   - Именно что осколок, порезаться можно!
   - Не выдумывай! Просто  у  эстонцев  другой  менталитет,  как  теперь
говорят. Да, они не кидаются тебе в объятья, но зато...  Впрочем,  не  в
этом дело. Просто она тебя  еще  не  знает,  боится,  вероятно,  что  ты
внесешь в ее дом и в ее жизнь какой-то беспорядок. А когда  увидит,  что
ты нормальный воспитанный человек, все будет  прекрасно.  Ты  же  умеешь
себя вести, так в чем проблема? И вообще, не волнуйся, все  прекрасно  в
нашей жизни, если мы вместе, разве нет?
   - Да, наверное...
   Но у меня все равно настроение испортилось.

***

   Никита с утра садился за работу, а я слонялась по городу, больше  мне
делать было нечего. Правда, моя препод