вниз по лестнице.
   Я держала этот  пакет  и  боялась  его  открывать.  Наверняка  чья-то
идиотская шутка! Но любопытство все-таки оказалось сильнее страха, и для
начала я ощупала  содержимое  пакета.  Какая-то  коробка,  плоская,  еще
коробка, потолще, и сверток. У  меня  вдруг  все  оборвалось  внутри.  Я
заглянула в пакет. Достала оттуда коробку шоколада, потом сверток, потом
вторую коробку, там оказалась  бутылка  "золотого"  шампанского,  а  еще
довольно большой конверт. Сердце ухнуло куда-то. Только один человек  на
свете мог прислать мне такое! Я завизжала, подпрыгнула,  закружилась  по
комнате! Потом схватила сверток,  разорвала  бумагу...  Платье!  Голубое
вязаное платье из совсем тонкой шерсти, мягонькое, заграничное.
   Я чуть с ума не сошла и уже содрала с себя майку, чтобы примерить, но
тут вспомнила про конверт. А вдруг это все же ошибка и  все  подарки  не
мне предназначаются, в конце концов вполне может оказаться, что в  нашем
доме живет еще одна Таня Шелехова. Я  разорвала  конверт.  Там  лежал..,
билет на самолет, двадцать пять  рублей  и  записка:  "Таня,  милая  моя
девочка, прости, если  можешь,  старого  дурака!  Смертельно  хочу  тебя
увидеть, и если то, что ты сказала мне тогда в ЦДЛ, правда,  то  сядь  в
самолет и прилетай ко мне в  Таллин,  встретим  вместе  Новый  год,  тут
сказочно красиво... А если ты не простила меня, то  надень  на  праздник
это платье, выпей шампанского, съешь конфетку  и  помяни  добрым  словом
глупого дядьку, который сходит по тебе  с  ума.  Я  буду  ждать  тебя  в
аэропорту. Но если у тебя другие планы... Что ж, так мне и надо".
   Я схватила билет. Он был на мое  имя.  Время  вылета  -  восемнадцать
часов. У меня не было и секунды сомнений. Конечно, я полечу! Боже, какое
сумасшедшее невозможное счастье - встретить Новый год с ним в Таллине  в
новом платье, оно такое красивое! Ох, надо же его примерить, вдруг  мало
или велико или его  надо  подкоротить?  Но  платье  сидело  как  влитое,
красиво облегало фигур, и было такое уютное, и так мне шло...
   Я вертелась перед зеркалом, а в голове не было ни единой мысли,  меня
всю переполняло счастье и любовь! В дверь опять  позвонили.  Господи,  а
это еще кто? На пороге стояла Райка.
   - Привет! Ой, Танька, какое платье! Опупенное! Где взяла?
   - Рай, ты откуда?
   - Тань, ты что, башкой треснулась? Мы  ж  договорились,  что  ты  мне
платье подкоротишь, забыла, что ли?
   - Ой, мамочки, и вправду забыла! Давай, проходи!
   Я хотела припрятать подарки, чтобы не  отвечать  на  вопросы,  но  не
успела.
   - Танька, что тут у тебя? Конфетки, шампусик, это откуда все? У  тебя
богатенький Буратинка завелся, а ты молчишь, тихушница? А ну колись!
   - Да мне это.., подарили...
   - Понятное дело подарили! Вопрос в том, кто  подарил!  Между  прочим,
платье-то клевое; фирменное, наверняка дорогущее. Только не говори,  что
в комке купила за три рубля, не поверю. А это что? Билет? На самолет? Ну
дела! Танька, если не скажешь, я сейчас этот билет порву!
   - Не смей!
   - Не скажешь, посмею, еще как посмею! Говори!
   - Черт с тобой! - и  я  ей  кое-как  рассказала,  о  многом  умолчав,
конечно, а главное, не назвав ни имени, ни фамилии.
   - Танька, как красиво! - восторженно воскликнула Райка. - Как в кино,
причем не в нашем, а в самом что ни на есть заграничном!  С  ума  сойти!
Ой, значит, ты с нами встречать не будешь? Ну и правильно. Лети к своему
дядечке, пока зовет. Смотри, какой внимательный, обо  всем  позаботился,
даже деньги на такси дал. Но  ты  их  не  трать.  На  автобусе  сто  раз
доедешь, а то мало ли... Вдруг он там назюзюкается вусмерть, пока  ждать
тебя будет, и не встретит, как тогда быть? Или  вообще  помрет,  не  дай
бог, всякое в жизни бывает.
   - Замолчи, дура!
   - Нет, ну помирать не обязательно, но мало ли, напьется, к примеру, а
его в ментовку загребут или в вытрезвиловку, или ногу сломает...
   - Райка, заткнись, сучара! Это ты от зависти!
   - Это правда, - засмеялась она, - завидки берут!
   Но я не со зла, просто я знаю жизнь!
   - А я, можно подумать, не знаю? Получше твоего!
   - Кончай, Танька, не дуйся, у тебя же все клевенько, как в сказке!  А
Таллин вообще... Европа!
   - Ты там была?
   - Ага! У матери на работе экскурсия была,  еще  давно,  я,  наверное,
классе в восьмом училась или седьмом...
   Красотища! Знаешь, какие там булочки с кремом? Объедение! Ух, у  меня
слюнки потекли! Слушай, Танька, подкороти платье, не вредничай, тебе раз
плюнуть.
   - Ладно, давай сюда!
   - А конфетку можно попробовать? Я возьму, а? Да не жмотничай, он тебе
еще купит!
   - Бери, черт с тобой!
   - ТЫ шей, шей, а я чайку поставлю, с такими конфетками под Новый  год
чайку попить клевенько! Слушай, а твою десятку я  тебе  сейчас  не  могу
отдать!
   - Какую десятку?
   - Здрасте, мы же скинулись по десятке, забыла, что ли? Я со  всех  по
рублю сдеру и тебе потом отдам!
   - Да ладно, не надо! - великодушно ответила я.
   - Мать моя женщина, что любовь с людьми делает!
   Я всегда тебя жмотиной считала, тетка тоже говорила:
   Танька - кулацкое отродье!
   - Ой, не напоминай про тетку, с души воротит!
   И вообще, ты помолчать не можешь?
   - Не-а, не могу! Ты небось  хочешь  в  тишине  предаваться  мечтам  о
любимом? Не фига! Я уйду, тогда и будешь предаваться! Ты лучше скажи, он
красивый?
   - Для меня - самый красивый на свете! А вообще - не знаю.
   - Как его фамилия?
   - Много будешь знать, скоро состаришься!
   - Вредина ты, Танька! А зовут как?
   - Тебе не все равно?
   - Конечно нет, охота знать, как в наше  время  зовут  таких,  которые
способны... Ой, Танька, теперь ты точно невинность потеряешь!  Если  он,
конечно, не импотент!
   А что, кстати, очень даже может быть, он же пожилой...
   - Кто о чем, а вшивый о бане!
   - Знаешь, я когда  в  больнице  лежала,  там  была  любовница  одного
кинорежиссера, так она говорила, что он уже ничего не может...
   - Когда это ты в больнице лежала?
   - Да в августе, аборт делала.
   - Аборт? - ахнула я.
   - Ну да, аборт, а что ты так испугалась? Дело житейское, у  меня  это
уже второй... Но теперь я  спираль  вставила,  хватит  с  меня,  и  тебе
советую. Между прочим, ты там своему скажи, если он чего-то  еще  могет,
пусть предохраняется! Ты ж еще девочка...
   - Если ты сейчас не заткнешься, я твое дурацкое платье  вообще  порву
на фиг, поняла? - не выдержала я.
   - Все, молчу, я хотела как лучше... Тебя ж некому уму-разуму научить.
   - Ты научишь!
   - Да ладно, Танька, не боись! В  конце  концов,  аборт  это  тоже  не
смертельно! Все, молчу! Ох, хороши конфетки!
   Наконец она заткнулась, занялась конфетами, и слава  богу.  Меня  уже
мутило от ее разговоров. Я постаралась как  можно  быстрее  покончить  с
платьем.
   - Тань, а ты туда надолго? У тебя ж сессия...
   Господи, я об этом совершенно забыла, я вообще обо всем забыла.
   - Ну что ты глаза вытаращила? Не бросать же институт из-за  всяких...
Так что долго задерживаться не советую.  И  вообще...  Лучше  мужику  не
надоедать, держать на голодном пайке, дольше не разлюбит!
   - Рай, откуда ты все это знаешь? Можно подумать, тебе  сто  пятьдесят
лет и ты три жизни прожила!
   - Я - нет, - рассмеялась Райка, - а вот наша Лялечка...
   - Кто это Лялечка?
   - Да педагог наш, Елена Дмитриевна  Клейн,  она  все  знает,  ей  уже
семьдесят три, она в молодости, видать, давала шороху, а теперь нам опыт
передает. Она говорит, что героиня  оперетты  должна  быть  женщиной  на
двести процентов!
   - А разве можно этому научиться?
   - Можно! И нужно!
   - Что ж ты тогда два аборта сделала?
   - Страстная я очень, - вздохнула Райка, - мне как приспичит, обо всем
забываю!
   Я расхохоталась.
   - Ну чего ты ржешь? Ты про это  дело  еще  ничего  не  знаешь.  Между
прочим, имей в виду, девушки далеко не сразу во вкус входят. Все зависит
от первого мужчины.
   А мне такой попался... Рассказать?
   - Нет, спасибо! Терпеть не могу такие разговоры!
   - Дура ты, Танька! Как есть дура!

***

   Наконец она ушла. А я, оставшись  одна,  вдруг  начала  дрожать.  Как
овечий хвост! Неужели заболела?
   Или от страха? Конечно, от страха. Еще бы не бояться!
   Тем более Райка наговорила всяких ужасов - напьется,  умрет,  сломает
ногу... Но, взглянув на часы, я поняла, что  если  не  брать  такси,  то
самое позднее через полчаса надо выходить. Я стала лихорадочно  собирать
вещички и чуть не разревелась.  У  меня  было  такое  некрасивое  белье!
Как-то до сих пор меня это не волновало, а теперь...
   Но что делать? Спасибо, есть новые трусики, беленькие,  хлопчатые,  а
вот лифчик более или менее приличный только один... Вернусь из  Таллина,
поеду во "Власту" или в "Лейпцига, пусть придется отстоять какую  угодно
очередь...
   На улице у подъезда я столкнулась с соседкой, она выгуливала Митьку.
   - С наступающим, Таня! Ты куда это собралась?
   - И вас также! Да к подруге за  город  еду!  -  сама  не  знаю  зачем
соврала я.
   - Счастливо тебе!
   - Спасибо!

***

   По дороге в аэропорт я вдруг подумала: а  что,  если  рейс  задержат?
Меня даже в пот бросило. Все ведь может сорваться из-за нелетной погоды.
И почему бы Никите Алексеевичу не прислать мне на поезд? Куда лучше было
бы... Но самолет улетел по расписанию. Да и лететь всего ничего,  меньше
двух часов. Неужели я выйду в Таллине и он встретит меня? Я старалась не
думать о том, что будет дальше. Одно ясно - мы  будем  вместе  встречать
Новый год.
   Интересно, где? В компании? В ресторане? Но лучше не думать... А  как
не думать, если думается? А что будет завтра, послезавтра? Ну, завтра  у
него будет похмелье... А послезавтра он, наверное, отправит меня  назад,
у меня же сессия...
   И как это все будет? Продолжатся потом наши отношения или нет...  Ах,
да какая разница!  Главное,  что  он  сделал  мне  настоящий  новогодний
подарок, сюрприз, какого у меня уже никогда в жизни, наверное, не будет,
и гори оно все синим пламенем! А в сумке лежит платье, просто  роскошное
платье, которое мне купил мой любимый  Никита...  Алексеевич.  А  еще  я
увижу новый сказочный город...
   Но вот  самолет  приземлился.  Люди  повскакали  с  кресел,  началась
толкучка.
   Я постаралась побыстрее протиснуться к  выходу  и  нечаянно  толкнула
какого-то дядьку.
   - Девушка, куда вы так спешите, все равно ведь еще  не  выпускают!  -
интеллигентно возмутился он.
   - На свидание, разве ты не видишь, Боря? - засмеялась его спутница. -
Девушку там кто-то ждет!

Глава 4

ЛЮБОВЬ ИНТЕЛЛИГЕНТА В ЭПОХУ ПЕРЕСТРОЙКИ

   И правда, он ждал меня! Я сразу его заметила, он был выше  многих.  И
показался мне нестерпимо красивым! На нем была светло-серая  коротенькая
дубленка, под ней бледно-голубой свитер. Шапки не было даже в руках.
   - Таня! - крикнул он и шагнул ко мне. - Приехала!
   И он обнял меня, как будто так и надо, как будто  у  нас  с  ним  вся
жизнь общая и все хорошо. А у нас  и  вправду  было  все  хорошо  в  тот
момент, так хорошо, что лучше не бывает! Он что-то говорил,  а  я  почти
ничего не понимала, только кивала головой как  китайский  болванчик.  Он
взял мою сумку и куда-то повел. Оказывается, нас ждала машина  "Жигули",
шестерка. За рулем сидел какой-то мужик.
   - Познакомься, Юра, это моя девушка!
   - А как зовут девушку? - красивым басом спросил Юра.
   - Таня, Танечка.
   - Итак, она звалась Татьяна! - хмыкнул Юра.
   Мы с Никитой Алексеевичем сели сзади, он обнял  меня  и  поцеловал  в
щечку.
   - Куда едем? - спросил Юра.
   - Сначала в "Виру"!
   А мне было рее равно, куда меня везут, я готова была  ехать  вот  так
хоть на край света.
   - Ты первый раз в Таллине? - тихо спросил он.
   - Первый.
   - Тебе понравится.
   Я глянула в окно. Там  в  темноте  только  мелькали  фонари.  Ничего,
завтра все увижу, решила я и закрыла глаза. Мне, сказать по правде, было
плевать на все красоты мира в этот момент. Главное, что  он  рядом,  так
близко...
   Мы очень быстро доехали.
   - Ник, что теперь-то? - спросил Юра.
   - Сейчас Таню провожу и вернусь.
   - Как? - испугалась я.
   - Не волнуйся, через час я за тобой заеду, - он ласково потрепал меня
по волосам. Потом вылез, обошел машину, открыл дверцу и подал мне  руку.
Я ничего не понимала. Мы стояли возле высотного здания.
   - Это что?
   - Гостиница! Между прочим, самая лучшая в Таллине.
   - Вы тут живете?
   - Нет, тут будешь жить ты.
   Мы поднялись по ступенькам и вошли.  В  дверях  стоял  швейцар.  Мама
дорогая, я никогда еще не жила в  гостинице!  В  холле  толпился  народ,
слышалась незнакомая речь.
   - Сядь вот тут и дай свой паспорт, я сейчас, -  сказал  он,  усаживая
меня в шикарное мягкое кресло. А сам  подошел  к  девушке,  сидевшей  за
стойкой, что-то сказал и вскоре вернулся с паспортом и вложенной в  него
бумажкой.
   - На вот, заполни анкету. Ручка есть?
   - Нет.
   - Вот, возьми. - Он достал из кармана шикарную авторучку. - Э,  да  у
тебя руки дрожат, бедная девочка Давай паспорт, я сам заполню. И  заодно
узнаю о тебе кое-что.
   Итак, Шелехова Татьяна  Владиславовна,  тысяча  девятьсот  шестьдесят
седьмого года рождения. Место рождения...
   О Господи, поселок Кусьё-Александровский! Это где же?
   - На Урале.
   -  Какое  чудное  название,  ты,  потом  обязательно  мне  про   него
расскажешь, ладно?
   Он заполнил анкету, отнес ее и вернулся с ключом, на  котором  висела
большая деревянная груша.
   - Ну, пошли! - улыбнулся он и взял мою сумку. - Да, я забыл спросить,
платье-то впору?
   - Ой, да, спасибо, я...
   - Оно здесь, в сумке?
   - Конечно, зачем вы спрашиваете?
   - Просто безумно хочется тебя в нем увидеть.
   Мы вошли в лифт, куда набилось еще много  каких-то  иностранцев,  это
были сплошь мужики, и все, как мне показалось, пьяные. Никита Алексеевич
загораживал меня от них. Но  вот  мы  и  приехали.  Прошли  по  длинному
коридору, и он остановился у двери с номером 519.
   - Видишь, какой замечательный номер. Пятерка - это  твоя  отметка,  а
девятнадцать - твой возраст.
   Заходи.
   Я вошла и обомлела. Вот это да!
   - Танюша, я должен сейчас ненадолго оставить тебя  одну,  а  ты  пока
прими душ, наведи красоту и ровно  через  час  будь  готова,  мы  поедем
встречать Новый год.
   - Куда поедем?
   - Увидишь! Устраивайся, девочка.
   И он ушел. А я осталась в полном смятении. Что  все  это  значит?  Он
меня даже не поцеловал по-настоящему... И поселил одну в гостинице...  А
сам живет где-то в другом месте... Я как дура стояла  в  пальто  посреди
шикарного  номера  и  ничего  не  понимала.  Но  делать   нечего,   надо
устраиваться! И принять душ, он сказал, чтобы я приняла  душ,  наверное,
думает, что я немытая?
   А где, кстати, принимают душ? Я открыла  дверь  в  прихожей,  но  это
оказался шкаф с вешалками и полочками.
   Толкнула вторую дверь, и там была ванная! Ну надо же,  какой  шик!  И
унитаз имелся, а на  нем  бумажная  лента  с  надписью  на  трех  языках
"Продезинфицировано"! Во дают! А еще на раковине какой-то странный кран,
я таких сроду не видела. Он не откручивался, а поднимался!
   Здорово! А занавеска над ванной полосатенькая, черно-белая, полотенец
шесть штук. И все желтенькие! Но тут я опомнилась и посмотрела на  часы,
у меня оставалось только сорок минут! Голову помыть уже не успею, ну  да
не страшно, я сегодня утром мыла. Сегодня утром, когда у меня  была  еще
совсем другая жизнь, в которой  все  было  по-другому,  и  сама  я  была
другой. Та Таня не жила в шикарных гостиницах, не летала на Новый год  в
город Таллин к любимому, и  у  нее  не  было  такого  красивого,  такого
дорогого платья... Ой, мамочки, скоро уже придет Никита... Алексеевич, а
я раздетая! Я мигом оделась, натянула  платье,  расчесала  волосы,  хотя
Агния когда-то мне, еще соплюшке, внушала: "Сначала  приведи  в  порядок
голову, а потом надевай платье!" До назначенного времени оставалось  еще
минут пять, и вдруг...  Я  похолодела:  на  колготках  дырка,  маленькая
совсем, но на самом видном месте, пониже колена, а других у меня нет.  И
лака с собой нет замазать дырку, чтобы больше не рвалась...
   Я попробовала мылом, но от каждого движения она  становилась  больше.
Это была катастрофа! И тут раздался стук в дверь.
   - Таня, это я!
   Я распахнула дверь.
   - Господи, что с тобой стряслось, ты плачешь?
   В чем дело? - перепугался он.
   Ну не могу я сказать ему, в чем дело! Не могу и все!
   - Танюша, детка, тебя кто-то обидел? Может быть, я? Ты  расстроилась,
что я бросил тебя тут одну?
   - Нет, что вы...
   Чтобы он не заметил дырку, я села на  кровать  и  краешком  покрывала
прикрыла ногу. Он внимательно на меня посмотрел.
   - Ну-ка, что тут у тебя? Колготки порвались! А других  нет,  ситуация
поистине трагическая, - засмеялся он. - Но  поправимая.  Сиди  здесь,  я
добуду тебе колготки, чего бы мне это ни стоило!
   И он почти бегом вышел из номера.
   Господи, какой же он хороший! Конечно, колготки он  вряд  ли  найдет,
тридцать первого вечером, уже одиннадцатый час, но, может, оно и  лучше,
мы никуда не пойдем, останемся тут,  вдвоем...  -  От  этой  мысли  меня
кинуло в жар. А еще я вдруг  почувствовала,  что  ужасно  проголодалась,
просто живот подвело, я ведь с самого утра  ничего  не  ела.  Интересно,
куда он побежал? В какой-нибудь магазин поблизости? Но там может не быть
колготок... Под Новый год все разбирают... Не прошло и  двадцати  минут,
как в дверь опять постучали.
   - На, держи!
   Я ахнула. Он сунул мне новенькие импортные колготки, серого цвета,  в
красивой упаковке.
   - Живо переодевайся, а то мы опоздаем! Да  смотри,  не  порви  опять,
больше я уже ничем тебе помочь не смогу, если бы ты знала, чего мне  это
стоило! - засмеялся он.
   Я помчалась в ванную и через несколько минут  вышла  оттуда,  страшно
довольная. Серые колготки замечательно шли к голубому платью.
   - Таня, красавица моя! По-моему, я заслужил поцелуй!
   Я вдруг расхрабрилась, подошла к нему, встала на цыпочки  и  чмокнула
его в щеку.
   - Это не поцелуй, это чистой воды профанация.
   Дай-ка я сам...
   Он схватил меня, обнял и  поцеловал  по-настоящему,  как  в  кино.  И
целовал долго, но тут со мной случился новый конфуз - забурчало в животе
от голода. Только бы он не услышал. Но он услышал.
   - Господи ты боже мой, вечно мы, мужики, лезем целоваться, а  девушка
помирает с голоду. Ты небось с утра ничего не ела?  Бледная  совсем.  На
вот, возьми, замори червячка! - Он сунул мне небольшую шоколадку.
   Я разломила ее и половинку протянула ему.
   - Да что ты, ешь сама, девочкам полезно есть шоколад,  у  них...  Ах,
что я несу, у меня от тебя голова кругом идет. Танечка, нам пора!
   Он подал мне пальто, взял под руку, и мы быстро пошли  к  лифту.  Там
опять было полно пьяных иностранцев.
   - Это финны, - шепнул он мне. - У них сухой закон, вот  они  и  ездят
напиваться в Таллин и Ленинград, Как  выходные  или  праздники,  от  них
спасу нет!
   Мы сели в другую машину, где за рулем был  уже  другой  дядька.  Этот
молчал всю  дорогу,  и  Никита  Алексеевич  с  ним  тоже  не  вступал  в
разговоры.
   - Куда мы едем? - робко спросила я.
   - За город, к моим друзьям. У них большой дом, тебе понравится.
   Но мне не понравилось. Мне все там не  понравилось,  хотя  я  никогда
раньше таких домов не видела.
   Огромный, двухэтажный, комнаты большие, красиво  обставленные,  камин
горит, елка до потолка, украшенная  только  серебристыми  игрушками.  Ни
одного цветного шарика. Я понимала, что, наверное, это красиво, стильно,
как сказала бы одна девчонка с нашего курса, но  на  меня  почему-то  от
этой стильной елки веяло холодом, несмотря на камин. Народу было  много,
встретили меня вроде бы приветливо, но что-то мне все-таки мешало...
   - Ник, где ты добыл такую прелесть? - подошел к нам пожилой дядька  с
какими-то моржовыми усами. - Как вас звать, милое с