ьги? - рассеянно осведомилась Марина.
     - На театр, мы с классом идем в театр на следующей неделе! И потом, у меня тоже кончились деньги. Понимаешь, надо было кое-что купить...
     - Принеси мою сумочку.
     Мишка принес. Марина открыла кошелек и удивилась. Она совершенно точно помнила, что вчера вечером в кошельке было триста долларов и три тысячи рублей. Теперь же там было только двести долларов и сто рублей.
     - Ма, ты чего? Я же опаздываю!
     - Ах да, да, на вот, сто рублей хватит?
     - Думаю, да, спасибо! Все, я побежал!
     - Маря, ты чего?
     - Понимаешь, - у меня тут денег не хватает, я точно помню, что было триста баксов, а сейчас двести...
     - Я не брала!
     - Господи, Алюша, а то я не знаю...
     - Ой, Маря, ты сумку в прихожей оставляла?
     - Как всегда.
     - Ясненько, подружка твоя поживилась. Больше некому.
     - А Мишка не мог? Знаешь, мальчишки в таком возрасте...
     - Маря, ты в своем уме? Сколько пропало?
     - Сто баксов и три тысячи. Не так уж мало...
     Марина встала и решительно направилась в гостиную, не хватало еще, чтобы эта гнусная баба тут воровала...
     Нора спала сладким сном.
     - А ну вставай, - тряхнула ее Марина.
     - Что? А? Маринхен, guten Morgen!
     - Нора, зачем ты взяла деньги?
     - Что? Какие деньги?
     - Черт с тобой, можешь ими подавиться, но видеть тебя в своем доме я больше не желаю! И мне абсолютно наплевать, купила ты билет или решила еще у меня пожить! Я тебя видеть не желаю! Вставай, собирай вещи и катись!
     - Маринхен, ну что ты злишься? Мало ли что бывает между подругами. Ну цапнулись мы вчера einbipchen <Немножко (нем ).>, подумаешь!
     - Ты мне не подруга, я вообще не знаю, за каким чертом ты сюда явилась, но терпеть тебя тут я больше не намерена, понимаешь?
     Нора неспешно поднялась, накинула халат:
     - Значит, гонишь?
     - Значит, гоню! И кстати, вещи будешь собирать при мне, а то, боюсь, мне твой визит слишком дорого обойдется.
     - Ты что же, меня за воровку считаешь?
     - Вот именно!
     - Ну ты и сука!
     - Какая есть!
     - Выйди, я не буду при тебе одеваться!
     - Придется. С тебя глаз спускать нельзя!
     - Ты еще об этом пожалеешь!
     - Не думаю!
     - Но поссать хотя бы ты мне позволишь!
     - Ради бога!
     Нора пулей вылетела из комнаты. Марину всю трясло. Эта тварь еще смеет угрожать!
     Из ванной Нора вернулась присмиревшая.
     - Маринхен, давай все забудем!
     - С какой стати?
     - Ну, мы же все-таки цивилизованные люди...
     - Ты, может, и цивилизованная, а я нет! Мне не нравится, когда меня держат за полную дуру, вот такая странность!
     - Даже кофе не дашь?
     - Не дам! На те деньги, что ты у меня слямзила, вполне прилично можешь позавтракать в ресторане. Еще и на обед останется и на ужин...
     - Ничего я не лямзила, просто твой сыночка тебя обокрал, они теперь с малолетства ширяются. Я вчера знаешь сколько малолетних наркоманов повидала, пока по вашей сраной Москве гуляла!
     Марина потеряла дар речи.
     - Да-да, еще помладше твоего есть! Проворонила сынишку, а теперь на меня все валишь! Да я уйду, уйду, не боись! Мне вчера мой Ханнес позвонил, если хочешь знать, умолял вернуться, обещал златые горы, так что мне твой стольник - тьфу! Дура ненормальная! У меня завтра самолет в Швейцарию, на фиг мне эта Сибирь... Если уж в Москве все так.., то в Сибири еще хуже, так что...
     Марина была уже не в силах реагировать на ее слова. Она вся тряслась от ужаса. Вдруг эта мерзкая баба права и Мишка стал наркоманом, а она, занятая делами, упустила его? А Алюша просто по темноте своей ничего не заметила?
     - Ну вот и все. Я готова! Вызови мне такси!
     - Выйдешь, сразу поймаешь!
     - Ну что ж, спасибо за приют, за ласку, Маринхен! Желаю тебе очень сильно пожалеть о том, как ты со мной обошлась! Пусть у тебя все будет хуже некуда! Tschus! <Пока (нем.).>.
     И она ушла, хлопнув на прощание дверью.
     - Маря, ну слава богу! Ой, что это ты такая? Что она тебе сказала?
     - Аля, я даже говорить не хочу!
     - Скажи, тебе легче будет! Я тут слыхала, как она на прощание вопила, ты из-за этого расстроилась?
     - Да нет, что ты... Она сказала, что деньги Мишка украл.
     - Ну конечно, раньше никогда копеечки не брал, а как эта курва приехала, сразу и украл, причем у родной матери...
     - Она сказала, что он малолетний наркоман...
     Алюша, а вдруг правда, а?
     Алюша позеленела.
     - Маря, ты чего, совсем с глузду съехала? Наш Мишка наркоман? Да если б я слышала, своими бы руками пасть ее поганую порвала, и как у нее язык-то повернулся! Мишка наркоман! Да мы с ним на той неделе диспансеризацию проходили, думаешь, доктора бы это проворонили? Если хочешь знать, в полуклинике одна женщина в такой истерике билась - у ней сынишку как раз наркоманом признали...
     - Вот видишь!
     - Ты чего, оглохла? Я ж говорю, Мишка наш здоровенький, и вообще, золото чистое, а ты этой падле веришь? Да она просто хотела тебя отключить, вот под дых и ударила, знала, гадина, чем тебя до печенок пронять... Ты что, не видишь, какие у Мишки глазки ясные, разве ж у наркоманов такие бывают?
     - Ох, Алюша, она и вправду меня до печенок достала... Вот гадина. - Марина разрыдалась.
     - Ну ничего умнее не придумала? Но ты поплачь, легче будет.
     Марина долго еще рыдала на груди у Алюши, а та гладила ее по голове, приговаривая:
     - Маря, Маря, ты не думай такие глупости, неужели я Мишку не уберегу? Он же не только твоя кровиночка, но и моя тоже, я ж его с пеленок ращу.
     У меня дороже Мишки никого нет в жизни, даже ты на втором месте, а ведь это не Мишка меня пригрел, а ты. Ну, Маря, все, хватит плакать, а то будешь такое чупирадло, когда на встречу свою пойдешь! Нос красный, глаза красные, они глянут и скажут: она, наверное, пьяница. А не то встретишь там своего суженого, а он тебя и не узнает. Глянет и подумает: она же просто пугало...
     - Какой еще суженый? - улыбнулась Марина.
     - Да уж какой-нибудь... Не век же тебе с Игорьком хороводиться. Он до сорока лет под мамкину дудку пляшет. Нам такой не годится, сама ведь знаешь... Ну вот, хватит носом хлюпать, иди умойся, причепурься, чтобы сразу все увидали - красавица пришла. К красавицам люди хорошо относятся. А на эту гадину наплюй и разотри!
     Марина поцеловала Алюшу и пошла в ванную.
     Через час никто не мог бы сказать, что эта элегантная, уверенная в себе женщина недавно рыдала на плече у старой няньки, чувствуя себя несчастной, одинокой, умирая от страха за единственного сына и от жалости к себе. А еще через несколько часов, которые она провела на фирме в обществе Даниила Александровича, ее и вовсе нельзя было узнать. У нее светились глаза, на щеках выступил легкий румянец, она целиком была захвачена предстоящей работой и открывшимися перспективами.
     - Мариночка Аркадьевна, я уверен, что наше сотрудничество будет весьма и весьма плодотворным, - мягким баритоном произнес Даниил Александрович.
     - Я тоже так думаю, - улыбнулась Марина.
     Даниил Александрович, представительный мужчина лет сорока, чуть полноватый, показавшийся Марине вполне приятным, пошел проводить ее, и только тут она спохватилась:
     - Даниил Александрович, вы так меня ошеломили, что я даже не спросила, а почему, собственно вы обратились ко мне? Кто вам меня рекомендовал, у меня ведь не такое уж громкое имя...
     - А вы не в курсе? Вас настоятельно рекомендовал Всеволод Александрович Некрасов. Его вкусу мы полностью доверяем, тем более что в случае с вами мы не можем заподозрить его в какой-либо пристрастности. - И он тонко улыбнулся.
     Марине его замечание страшно не понравилось.
     А впрочем, черт с ним. Он, наверное, просто дурак.
     А Сева, как всегда, оказался замечательным другом.
     - Не скрою, мы предложили эту работу ему, но он категорически отказался, заявил, что сейчас ему это неинтересно, и посоветовал обратиться к вам!
     Они попрощались. Марина вышла на улицу. Ей в лицо ударил холодный ветер с мелкими брызгами еще только начинающегося дождя. Она поежилась.
     Но все равно, настроение было роскошное. Такая работа! И очень хорошие деньги! Но тут дождь хлынул как из ведра. Зонтик лежал в машине. Марина невольно отступила под козырек здания. В этот момент двери на фотоэлементах разошлись, и оттуда вышел Михаил Петрович. При виде ее он остолбенел:
     - Вы? Господи, что вы тут делаете?
     Неужели суженый? - испуганно подумала Марина и тут же одернула себя: не будь дурой!
     - Да вот пережидаю дождь.
     - Марина, это же та самая третья встреча! Теперь вы не отвертитесь. И все-таки как вы сюда попали?
     Шли мимо?
     - Отнюдь. Меня пригласили здесь поработать.
     - Поработать? Кем?
     - Меня пригласили оформить верхний, административный этаж. А вы? Вы здесь работаете?
     - Ну да. Боже, это судьба, Марина! Послушайте, что мы тут стоим, вы же, наверное, замерзли, такой ветер, а вы легко одеты. Пойдемте посидим в холле!
     Михаилу Петровичу было немного страшно. Это уж и в самом деле судьба! А еще она сегодня изумительно выглядит. Странно, в ее лице есть что-то такое.., родное... Неужели все дело только в Сидоровых глазах? Нет, нет, эта ямочка на левой щеке, когда она улыбается... На правой такой ямочки нет.
     И едва заметный шрамик на переносице, и рисунок губ... Я пропал...
     - Марина, смотрите, дождь уже не так хлещет,..
     Вы очень торопитесь?
     - Да нет... А что?
     - Давайте пообедаем где-нибудь, помните, вы обещали, если будет третья встреча...
     - Хорошо, я согласна, - неожиданно для себя произнесла Марина.
     Дождь кончился также внезапно, как и начался.
     Проглянуло солнце.
     - Идем? - спросил он, подавая ей руку.
     - Идем!
     Они вышли ма улицу. Там было хорошо" пахло свежестью.
     - Но у меня тут машина, - растерялась она.
     - Ничего страшного, после обеда я привезу вас сюда же.
     - Хорошо.
     Они подошли к его "БМВ". Он открыл дверцу, но в этот момент у нее в сумочке зазвонил телефон.
     - Извините! Алло!
     - Маря, Маря, приезжай скорее, Мишка упал, голову расшиб... Я "скорую" вызвала, приезжай скорее, Маря! - рыдала в трубку Алюша.
     - Боже, Норино проклятье... - прошептала Марина.
     - Что случилось?
     - Мне срочно надо домой, мой сын разбился...
     - Что значит - разбился? - Он схватил ее за руку. - Где разбился?
     - Не знаю, упал, голову разбил... Пустите!
     - Я вас не пущу, в таком состоянии нельзя садиться за руль! Я сам вас отвезу!
     Он почти силой запихнул ее в машину.
     У нее тряслись руки и зуб на зуб не попадал.
     - Успокойтесь! Дети часто падают, расшибают себе все что можно и нельзя, а через три дня уже снова лезут куда ни попадя. Уверяю вас, я знаю, что говорю, мой отец был нейрохирургом, он часто говорил: ребенок иногда так башкой треснется, что взрослый давно бы уже окочурился, а он полежит денек-другой - и как огурчик!
     - Это правда?
     - Что?
     - То, что вы сейчас сказали? Или вы просто хотите меня утешить.
     - Я безусловно хочу вас утешить, но то, что я сказал, - чистая правда. Я, конечно, уже не помню, почему так происходит, но вроде бы у детей в мозгу есть еще какая-то жидкость, которая амортизирует...
     Почему-то его слова внушили ей доверие. И само присутствие этого человека ее как-то успокаивало.
     К счастью, им удалось доехать, не попав в пробку. Когда он затормозил у ее подъезда, она вдруг подумала: а я ведь, кажется, не сказала ему адрес.
     - Спасибо, что довезли!
     - Я с вами! - не терпящим возражений тоном заявил Михаил Петрович. - Мало ли что может понадобиться.
     Алюша поджидала на площадке:
     - Ох, Маря, как хорошо, что ты уже тут, "скорая" еще не приехала, а здесь ведь ехать - всего ничего.
     Марина кинулась в квартиру. Мишка лежал на диване в гостиной, совершенно белый, с закрытыми глазами, в уголке рта запеклась кровь.
     - Мишенька, Миша!
     Он прошептал, не открывая глаз:
     - Мамочка, меня тошнит!
     - Тебя рвало?
     - Да. Но несильно. Ты не волнуйся.
     Марина заметила на лбу под упавшей прядкой кусок пластыря.
     - Понимаешь, я бежал и споткнулся, а там железяка...
     - Лежи, лежи, не надо разговаривать.
     Ей стало легче. Ясно, у Мишки, скорее всего, просто сотрясение мозга.
     Явившийся через пять минут врач "скорой помощи" подтвердил ее диагноз. Осмотрев рану на лбу, он обработал ее какими-то антисептиками, снова заклеил и сказал:
     - Ничего страшного, пусть полежит недельку.
     Телевизор не смотреть, книжек не читать. Только радио и мамины сказки! Будь здоров, юноша, и гляди под ноги, когда бегаешь! В туалет завтра уже сможешь сам ходить. А сегодня лучше в баночку!
     Всего хорошего!
     С этим он удалился.
     - Здравствуй, тезка! - раздался вдруг голос Михаила Петровича, о присутствии которого Марина совсем забыла. - Ты так маму напугал!
     Мишка удивленно открыл глаза.
     - Здравствуйте, - просиял он.
     - Привет! Марина, мальчику, наверное, лучше лечь в постель, на диване не очень удобно. Вы там приготовьте все, а я его отнесу!
     - Да я уж ему все чистенькое постелила, - подала голос Алюша.
     Михаил Петрович отнес Мишку в детскую, раздел, уложил и сел рядышком:
     - Ну как ты, брат?
     - Ничего. Только скучно, ничего нельзя.., как можно лежать и ничего не делать?
     - Это ж ненадолго. Зато отоспишься.
     - У меня скоро учебный год кончается.
     - Ну и что? Ты ж наверняка хорошо учишься!
     - В общем, да.
     - А есть не хочешь?
     - Нет, не хочу! Я почитать хочу, у меня книжка суперская!
     - "Гарри Поттер", наверное? - улыбнулся Михаил Петрович.
     - Вот еще, это для дурачков, нет, я сейчас читаю "Вокруг света на "Коршуне"! Так интересно!
     - Станюковича! Подумать только, я в твоем возрасте тоже обожал эту книгу!
     - А вы вокруг света плавали?
     - Вокруг света нет, но путешествовал много!
     Могу такого тебе порассказать - закачаешься! Хотя тебе сейчас качаться противопоказано!
     Мишка рассмеялся.
     - Михаил Петрович, вы из-за меня без обеда остались, - вошла в детскую Марина, - так может, перекусите чем бог послал?
     - С удовольствием, если вас не затруднит.
     - Отлично, тогда через пять минут приходите на кухню!
     В этот момент на кровать вспрыгнула кошка.
     Недоверчиво глянув на незнакомца, она улеглась на подушке рядом с мальчиком.
     - Это и есть твоя Клипсидра? Красивая! А ты знаешь, если кошка лежит с тобой в постели, значит, ничего плохого с тобой не случится. Это медицинский факт!
     - А вы в Африке были?
     - И не один раз.
     - И в Сахаре были?
     - И в Сахаре, и в Намибе. Знаешь, один раз на юге Африки я ночью дежурил по лагерю, вдруг слышу такой странный звук, как будто насос работает.
     Выглянул - мать честная, слон. Здоровенный такой слонище, стоит, ушами хлопает!
     - Вы испугались?
     - Да нет, он мирный был. Ему самому, наверное, страшновато было.
     - А вы что, путешественник?
     - Нет, юрист.
     - Михаил Петрович, я вас жду! - заглянула в детскую Марина.
     - Иду, иду!
     - А вы мне еще про Африку расскажете?
     - Обязательно, вот только поем...
     Стол на кухне был накрыт на двоих.
     - Садитесь, пожалуйста!
     - Как у вас тут красиво и уютно, а до чего вкусно пахнет!
     - Ешьте на здоровье. Выпить я вам не предлагаю, вы же за рулем.
     - Да, разумеется.
     Она налила ему в красивую чашку горячий, ароматный бульон.
     - А к бульону возьмите вот эти сухарики!
     Перед ним стояла мисочка, полная румяных сухариков с еще пузырящимся, горячим сыром.
     - Какая прелесть!
     - Берите, берите, не стесняйтесь.
     У него было странное ощущение, что он вернулся домой после долгого, трудного путешествия, где ему не раз грозила опасность, где он был открыт всем ветрам, а вот теперь, здесь, с этой женщиной, он защищен, спокоен. Каких только причудливых форм не обретает влюбленность, усмехнулся он про себя, а еще он почему-то боялся посмотреть ей в глаза.
     Вдруг в них он прочтет вежливое безразличие?
     После обеда возникла неловкая пауза. Он вынужден был поднять глаза, и сердце у него екнуло. Она смотрела на него, пожалуй, даже с нежностью, но при этом выглядела такой усталой, что ему захотелось немедленно прижать ее к себе, погладить по волосам, утешить и сказать: не бойся, маленькая, я с тобой, все будет хорошо, не волнуйся и ложись спать.
     Хотелось защитить ее от всего мира, чтобы она почувствовала себя так же, как он четверть часа назад...
     - Марина, вы устали, я пойду.
     - У меня был невероятно тяжелый день, столько всего... И плохого и хорошего...
     - Я все-таки загляну к вашему сыну попрощаться. Я обещал ему рассказать про Африку.
     - Ну конечно, и спасибо вам за все. Вы так меня поддержали...
     Он заглянул в детскую. Мишка спал. Он все еще был очень бледный. И, конечно, тоже нуждался в защите.
     - Он спит, - шепотом сообщил он Марине. - Если вы позволите, я на днях навещу его, ему ведь скучно так лежать, и еще я обещал показать ему фотографии...
     - Какие фотографии?
     - Которые привозил из экспедиций, ему будет интересно.
     - Спасибо, вы так любезны.
     - Я не любезен, я влюблен, - шепнул он ей и подошел к двери. - Дайте мне ключи от вашей машины. Я сейчас возвращаюсь на фирму и попрошу кого-нибудь из водителей подогнать ее к вашему дому.
     Она благодарно улыбнулась.
     - Вы все-таки чрезвычайно любезны.
     - Я чрезвычайно влюблен! - повторил он и вышел из квартиры.
     И я, кажется, тоже, подумала Марина. Только это сейчас совершенно ни к чему.
     Утром, когда Мишка проснулся, у него был уже вполне нормальный вид. Он с удовольствием поел.
     - Мам, ну скажи, что я буду делать целый день?
     Я так не могу!
     - Слушай радио, плеер, ну я не знаю!
     - Ма, а дядя Миша не приедет?
     - Сегодня? Вряд ли. Он сказал, зайдет на днях, какие-то африканские фотографии обещал привезти.
     - Здорово! Он клевейший дядька! Знаешь, он где только не был, а один раз к нему в гости слон приходил! Африканский! И он нисколечко не испугался, представляешь?
     - Как это - слон в гости приходил? Куда?
     - В лагерь, он был в экспедиции в какой-то.
     - Я про это ничего не знаю.
     - А почему он с тобой вчера приехал?
     - Мы встретились случайно в той фирме, где я буду работать. Кстати, Кудашева я теперь пошлю к чертям.
     - Почему?
     - Неохота!
     - Но ты же обещала!
     - Я обещала подумать! И вот подумала: не хочу!
     У меня, Мишка, будет сумасшедшая работа, боюсь, ни на что другое времени не останется. Я, конечно, доведу до конца все начатое, но новых заказов пока брать не буду.
     - Тебе надо открыть свою фирму, взять помощников...
     - Ну нет, это не по мне. Я хочу оставаться свободным художником. А кстати, я что подумала, может, плюнем на школу?
     - Как это?
     - Ну сколько тебе осталось, чуть больше двух недель? Неделю ты проваляешься, а потом поедешь на дачу, будешь дышать свежим воздухом, тебе это сейчас нужнее всего.
     - Ма, это фигня!
     - Почему?
     - Там же до июня никого не будет! С кем мне там общаться?
     - А без общения две недели не выдержишь?
     - Исключено!
     - Ишь ты! Странный ты все-таки парень, тебе предлагают прогулять школу на законных основаниях, а ты еще выпендриваешься, - засмеялась Марина. - А кто, кстати, канючил; "Мамочка, какая клевая дача!"?
     - А ты там будешь жить?
     - Буду приезжать вечером.
     - Тогда я еще подумаю! Все равно ведь эту неделю придется лежать.
     - Вот и подумай хорошенько!
     Марина поцеловала сына и умчалась. У нее была прорва дел.
     Домой она вернулась только в половине одиннадцатого, усталая, голодная, но очень довольная.
     Мишка уже спал.
     - Ну как он? - спросила она у Алюши.
     - Да хорошо, дружок у него новый объявился.
     - Какой дружок? Откуда? Из школы?