ом отправилась в супермаркет, накупила всяких вкусностей, чтобы и самой поесть, и милую хозяйку угостить. Что ж, в новой жизни мне сразу повезло, а это доброе предзнаменование!
     Как это ни дико, я ощущала настоящий прилив сил и бодрости. Вовсе не чувствовала себя разбитой, хотя не спала ночь. Странно... Наверное, подспудно я торжествовала, что это я бросила Глеба, а не он меня. Недаром же мне в последний год часто снилась эстафета... Вот сон и сбылся, я передала палочку неведомой Яне. Интересно было бы на нее взглянуть, а впрочем, ну их всех к черту. Я начала новую жизнь, и прошлому в ней нет места!
     Нина Николаевна ждала меня с оладушками из кабачков и свежим крыжовенным вареньем, но и мои деликатесы встретила благосклонно.
     - Ты вроде сказала, что от мужа ушла? - полюбопытствовала она.
     - Да.
     - А по тебе незаметно. Или он у тебя плохой был?
     Хотя что я, разве ж от хороших уходят? Он что, пьяница?
     - Да нет, просто мы рано поженились и надоели друг другу.
     - Он небось другую завел, а ты удрала? С утра пораньше вещи на вокзал отвезла и комнату снимать побежала... Что ж, дело твое, вмешиваться не буду, мало ли что на свете бывает. Вот у меня трое детей, дочка и два сына. Дочка хорошая, в Риге живет, замужем за латышом. Старший сын тоже путевый, головастый, деньги лопатой гребет и меня не забывает, а младший - горе одно.., пьянь, хулиган, а вот веришь, люблю его сильнее всех, все про него понимаю, а ничего с собой поделать не могу. Он уж все с себя пропил, даже квартиру спустил, жена его давно бросила, он в Пензу подался, к дружку какому-то...
     Вот я к нему и еду. Он пишет: приезжай, мама, я теперь за ум взялся, жену нашел - с ребеночком, правда, но это ничего... Только мне плохо верится, что он надолго в ум вошел. Не такой человек. Мне уж дочка и старший сын говорят: брось, мама, что ты от себя отрываешь, он же все равно пропьет. А я не могу, сердце-то болит. Хорошо вот надоумили меня на месячишко квартиру сдать, я эти денежки ему свезу, все помощь будет. А старший мне деньги в руки не дает. То есть нет, он мне все покупает, ничего не скажу, не жалеет, видишь, квартиру какую подарил, обставил, холодильник, телевизор, стиральную машинку - все купил, продукты каждую неделю с шофером присылает, а когда и сам завозит, и если что мне надо... А живых денег не дает, боится, я все Юрке отошлю. Но я пенсию свою стараюсь не тратить, коплю помаленьку, и вот еще двести долларов, не с пустыми руками к Юрке-то поеду. Болит у меня за него сердце...
     И все-таки я везучая! Всю жизнь мне везет на хороших людей. Плохих тоже на моем пути немало попадалось, но хороших все-таки больше. А сколько добрых душ было среди на первый взгляд осатаневших теток-челночниц! Никогда не забуду, как в варшавской ночлежке на меня напал в дым пьяный, омерзительный мужик, он уже повалил меня и рвал кофточку, а моя соседка, вроде бы циничная, на все плюющая сучка, огрела его бутылкой, и мы с ней вдвоем улепетывали ночью по незнакомым улицам.
     А потом плакали, обнявшись, на каком-то холодном полустанке, потому что в той жалкой дыре оставили свои вещи. Глебу я об этом никогда не рассказывала.
     И вот опять мне встретилась добрая, сердечная женщина - Нина Николаевна.
     - Вот что, Саша, ты тут отдохни маленько, а я пока за билетом съезжу.
     Она ушла. А я развесила свои вещи в шкафу и позвонила Ульяше, чтобы не волновалась.
     - Ну слава богу! - закричала она, услыхав мой голос. - Я просто с ума схожу, ко мне с утра примчался твой муженек в страшном гневе! Но гнев, по-моему, был просто хорошо сыгран, на самом деле он здорово растерян и напуган. А я вообще ничего не поняла! Ты где, ненормальная?
     - Улечка, я пока тебе не скажу. Только дам номер телефона, хорошо? Но Глебу не говори, ни в коем случае! Номер дам только тебе и бабушке.
     - Саша, что случилось, бога ради, скажи!
     - Как-нибудь потом. Но я к нему не вернусь.
     - У тебя какой-то мужик?
     - Нет никакого мужика, просто я начинаю новую жизнь. Запиши номер моего мобильника.
     - Опаньки! Сашка, почему ты не приехала ко мне? У меня же есть вторая комната, могла бы там пожить.
     - Нет, Уля, спасибо, но - нет! Я все тебе объясню, когда немного очухаюсь и соображу, как быть дальше. А если ты услышишь что насчет работы, позвони мне, я пока в Москве и буду здесь еще месяц.
     - А потом? Куда ты потом намылилась?
     - Я еще ничего не знаю, мне главное - найти работу.
     - Но где же ты ночевать собираешься?
     - Я сняла комнату, вернее, квартиру.
     - Опаньки! Лихо начала! Ну дай тебе бог! И помни, что у тебя есть я.
     - Я это всегда помню, Ульяша.

***

     Через день я проводила Нину Николаевну и вернулась в квартиру, где мне предстояло провести первый месяц самостоятельной жизни. Прежде всего я взялась за уборку, хотя, надо признать, у Нины Николаевны было очень чисто. Но мне надо себя чем-то занять. Для начала я вымыла окна. И так устала, что в десять вечера завалилась спать и проснулась в двенадцатом часу следующего дня. Мне было не очень ясно, что делать дальше. Но не сидеть же целый день в четырех стенах! Я оделась, выпила кофе с бутербродом, навела красоту и решила пойти купить для начала газетку с объявлениями. Вдруг мне снова повезет - и я найду какую-нибудь работу. Я уже собралась уходить, когда раздался звонок в дверь. Я открыла и остолбенела. Передо мной стоял Александр Андреевич, с которым я флиртовала в "Метрополе".
     Он опешил не меньше моего.
     - Это вы? Что вы тут делаете?
     - Я? Я тут живу.., временно...
     - То есть как? А где мама?
     - Мама? Нина Николаевна - ваша мама?
     - Представьте себе. Но как вы сюда попали? И что вообще все это значит?
     Вид у него был хмуро-ошарашенный. Он ничего не понимал, и ему это было не по вкусу.
     - Нина Николаевна уехала в Пензу и сдала мне квартиру на месяц.
     Он досадливо поморщился:
     - Так я и знал! Может, вы все-таки впустите меня?
     - Да, пожалуйста, проходите. Вот уж никак не предполагала...
     Он вдруг рассмеялся:
     - Да, я мог ожидать чего угодно, но только не встречи с вами в маминой квартире. И после этого вы скажете, что это не рука судьбы?
     - Какая там рука судьбы, просто нелепая случайность.
     - Кофе у вас есть?
     - Есть, конечно. Но только растворимый.
     Он опять поморщился:
     - Ладно, не надо. Закурить вы позволите?
     - Ради бога! Вот пепельница.
     - Саша, Александра Андреевна, что у вас стряслось? Вы сбежали от мужа? И не вздумайте врать, я не идиот. Интересно только, откуда вы знаете мою маму?
     - Вы не поверите, мы случайно столкнулись на проспекте Мира.
     - На проспекте Мира? Ах да, там же что-то вроде биржи по сдаче и найму жилья...
     Теперь поморщилась я. Уж больно казенно это прозвучало.
     - Замечательно, на какие только уловки не идет мать, чтобы добыть Юрке на пропой... Я просто поражаюсь.
     - Так, может, лучше не поражаться, а самому отстегивать какую-то малость младшему брату?
     - Саша, только не надо читать мне нотации! От таких жалостливых баб страна спивается...
     - Интересная точка зрения.
     - Простите, я не хотел вас обидеть, я просто вне себя от удивления и злости. Простите еще раз.
     - Прощаю. Что с вами делать.
     - Саша, я могу вам чем-то помочь?
     - В каком смысле?
     - Ну вы ушли от мужа, снимаете комнату, у вас, вероятно, тяжелый момент, может быть, нужна какая-то помощь...
     - Ну вообще-то помощь нужна.
     - Готов служить.
     - Мне нужна работа.
     - Работа? А кто вы по профессии?
     - В том-то и дело, что никто. Но я могу научиться... - пролепетала я, вдруг осознав всю свою никчемность.
     - И вы никогда не работали?
     - Работала. Кем придется, даже домработницей, - сама не зная почему, ляпнула я. - Я когда-то училась в ГИТИСе на театроведческом, говорили, что у меня легкое перо, я могла бы править какие-нибудь тексты...
     - Языки вы знаете?
     - Немного английский...
     - А компьютер?
     - Увы.
     - Понятно... И все-таки я что-нибудь попытаюсь придумать. Саша, простите за нескромный вопрос, но сколько вы платите за эту квартиру?
     - Двести долларов.
     - А что вы думаете делать дальше? Ведь мама через месяц вернется. Или рассчитываете помириться с мужем? Это, так сказать, педагогический финт?
     - Отнюдь. Вы зря думаете, что я как та дама у Чехова, которая ушла от мужа в другую комнату.
     - Я не помню...
     - Рассказ называется "Ушла".
     - Так, значит, вы начитанная дама. И ушли от мужа всерьез. Насколько я понимаю, любовника в запасе тоже нет...
     В этот момент в кармане у него зазвонил сотовый.
     - Алло! Да, я. Нет, нельзя. Черт, почему ты ничего не можешь сам решить? Ну хорошо, через полчаса буду. - Он отключил телефон. - Саша, я должен сейчас спешить, но вечером... Что вы делаете вечером?
     Я молча пожала плечами.
     - Давайте поужинаем где-нибудь и обсудим наши перспективы?
     - Наши?
     - Ну ваши.., если вам так больше нравится.
     - Давайте, - согласилась я. Все равно ничего другого у меня пока не предвидится. - Только спать с вами я не буду.
     - А я вам, по-моему, этого пока не предлагал.
     - Но лучше заранее оговорить все, правда?
     - Хорошо, - засмеялся он и как-то так сверкнул глазом, что я поежилась.
     - Я вам позвоню часов в семь, и мы договоримся.
     Идет?
     - Ладно.
     Он ушел. У меня были какие-то смешанные чувства. Он мне скорее даже нравился, но пугала его излишняя проницательность. Впрочем, это неважно.
     Главное, чтобы работу нашел. Вопрос в том, что он за это потребует. Но что-то в нем есть очень привлекательное. Лучше подумаю, что мне надеть вечером?
     Он ведь поведет меня, скорее всего, в хороший ресторан, и нельзя выглядеть жалкой, брошенной женой. Стоп, меня еще никто не бросил, это я бросила своего звездного мужа! Уля говорит, он был растерян, несмотря на злость. Ничего, эти пряные особы быстро приведут его в чувство. Я понимала, что больше всего на свете хочу утереть Глебу нос. А для этого я должна состояться как личность. Мне не нравилась эта фраза, она была какой-то сухой и скучной. Но суть дела от этого не менялась. Пока мне везет. Этот мой тезка мужчина очень интересный, только спать с ним мне не хочется. А не хочется, и не буду! И плевать я хотела и на Глеба и на его нос.
     Пусть живет неутертым! А я буду жить по-своему и делать только то, что сочту нужным. Одним словом, я разволновалась, в голове была полная каша, и я уже никуда не пошла.
     В половине седьмого он позвонил:
     - Саша, через полчасика заеду за вами, вы не возражаете?
     - И куда мы поедем?
     - В "Леонардо".
     - Это что такое?
     - Очень недурной итальянский ресторан. Вам полчаса на сборы хватит?
     - Вполне.
     Я надела тот серо-голубой костюм, который Лика мне купила в возмещение желтых тряпок. Причесалась, освежила макияж и понравилась себе. Свободная интеллигентная женщина собирается на свидание. И вдруг я подумала: на свидание я не ходила уже четырнадцать лет, с того дня, как вышла замуж за Глеба. Потом были другие радости, но вот свиданий не было. От этой мысли у меня поднялось настроение. Александр Андреевич зашел за мной и принес чудный букет лилий, белых и розовых.
     - Ох, спасибо, какие красивые... Надо найти вазу...
     - У мамы в доме всего одна ваза, вон в горке стоит.
     Ваза была чудовищной. Что называется, богатой - в выпуклых раззолоченных узорах. Я замялась.
     Но он понял мое замешательство, рассмеялся и достал с верхней полки кухонного шкафчика простой белый кувшин:
     - Подойдет?
     - Да, спасибо, - с облегчением выдохнула я.
     В кувшине лилии выглядели восхитительно.
     - Прелесть, спасибо, - улыбнулась я.
     - Ну что, вы готовы? Тогда поехали, я проголодался.
     - Это далеко?
     - Да нет, в центре.
     Мы сидели в ресторане, ели очень вкусную рыбу, какие-то салаты, пили прекрасное вино, говорили о чем-то, и мне было хорошо. Я чувствовала, что нравлюсь ему, что он волнуется, и мне это льстило.
     Странно, он абсолютно ничем не напоминал свою мать.
     - Александр Андреевич, в вас есть восточная Кровь? - спросила вдруг я.
     - Конечно, мой отец был наполовину татарином.
     - А что в Москве делают корабелы?
     - Надо же, вы запомнили, что я корабел... Ну что ж, могу рассказать. Я с детства мечтал о море. В то время мальчишки хотели в основном стать космонавтами, я хотел быть военным моряком. Но из этого ничего не вышло, меня не взяли по состоянию здоровья. Мы тогда жили в Ленинграде, и я пошел учиться на кораблестроителя, этим и после института занимался, а когда началась перестройка, пришлось переквалифицироваться и переехать в Москву. У меня тогда была семья, дочь...
     - А где теперь ваша семья?
     - С женой мы развелись, а дочка уже взрослая, вышла замуж за финна и живет в Турку. Потом я еще раз был женат, но, как говорится, без последствий...
     Саша, вы очаровательны... Чем дольше на вас смотришь, тем вы красивее. Ваша красота не бросается в глаза, но уж если задержишь на вас взгляд, невозможно оторваться. Расскажите что-нибудь о себе.
     - Не хочется. Да и нечего. В моей жизни все более чем банально.
     - А по-моему, наша с вами встреча совсем не банальна. Я привез продукты маме и встретил женщину своей мечты.
     - Здрасте, я ваша тетя! - вырвалось у меня.
     - Вы смешная. Нет, правда, не сочтите это тоже за банальность, но я часто вспоминал ваше лицо, эти удивительные глаза... И вдруг вы открываете мне дверь... Я в первый момент решил, что у меня галлюцинации. А вы хоть раз обо мне вспомнили?
     - Если честно, то нет. Мне было не до того.
     - Саша, а ваш муж знает, где вы?
     - Нет. И не нужно. Я не хочу.
     - У вас есть дети?
     - Увы.
     - Увы - есть или увы - нет?
     - Нет, у нас нет детей. Увы.
     - И кто виноват в разрыве?
     - Александр Андреевич, не надо сейчас об этом говорить.
     - Ох, простите, вы, конечно, хотите забыть обо всем, а я лезу с расспросами. Больше не буду!
     И вдруг в моей сумке заверещал сотовый телефон.
     От неожиданности я вздрогнула. Мне еще никто по нему не звонил.
     - Алло!
     - Сашенька, детка, это я! - донесся до меня слабый и какой-то ломкий голос бабушки. - Где ты сейчас, девочка?
     - Бабушка, я в ресторане. Что-то случилось?
     - Саша, прошу тебя завтра с самого утра пойти в каспамат...
     - Куда? - не поняла я.
     - В каспамат. Ах, у вас же это по-другому называется, - кажется, банкомат. Возьми распечатку. А потом обязательно позвони мне. Сразу же, очень тебя прошу.
     - Бабушка, что случилось?
     - Это очень-очень важно. Мне трудно говорить, до завтра, Сашенька.
     Она отключилась. Я сидела в полной растерянности.
     - У вас есть бабушка? - ласково улыбнулся Александр Андреевич.
     - Да. В Израиле. Она очень старенькая, а меня к ней почему-то не пустили. Впрочем, это неважно.
     - И что бабушка от вас хочет?
     - Да так, просит кое-что сделать.., неважно. - Мне не хотелось посвящать его в мою жизнь. Зачем?
     - А кто же вас не пустил к вашей бабушке? - продолжал допытываться он.
     - Посольство. Мне не дали визу. Но я не хочу сейчас об этом говорить.
     - Понятно. Это означает - не лезь куда не просят. Хорошо, не буду. Кстати, я тут пораскинул мозгами насчет вашего трудоустройства...
     - И что?
     - Есть одна, по-моему, неплохая мысль, но осуществить это можно будет только через две недели.
     Ваш работодатель вернется в Москву, и я вас сведу.
     Полагаю, это устроит и его и вас.
     - А что это за работа?
     - Саша, я пока ничего говорить не буду, этот человек сейчас далеко, связаться с ним я не могу. Но как только, так сразу... И еще... Я завтра вынужден на десять дней уехать. Вы можете пообещать, что за это время никуда не слиняете?
     - Мне совершенно некуда линять. К тому же до возвращения вашей мамы я просто не могу слинять, я должна поливать цветы и вообще... Для меня двести долларов - немаленькие деньги.
     - А вдруг вы помиритесь с мужем, как я вас тогда найду? Или тогда вам не нужна будет работа?
     - Я никогда не помирюсь с мужем, то есть я с ним и не ссорилась. Я не вернусь к нему, это уж точно. Так что вы меня застанете через десять дней в квартире вашей мамы.
     - Чем больше я с вами общаюсь, тем труднее мне с вами говорить...
     - Почему?
     - Я сейчас могу говорить только банальности, Саша. Вы сводите меня с ума, я глаз не могу от вас оторвать, я в вас влюбился. Молчите, не отвечайте.
     Не бойтесь, я ничего от вас не потребую, но хочу быть вам полезным. Может быть, со временем вы сумеете оценить мои старания и деликатность. Я на это надеюсь. Прекрасно понимаю, вы сейчас еще в растерянности, у вас нет опоры, вы не знаете, как жить и что делать, но поверьте, Саша, в жизни главное - твердо знать, чего не надо делать, а остальное жизнь сама подскажет. Я и в бизнесе стараюсь этим руководствоваться. Меня этому научил один мудрый старик, наш сосед по ленинградской коммуналке. Он много лет отсидел ни, за что, как тогда водилось, лет пятнадцать наверное, он был из дворян, и жизнь его не согнула ни в прямом, ни в переносном смысле, у него и в восемьдесят с лишнем лет была такая осанка!.. Так вот он мне как-то сказал: "Саша, запомни, все очень просто в жизни: ты обязан определить для себя, чего ты никогда не должен делать, ни при каких обстоятельствах. А чтобы не мучиться, запомни десять заповедей".
     - И вы хотите сказать, что соблюдаете все десять заповедей?
     Он рассмеялся:
     - Не все, нет, но большинство...
     - А как насчет "не возжелай жены ближнего своего"?
     - Вот с этим трудно, - смеясь, ответил он и поцеловал мне руку. - Но точно могу сказать - не убивал, не крал, не сотворял себе кумира, даже из женщин...
     - А какой у вас бизнес?
     - Из области высоких технологий.
     - Звучит загадочно и весьма эффектно, но непонятно.
     - Сашенька, это так скучно, что не стоит объяснений...
     - Тем более я все равно ничего не пойму.
     - Вот именно.
     - А вы, наверное, не очень крупный бизнесмен, если не крали, не убивали...
     - Боже, какое примитивно-киношное представление! Но я и в самом деле не олигарх, как у нас теперь выражаются, хотя и не последняя спица в .колеснице.
     - Что вы не олигарх, я уже поняла: ходите без охраны.
     - Сашенька, охрана никому никогда не помогала, разве вы еще не поняли? И ничему не помешала.
     Саша, вас встревожил звонок вашей бабушки?
     - А что, заметно?
     - Да. По вашим глазам все видно. В них появилась тревога, которой до звонка не было.
     - Мне не понравился бабушкин голос, у нее тяжелая астма, и, по-моему, ей плохо.
     - Ваша бабушка живет в Израиле, но раз у нее астма, то, вероятно, живет она где-то в районе Мертвого моря?
     - Она живет в Араде, но откуда вы все это знаете?
     - У меня есть друг детства, Додик Барский. У его жены астма, и они уехали в Арад. Все просто.
     - А вы там были, в Араде?
     - Был, конечно, был. Это полчаса езды от Мертвого моря. Места удивительные, но я прожил там три дня и чуть не сошел с ума от тоски. Хотя городок вполне цивилизованный, чистенький, цветов много... Но жить там я бы не смог.
     - Почему?
     - Пустыня меня угнетает.
     - У бабушки там квартира с видом на пустыню.
     Ей нравится.
     - А мне нравитесь вы, и, видимо, тут мы с вашей бабушкой сходимся? - улыбнулся он.
     Я промолчала. Что на это скажешь? Но не скрою, его слова мне были приятны.
     После ужина он спросил:
     - Саша, не хотите закатиться куда-нибудь в ночной клуб или в казино?
     - Боже упаси, - испугалась я. - Такие штучки не для меня. Лучше отвезите меня домой. Ну то есть к вашей маме...
     - Вы правильно сказали - домой. Сейчас это ваш дом по праву. Мне жаль с вами расставаться, но ничего не попишешь. Назойливость - не моя фишка.
     - А что ваша фишка? - засмеялась я.
     - Это вы еще узнаете.
     - Звучит и