ка таинственного незнакомца осыпалась, и  я
ее выбросила.
   Но еловых лап было мало, и все они казались какими-то жалкими.  Ну  и
ладно. Это не наше Рождество! И я помчалась  домой  -  готовить  ужин  к
ненашему Рождеству.
   Первым делом я взялась за сельдерейный  салат,  поскольку  в  рецепте
было сказано, что его лучше сделать заранее, чтобы настоялся. Это  будет
нечто весьма изысканное! Максим Павлович просто  обалдеет!  Я  вымыла  и
почистила стебли, отрезала кусочек и сунула в рот.
   Вкусно! Быстро нарезала  сельдерей,  потом  очень  мелко  нашинковала
яблоко, добавила немного грецких орехов, а затем достала из холодильника
баночку ананасового компота. Сок слила в стакан и с наслаждением выпила,
а кусочки ананаса высыпала в  миску  с  салатом.  Перемешала,  заправила
майонезом  и  глубоко  задумалась:  в  какую  посуду   переложить   этот
кулинарный шедевр?
   Минут через десять я сочла,  что  салат  уже  немножко  настоялся,  и
решила попробовать.  Потрясающе!  Такая  экзотика!  Зато  все  остальное
должно  быть  просто  вкусным  и  добротным.  Вполне  достаточно  одного
экзотического блюда.
   Я управилась довольно быстро,  потом  прибралась  в  квартире  и  уже
хотела сесть за работу, но вспомнила, что я так и не заглянула в  пакет,
доставленный мне из далекого Торонто. Вот  это  да!  В  пакете  оказался
довольно толстый конверт, явно с фотографиями, и еще сверток,  поменьше,
в котором прощупывалась какая-то тряпочка. Там и  вправду  я  обнаружила
блузку,  очень  красивую,  лиловую,  всю  в  осенних  листьях.  Здорово,
обрадовалась я. Вот ее-то я сегодня и  надену.  Она  мне  очень  пойдет.
Письмо от старых друзей было, как всегда, сумбурным и веселым,  а  яркие
красивые снимки запечатлели их во время  отдыха  на  Гавайях.  Живут  же
люди!
   Но завидовать я не умею, потому просто порадовалась за них и все-таки
попыталась взяться за работу. Но у меня ничего не  получалось.  Тогда  я
решила: не буду зря мучиться, завтра все нагоню,  не  страшно.  И  стала
думать о предстоящем свидании.
   Как мне вести себя? Не подавать виду, что  он  мне  нравится?  Но  я,
кажется, уже подала вид...  И  где  мне  его  принять?  Накрыть  стол  в
комнате? Нет, это, пожалуй, слишком. Хватит с него и кухни. Поедим  там,
а потом перейдем в гостиную. Но ведь сегодня сочельник, какой-никакой, а
все-таки праздник, и потому вполне естественно накрыть стол  в  комнате.
Но не слишком ли я волнуюсь? В конце концов, что особенного? Ну придет в
гости незнакомый мужик,  стоит  ли  придавать  этому  уж  такое  большое
значение? Не стоит, конечно, но... Я не находила себе  места.  И  решила
позвонить тетушке Лизе, все ей рассказать, посоветоваться.
   - Он так тебе понравился? - с тревогой спросила она, выслушав меня.
   - Сама не пойму. Но отчего-то не могу успокоиться.
   - Это с отвычки, детка. У  тебя  давно  никого  не  было,  вот  ты  и
волнуешься. Уверена, все дело именно в этом.
   - Может быть.
   - Только прошу тебя. Маша, не делай поспешных шагов.
   - Каких шагов?
   - Ну, ты же меня понимаешь...
   - То есть не ложиться сразу с ним в постель, да? - уточнила я.
   - Разумеется. Тем более в наше время... Это так опасно.
   - А если очень захочется? -  засмеялась  я  нервно,  потому  что  мне
захотелось этого при первой же встрече.
   - Безусловно, ты вольна поступать,  как  тебе  угодно,  только  зачем
тогда спрашивать у меня совета? - сухо заметила тетушка.
   - Да нет, Лиза, ты кругом права, я действительно  за  последние  годы
утратила всякую уверенность...
   - А я тебе сколько твердила, что в твоем возрасте нельзя быть  одной.
И тем не менее постарайся не терять  головы...  Ты  ведь  ровным  счетом
ничего о нем не знаешь.
   Даже фамилии. Может, он бандит!
   - Не похоже! И  потом,  я  тут  почитала  во  время  болезни  дамские
детективы, так там самые привлекательные мужики как раз бандиты!
   - Маша!
   - Да я же шучу!
   - Когда он к тебе придет?
   - В половине восьмого, а что?
   - На сколько времени рассчитан твой ужин?
   - Не поняла.
   - Ну за сколько вы можете все съесть? За час управитесь?
   - Понятия не имею! Думаю, с выпивкой это может растянуться и  на  все
два. А какое это имеет значение?
   - Ну, с порога он на тебя скорее всего не набросится...
   - Вряд ли.
   - Значит, после ужина, когда вы оба расслабитесь...
   Вот тогда-то я тебе и позвоню!
   - Зачем?
   - Чтобы воззвать к твоему благоразумию!
   Я расхохоталась.
   - А если будет уже поздно? Или, наоборот, слишком рано?
   - Маша, я позвоню, а решать в любом случае тебе.
   - Ладно, звони, возможно, и в самом деле я этим воспользуюсь.  Потому
что вдруг мне захочется от него поскорее избавиться? Ведь при  ближайшем
рассмотрении он может оказаться достаточно  противным.  Напьется  и  еще
неизвестно, что из него полезет.
   - Вот! Наконец-то я слышу нормальные речи, а не идиотский  влюбленный
лепет. Постарайся сохранить такое настроение до вечера  и  все  будет  в
порядке. Главное, не считай заранее, что это тот суженый, которого конем
не объедешь. И выясни первым делом его фамилию.
   - Это я уже усвоила. Спасибо за поддержку, Лиза!
   - До вечера, детка! Я непременно позвоню!

***

   Ровно  в  семь  я  была  уже  полностью  готова.  Одета,   причесана,
подкрашена. И, разумеется, надушена. Стол я накрыла  в  комнате  и  даже
свечи в подсвечниках приготовила. Рождество как-никак! Взяв на руки Гешу
Глюка, я уселась перед телевизором, чтобы  скоротать  время  до  прихода
Максима Павловича. Судя по вчерашней встрече, он достаточно  пунктуален,
впрочем, сейчас в Москве такие пробки, а он ведь за  рулем...  Стоп!  Он
собирается пить, значит, либо приедет без машины, либо...  Либо  намерен
остаться тут до утра? Каков наглец!
   Первым делом надо выяснить не фамилию, а каким транспортом прибыл. Но
с другой стороны, даже если он приедет без машины, где гарантия, что  он
не намерен тут ночевать? Господи, как мне это надоело! Да не буду я ни о
чем думать. В любом случае, если я не захочу, он здесь не останется. Что
за идиотские сложности возникают у бабы, отвыкшей от нормального общения
с мужиком! Я почти уже в старую деву превратилась.
   Подумаешь, большое дело - накормить ужином малознакомого человека,  а
я возвела это в невесть какую проблему, дура несчастная. Тоже мне, повод
для драмы!
   Я была так зла на себя,  что  вскочила  с  дивана,  забыв  про  Гешу,
который мирно спал у меня на коленях, и бедняжка свалился на пол.
   - Гешенька, прости меня, корову окаянную!
   Я положила котенка на диван, а сама кинулась в кухню выпить воды.  От
злости у меня пересохло в горле.
   Раздался звонок домофона. Явился, не запылился!
   - Кто там?
   - Маша, откройте, пожалуйста!
   Открою, куда ж я теперь денусь. Я прильнула к глазку.  Услыхала,  как
подъехал лифт. Потом раздался топот. Ага, это он сбивает снег с ботинок.
А вот и он!
   Тащит что-то огромное и непонятное. Я поспешила распахнуть дверь.
   - Здравствуйте! Что это у вас?
   - Привет! Это елка! Или у вас уже есть?
   - Нет... Боже, какая прелесть!
   Он принес елку в большом  деревянном  бочонке,  стройную,  не  меньше
метра высотой и неимоверно пушистую.
   - Куда ее поставить, а то она тяжелая, стерва! - пропыхтел он.
   - Вот сюда, в комнату. В этом углу она отлично встанет!
   - Может, я сначала ботинки сниму?
   - Не вздумайте! Я этого не выношу!
   Наконец он поставил елку, куда было велено.
   - Хороша, правда? Я просто не мог удержаться.
   Она у вас долго простоит. Надо ее только поливать...
   - Спасибо, она просто чудо! Да вы раздевайтесь, а то уже взмокли.
   - Это верно! И вот еще...
   Он протянул мне висевший на запястье пластиковый пакет.
   Там оказалась большая бутылка водки и две бутылки моего любимого вина
"Либфраумильх", которое у  нас  почему-то  неизменно  называют  "Молоком
любимой женщины", что  неимоверно  глупо  и  даже  немножко  неприлично,
потому что на самом деле это всего лишь "Молоко Мадонны". Кстати,  и  на
этикетке изображена Мадонна.
   Но об ошибках и глупостях перевода я могу говорить часами.
   - Вы позволите помыть руки?
   - " - Конечно!
   В комнате упоительно пахло хвоей. Если очистить  апельсин,  то  будет
настоящий рождественский запах.
   - Маша, я вижу, стол накрыт, и, честно говоря, умираю с голоду!
   - Отлично, садитесь! У меня  все  готово!  Осталось  только  нарезать
хлеб, а это одно мгновение!
   - Что будем пить, я вижу тут у вас тоже напитки...
   - Начнем, пожалуй, с водки.
   - Я с вином не промахнулся?
   - Наоборот, чудесным образом угадали мое любимое.
   Он открыл бутылку, налил и голодным взглядом окинул стол.
   - Максим Павлович, попробуйте вот этот салат...
   - Ох, только не надо так официально, - скривился он, накладывая  себе
салат. - Зовите меня просто Максом. Все, Маша, если я сейчас  что-нибудь
не съем...
   Ваше здоровье, Маша!
   Он опрокинул рюмку и принялся за еду.  Смотреть,  как  он  ест,  было
приятно. С удовольствием, но без жадности, хоть он и был очень голоден.
   - А что это я ем? - спросил он. - Очень вкусно, но непонятно.
   - Секрет фирмы! Ешьте, ешьте, возьмите вот это...
   Утолив первый голод, он налил еще водки, поднял рюмку и посмотрел  на
меня.
   - Господи, Маша, я полный идиот!
   - Почему? - улыбнулась я. Мне было с ним легко и спокойно, как  будто
я знала его всю жизнь.
   - Вы сегодня такая красивая... И вам так идут эти листья...
   - Какие листья? - не поняла я.
   - На блузке... Совсем в цвет волос...
   - Эту блузку доставили мне вы!
   - И я первый вас в ней увидел, да?
   - Да. Ешьте, ешьте, не стесняйтесь,  но  предупреждаю,  будет  еще  и
горячее.
   - Ах, хорошо! Я сегодня так устал, замерз, проголодался...  А  сейчас
как в раю.  Маша,  давайте  выпьем  за  наше  знакомство,  мне  кажется,
счастливое... Ох, я что-то не то, наверное,  говорю...  Но  вы  уж  меня
извините!
   Так за знакомство, да?
   - За знакомство!
   Мы выпили, как и положено, неотрывно глядя друг другу в глаза, отчего
сердце у меня ухнуло куда-то, а потом забилось в горле, так что  я  едва
сумела проглотить водку.
   Немного справившись с собою, я вдруг вспомнила, что должна задать два
вопроса. И взглянуть на его руки.
   Руки оказались великолепными. Крупные, с длинными красивыми пальцами,
очень мужские.  Но  на  безымянном  пальце  правой  имелось  обручальное
кольцо, впрочем, я была в этом почти уверена.
   - Макс, мы вот с вами сидим, встречаем Рождество, а я ничего о вас не
знаю, даже фамилии...
   - Ох, верно! - засмеялся он. - Просто у меня такое ощущение, будто мы
давным-давно знакомы... Так вот, фамилия моя Мартьянов.
   У меня отлегло от сердца.
   -  А  по  профессии  я...  Работаю   техническим   директором   одной
телекомпании. Женат, как вы, наверное,  догадались.  У  меня  есть  сын,
довольно взрослый... Ну вот... Я рассказал о себе. Теперь ваша очередь.
   - А я переводчица с немецкого, иногда  еще  даю  уроки.  Трижды  была
замужем, в четвертый раз меня туда калачом не заманишь, я  слишком  ценю
свою свободу, поэтому, Макс, если у нас с вами что-то получится, не надо
рассказывать мне, что ваша  жена  тяжело  больна,  и  вы  ни  при  каких
обстоятельствах не можете ее оставить...
   Кажется, я опьянела. Что я такое несу? Он смотрел  на  меня  с  явным
огорчением. Правы мои подруги, я безнадежная дура. Вот  опять  сама  все
испортила. А начиналось так хорошо.
   - Маша, я не стал бы ничего подобного говорить, поверьте  мне.  И  не
мучайтесь...
   - Почему это я должна мучиться? - вскинулась я.
   - Потому что я вижу, - ласково улыбнулся он,  -  вы  раскаиваетесь  в
том, что сказали. Не надо, я понимаю...  Забудьте,  наплюйте!  Из  всего
вами сказанного я услышал только то, что мне хотелось.
   - А именно?
   - Что у нас с вами может что-то получиться.
   Я чуть не разревелась, но все-таки сумела  с  собой  справиться.  Вот
только слез еще не хватало!
   - Маша, бросьте, все отлично, просто замечательно.
   А особенно вот этот салат. Сроду ничего подобного не ел.  Но  умоляю,
откройте тайну, из чего он?
   - Из сельдерея, - все-таки шмыгнула носом я. - С ананасами.
   - Вы шутите?
   - Нисколечко. Я вычитала этот  рецепт  в  поваренной  книге,  которую
сейчас перевожу.
   - Невероятно!
   - Вам правда понравилось?
   - Честное слово! Вы же видите, сколько я съел. И вообще,  у  вас  все
очень вкусно. И уютно! Одним словом, хорошо!
   Он старается меня успокоить, и это ему удается.
   Вскоре я начисто забываю о возникшей было неловкости, и  мы  говорим,
говорим, не можем наговориться. И смеемся,  и  пьем.  О  вопросе  насчет
машины я позабыла вовсе. Знаю только одно - хочу, чтобы он  остался.  Но
до этого момента еще  далеко,  я  кормлю  его  телятиной,  запеченной  с
грибами и картошкой, и замечаю, что он не сводит с меня глаз, и мне  так
хорошо от этого...
   - Маша, вы недавно постриглись? - вдруг спросил он.
   - Почему вы так решили? - удивилась я.
   - У вас... У вас нет привычки к коротким волосам!
   Вы  иногда  встряхиваете  головой,  как  делают  женщины  с  длинными
волосами. Я прав?
   - Правы. Да, я только на днях отрезала волосы.
   - Жалко!
   - Господи, почему это  все  мужчины  любят  длинные  волосы?  Атавизм
какой-то! А мне нравится стрижка, и возни меньше... Я давно решила,  что
постригусь, когда мне стукнет сорок.
   - Не хотите же вы сказать... - он удивленно округлил глаза.
   - Вот именно! А вас это пугает?
   - Пугает? - рассмеялся он. - Господь с вами.
   Напротив, меня это вдохновляет. Маша, а  что,  если  нам  потанцевать
немного?
   - Потанцевать? - испугалась я. Совершенно ясно,  это  предлог,  чтобы
перейти к решительным действиям.
   Ну и что? Чего мне бояться? Да, я, кажется, и впрямь  превратилась  в
старую деву. - Можно, только вот с  музыкой  у  меня  не  очень.  Старый
проигрыватель и пластинки старые...
   - Замечательно! Обожаю старые  пластинки.  Вы  позволите  мне  самому
выбрать?
   - Пожалуйста! А я пока уберу со стола...
   - Нет, уберем мы вместе!
   Я не стала возражать. Вдвоем мы мгновенно привели стол в  порядок,  и
он занялся пластинками.
   - Готово! - объявил он через две минуты. - Джо Дассен, вы не против?
   - Я - за!
   Он подошел ко мне.
   - Позвольте...
   Я положила руки ему на плечи, он  слегка  обнял  меня,  и  нас  обоих
словно тряхнуло током. Но мы справились с  собой,  только  старались  не
смотреть в глаза друг другу.
   Но мало-помалу под нежный голос Джо Дассена он  все  крепче  прижимал
меня, и вот уже голова моя пошла кругом, а он прошептал мне на ухо:
   - Что у тебя за духи? От них можно сойти с ума...
   Но тут в дверь позвонили, резко и громко.  Я  словно  пробудилась  от
сладкого сна.
   - Вы кого-то ждете?
   - Нет!
   - Может, не открывать? - проговорил он страстно.
   Но звонок повторился.
   - Я спрошу, может, сосед за сигаретами... Кто там?
   - Маша, тетя Маша, открой! Это я, Белла!
   Я распахнула дверь.
   - Белка, ты откуда? Что-то случилось? С отцом?
   Белка - моя племянница, дочь  Кости,  и  живет  она,  естественно,  в
Питере с родителями, и лет  ей  неполных  шестнадцать.  Она  со  слезами
кинулась ко мне на шею:
   - Машенька, Маша, ты меня не прогонишь, нет?
   - Белка, что стряслось? Что-то с папой?
   - Нет, ты не пугайся, ничего такого,  просто..,  просто...  -  рыдала
она.
   - С матерью поссорилась? - догадалась я.
   - Да! Она... Она мне жить  не  дает!  Она...  -  И  тут  вдруг  Белка
заметила стоящего в дверях гостиной Макса. - Ой, я не вовремя, да?
   - Ты не вовремя, но что уж теперь поделать, заходи! - засмеялась я. -
Максим Павлович, познакомьтесь, это моя племянница из Петербурга.
   - Очень приятно, - едва скрыв тяжелый вздох  разочарования,  произнес
он.
   Она смерила его любопытным взглядом и стала расстегивать куртку.
   - Ты когда приехала?
   - Только что, сидячим поездом.
   - А почему не позвонила?
   - Потому что ты ни за что бы не согласилась... Я знаю,  ты  бы  стала
меня воспитывать...
   Ах, мерзавка, ей смешно, она страшно собой довольна, а что  у  тетки,
может, вся жизнь кувырком пойдет, ей дела нет, да  и  какая  может  быть
жизнь в такой глубокой  старости?  И  что  мать  там  с  ума,  наверное,
сходит...
   - Варвара знает, что ты сюда поехала? - строго спросила я.
   - Нет! Пусть поволнуется! Так ей и надо!
   - Ну вот что! Либо ты сию минуту позвонишь матери и скажешь, где  ты,
либо можешь отправляться на все четыре стороны!
   - Маша! Ты же не выгонишь меня на улицу зимней ночью!
   - Не выгоню, факт! Но матери твоей позвоню!
   - Ну, Машенька, ну пожалуйста, давай позвоним утром!
   - Никаких разговоров! Ты боишься ей звонить?
   Ладно, я сама.
   Меня одновременно душили  смех  и  ярость  -  причудливое  сочетание,
ничего не скажешь. Взбалмошная  девчонка,  дурища,  явилась  и  все  мне
поломала. Странно, что Макс еще не смылся. Неужели выжидает, чем все это
кончится? Я набрала питерский номер. Трубку тут же подняли.
   - Алло!
   - Варя? Привет, это Маша!
   - А, это ты! - в ее голосе послышалось разочарование. - А Кости  нет,
он в Америке.
   - Варя, послушай, ты, наверное, волнуешься из-за Белки?
   - Что? Откуда ты знаешь?
   - Она только что заявилась ко мне, живехонька-здоровехонька!
   - К тебе? В Москву?
   - Ну не в Париж же! - раздраженно ответила я.
   Никогда мне не удавалось найти с этой женщиной общий язык. - Но ты не
беспокойся, с ней все в порядке.
   Постараюсь как можно скорее отправить ее домой.
   - А где она деньги взяла на дорогу? - закричала вдруг Варвара. -  Это
твоих рук дело, я знаю, ты с ней заодно.
   - Варвара, опомнись, что  ты  несешь?  Если  хочешь  знать,  она  мне
испортила такой вечер...
   - Вот-вот, подобное тянется к подобному! Она будет такой  же  шлюхой,
как и ты!
   Здрасьте, я ваша тетя! Дождалась благодарности.
   Если бы не присутствие Макса, я бы ей ответила, да так,  что  она  бы
надолго запомнила, но пришлось проглотить обиду..
   - Ты можешь думать  и  говорить  все,  что  угодно,  а  я  свой  долг
выполнила, сообщила, что девочка цела и невредима. На  этом  я  разговор
прекращаю, и, надеюсь, очень надолго!
   Я в бешенстве швырнула трубку.
   - Ага,  она  и  тебе  нахамила?  -  не  без  злорадства  осведомилась
племянница. - Ой, а чем это у тебя так вкусно пахнет?
   Начинается! Я глянула на Макса. Он улыбался. Я молча пожала  плечами,
ничего, дескать, не поделаешь, накрылся наш вечер медным тазом.
   - Ой, Маш, а я не буду вам мешать, я сама тихонечко  на  кухне  поем,
ладно?
   И не успела я ответить, как она юркнула в кухню.
   - Да, не повезла, - покачал головой Макс.
   Я промолчала. А что я могла сказать?
   - У меня есть идея. Маша! - прошептал он с видом заговорщика.
   - Какая?
   - Завтра вечером вы заняты?
   - Да вроде бы нет, а что?
   - Давайте сходим куда-нибудь, а?
   - Куда?
   - Я знаю один симпатичный ресторанчик, там можно  потанцевать..,  без
помех... Ну, что скажете?
   - С удовольствием, - обрадовалась я. И тут  же  решила,  что  сплавлю
племянницу во что бы то ни стало, если не к матери, то к  Лизе.  Кстати,
тетушка ведь собиралась мне позвонить. Забыла, наверное.
   - Тогда я завтра около восьми за вами заеду. Годится?
   - Вполне. Мне очень жаль, что так получилось...
   - Ничего, Маша, это ведь только начало, правда?
   Он смотрел на меня такими глазами...
   - Надеюсь, - кивнула я.
   Он оделся, поцеловал мне руку.
   - Созваниваться уже не будем, да? Я просто заеду за вами.
   - Хорошо.
   - Проводите меня до лифта, - попросил он.
   Мы вышли на площадку.
   - Я так хотел поцеловать вас...
   Я улыбнулась как можно зазывнее.
   - Нет, сейчас я не стану... - помотал он головой. - Тогда  мне  будет
еще труднее уйти...
   - Ой, а вы уже уходите? - раздался сзади Белкин голос.  -  Это  из-за
меня, да?
   Я была готова ее убить!
   Подошел лифт. Мак