х корпуса эконома А. П. Боброва. В 1814 г. Р.
был выпущен в офицеры, в конную артиллерию, и совершил поход в Швейцарию
и Францию. В 1815 г. опять был с войсками во Франция и пробыл  в  Париже
до конца сентября. В 1818 г. вышел в отставку;  в  1820  г.  женился  на
Натал. Мих. Тевяшевой. После женитьбы Р. переехал в Петербург, сблизился
с  интеллигентными  кружками  столицы,  примкнул  к  вольному   обществу
любителей  российской  словесности  и  к  масонской  ложе   "Пламенеющей
звезды". В это же время  начинается  литературная  деятельность  P.:  он
пишет незначительные стихотворения и статейки в прозе  в  "Соревнователе
Просвещения", "Сыне Отеч.", "Невском Зрителе",  "Благонамеренном".  Одно
из этих стихотворений поразило современников неслыханною дерзостью:  оно
было озаглавлено "К временщику" и метило в грозного Аракчеева. В 1821 г.
Р. был избран от дворянства  заседателем  уголовной  палаты  и  приобрел
некоторую популярность как неподкупный поборник справедливости.  За  это
время Рылеев сошелся со всем литературным миром Петербурга, сдружился  с
Пушкиным, Марлинским, Булгариным  (который  еще  считался  либералом)  и
другими. В 1824 г. Р. перешел на службу российско-американской  компании
правителем канцелярии, и здесь познакомился с такими людьми  как  М.  М.
Сперанский и гр. Н. С. Мордвинов. Свое уважение к последнему он  выразил
в оде: "Гражданское мужество". В доме Р. бывали  литературный  собрания,
на которых возникла мысль об издании  ежегодного  альманаха.  Мысль  эту
осуществили сам Р. и А. А. Бестужев, выпустившие  в  1823  г.  "Полярную
Звезду". Альманах издавался  три  года  и  был  прямым  предшественником
"Москов. Телеграфа". На 1826 г. издателями была заготовлена "Звездочка",
альманах меньшего объема, но ей не суждено было появиться в свет; лишь в
1870-х гг. она была открыта и перепечатана в "Русск.  Старине".  В  одно
время  с  "Полярной  Звездой"  Р.  выпустил  в  свет  "Думы"   и   поэму
"Войнаровский". В начале 1823 г. Р. вступил  в  революционное  "Северное
общество", образовавшееся из "Союза общественного благоденствия". Он был
принят сразу в разряд "убежденных" и уже через год был избран директором
общества.  Дух  и  направление  Северного  общества,  собрания  которого
происходили на квартире P.,  всецело  созданы  им.  В  противоположность
Южному   обществу,   руководимому    Пестелем,    Северное    отличалось
демократизмом. Р. настаивал на  принятии  в  общество  купцов  и  мещан,
предлагал освобождение крестьян непременно с наделением их землей  и  т.
д. Вместе с тем Р. сильно боролся против кровавых мер, которые  вошли  в
план действий декабристов. Перед 14 декабря Р. сложил  спои  полномочия;
"диктатором" был избран кн. Трубецкой, но Р. все-таки был  на  Сенатской
площади. На следующую ночь он был арестован и заключен в  каземат  ј  17
Алексеевского равелина.  После  допроса  у  императора,  который  оценил
благородный характер P., он получил дозволение переписываться с женой  и
однажды виделся с нею. Переписка Р. с женою из крепости свидетельствует,
что он предвидел свою участь, по не терял твердости духа и  всецело  был
занят судьбой своей семьи. И в крепости он сочинял стихи,  накалывая  их
иглою на кленовые листы и пересылая через сторожа к Е.  П.  Оболенскому.
На допросах Р. отвечал прямодушно,  твердо,  и  признавал  себя  главным
виновником. Он был одним из  тех  пяти,  которые  верховным  судом  были
поставлены вне разрядов и присуждены к смертной казни четвертованием.  В
росписи преступников он и оставлен вторым и преступления его выражены  в
следующих словах: "Умышлял на цареубийство; назначал к совершению  оного
лица;  умышлял  на  лишение  свободы,  на  изгнание  и  на   истребление
Императорской  фамилии  и   приуготовлял   к   тому   средства;   усилил
деятельность Северного общества, управлял оным, приуготовлял  способы  к
бунту,  составлял  планы,  заставлял  сочинить  манифест  о   разрушении
правительства; сам сочинял и распространял возмутительные песни и  стихи
и  принимал  членов;  приуготовлял   главные   средства   к   мятежу   и
начальствовал  в  оных;  возбуждал  к  мятежу  низших  чинов   чрез   их
начальников посредством разных обольщении и во время мятежа сам приходил
на площадь". Казнь четвертованием была заменена казнью  чрез  повешение.
12 июля 1826 г.  приговоренные  к  смерти  были  закованы  в  кандалы  и
переведены в Кронверкскую куртину, при чем Р. достался  ј  14.  13  июля
совершена казнь. За несколько минут до смерти Р.  написал  жене  письмо,
начинающееся словами; "Бог и Государь решил участь мою: я должен умереть
и умереть смертию позорною"...  Письмо  это  долго  ходило  по  рукам  в
списках. Выдающуюся роль Р. в декабристском движении,  несмотря  на  его
скромное общественное положение,  современники  объясняют  обаянием  его
личности. "В его взгляде, - говорит бар. Розен,  -  в  чертах  его  лица
виднелась одушевленная готовность на великие дела; его речь была ясна  и
убежденна." "Я не знавал другого  человека,  который  обладал  бы  такой
притягательной силой", говорит о  нем  Никитенко.  По  свидетельству  Н.
Бестужева, Р. "готов был  на  всякую  жертву  для  друга".  Литературное
наследство Р. заключается главным образом в "Думах" и поэмах. Думы - это
патриотические баллады, строго  осужденные  Пушкиным  за  ходульность  и
ненародность;  зато  в  поэме  "Войнаровский"  и  отрывках   из   других
недоконченных поэм Пушкин признал в  Р.  истинного  поэта.  Относительно
художественного достоинства своих произведений не обольщался и сам Р. "Я
не поэт, а гражданин", заявлял он, и на свою  литературную  деятельность
смотрел  как  на  гражданское  служение,  целью  которого  должно   быть
"общественное  благо".  Это  направление  его  поэзии  и  составляет  ее
оригинальность и не дает возможности смешать имя Р. с остальными  poetae
minoris пушкинской эпохи. В этом отношении, кроме дум и  поэм,  выдаются
стихотворения P.: "Гражданин", "На смерть Чернова", "На смерть Байрона",
"К А. А. Бестужеву" и пр. Собр. соч. Р. изд. в 1872 г. П. А. Ефремовыми,
а в 1893 г. (наиболее полное), под ред.  М.  Н.  Мазаева  (приложение  к
журналу "Север").
   М. Мазаев.
   Рысь  (Lynx)  -  род   хищных   млекопитающих   из   сем.   кошачьих,
характеризующийся   признаками:   умерено   большая   голова    снабжена
оканчивающимися кисточкой ушами и по большей части густыми бакенбардами;
тело сжатое, на сильных высоких ногах; короткий  хвост,  не  доходит  до
земли; последний коренной зуб  нижней  челюсти  только  с  2  бугорками,
носовые кости отделены от верхнечелюстных сильно развитыми межчелюстными
отростками лобной кости. Водятся во всех частях света, кроме  Австралии,
главным  образом  в  лесистых  местностях.  1)  Обыкновенная  P.   (Lynx
vulgaris) - наиболее широко распространенный вид, почти  истребленный  в
Западной Европе и удержавшийся лишь в Пиренеях,  Альпах,  Карпатах  и  в
Скандинавии; в  северной  России,  Полесье,  на  Кавказе  и  Сибири  она
обыкновенна. 2) Пардовая P. (Lynx pardina) водится на больших  полуов-ах
южной Европы, в особенности на Пиренейском.  3)  Болотная  Р.  или  чаус
(Lynx chaus) водится почти во всей  Африке,  в  южной  и  западной  Азии
(вокруг Каспийского и Аральского морей). 4) Северная или полярная Р. или
пишу (Lynx borealis) водится в Северной Америке на С от Великих озер. 5)
Рыжая или красная P. (Lynx rufa) - в Северо-Американских  Соед.  Штатах.
6) Степная Р. или каракал (Lynx caracal) распространена по всей Африке и
в Индии.
   Г. Я.
   Р. (охотн.) - питается всевозможными зверями, от  самого  мелкого  до
оленя  и  лося  включительно,  и  птицами,  чем   наносит   значительные
опустошения  в  среде  полезных  промысловых   животных.   Несмотря   на
кровожадность этого зверя, охота на него не представляет опасности,  так
как раненая P., если  имеет  возможность  бежать,  всегда  удаляется  не
только от человека, но и от собаки; если же она  чувствует,  что  ей  не
уйти, то, защищаясь, яростно бросается на ближайшего врага и,  пуская  в
дело  когти,  нередко  наносит,  особенно  собакам,  смертельные   раны;
вследствие этого нужно остерегаться подходить к раненой  Р.  Специальные
охоты на нее - облава и с собаками  (гончими,  лайками  и  дворняжками),
которые, вспугнув P., должны горячо преследовать ее до тех пор, пока она
не вскочит, по своему обыкновению, на дерево; иногда P., обманув  собак,
бросается по их же следам в обратную сторону и, таким образом,  попадает
под выстрел следующих за собаками  охотников.  На  дереве  же  Р.  легко
подпускает  охотника  и  нередко  выдерживает,  не   убегая,   несколько
выстрелов; утверждают, что  при  случайной  встрече  с  P.,  сидящею  на
дереве, можно успеть сходить домой за ружьем, развесив  свое  платье  на
ветках. Кроме того, Р. добывают капканами, луками и пастями,  ставя  эти
ловушки на рысьих тропах или около  трупов  животных,  ими  задавленных;
иногда их подманивают криком зайца, а  также  загоняют  на  лыжах.  Цена
шкурки Р. колеблется между 5 и 20  руб.,  смотря  по  качеству.  См.  А.
Черкасов, "Записки охотника Вост. Сибири" (СПб., 1867);  Н.  Дублянский,
"Краткий очерк охоты в Суржанском у." ("Природа и Охота", 1885, ХII).
   С. Б.
   Рыцарский роман. - Идеалы и традиции рыцарства отразились,  наряду  с
лирическою  поэзиею  трубадуров  или  миннезингеров,  в   многочисленных
романах, составлявших  любимое  чтение  высшего  общества  и  постепенно
получивших своеобразную окраску в духе  рыцарского  кодекса,  с  которым
сюжеты  некоторых  из  них,   относившиеся   к   более   ранней   эпохе,
первоначально не имели ничего обоего. Р. мотивы проникают,  например,  в
романы так назыв. бретонского цикла, которые были  связаны  с  личностью
легендарного  короля  Артура  и  витязей  Круглого  Стола.  Христианские
легенды вызвали к жизни знаменитые стихотворные романы Робера де  Борона
(XII в.) "Иосиф Аримафейский", "Мерлин", "Парцифаль", прозаически  роман
Вальтера Мапа ("Св.  Грааль")  и  др.  Наряду  с  этими  произведениями,
носящими религиозную окраску, в состав цикла входили  и  чисто  светские
романы, воссоздававшие жизнь, подвиги и любовные похождения сподвижников
Артура или таких лиц, деяния которых были только впоследствии отнесены к
эпохе британского короля и поставлены в связь с героями  Круглого  Стола
(Тристан, Ланселот и др.).  Постепенно  в  обеих  категориях  бретонских
романов   стали    определенно    сказываться    отголоски    рыцарского
миросозерцания, и эти романы  стали  в  одно  и  то  же  время  и  ярким
отражением рыцарских идеалов - благодаря чему  они  имели  воспитывающее
значение для  ряда  поколений,  были  настольною  книгою  всех  рыцарей,
желавших найти образец, достойный подражания, -  и  довольно  правдивою,
несмотря  на  значительное   количество   фантастических   подробностей,
картиною жизни европейского  общества  в  эпоху  рыцарства.  Французский
трувер XII в. Кретьен из  Труа  в  особенности  содействовал  тому,  что
рыцарские идеалы придали совершенно новую  окраску  романам  бретонского
цикла, сделав из них как бы иллюстрацию или наглядное подтверждение того
кодекса  нравственности,  религиозности,  благородства,  самоотвержения,
мужества,  соблюдение  которого  считалось  обязательным   для   всякого
истинного рыцаря.  Лучшие  из  витязей,  окружающих  Артура,  наделяются
высокими нравственными качествами, входившими в состав  Р.  идеала;  сам
Артур  становится  типичным  средневековым  государем,  а  его  двор   с
турнирами, пирами, отважными походами против врагов и культом женщины, в
значительной степени списан с придворной жизни, как она сложилась в XI -
XII вв. В одном из романов о Ланселоте lа Dame du Lac знакомит  главного
героя, еще в годы его отрочества, с правилами Р. кодекса, объясняет  ему
символическое значение доспехов. которые он будет  носить,  рассказывает
историю  происхождения  самого  института  рыцарства.  Тристан  получает
воспитание   в   рыцарском   духе   при   дворе   своего   дяди,   Марка
Корнваллийского, с тем, чтобы отправиться затем  странствовать  по  белу
свету, ища подвигов и опасностей, сражаясь с чудовищами, посещая  разные
страны, причем в Ирландии ему  предстоит  встретить  красавицу  Изольду,
неразрывно связанную с ним в  народной  памяти.  Получившие  Р.  окраску
бретонские романы оказали влияние на  Тасса,  Ариоста,  Баярдо;  заметны
следы их воздействия на Спенсера, даже на  Шекспира.  Особенно  пришлись
они по вкусу немецким поэтам, которые не раз переводили или переделывали
их;  так  напр.  Вольфраму  фон  Эшенбаху  принадлежит  одна  из  лучших
обработок легенды о Парцифале, о Готфриде  Страсбургском;  он  по-новому
осветил легенду о Тристане и Изольде.  Путем  различных  анахронизмов  и
свободного обращения с историей Р. идеалы проникли и  в  такую  область,
где они, казалось, были совершенно не на  месте:  в  романы  так  назыв.
античного цикла. Они придали оригинальную  окраску  роману  о  Троянской
войне, написанному Бенуа де Сент Мором в XII в. Роман этот,  не  имеющий
ничего общего с  Илиадою  и  придерживающийся  апокрифических  сочинений
троянца Дареса и критянина Диктиса, произвел  громадное  впечатление  на
проникнутое рыцарскими идеалами общество и вполне подошел к его  вкусам,
что доказывается переводами и переделками его, появившимися в Германии и
Италии, позднее - в Польше и Сербии, а чрез их посредство - и  в  старой
Руси. Герои Троянской войны у Бенуа де Сент Мора - чистокровные  рыцари;
Приам мало чем разнится от Артура  и  является,  подобно  ему,  типичным
средневековым правителем; его двор имеет все признаки той  эпохи,  когда
турниры, блестящие сборища вассалов, походы против общего врага  были  в
порядке вещей. То же самое мы видим в другом романе античного цикла - об
Александре Македонском,  авторами  которого  были  Lambert  le  Court  и
Alexandre de Веrnау; в этом обширном стихотворном  романе,  изображающем
фантастические приключения, героем которых будто бы был Александр  Вел.,
знаменитый завоеватель всецело проникнут рыцарским  духом,  обнаруживает
благородство  души,  чисто  христианские  добродетели,  галантность   по
отношении к женщинам. Образование, будто  бы  им  полученное  в  юности,
совпадает с тем, которое  в  средние  века  считалось  обязательным  для
человека из высшего круга. Популярность Р. романов держалась долго, даже
когда  рыцарство  уже  пало  и  его  традиции  были  почти  забыты,  они
продолжали интересовать и вдохновлять читателей в различных  европейских
странах; даже в начале XVII в.  автору  "ДонКихота"  пришлось  осмеивать
увлечение своих соотечественников старыми романами, все еще не забытыми.
Ср. Panlin Paris,  "Les  romans  de  la  Table  Ronde"  (1868  -  1877);
Abortion, "Histoire de la lagngue et  de  la  litterature  francaise  au
moyen-age" (1876); Gaston Paris, "La litterature francaise au moyen-age"
(1888); John Colin Dunlop, "History of  prose  fiction"  (т.  1,  Лонд.,
1888); A. Joly, "Benoit de S-te More et le Roman Troyen" (1871); Talbot,
"La legende d'Alexandre" (1850). Ю. Beceлoвcкий.
   Рыцарство. - P., как военное и землевладельческое сословие,  возникло
у франков в связи с переходом, в VIII в., от народного пешего  войска  к
конному войску вассалов. Подвергшись воздействию церкви  и  поэзии,  оно
выработало нравственный и эстетический идеал воина, а в эпоху  крестовых
походов,  под  влиянием  возникших  тогда   духовно-рыцарских   орденов,
замкнулось в наследственную аристократию, сознававшую себя международным
военным орденом. Усиление государственной  власти,  перевес  пехоты  над
конницей, изобретение огнестрельного оружия, создание постоянного войска
превратили феодальное рыцарство, к концу средних веков,  в  политическое
сословие нетитулованной знати. - Еще в  VII  в.  у  франков  преобладает
пешее войско свободных, а на конях  являются  только  дружинники  короля
(антрустионы); но затем от вестготов,  в  связи  с  нападениями  арабов,
проникает и во франкское государство конный  строй.  Так  как  свободным
крестьянам было не под силу нести конную службу в отдаленных походах, то
Каролингам, для создания конницы, пришлось  опираться  на  сеньорат,  на
отношение  между  сеньором  и  его  зависимыми  людьми.  Потребность  во
всадниках вызвала при Карле Мартелле и его  сыновьях  раздачу  церковных
земель на условиях прекария. Карл Мартелл раздавал церковные земли своим
дружинникам (газиндам) и требовал от них конной службы. Затем на тех  же
условиях стали раздаваться и коронные земли, как бенефиции.  С  VIII  в.
для состояния газиндов является имя вассов, вассалов. Свободный, но,  по
недостатку собственности, неспособный к несению  конной  службы  человек
мог, как вассал, получить бенефиций или, как поселенец  (Hintersasse)  -
участок  оброчной  земли.   Наделение   оброчной   землей   преследовало
хозяйственные цели, раздача бенефиций - военные. В вассальные  отношения
становились  отчасти  свободные  люди,  отчасти  несвободные.  Свободный
становился вассалом путем коммендации  (mаnibus  incites  se  tradit)  и
приносил своему сеньору присягу на верность (per sacramenitum  fidelitas
promittitur). В конце  VIII  в.  присяга  на  верность  требуется  и  от
несвободных  (servi),   которые   получали   бенефиции   или   должности
(ministeria) или становились вассалами. Карл Вел. еще применял  в  своих
войнах пехоту; Людовик I и Карл II собирали в поход  только  конницу.  В
865 г. от владельца 12 гуф земли  требовалась  кольчуга  или  чешуйчатый
панцирь, т. е. принадлежности тяжелой  конницы;  легкая  конница  должна
была являться с копьем, щитом,  мечом  и  луком.  Везде  ниже  панцирных
рыцарей свободного состояния (milites) стояли легковооруженные всадники,
несвободные по  происхождению  (vavassores,  caballarii).  Из  оброчного
населения можно было подняться в  министериалы,  получив  должность  при
дворе  сеньора,  нести  службу  легковооруженного  всадника,  а   затем,
заслужив соответствующий бенефиций, перейти в тяжелую  конницу  и  стать
рыцарем. Таким путем из среды  несвободных  выделился  привилегированный
класс дворовых слуг (vassi,  servi  ministeriales,  pueri)  при  богатых
феодалах.  Они  занимали  при  феодальных  дворах,   подражавших   двору
королевскому,  придворный  должности  -  маршалка,   сенешалка,   шенка,
кеммерера - или должности в домовом и поместном управлении -  ключников,
старост, -  или  несли  конную  службу,  как  вестники  и  конвойные.  С
развитием ленной системы министериалы получали  лены  и  привлекались  к
рыцарской службе. В Германии министериалы  с  XI  в.  составляют  особое
сословие динcтмaннoв (Dienstmannen), стоявшее выше горожан и  свободного
сельского населения,  тотчас  позади  свободных  рыцарей.  Признаком  их
несвободного  состояния  являлась  невозможность   бросить   службу   по
произволу. Преимущества сословия министериалов побуждали свободных, а  с
половины XII в. - даже  знатных  добровольно  подчиняться  сеньорам,  на
правах министериалов.  Это  повышало  положение  класса  в  общественном
мнении. Первое место среди министериалов принадлежало динстманнам короля
и духовных князей (Reichsdienstmannen), далее шли министериалы  светских
князей. Прелаты,  не  равные  князьям,  и  свободные  феодалы  не-князья
держали если и не динстманнов, то всетаки несвободных рыцарей,  стоявших
ниже министериалов. В южной и западной Германии  такие  milites  (eigene
Ritter) встречались даже на службе у тех же  динстманнов.  В  Австрии  и
Штирии  герцогским  динстманнам  удалось  во  второй  половине  XIII  в.
сравняться с местной знатью (они  стали  Dienstherren);  их  место,  как
динстманны,  заняли  несвободные  рыцари   (Eigenmannen).   В   северной
Германии, где князья раздавали лены преимущественно динстманнам, знать с
половины XII в. стала массами переходить в министериалы. Право  являться
в графском