ые  уже  в  свою
очередь распадаются на ионы.
   В заключение должно упомянуть  об  определении  Э.,  данном  маститым
Гитторфом пятьдесят лет тому назад: "Э. - это соли".  Этим  определением
Гитторф  частью  предвосхитил   современную   теорию   электролитической
диссоциации, указав на то,  что  типичное  свойство  солей,  которое  мы
теперь определяем,  как  способность  к  электролитической  диссоциации,
должно быть признаком всякого Э. Вл. Кистяковский. Электрон -  у  греков
так назывался янтарь,  добывавшийся  финикиянами  на  берегах  Немецкого
моря. Ценился он очень высоко и составлял значительный предмет торговли.
Насколько он представлялся ценным в глазах древних греков, видно хотя бы
из того обстоятельства, что тем же именем они называли  сплав  золота  и
серебра,  по  цвету  напоминавший  янтарь.  Из  этого  сплава   делались
различного рода украшения, утварь и т. п. Прекрасным образцом работы  из
Э. может служить хотя бы знаменитая никопольская ваза, найденная в одном
из южнорусских курганов и хранящаяся в Петербурге, в Имп. Эрмитаже.
   Эленшлэгер  (Адам  Оеhlеnsсlagег)  -  датский  поэт,  глава  северной
романтической  школы.  Родился  в  Копенгагене  14   ноября   1779   г.;
унаследовал от отца живость нрава,  бодрость  духа,  жизнерадостность  и
горячность, от матери -  душевную  чуткость,  мечтательность  и  богатую
поэтическую  фантазию;   вырос   в   счастливой   семейной   обстановке,
предоставлявшей большую свободу его душевному  и  умственному  развитию.
Первоначальным  образованием  Э.  обязан  был  главным   образом   своей
страстной любви к чтению; курс учебных заведений, куда его помещали,  он
проходил не особенно прилежно и закончил его 16 лет с небольшим  запасом
научных познаний. Родители имели в виду  пустить  сына  по  коммерческой
части,  но  Э.,  уже  тогда  писавший  стихи,  предпочел  готовиться   в
университет. Занятия  его  шли  туго,  так  как  он  увлекался  театром,
игравшим в ту пору чрезвычайно большую роль в жизни датского общества, и
писанием драматических произведений. На время Э. даже сделался  актером,
но довольно скоро убедился в недостатке  настоящего  призвания  к  этому
роду искусства и вновь засел за книги, поддерживаемый в увлечении наукой
двумя товарищами - братьями Эрстед, впоследствии знаменитыми  учеными  и
общественными деятелями.  В  1800  г.  Э.  поступил  в  университет,  на
юридической факультет, но юриспруденция не могла надолго  заинтересовать
его. Он получил доступ  в  кружок  людей,  составлявших  цвет  тогдашней
датской  интеллигенции.  Счастливая  любовь  тоже  немало  содействовала
победе  поэтических  наклонностей  Э.  над  сухими  научными  занятиями.
Увлечение объявленное университетом конкурсной темой: "Полезно  ли  было
бы для изящной словесности  севера  влияние  северной  мифологии  взамен
греческой" помогло Э., давно интересовавшемуся древней народной  поэзией
севера, разобраться в своих  творческих  стремлениях.  Сочинение  Э.  на
упомянутую тему не было увенчано премией, но обратило на  себя  внимание
новыми для того времени взглядами на искусство  вообще  и  на  поэзию  в
частности. Автор совершенно отвергал предъявляемые к  поэзии  требования
служить социальным  и  нравственным  целям,  видя  в  ней  исключительно
искусство облекать в конкретную форму идеи  и  образы,  зарождающиеся  в
творческой фантазии поэта. Он высказывался против преобладания в  поэзии
отвлеченного мышления, так как  поэт  художник  должен  по  преимуществу
"мыслить  образами",  а  также  против  рабской  подчиненности  истории,
настаивая на праве поэта смягчать чересчур  резкие  очертания  и  грубые
краски действительности, и видел в северной мифологии  и  древних  сагах
целый новый мир, ждущий разработки таящихся в нем сокровищ. Сочинение Э.
и по языку и слогу - легкому, ярко образному и поэтичному - представляло
полный контраст тогдашней сухой, тяжелой манере. Даровитый и  популярный
поэт Баггесен, покидая родину осенью того же года, "торжественно передал
Э. свою датскую лиру". Знакомство с творениями Гете, увлечение Шиллером,
Шекспиром и Жан-Полем окончательно оторвало юношу  от  юриспруденции,  а
вспыхнувшая в 1801 г. война с Англией - и  от  университета  вообще.  Э.
поступил в отряд волонтеров студентов; тогда  же  он  написал  несколько
патриотических и военных песен и драматический этюд: "2-го  апреля  1801
г.  "  (день  битвы  на  Копенгагенском  рейде).   Пробужденный   войной
патриотизм датчан сказался всеобщим увлечением древней историей  севера,
сагами и мифологией - увлечением, отразившимся и  на  Э.  Знакомство  со
Стеффенсом, даровитым последователем "натурфилософии"  и  насадителем  в
Дании  новой  европейской  духовной  культуры,  дало  последний   толчок
назревшим в душе молодого поэта творческим силам. После одной беседы  со
Стеффенсом  Э.  написал  свое  знаменитое  стихотворение   "Guldhornene"
("Золотые рога"), быстро облетевшее  всю  страну  и  положившее  прочное
основание  его  славе.  Счастливо  выбранный  сюжет  был  обработан   Э.
совершенно в  духе  новой  романтической  школы:  на  первый  план  было
выдвинуто значение душевной непосредственности  и  близости  человека  к
природе. В  копенгагенском  национальном  музее  хранились  два  древних
золотых рога, найденных: один - в  XVII  столетии,  бедной  крестьянской
девушкой, другой - в XVIII стол., крестьянином. Как раз в это время  они
исчезли. Событие это составляло злобу дня, но поэтический гений Э. сумел
придать исчезновению рогов глубокий символический  смысл,  равно  как  и
самой их находке. Древние золотые рога, с  покрывавшими  их  загадочными
рунами, поэт представил дарами богов, ниспосланными роду человеческому в
виде напоминания о полузабытой им связи его с давно минувшими  временами
и с самими богами. Пытливый ум давно  побуждал  людей  расследовать  эту
связь: следов ее ищут и в древних книгах, и в разрытых курганах, в рунах
на мечах, на щитах и на могильных камнях,  среди  истлевших  костей.  Но
холодному уму не по силам  разъяснить  эту  связь:  "мраком  покрываются
древние письмена, взор встречает преграду, мысли путаются, люди  бродят,
как в тумане". Прозреть сокровенное дано лишь  тому,  у  кого  природная
невинность мысли  сохранилась  в  девственной  чистоте:  и  вот,  первый
золотой рог находит, по повелению богов, прекраснейшее из  прекраснейших
существ - невинная дева. Но тайна, о которой повествует этот дар  богов,
все-таки остается недоступной пониманию погрязшей в  низменных  страстях
толпы. Она глазеет на золото, а не смотрит на письмена; люди  "стекаются
целыми толпами, роют, ищут, сгорая жаждой умножить свои сокровища, -  но
золота нет; перед ними лишь прах, из которого они взяты". Милость богов,
однако, не исчерпана; они еще раз посылают людям весть:  второй  золотой
рог находит "сын природы, безвестный, но, подобно своим предкам, сильный
и честный, возделывающий  землю".  И  тут,  однако,  люди  не  уразумели
глубокого значения  дара:  золотые  рога  выставлены  "на  показ  тупым,
любопытным взорам". И боги гневаются - "небо чернеет, разражается  буря;
что боги дали, то и взяли обратно. На веки исчезла святыня". -  В  конце
того же года (1802) вышел в свет первый небольшой сборник  стихотворений
Э., до сих пор остающийся  классическим  образцом  северной  поэзии  XIX
века. В его состав вошло 34 оригинальных (преимущественно баллады)  и  5
переводных стихотворений и "Комедия Ивановой ночи" - ряд пестрых сцен из
народной жизни. Наиболее выдающийся из вошедших в сборник стихотворений,
кроме "Золотых рогов" - "Ворон", "Львиный рыцарь", "Гарольд в  священной
роще", "Поэт в  Лейрской  роще",  "Пробуждение  весны"  и  "Смерть  ярла
Гакона". Отличительные черты романтической музы Э. сказались уже в  этом
сборнике: юношеская свежесть  и  сила  настроения,  истинно  поэтическое
вдохновение,  гибкий,  образный.   чарующе   музыкальный   язык   и,   в
противоположность   болезненной   меланхолии   германского   романтизма,
жизнерадостность. Здоровая натура Э. и его увлечение  образцами  древней
национальной поэзии не допустили его  заблудиться,  подобно  современным
ему немецким романтикам, "в таинственном сумраке волшебной лунной  ночи"
- сумраке, полном болезненных видений и призраков. В 1804  г.  он  начал
эпопею "Йоги севера", написал  первую  песнь  ее:  "Путешествие  Тора  в
Иотунгейм",  а  затем  "Сагу  о  Ваулундуре",   по   глубине   мысли   и
оригинальному сочетанию простоты и  страстности  языка  одно  из  лучших
юношеских его произведений. В 1805 г. вышли два тома новых  произведений
Э.,  из  которых,  кроме  упомянутой   саги   о   Ваулундуре,   особенно
замечательны "Поездка в Лангеланд", "Отражение в природе жизни  Христа",
"УффеТихий"  и  драматическая  поэма  "Аладин",  где   дарование   поэта
развернулось в  полном  блеске  и  главный  герой  символически  отразил
личность самого автора. Самый выбор незатейливого сказочного сюжета  был
смелым протестом музы поэта против  пренебрежительного  отношения  "века
просвещения" к наивному народному творчеству. В наивной сказке Э. открыл
глубокую идею воплощенную в двух характерно очерченных образах Аладина и
Нурредина;   это   -   олицетворения   добра   и    зла,    божественной
непосредственности и житейского суемудрия. Талант Э.  сумел  сделать  из
них вполне живые лица, и в то же время  символизм  чувствуется  повсюду.
Быстро развивающееся действие выражает взгляд романтизма на  близость  к
божеству  натуры  непосредственной,  в  противоположность   мудрствующей
лукаво, и на счастье, избирающее именно того, кто в невинности  души  не
ищет его вовсе, и отворачивающееся  от  жадно  ищущего  его  "раба  мира
сего". Чтобы  удержать  при  себе  счастье,  избранник  должен,  однако,
усвоить доставшиеся ему  задаром  преимущества  путем  личной  борьбы  и
самоусовершенствования. Огромный успех новых  произведений  Э.  доставил
ему государственную стипендию на поездку, с  образовательной  целыо,  за
границу, откуда  он  в  течение  5  лет  прислал  на  родину  целый  ряд
классических произведений: лучшую из своих трагедий  "Ярл  Гакон"  (1806
г.), трагедию "Бальдур Добрый" (1806 г.), "Пальнаток" (1808 г.), "Аксель
и Вальбор" (1808 г.) и драму "Корреджио" (1809 г.). Первое из  названных
произведений, помимо общих художественных достоинств,  отличается  чисто
северным духом, и датская критика признала за ним огромное  национальное
значение. Поставленный на  сцене  копенгагенского  королевского  театра,
"Ярл Гакон" был принят с восторгом; остальные драматические произведения
Э. тоже все шли с крупным успехом (особенно  "Аксель  и  Вальборг").  По
возвращении на родину он был встречен как настоящий триумфатор и  вскоре
назначен  профессором  эстетики  в  копенгагенском   университете.   Тут
кончился первый, наиболее блестящий период творчества Э. Он и после того
написал немало превосходных произведений,  но  среди  его  трудов  стали
попадаться  и  слабые,  вызывавшие  резкие  отзывы  критики.  К   лучшим
произведениям  второго  периода  творчества   Э.   принадлежат:   эпопея
"Гельге",  трагедия  "Гагбарт  и  Сигне",  "Сага   о   Роаре",   идиллия
"Пастушок", эпопея "Боги Севера", трагедии "Эрик  и  Абель",  "Варяги  в
Царьграде",  поэма  "Рольф  Краге"   и   трагедии   "Карл   Великий"   и
"Лонгобарды". Летом 1829 г. Э. посетил Швецию,  и  23  июня  в  Лундском
соборе произошло венчание  датского  поэта  лаврами,  рукою  знаменитого
шведского поэта  Тегнера.  -  из  позднейших  произведений  Э.  наиболее
удачны: трагедии "Торденскьольд", "Королева Маргарита", "Сократ",  "Олаф
Святой",  "Канут   Великий",   "Сага   об   Эрвар„де",   драма   "Дина",
драматический этюд "Найденная и утраченная страна", трагедии  "Амлет"  и
"Кьяртон и Гудрун" и,  наконец,  поэма  "Рагнар  Лодброк"  (1848  г.)  -
лебединая песнь поэта, которую он,  как  бы  по  предчувствию,  закончил
словами: "Старый  скальд  о  северных  героях  спел  в  последний  раз".
Скончался Э. 20 января 1850 г. Вся страна оплакивала своего  величайшего
национального поэта. Сочинения его выдержали в Дании множество  изданий,
начиная с роскошного в 40 т., стоящего  100  кр.,  и  кончая  прекрасным
критикобиографическим изданием Либенберга (32 т., 1857 - 1862  гг.),  не
говоря уже  о  массе  изданий  отдельных  сочинений.  Большая  их  часть
переведена на немецкий язык
   - некоторые самим Э. На русск. языке имеются переведенные с немецкого
г. Дерикером "Старкотер" ("Staerkodder") и "Аладин" ("вольный перевод"),
изданные отдельно в 1840 - 1842 гг., и перев. Анной  Ганзен  с  датского
трагедия "Ярл Гакон" ("Вестник Европы", 1897, Июль и  август).  Наиболее
авторитетный из множества критико-биографических трудов об Э. на датском
языке: Arentzen, "Adam Oehienschlaeger, literaturhistorisk  Livsbillede"
(Копенгаген, 1879). Собр. сочин. Э. в Германии два: 1829 -  1830  гг.  и
1839 г. Ср. Arentzen, "Baggesen og Oehlenschlaeger" (Копенгаген, 1870  -
78);  Elberling,  "О.  og  de  osterlandske  Eventyr"  (там  же,  1888);
Andersen, "Adam О. et Livs Poesi" ("Manddem og Alderdom", там  же  1899;
"Eftermaele", 1900).
   П. Ганзен.
   Эликсир  (Elixirium)  -  так  обозначаются  во   многих   фармакопеях
разнообразные жидкие фармацевтические препараты, большею частью настойки
и   микстуры,   приготовляемые    на    слабом    спирту,    вине    или
спиртно-ароматической воде и за немногими  исключениями  предназначенные
для внутреннего употребления. Многие Э. (напр. Elixir, ad longam  vitam,
Elix. amarum, Elix. Aurantii compos., Elix. pectorale Hufelandii и  др.)
пользовались когда то  большой  славой;  ныне  они  справедливо  преданы
забвению.
   Элиот  (Мария-Анна  Эванс,  изв.  под  псевдонимом  Джордж  Eliot)  -
знаменитая  английская  писательница  (1820  -  80).  Дочь   зажиточного
фермера, вышедшего из рабочей среды,  она  училась  сперва  в  пансионе,
затем самостоятельно, оставаясь под религиозным влиянием  своей  прежней
учительницы, мисс Левис. Ее евангелически религиозное  настроение  нашло
выражение в стихотворении, напечатанном в духовном журнале. Переехав  на
21 году с отцом в Ковентри, Э. сошлась с кружком интеллигентных людей, в
котором испытала влияние новых идей; одним из них  был  Чарльз  Геннель,
автор критического сочинения "О происхождении  христианства".  Кризис  в
мировоззрении Э.,  при  ее  пуритански  прямом  характере,  был  крутой;
перестав посещать церковь, она дошла до разрыва с отцом, еле  улаженного
друзьями. Никогда не переставая считать себя правой по существу, она  до
конца дней раскаивалась в юношеской резкости, вызвавшей эту  ссору.  Она
перевела "Жизнь Христа" Штрауса  и  "Сущность  христианства"  Фейербаха,
работая  с  большим  упорством  и  добросовестностью:  не  довольствуясь
знанием греческого и латинского яз.,  она  изучила  еще  древнееврейский
язык, чтобы проверить цитаты Штрауса. В общественной  деятельности  этой
эпохи - конца сороковых годов - она не принимала участия, но  следила  с
горячей симпатией  за  усилиями  поборников  свободы,  "гордилась  своим
временем и с радостью отдала бы нисколько лет жизни, чтобы взглянуть  на
людей баррикады, преклоняющихся  пред  образом  Христа,  Который  первый
научил  людей  братству".  После   смерти   отца   Э.   с   наслаждением
путешествовала   с   друзьями   по   Швейцарии   и   закончила   перевод
"Политико-теологического трактата" Спинозы.  Поселившись  в  1850  г.  в
Лондоне,  она  сделалась  деятельным  сотрудником  и   членом   редакции
"Westminster Review", главном органе английских позитивистов; она писала
здесь  ежемесячные  критические  обозрения,  читала  рукописи,   держала
корректуру. В одном из ее очерков: "Silly novels  by  lady-novelists"  с
полной определенностью высказано  ее  воззрение  на  служебное  значение
искусства: "важно усвоить себе надлежащее отношение к труду и  борьбе  в
жизни людей, обреченных на трудовое  существование"  -  и  этому  должна
помогать литература. Из редакционного кружка Э.  сошлась  ближе  всех  с
Спонсером, а затем, через его посредство, с Д.  Г.  Льюисом,  с  которым
вскоре вступила в прочную  связь,  22  года  бывшую  образцом  семейного
счастья и разорванную лишь смертью Льюиса. Открытая связь  с  женатым  и
имеющим детей  человеком,  который,  правда,  давно  разошелся  с  своей
неизлечимо умалишенной женой, произвела  громадный  скандал  в  чопорном
английском обществе; даже ближайшие друзья Э.  временно  отшатнулись  от
нее, но Э. и Льюис были связаны слишком  неразрывными  духовными  узами,
чтобы считаться с условной моралью.  Детям  Льюиса  она  была  настоящей
матерью. В 1854 г. они уехали в Веймар, где она написала ряд критических
статей и почти закончила перевод "Этики" Спинозы. Под влиянием Льюиса Э.
решилась выступить в печати с беллетристическими  произведениями.  Успех
трех ее повестей: "Scenes of clerical life" (1854; рус.  пер.  "Исповедь
Дженет", СПб., 1860; "Любовь  мистера  Гильфиля",  Москва,  1859;  "Амос
Бартон" в "Рус. Вестн.", 1860, прилож.), впервые подписанных ее  мужским
псевдонимом, превзошел ожидания; рассказы приписывались Оуэну,  Бульверу
Литтону, и только Диккенс угадал в авторе женщину. Следовавший  за  ними
роман "Adam Bede" (1859; рус. пер. в "Отеч. Зап. ",  1859,  8  -  12,  и
отдельно,  М.,  1859)  силой   и   правдивостью   изображения   здоровой
деревенской жизни, ясностью характеристик и определенностью мировозрения
произвел чрезвычайное впечатление. В романе  "The  mill  on  the  Floss"
(1860: рус. пер. "Отеч. Зап.",  1860,  и  отдельно,  СПб.,  1865)  автор
показал, что ему не менее  крестьянства  знакома  мелкая  провинциальная
буржуазия, изображенная им с оттенком сатиры, направленной против старых
английских  грехов  -  общественного  лицемерия  и   эгоизма;   в   этом
произведении особенно силен автобиографический элемент. Закончив  роман,
который в два месяца разошелся в шести тысячах экземпляров, Э.  задумала
исторический роман из эпохи Савонаролы и отправилась с Льюисом в  Италию
для накопления материалов и впечатлений, но прежде,  чем  исполнить  это
намерение,  написала  большую  повесть  "Silas  Marner,  the  weaver  of
Raveloe" (1861; рус. пер. в "Мире Бож.", 1892,  1  -  6;  отдельно,  М.,
1889) и рассказы: "The lifted veil" (1862; рус. пер. "Отеч. Зап.", 1879,
2) и "Brother Jacob" (рус. пер. "Загр.  Вест."  1864,  8).  Исторический
флорентийский роман "Romola" (1863; рус. перев. "Отеч. Записки", 1863, 9
- 12, отдельно СПб.,  1891  и  1892)  страдает  перевесом  учености  над
жизненностью, но интересен  широтой  философских  и  историко-культурных
идей,  положенных   в   его   основу.   Вопросы   социальной   политики,
интересовавшие весь кружок Э., захватили и ее художественное творчество;
после основательной теоретической подготовки  она  выступила  с  романом
"Felix Holt, the radical" (1866; рус. пер. в "Деле" 1867 г. и отд. СПб.,
1867), произведением довольно слабым, как слаб и радикализм его героя. К
близко  знакомой  ей  провинциальной  жизни  Э.   вернулась   в   романе
"Middlemarch" (1871; рус. пер. в "Отеч. Зап." и "Деле" 1872 и 1873  гг.;
отд. СПб., 1873), очень растянутом, мало объединенном,  но  не  лишенном
ярких фигур; имя старого педанта м-ра Кэзобона сделалось нарицательным в
английской литературе.  Громадное  впечатление  произвел  затем  "Daniel
Deronda" (1876; рус. перев. в "Деле", 1876, 1 - 12 и отд. СПб.,  1876  и
1902), не только отношением автора к еврейскому вопросу, но и новизной и
оригинальностью идеи, предвосхищающей позднейшие  стремления  сионистов.
Фанатик идеи Иудейского  царства  Мардохей  и  его  выученик,  еврейский
народник Деронда, вызвали  горячие  симпатии  одних,  столь  же  горячие
осуждения других. Для автора не было в этом ничего неожиданного. "Именно
потому,  что  отношение  христиан  к  евреям  так  бессмысленно  и   так
противоречит духу нашей религии, я чувствовала