рукописи;  вотчинный  архив,   откуда   можно
почерпнуть  важные  исторические  сведения  об  экономическом  положении
многих местностей России, так как вотчины монастырские  были  разбросаны
по разным нынешним  губерниям.  Значительное  количество  документов  из
вотчинного архива в 1766 г. было взято в  коллегию  экономии,  но  много
осталось  еще  и  в  архиве.  Почти   все   постройки   лавры   являются
достопримечательностями и много говорят о былом. В виду высокого  места,
которое  занял  Т.-Сергиев  монастырь  среди  прочих  обителей  русского
государства, его давно стали выделять из числа прочих монастырей. В 1561
г. он был поставлен выше всех монастырей московской епархии; в 1702 г. -
вторым после Kиево-Печерской  лавры;  в  1744  г.  получил  наименование
лавры. Первоначально во главе монастыря стояли игумены  и  архимандриты,
затем стали назначать епископов; в  настоящее  время  настоятелем  лавры
считается сам митрополит московской епархии.
   Г. Лучинский.
   Троллоп (Anthony Trolloppe, 1815 - 1882) - младший брат Том.- Ад. Т.,
романист, один из самых  значительных  представителей  быто-писательного
романа в духе Джордж Элиот, большой знаток  и  талантливый  изобразитель
английской помещичьей жизни, пасторских семей и сельского быта. В  жизни
он отличался большим практическим смыслом, служил 30  лет  по  почтовому
ведомству, был видным чиновником и выступал много  раз  посредником  при
заключении почтовых  договоров  с  другими  странами,  путешествовал  по
Америке, Австралии, Индии и описал свои впечатления в нескольких книгах:
"The Westindies and the Spanish Main", "North America",  "Australia  and
New Zealand", "South Africa". Пользуясь еще большей  популярностью,  чем
его мать в качестве автора  занимательных  романов,  Т.  в  литературном
отношении  значительно   выше   ее.   В   современной   ему   английской
беллетристике  господствовала  фальшь,  искусственность,  карикатурность
типов - он же, идя против общего течения, дает в своих романах правдивое
изображение жизни среднего класса -  и  лишь  отчасти,  в  угоду  вкусам
публики и для большей занимательности, описывает нравы высшего общества.
Реализм его повествований и любовь к характерным мелким подробностям,  к
типичным фигурам средних людей роднит Т. с его знаменитой  современницей
Джордж Эллиот. Один  из  его  лучших  романов  -  "The  Small  House  of
Allington", в котором реализм и остроумная сатира  нравов  сочетается  с
поэтическим изображением нежной и глубокой женской души. Героиня романа,
Лили  Дэль  -   типичная   английская   девушка,   чистая   и   любящая,
самостоятельная и свободная  умом  и  духом.  Тонкость  психологического
анализа соединяется в этом романе с большой  художественностью  языка  и
описаний. В первых своих романах, "The Warden", "Barchester Towers",  Т.
описывает  почти  с  фотографической  точностью,   но   вместе   с   тем
художественно и живо, деревенскую жизнь и нравы "Барсетшейра". В том  же
роде и "Framley  Parsonage",  где  бытописательный  элемент  углубляется
строгим этическим замыслом, обличением снобизма и светского легкомыслия.
К числу реалистических романов Т. из  жизни  среднего  класса  относятся
наиболее известные его произведения: "Doctor  Thorne",  "The  Bertrams",
"Castle Richmond", "The Kellys and the O'Kellys", "The Claverings" и др.
Кроме того, Т. написал ряд политических  романов;  лучший  из  них  "The
Prime   Minister".   Обособленно   от   других   стоит   "Orley   Farm".
Юмористический элемент входит во многие романы Т., но  попытка  написать
комический роман не удалась ему: юмористическая  повесть  "Brown,  Jones
and Robinson" наименее удачное из его произведений.  Значительная  часть
романов Т. переведена на рус. яз.
   З. В.
   Тромбон (trombone, увеличительное от tromba - труба; Posaune -  нем.)
-  металлический  инструмент,  имеющий  вид  большой,  согнутой   овалом
металлической трубы. В верхней  ее  части  помещается  мундштук,  т.  е.
чашечка в виде полушария,  через  которую  исполнитель  вдувает  воздух.
Нижний загиб Т. отрезан и может  свободно  двигаться  вверх  и  вниз  по
главной трубке. Подвижная часть Т.  называется  кулисой.  От  выдвигания
кулисы звук понижается, а от вдвигания - повышается. Т. бывают различных
величин и, следовательно, различных звуков объемов: альтовый  Т.  в  es,
теноровый - в b, басовый в - f или es. Написанные для Т.  партии  звучат
как пишутся. Объем альтового Т. (trombone alto) от ля в  большой  октаве
до ми бемоль во второй октаве. Этот Т. более других способен к  быстрому
исполнению. Теноровый Т. (trombone tenore) имеет объем от ми  в  большой
октаве до си бемоль в первой октаве. Этот Т. наиболее употребительный из
трех Т., как звучный  и  сильный.  Благодаря  своему  объему,  он  часто
заменяет в оркестре басовой или альтовый Т.  Тембр  на  всем  протяжении
инструмента хорош, в forte звук блестящ, в piano  -  благороден.  Партии
этого Т. не следует придавать большой подвижности. Басовый Т. в  f  (или
кварт басовый) и в es (или квинт басовый) имеют объем первый  от  contra
si до fa в первой октаве, второй - от contra ля до ми  бемоль  в  первой
октаве.  Инструмент  мало   подвижный,   тяжелый   (вследствие   больших
размеров), утомительный, хотя его звук могучий, но  нередко  басовый  Т.
заменяется в оркестре теноровым. Партия альтового Т. пишется в  альтовом
ключе, а высокие ноты в скрипичном, тенорового - в теноровом, басового -
в басовом. Нередко, однако, все партии трех Т. пишутся на  одной  нотной
системе в ключе fa. Применяя все три Т. вместе, следует стараться, чтобы
они двигались одновременно  и  составляли  гармонические,  консонирующие
сочетания. В сжатом расположении Т. дают сильную  звучность,  в  широком
звучат мягче. Соло для Т. в оркестре  применяется  редко.  К  этой  цели
более  подходит  теноровый  Т.  В   новейшее   время   стали   применять
контрабасовый Т., объем которого от contra ми до ре первой октавы. Т.  с
тремя вентилями не имеют кулисы, так как с помощью  вентилей  добывается
хроматическая гамма. Благодаря вентилям, техническая сторона игры на  Т.
стала легче, но тембр потерял в чистоте и благородстве звука.  Теноровый
Т. с четырьмя вентилями имеет объем от contra си бемоль до си  бемоль  в
первой октаве. Каждому Т. присваивается название по первой  низкой  ноте
его натуральной гаммы, но в выше приведенных  объемах  Т.  эти  ноты  не
упомянуты, как очень трудные для исполнения. Эти низкие ноты  называются
педалевыми звуками; каждый из них, вследствие  выдвигания  кулисы,  дает
еще три хроматических педалевых звука ниже.
   Н. С.
   Трон, иначе престол - принадлежит к знакам верховной власти государей
или регалиям в обширном смысле слова.  Понятие  о  почетном  возвышенном
седалище существовало в самой глубокой древности и у всех народов.  И  в
настоящее время все государи имеют  в  своих  дворцах  тронные  залы,  в
которых, на особом возвышении, под  балдахином,  поставлен  престол  или
богато  убранное  кресло.  При  коронациях   употребляются   обыкновенно
престолы более великолепной отделки и замечательные по своей  древности.
У нас в этих случаях употребляются три престола: царя  Иоанна  IV,  царя
Михаила Федоровича, или так назыв. "персидский"  престол,  присланный  в
подарок  персидским  царем  Аббасом,  и  Т.  царя  Алексея  Михайловича,
известный под именем алмазного, так как он украшен 876 крупными алмазами
и 1223 яхонтами.  Жемчугом  унизаны  два  ангела,  изображенные  на  его
стенках и держащие вынизанную также жемчугом надпись на латинском языке:
"могущественнейшему и непобедимейшему Московскому  Монарху  Алексею,  на
земле счастливо  царствующему,  сей  трон,  с  величайшим  искусством  и
тщанием сделанный, да будет  счастливым  предзнаменованием  грядущего  в
небесах бесконечного блаженства. Лета Христова 1659". Этот. Т.  (кресло)
поднесен в 1660 г. от имени  торговой  армянской  компании  в  Испагани,
армянином Сарадовым. Кроме того, существует еще Т. двуместный, сделанный
из  серебра  для  одновременного  коронования  царей  Иоанна   и   Петра
Алексеевичей.  Ср.  А.  Ж.,   "Царская   коронация"   (СПб.,   1882)   и
"Исторический Вестник" (1883).
   Тропарь (troparion от trepw - обращаю) - церковное песнопение. Стихи,
следующие за ирмосом в каноне,  называются  тропарями  потому,  что  они
обращаются  к  ирмосу,  ведут  от  него  ряд  мыслей  и  в  самом  пении
подчиняются ритму и тону ирмоса. Т. или песни, встречаемые вне канона  и
составленные без подражания ирмосам, так названы потому, что  для  пения
они обращаются  к  данному  гласу  в  неделе.  В  содержание  их  входит
молитвенная песнь, выражающая  сущность  празднуемого  и  воспоминаемого
священного события или изображающая главные черты жизни  и  деятельности
прославляемого святого.
   Тропинин  (Василий  Андреевич,  1780-1857)  -   живописец-портретист,
родился крепостным человеком гр. А.  Маркова,  впоследствии  отпустившим
его на волю. Девяти  лет  от  роду  был  определен  своим  господином  в
воспитанники имп. академии худ.,  образовался  в  ней  под  руководством
Щукина и, окончив ее курс в 1804 г., поселился в Москве, где и  трудился
до конца своей жизни. В  1823  г.  представил  академии,  для  получения
степени  академика,  три  свои  произведения:  портрет  гравера  Е.   С.
Скотникова, картину "Кружевница" (находится в московском публ. музее)  и
этюд  "Старик-нищий";  но   совет,   заподозрив,   что   они   исполнены
несамостоятельно, отказал их автору в просимом им  отличии.  Этот  отказ
заставил Т. в следующем году явиться в СПб. и написать, в виде программы
на звание академика, портрет медальера Лебрехта, за который оно  и  было
ему   присуждено.   Близко   схваченное    сходство,    выразительность,
гармоничный, хотя и  не  особенно  блестящий  колорит  и  добросовестная
законченность исполнения в портретах Т. отводят  этому  трудолюбивому  и
скромному в жизни художнику одно из первых мест среди русских живописцев
одной с ним специальности. Из  многочисленных  его  произведений,  сверх
вышеупомянутых, наиболее замечательны портреты: два его  собственных  (в
московском публ. музее и в академии  худ.),  имп.  Николая  I  (1825,  в
московском архиве м-ва иностр. дел), Д. П. Татищева (в  академии  худ.),
И. И. Дмитриева (в академии наук), Н. Карамзина, А. Пушкина, Н.  Гоголя,
К. Брюллова, Н. Уткина (все пять - в Третьяковской галл., в Москве),  А.
Е. Лазарева, кн. С. И. Гагарина и нек. др.
   Троп (от греч. trepw - поворачиваю). -  Особенного  внимания  требуют
они как по своему значению в обиходе поэтической мысли,  так  и  потому,
что значение это в ходячем представлении и в большинстве учебных  курсов
характеризуется  совершенно  ошибочно.  Основная   ошибка   общепринятых
воззрений на поэтическую речь, нашедших  выражение  в  учебниках  теории
словесности, заключается в  том,  что  образность  ("изобразительность")
считается здесь лишь свойством поэтического слога и изложения, тогда как
она составляет сущность поэтического мышления. Дело представляется таким
образом: мысль - она предполагается уже готовой, добытой  -  может  быть
выражена в форме прозаической или поэтической.  При  чисто  прозаической
форме изложения  стилистика  предъявляет  к  слогу  писателя  требования
правильности, ясности, точности и чистоты; поэтическая  форма  потребует
еще одного качества: "Существенное свойство поэтической формы  выражения
мыслей - говорится в одном учебнике - составляет  изобразительность,  т.
е. употребление таких слов и оборотов, которые возбуждают в  воображении
читателя наглядное представление или  живой  образ  предметов,  явлений,
событий  и  действий.  Изобразительности  речи  способствуют:   эпитеты,
сравнения, тропы и фигуры. Все вообще слова и обороты,  употребляемые  в
переносном  смысле,  и  называются  тропами"   ("Учебный   курс   теории
словесности" Ливанова). "Различные свойства  слога,  рассматриваемого  с
художественной точки зрения, обнимаются общим  названием  изящества  или
красоты. Под это общее понятие подходят, во первых,  все  те  логические
свойства языка, от которых зависит ясность или  понятность;  во  вторых,
свойства, которыми наиболее обусловливается изящество речи,  именно:  1)
благозвучие  (или  мелодичность),  2)  изобразительность  (конкретность,
пластичность     речи),     3)      выразительность      (патетичность).
Изобразительность, или конкретность, есть такое  свойство  слога,  когда
слова вызывают в нашем уме живые представления предметов и явлений в том
именно виде, в каком они воспринимаются нашими внешними чувствами, т. е.
со стороны цвета, формы, движения и т. п. Конкретность  достигается  при
помощи особых стилистических приемов, которые называются  фигурами.  Эти
приемы или носят название фигур вообще, или делятся на собственно фигуры
(сравнение и эпитет) и тропы (метафора, метонимия, синекдоха и  проч.)".
("Учебный  курс  теории  словесности"  Стефановского).  Таковы  типичные
воззрения учебников. То, что в одних  отнесено  к  фигурам  относится  в
других к Т., те и  другие  прямо  называются  стилистическими  приемами,
образная иносказательность смешивается с конкретностью. Той же ошибки не
избежал и такой проницательный мыслитель, как Гюйо, давший  в  книге  об
искусстве с социологической точки зрения несколько  ценных  замечаний  о
Т., которые  он  охотнее  называет  образами  или  метафорами.  "Поэзия,
говорит он, заменяет один предмет другим, одно выражение  другим,  более
или менее похожим, во всех тех случаях, когда это последнее возбуждает в
силу  внушения  более   свежие,   более   сильные   или   просто   более
многочисленные ассоциации идей, способные затронуть не только  ощущение,
но ум, чувство и моральное состояние". Здесь также на место поэтического
мышления подставляются приемы поэтического изображения; автор  далек  от
предположения, что мысль выражена в форме Т. потому, что  в  этой  форме
создалась. По мнению Гюйо, мысль могла быть выражена  и  в  прозаической
форме, без "замены одного предмета другим"; но необходимо было  сообщить
ей свежесть, силу, многозначность - и вот, -  "одно  выражение  заменено
другим". Иначе смотрит на эти явления научная теория поэзии, связанная с
общим языкознанием. Поэзия есть для нее  мышление  в  образах,  то  есть
объяснение вновь  познаваемого  посредством  индивидуальных,  типических
символов  -  заместителей  обобщаемых  групп.  Эта   умственная   работа
совершается не только в высших формах сложных поэтических  произведений,
но и в элементарных формах поэтического мышления, т.  е.  в  поэтических
элементах языка. "Поэт индивидуализирует в деталях - замечает Каррьер  -
потому что и все  целое  есть  -  индивидуализация".  Создание  языка  в
известной стадии идет, как  мы  знаем,  путем  поэтического  творчества.
Познавая новое явление, мысль называет его по одному из  его  признаков,
который  представляется  ей  наиболее  существенным  и  сам  уже  познан
предварительно,  как  самостоятельное  явление.  Это  объяснение  нового
явления посредством перенесения на него названия уже известного  и  есть
то, что мы называем Т., и, так  как  каждое  слово  употребляется  нами,
собственно,  в  переносном  значении,  имея  и  прямое  (так  называемую
"внутреннюю форму"), то это и дало Потебне основания с некоторым  правом
заявить, что в сущности "в языке нет собственных  выражений"  ("Мысль  и
язык", стр. 158); та  же  мысль  выражена  позже  Гербером  в  известном
изречении: "все слова  суть  Т.".  Отсюда,  очевидно,  очень  далеко  до
взгляда  на  Т.,  как  на  стилистический  прием,  посредством  которого
поэтизируют, конкретизируют и извне украшают поэтическую  речь,  подобно
тому как украшают гипсовыми орнаментами  готовое  здание.  Т.  -  не  та
форма, в которую отливается готовая поэтическая мысль, но  та  форма,  в
которой она рождается. Поэт мыслит образами, а не придумывает  их.  Кто,
имея  готовое  обобщение  в  виде  отвлеченной  формулы,  переводит  эту
абстракцию в художественную форму единичного случая, тот  не  поэт.  Его
создание  родилось  на  почве  узко  рассудочной  и  имеет   лишь   один
определенный  смысл,   а   всякое   истинно   поэтическое   произведение
многозначно. Изображение готовой мысли в  форме  индивидуального  образа
есть уже не символ, а аллегория:  это-прозаическая  схема,  уже  готовая
идея,  одетая  в  оболочку  образа,  не  изменяющего  эту  идею   и   не
символизирующего ничего кроме нее. Здесь  нет  движения  мысли-от  этого
образа идея сделалась, быть может,  нагляднее  и  общедоступнее,  но  не
изменилась в своем содержании, не стала сложнее  и  развитее.  Аллегория
для прогресса мысли имеет одну цену с  тавтологией;  наоборот,  Т.  есть
новое завоевание мысли. Более известное он, как и сравнение, уясняет при
посредстве менее известного - и потому он вовсе не обязан сообщать  речи
конкретность: если явления конкретные для нас новы и не достаточно  ясны
и могут быть уяснены близкими и знакомыми нам отвлеченностями, то поэзия
найдет в последних неисчерпаемый источник сравнений,  а  за  ними  и  Т.
Когда человек больше глядел на природу, чем в свой душевный  мир,  тогда
естественно было объяснять  отвлеченности  конкретными  сопоставлениями,
брать Т. извне - и в основе каждого из наших  названий  для  отвлеченных
понятий лежит конкретное представление. Отвлеченное есть то, что  влекли
от чего то, понятие - это то, что было взято, схвачено, представление  -
то, что поставлено пред нами.  Но  современный  культурный  человек  так
проникнут абстрактными представлениями, что  они  могут  быть  для  него
ближе, отчетливее и сильнее, чем  внешние  предметы;  естественно,  что,
изображая последние, он  возьмет  яркие  краски  из  мира  первых.  Гюйо
указывает на Шелли, "который часто описывает внешние предметы, сравнивая
их с призраком своей мысли, и который вместо  реальных  пейзажей  рисует
нам  перспективы  внутреннего  горизонта...  Он  говорит  жаворонку:  "В
золотом сиянии  солнца,...  ты  летаешь  и  скользишь  как  беспричинная
радость, возникающая неожиданно в душе". Байрон говорит о  потоке  воды,
которая бежит  "с  быстротой  счастия".  У  Минского  "льется  дождик...
тягостный, как голос совести виновной, долгий, как изгнанье, мощный, как
судьба". Строго говоря, это, конечно, не Т., а сравнения, но  разница  в
данном отношении не существенна. Т. только более сжат и  энергичен,  чем
сравнение; и  там,  и  здесь  мы  имеем  сопоставление  двух  явлений  и
выяснение одного при посредстве другого.
   Учение о Т. и фигурах было в старинной поэтике и  риторике  предметом
тщательной и мелочной разработки. У Аристотеля, Цицерона, Квинтилиана мы
находим ряд рассеянных, но подчас и до  сих  пор  не  лишенных  интереса
соображений. Но немногие верные  замечания  их,  затрагивающие  существо
дела, были забыты позднейшими грамматиками и риторами, у которых  теория
Т. получила широкое развитие,  обратно  пропорциональное  ее  внутренней
содержательности. Как вся теория их была  по  преимуществу  практическим
руководством к составлению прозаических и поэтических сочинений,  так  и
многочисленные рассуждения их о  Т.  н  фигурах  имели  в  виду  главным
образом  не  столько  изучение  и  объяснение   существующего,   сколько
наставление  к  украшению  речи  подобающими   сравнениями,   эпитетами,
метафорами, метонимиями и т. п. И здесь, как в остальных частях  теории,
учение почти исчерпывалось классификацией, но нигде классификация эта не
доходила  до  таких  изысканных,  ненужных  и  сочиненных  тонкостей   и
различий, как в учении о  Т.  и  фигурах.  Скалигер,  ставивший  себе  в
заслугу то, что он  первый  классифицировал  их,  различает  среди  них:
significatio, demonstratio,  sermecinatio,  attemperatio,  moderatio  et
correctio, asseveratio, conditio, exclamatio,  repetitio,  frequentatio,
acervatio,  celeritas,  evasio,  com