йских  системы,
Веданта и Санкия, одинаково проникнуты П., причем первая  имеет  большую
склонность к мистицизму,  вторая  -  к  материализму.  В  Греции  первой
пантеистической школой были элеаты, но в  общем,  следует  сказать,  что
рационализм греков не был настоящей почвой для развития  П.,  который  в
полном расцвете появляется только в период упадка греческой философии, а
именно у стоиков и в особенности в александрийской философии, в  которой
восточные элементы играют столь  значительную  роль.  В  этом  отношении
особенно  замечателен  Плотин.  В  гностицизме   легко   заметить   туже
пантеистическую  струю.  Первая  крупная  пантеистическая   система   на
христианской почве принадлежит Иоанну Скоту Эригене: сочинение его:  "De
divisione  naturae"  появилось  ок.  865  г.  и   служило   впоследствии
источником, из коего черпали многие философы.  В  эпоху  Возрождения  П.
получает большое распространение: главный представитель его  -  Джордано
Бруно. В XVII в. главными представителями П. были  Спиноза  и  (отчасти)
Мальбранш (ум. 1715).  Немецкая  философия  после  Канта  развилась  под
сильным влиянием Спинозы и вся, в известном смысле, может  быть  названа
пантеистической, в особенности Шеллинг и Гегель. Разница немецкого П. от
П. Спинозы состоит в том, что  второй  определял  Бога  как  субстанцию,
первый же - как субъект; этим немецкие философы желают избежать упрека в
материализме, в отожествлении Бога с миром. П. имеет  сильные  и  слабые
стороны. Он как нельзя более идет  на  встречу  потребности  человека  в
объяснении явлений из одного принципа, при том принципа  не  случайного,
не мертвого, а содержащего в  себе  жизнь  и  разумность.  Он  старается
избежать двух одинаково, хотя и по разным причинам  неудовлетворительных
мировоззрений - дуализма и  материализма.  В  этом  заключается  великая
привлекательность всякой пантеистической системы, в особенности  -  если
она сумеет понять идею Бога, хотя бы в  форме  учения  о  транцендентном
сознании. Но нельзя не видеть и слабых сторон П., или, по крайней  мере,
трудностей на пути пантеистического объяснения.  Впрочем,  некоторые  из
них вовсе не специально принадлежат П. Так напр., одно  из  обыкновенных
возражений против П. заключается в невозможности объяснить с этой  точки
зрения свободу воли. Но разве нельзя почти того же самого  сказать  и  о
всякой другой системе? Наиболее глубокое объяснение свободы  мы  находим
именно у пантеиста Шеллинга (в его трактате о свободе  воли).  Некоторые
возражения против П. и пантеистов вызваны тем  двойственным  положением,
которое они занимают;  например  Спинозу  (как  и  стоиков)  упрекали  и
упрекают  в  материализме,  который  действительно   можно   найти   при
одностороннем толковании его системы. В этом смысле Шопенгауер  называет
П. "вежливой формой атеизма" и считает П. понятием", заключающим в  себе
противоречие - но он же  признает  и  значение  учения  en  cai  pan.  В
известном  отношении  П.  грешит  тем,   что   дает   лишь   номинальное
определение; прибавляя к миру идею Бога, он прибавляет лишь слово, нечто
неизвестное, ибо Бог пантеистов ведь не есть Бог положительной  религии;
он  лишен  тех  определений,  которые  обыкновенно  придаются   Богу   в
положительной религии. Мир остается загадочным, назову ли  я  его  Богом
или нет. Главный недостаток всякой пантеистической системы заключается в
невозможности для  нее  построить  нравственную  систему.  Добро  и  зло
оказываются одинаково атрибутами Божества, и злу приписано  божественная
природа; для нравственных предписаний  с  пантеистической  точки  зрения
трудно найти почву. Остальные недостатки, которые обыкновенно  указывают
в П., имеют меньшее значение; напр. Сессэ указывает на то, что  с  точки
зрения П. непонятно возникновение конечного, возникновение  нашего  "я",
но  эта  трудность  не  составляет  специфической  особенности  П.   Cp.
Goschler, "Du Pantheisme" (Пар.,  1840);  Jeannel,  "Des  doctrines  qui
tendent  au  pantheisme"  (1846);  E.  Saisset,  "Essai  de  philosophie
religieuse"  (Париж,  1862);  Jasche,  "Der  Panteismus   nach,   seinen
verschiedenen Hauptformen,  seinem  Ursprung  und  Fortgang  etc."  (Б.,
1826);  Blumroder,  "Ueber  die  verschiedenen  Formen  in  welchen   d.
Pantheism in neuerer Zeit aufgetreten ist"  (1832);  Schuler,  "Der  P."
(Вюрцб., 1884).
   Э. P.
   Пантеон (собств. Пантейон) -  в  древности  храмы,  посвященные  всем
богам. Наибольшей известностью пользуется римский П.; сооруженный  в  25
или 27 г. до Р. Хр. Марком  Агриппой,  на  Марсовом  поле,  близ  им  же
построенных терм. Он был посвящен божествам рода Юлиев, статуи  которых,
например  Марса  и  Венеры,  стояли  внутри  этого   сооружения.   После
неоднократных повреждений, причиненных пожарами и ударами молнии, П. был
реставрирован сперва ими. Домицианом и Адрианом, затем. в 202 г.  по  Р.
Хр., Септимием Севером и его сыновьями. Об  этой  последней  реставрации
свидетельствует надпись над портиком  храма,  помещенная  под  надписью,
высеченной Агриппой. В 1607 г., при папе Бонифации IV, П. был обращен  в
церковь, посвященную Богоматери и всем мученикам, и получил название  S.
Maria ad Martyres
   - церковь, которую вследствие ее  круглой  формы  называют  также  С.
Maрия-Ротонда, или просто Ротондой. П. представляет собой круглое здание
с портиком, не существовавшим в первоначальном плане, но возведенным еще
при Агриппе, предполагавшим поместить в нем свою  собственную  статую  и
статую Августа. Портик образуют 16 колонн восточного гранита (8 по лицу,
каждая в 4,5 м. в окружности, с  коринфскими  беломрамерными  капителями
превосходной работы). Он увенчан фронтоном, в настоящее время лишившимся
некогда украшавших его бронзовых  фигур.  Внутренность  П.  представляет
круглое  помещение  в  43,5  м.  ширины  и  такой  же  вышины,  покрытое
полукруглым куполом, с проделанным в середине циркульным отверстием  8,5
м. в диаметре. В стенах устроены 8  ниш,  в  которых  помещались  статуи
божеств; колонны, стоящие теперь в отверстиях  этих  ниш,  относятся  ко
времени Домициана; они заменили собой другие колонны,  находившиеся  тут
первоначально. Над  архитравом  идет  представляющая  собой  продолжение
цилиндра аттика, которая, при  одной  из  реставраций,  была  расчленена
пилястрами. Мраморная облицовка этих пилястров была удалена  в  1774  г.
Пол внутреннего  помещения  П.  выполнен  порфиром  и  другими  дорогими
породами камня. Общее впечатление, производимое П., очень грандиозно, не
смотря на то,  что  здание  сильно  пострадало  вследствие  хищнического
отношения к нему некоторых императоров (Констант II, в 655 г., перевез в
Константинополь вызолоченную бронзовую крышу) и пап. В 1881  и  1882  г.
вокруг П. были произведены  раскопки,  при  чем  с  задней  его  стороны
открыты  части  сооружения,  до  того  времени  заслоненные  позднейшими
постройками,  и  обнаружен  весь  цоколь,  скрывавшийся  под   новейшими
наслоениями почвы.  В  П.,  в  числе  других  знаменитых  людей  Италии,
похоронен Рафаэль и первый король  объединенной  страны,  Виктор-Эмануил
II. Кроме римского П., знаменит также парижский. Он стоит на том  месте,
где некогда стояла  церковь,  посвященная  покровительнице  Парижа,  св.
Женевьеве. В 1764 г.  Людовик  XV  заложил  здесь  колоссальное  здание,
которое и было возведено по  планам  архитектора  Суффло.  Парижский  П.
имеет в плане форму  греческого  равноконечного  креста,  над  серединой
которого высится купол на барабане.  С  западной  стороны  П.  находится
обширный портик, образуемый 22  калнелированными  колоннами  коринфского
стиля в 20 м. вышины. Ширина всего здания  -  84  м.,  длина  -  112  м.
Внутренность  П.  представляет  в   середине;   под   куполом,   круглое
пространство, к которому примыкают четыре  боковые  крыла.  Над  куполом
фонарь, обведенный решеткой; отсюда открывается великолепный вид на весь
Париж. Вышина всего здания от пола до фонаря достигает до 90  м.  Здание
еще не было окончено постройкой, когда, в 1791 г., национальное собрание
переименовало его в Panthеon Francais и определило ему  быть  хранилищем
портретных  статуй  великих  людей,  тела  которых  погребались   бы   в
подвальном этаже здания. При Наполеоне I П. снова был передан в духовное
ведомство, при  чем,  однако,  удержал  за  собой  значение  усыпальницы
выдающихся деятелей эпохи империи. В 1822 г., он был обращен  в  церковь
св.  Женевьевы.  Июльская  революция  снова  возвратила  П.  гражданский
характер, который и оставался за ним до 1855 г. Наполеон  III,  декретом
от 6 декабря 1855 года, отдал его опять религиозному культу. Наконец, 27
мая  1885  г.,  президент  французской  республики  Греви,  чтобы   дать
возможность похоронить в П. тело  Виктора  Гюго,  снова  обратил  его  в
усыпальницу великих людей, не имеющую церковного характера. О римском П.
см. Адлера, "Das Panthеon zu Rom" (Б., 1871), и Ланчьяно, "Il Panteon  e
le terme di Agrippa" (в Notizie degli scavi" за 1881 и 1882 гг.).
   Пантикапея или Пантикапей (Pantikapaion или Pantikapaia, ныне  Керчь)
- милетская колония, основанная в VI в. на Таврическом  полуострове  при
Керченском прол. Город имел хорошую гавань и вел значительную  торговлю:
как  столица  Боспорского  царства  он  назывался  также  BosporoV.  При
Юстиниане П. была обнесена новыми стенами. Ср. Латышев,  "Краткий  очерк
истории  Боспорского  царства"   (1893,   Симферополь,   ј16   "Известий
таврической ученой архивной комиссии".
   Н.О.
   Пантомима - театральн. представление,  в  котором  мысль,  чувство  и
страсть, вместо голоса, выражаются движениями  тела  и  жестами.  Мимика
играла большую роль в греч. драмах,  но,  как  исключительно  мимическое
представление, П. впервые появились в Риме при Августе,  в  царствование
которого жили знаменитые П. Батилл и Пилад, которых считают основателями
римской П. Древняя П. существенно отличалась от нашей  тем,  что  в  ней
мимика лица актера не принимала участия, так как древние актеры выходили
на  сцену  в  масках;  различные  оттенки   роли,   поэтому,   сводились
исключительно к мимике тела,  что  привело  пантомимов  к  необходимости
выражать  многообразие  душевных  движений  условными  знаками,  которые
зрителям  были  хорошо  известны.  Не  смотря  на  такую  ограниченность
сценических средств, римские П. умели  свою  игру  доводить  до  высокой
степени выразительности. Частного быта римская  П.  не  касалась.  Леда,
Даная, Европа, Ганимед, Адонис, Марс, Венера, Геркулес, Эдип, вакханки -
вот  сюжеты  П.  Для  каждой  П.  составлялось  особое   либретто,   для
руководства актеров, обыкновенно на греческом языке. В основание  текста
бралась  трагедия,  диалоги  и  хоры  заменялись  монологами,  у  римлян
носивших  название  кантиков  (cantica);  под   эти   кантики,   которые
исполнялись хором певцов, актер жестикулировал свою роль  и  при  помощи
мимики выражал ее содержание. Пышная обстановка отвела П. первенствующее
место на римской сцене; успеху римских  П.  немало  способствовал  и  их
чувственный,  развратный  характер.  В  П.  все  возбуждало  в  зрителях
животную  чувственность  некоторые   писатели   приписывали   господство
разврата в Риме в период  империи  именно  влиянию  П.  Вернее,  однако,
думать, что П. были только отражением римской жизни.  Сюжеты  П.  всегда
касаются  чувственной  любви;  для  возбуждения   чувственности   актеры
прибегают к самым грубым средствам и бесстыдным жестам. Соблазн  П.  еще
увеличивается с III в. до Р. Хр. участием  в  них  женщин  (pantomimae),
появлявшихся перед публикой совершенно нагими, в неприличных позах. В П.
на римской сцене появлялись даже простые гетеры, так что название гетера
и танцовщица были однозначны. Любовь к П.  перешла  и  на  исполнителей;
любимые пантомимы шествовали по улице  как  триумфаторы,  сопровождаемые
огромной  толпой.  Запрещение  Тиберия  оказывать   пантомимам   почести
соблюдалось не  долго:  уже  Сенека  называет  римскую  молодежь  своего
времени лакеями пантомимов. Заводить с  пантомимами  знакомство  считали
для себя за честь и  удовольствие  даже  сенаторы;  пантомимы  -  всегда
любимцы  римских  дам;  им  покровительствует  Август,  не  особенно  их
стесняет и Тиберии, вообще не любивший  актеров;  Калигула  не  скрывает
своей привязанности к пантомиму  Мнестеру,  которому  публично  оказывал
самые неприличные знаки внимания; при Нероне, который сам выступал в П.,
страсть к ним не знает пределов;  Тит  не  любил  игры  пантомимов,  при
Домициане они опять в  большом  почете;  Траян  всеми  мерами  старается
ограничить страсть римлян к П.; при Антонине П. опять  в  большом  ходу.
Позднейшие   христианские   императоры   снисходительно    смотрят    на
представления П.,  в  которых  цинизм  растет  с  каждым  поколением;  в
царствование Юстиниана в П. отличается бесстыдная Феодора.  Единственное
ограничение, которое установил  Юстиниан  -  это  запрещение  воздвигать
пантомимам статуи на площадях возле  статуй  кесарей.  Кроме  Батилла  и
Пилада известны из пантомимов  ученик  Пилада,  Гилас  затем  Мнестер  и
Парис, один из приближенных Нерона. К самому  позднему  периоду  римской
империи относятся П. Камаралл и Фабатон. С падением римской империи пало
драматическое искусство, пали и П. В средние века они  еще  сохраняются,
но  грубость  актеров  мешает  их  развитию.  Развитие  так  называемого
балета-пантомимы новейшего времени не  могло  идти  вперед  до  половины
XVIII в., пока актеры продолжали выходить на сцену в масках. В это время
балет-П.  начинает  вытеснять  оперу-балет,   сцены   пения   постепенно
заменяются жестами мимов. Ввел П. в балет  впервые  известный  хореограф
Новерр, своим балетом "Medеe  et  Jason".  Новерровский  балет  не  был,
однако, мимической драмой древних: у Новерра  мимика  подчинена  танцам,
которые, по его мнению, должны заключать  в  себе  драматическую  мысль.
Мимические сцены доныне составляют особенность  итальянских  балетов,  в
которых всегда имеются особые мимы. П. встречается не только  в  балете,
но и в опере, напр. сцена Эльзы в первом действии "Лоэнгрина",  Вагнера.
Для старинной П. брали сюжеты весьма сложные; напр.  Новерр  пользовался
сюжетом  "Семирамиды"  Вольтера,  Галеоти  -  "Макбета"   и   "Ромео   и
Джульетты". Подобного рода П. имели до 5 актов.
   Ум.
   Панчатантра (санскр. Panca-tantra) -  знаменитое  собрание  индийских
басен и рассказов, в 5 (раnса) книгах (tantra=ткацкий станок, основание,
учение), сост. брахманом Вишнусарманом (Vishnu-carman) ок. конца V в. по
Р. Хр. для наставления царских детей и послужившее основанием для  более
популярного позднейшего сборника, Гитопадеша, с которым имеет одну и  ту
же общую фабулу и многие общие рассказы. П. очень рано  была  переведена
на различные азиатские и европейские языки и  послужила  источником  для
целого ряда странствующих повестей и сказок. По  приказанию  Науширвана,
она была переведена на пехльви (VI в.  по  Р.  Хр.);  в  IX  в.  явилась
арабская обработка  этого  перевода,  под  заглавием  "Калила  и  Дамна"
(откуда наш "Стефанит и Ихнилат", переделанный  с  греческого  пересказа
арабской обработки). Тогда же, или немного  раньше,  явились  еврейский,
сирийский, турецкий и греческий пересказы.  С  последнего  сделаны  были
переделки на  все  европейские  языки.  В  Англии  эти  басни  сделались
известны под именем "басен Пильпая" (вместо Бидпай, как называется автор
П.  у  персов).  П.  лежит  также  в  основе  новоперсидских   сборников
Анвари-и-Сугаиди   (Anwari-Suhaili)   и   Ияр-и-Даниш    (Iyari-Danish).
Последний сборник вернулся опять в Индию в виде переделки  на  индустани
Хирад-афроз (Khirad-afroz).

   Литература.    Издания:     Козегартена,     "Pantshatanlrum     sive
quinquepartitum de moribus exponens etc." (с  латинскими  комментариями,
1848); Kielhorn and Buhler (3 издание Бомбей, 1885-86). Переводы: Бенфея
(немецкий, с знаменит. введением и примеч., Лпц.,  1859);  Фриде  (нем.,
Лпц., 1884); Lancereau (франц., II., 1871). Монографии:  Teza,  "Appunti
per la bibliografia del Pancatantra" ("Orient n.  Occident",  Геттинген,
1864); Б„тлинг, "Beitrage zur Kritik d. poetischen Theils im P."  (СПб.,
"Мемуары Академии", 1850); Haberlandt, "Zur Gesch. des P.  I.  Text  der
sudl. Recension" (B., 1884);  Maukowski,  "Der  Auszug  aus  dem  P.  in
Ksemendras Brihatkathamanjari" (Лпц., 1892) и т. д.
   С. Б-ч.
   Паперть или внешний притвор (atrion, atrium, impluvium, pars  aperta)
- непокрытая кровлей площадка перед внутренним притвором, на  которой  в
первые века христианства стояли плачущие .  В  середине  П.  устраивался
бассейн с водой, в котором верующие умывали лицо и руки  прежде,  нежели
входили в церковь. В настоящее время, как и в древности, на П.  являются
нищие, просящие подаяния. Само слово П. могло  произойти  от  латинского
puper - бедный.
   Папирус (истор.). - В древности П. встречался в Египте  очень  часто;
на барельефах он представляет обыкновенно растение болот и служил гербом
Дельты. Впоследствии его культура стала  монополией;  его  разводили  на
немногих местах, желая поднять еще более и без того высокую цену. П. мог
расти только у стоячих вод; мало помалу он исчез из  Египта.  П.  служил
для самых разнообразных целей.  Мягкие  части  доставляли  сладкий  сок,
нижнюю часть жарили и употребляли в пищу; молодые экземпляры шли в  пищу
целиком; корень служил горючим материалом, удобным для плавления меди  и
железа; из коры делали сандалии, волокна шли для  тканей  всякого  рода,
ценившихся выше льняных: из связанных стволов  приготовляли  двухместные
челноки для рыбной и птичьей ловли и даже иногда большие суда  (Лепсиус:
"Denkm."; Плиний, говорит, что на одном таком судне доехали до Цейлона).
Особенно важно было употребление П. в  качестве  письменного  материала.
Сердцевину, толщиной в  кисть  руки,  разрезали  на  продольные  полосы,
которые плотно укладывали на гладкую доску; поперек, под  прямым  углом,
клался другой слой  сердцевины;  затем  все  это  клалось  под  пресс  и
высушивалось   на   солнце.   Получалась   прочная   длинная    страница
светло-желтого цвета, если П. был молод, или темно-желтого, если он  был
стар; последний сорт предпочитался египтянами, первый был в употреблении
в римское время. Страницы склеивались в длину и свертывались в свитки, а
не сшивались в виде книг. Таким образом  получались  иногда  чрезвычайно
дивные полосы, доходящие до десятков метров (напр. так наз.  великий  П.
Harris в Лондоне, состоящий из 71 стр.). Строки шли по узкой части, но в
официальных документах, написанных демотическим письмом,  мы  находим  и
продольные строки во всю длину свитка, доходящие до  нескольких  метров.
Употребление П. в качестве писчего материала было известно египтянам еще
во времена древнего царства; памятники этой эпохи еще не изданы. Большой
известностью пользуются П. среднего царства: так называемые  путешествие
Синухи в берлинском музее, "История крестьянина" в Лондоне, "Приключение
на Змеином о-ве" в Эрмитаже и др. От времен нового царства дошло до  нас
множество П. самого разнообразного содержания. Весьма интересны школьные
тетради писцов (П. Sallier и Anastasi), судебные акты  (П.  Abbot,  Lee,
Rollin и др.), сказки (П. Оrbiney, Harris 500 и др.), письма  чиновников
и  официальные  бумаги,  молитвы  богам  и  другие  религиозные  тексты,
особенно Книги мертвых. Со времен XXV династии кроме П., написанных, как
и  раньше,  иератическими  письменами,  начинают  все  более   и   более
приобретать права гражданства и демотические. От позднейших эпох  Египта
осталась масса греческих, коптских, арамейских и арабских П., рассеянных
по всем музеям и коллекциям. Находят египетские П.  большей  частью  при
мумиях, нередко, в особых футлярах.

   Издания египетских П: "Select papyri in the bieratic  сharakter  from
th