а  в  Ростов-на-Дону  к  родителям.  Запрет   на
психоаналитическую  деятельность,  арест и  гибель  в  застенках  НКВД  трех
братьев, и, наконец,  смерть в  Ростове,  когда она вместе с  двумя дочерьми
разделила участь сотен евреев, расстрелянных  в  местной  синагоге немцами в
декабре 1941 года. [Более подробно о С. Шпильрейн и других /12; 13; 14/]
     Вена и  Цюрих  издавна  считались  центрами  передовой  психиатрической
мысли. Начало века принесло им известность и в связи с клинической практикой
соответственно Фрейда и  Юнга, так что ничего удивительного не  было  в том,
что  туда  устремилось внимание  тех русских клиницистов  и  исследователей,
которые искали  новые средства лечения разнообразных психических расстройств
и стремились к  более  глубокому  проникновению  в  человеческую психику.  А
некоторые из них специально приезжали  к ним  на стажировку или для краткого
ознакомления с психоаналитическими идеями.
     В 1907 - 1910 годах Юнга  в разное время посещали  московские психиатры
Михаил  Асатиани,  Николай  Осипов  и  Алексей  Певницкий  [Материал  об  их
пребывании  см. в журналах:  Психотерапия (1910.  No3);  Журнал неврологии и
психиатрии    (1908.   Кн.6);    Обозрение    психиатрии,    неврологии    и
экспериментальной  психологии  (1911.  No2).]. Из  более  поздних  знакомств
следует  особо  отметить  встречу  с издателем  Эмилием Метнером и философом
Борисом Вышеславцевым. В период "стычки" Юнга с бессознательным и работы над
"Психологическими  типами"  Эмилий  Карлович Метнер,  бежавший  в  Цюрих  из
воюющей Германии, оказался чуть ли не единственным собеседником, способным к
восприятию  юнговских  идей. (Юнг оставил пост президента Психоаналитической
ассоциации, а вместе  с ним утратил и многие личные  связи с коллегами.) Еще
живя  в   России,  Метнер   основал  издательство   "Мусагет"   и   выпускал
философско-литературный  журнал  "Логос".  По   свидетельству   сына   Юнга,
психологическая поддержка со стороны Метнера имела большое значение для отца
[Устное сообщение А. Руткевича]. За границей Метнер страдал от частых резких
шумов в ушах, по  поводу  чего вначале обратился  к венским  фрейдистам.  Те
ничем помочь  не  смогли, кроме  настоятельного  совета жениться. Тогда-то и
состоялась  встреча  с  Юнгом. Метнер  готовился к длительному  лечению,  но
мучающий  симптом исчез после  нескольких  сеансов. Отношения же  пациент  -
аналитик превратились  в  дружеские и  поначалу  почти  ежедневные.  Затем в
течение ряда лет Юнг и Метнер встречались раз в неделю, вечером, и обсуждали
те или иные философские и психологические вопросы. Сын Юнга помнил, что отец
именовал Метнера  "русским философом". [20-е  годы вообще богаты  появлением
работ,  посвященных типологии людей. В  один год с юнговскими "Типами" вышли
книги  Эрнеста  Кречмера  "Строение  тела  и  характер"  и  Германа  Роршаха
"Телосложение и характер",  а в 1929 году (время появления русского  издания
"Типов"  в   Цюрихе)   в  Ленинграде  появилась   книга   Владимира  Вагнера
"Психологические типы  и коллективная психология",  которая уже в  тридцатые
годы была упрятана в спецхран и запрещена к упоминанию.]
     Спустя  годы  Метнер  публикует  первую  рецензию  на  вышедшую   книгу
"Психологические типы", а позже становится издателем  трудов Юнга на русском
языке,  пишет  предисловия к ним. Смерть  Метнера  помешала довести до конца
начатое  дело  по публикации  четырех  томов  трудов К. Г. Юнга. Эту  работу
довершил другой "русский" - философ  Борис Петрович Вышеславцев (1877-1954).
Высланный большевиками в 1922 году из России, вначале работал в созданной Н.
А. Бердяевым Религиозно-философской Академии. Позже читал лекции в Парижском
богословском институте. В 1931 году опубликовал книгу  "Этика преображенного
эроса", в которой под влиянием, в частности,  идей К. Юнга, выдвинул  теорию
этики сублимации  Эроса. В те  годы между Юнгом и Вышеславцевым завязывается
переписка, в которой Вышеславцев объявляет себя учеником  Юнга. В конце 30-х
годов  стараниями  Вышеславцева  четырехтомное  собрание  трудов  Юнга  было
завершено.   Накануне  завершения  войны   в  апреле  1945  года  Юнг  помог
Вышеславцеву с женой перебраться из Праги в нейтральную Швейцарию.
     После  выхода в  свет  "Психологических  типов"  для  45-летнего  мэтра
психологии наступил  нелегкий этап укрепления завоеванных им в  научном мире
позиций. Постепенно Юнг приобретает все большую международную известность не
только  среди  коллег - психологов  и психиатров: его имя  начинает вызывать
серьезный интерес у представителей  других направлений гуманитарных знаний -
философов, историков культуры,  социологов и  пр.  И здесь, забегая  вперед,
следует сказать,  что труды  и идеи  Юнга вызвали к жизни волны влияния,  по
крайней мере в двух  областях. Первая  - это школа психологической  теории и
терапии,  то  есть клиническая  и  личностная  психоаналитическая  практика;
вторая  область влияния -  искусство и гуманитарные  области знания вообще и
науки в  частности. И  в этом  смысле  взгляды  Юнга на  психическую  жизнь,
искусство   и  историю   можно  весьма  приблизительно  свести  к  следующим
утверждениям:
     1. Бессознательное реально.  Его активность,  его энергетическая основа
внутри нас и промеж нас  проявляются непрерывно. Психическая  реальность  не
может  быть не опознана  и не признана.  Наш  сознательный разум не является
единственным  управляющим  всего   индивидуального  хозяйства,  он  даже  не
единственный (полномочный, но не всегда)  хозяин  и капитан наших мыслей. Мы
всегда и во  всем  - индивидуально  и коллективно - пребываем под влиянием -
плохим  или  хорошим,   вопрос  другой,  -  той  энергии,  которая  нами  не
осознается.
     2. Именно потому,  что бессознательное  нами не  осознается, мы  ничего
непосредственно о нем  сказать и  не можем.  Но мы все же судим о нем по его
"плодам",   по   косвенным  проявлениям  в  сознательной  психике.  Подобные
проявления-манифестации   могут   возникать  в  сновидениях,   произведениях
искусства  и  литературы,  в  воображении,  грезах, некоторых  специфических
формах поведения, а  также в тех  символах,  которые  управляют  народами  и
обществами.
     3.  Результирующее  (манифестное) проявление  психического есть  всегда
сплав, смешение различных влияний, комбинация  самых разнообразных факторов.
Прежде всего  налицо  работа эго,  нашего сознательного Я. Затем в  качестве
участников  действия  можно  увидеть личностные  (в основном  несознаваемые)
комплексы индивида или группы, к  которой принадлежит тот или иной участник.
И  в-третьих,  несложно  проследить   участие  той   или   иной   комбинации
архетипического   воздействия,   имеющего   свое   инициирующее   начало   в
коллективной психике, но реализующееся в том же самом индивиде (коллективное
бессознательное).   Из  взаимодействия  всех  этих   составляющих  возникают
поступки,   идеи,  произведения   искусства,  любые  массовые   движения   и
коллективные  действия.  И  здесь  скрыто  вечное  "очарование"  жизнью  как
отдельного  человека,  так  и групп, обществ, наций и всего человечества. От
наскальной живописи  и инициирующих  танцев первобытных дикарей до  массовых
опытов мировых войн или ГУЛАГа.
     4. Бессознательное  занято непрерывным воспроизводством символов, и это
символы  психические, имеющие отношение  к психике.  Эти символы, как и сама
психика, основаны на  эмпирической реальности,  но не  являются знаками, эту
реальность  представляющую.  Юнг  подробно  разбирает  как  само  содержание
символа, так и его  отличие от знака  во многих  своих работах,  здесь  же я
ограничусь простым примером. Скажем, во сне образ быка может лежать в основе
сексуальности  сновидца,  но  сам  образ  к  этому  не  сводится.  Юнговское
отношение  к  символам   неоднозначно  потому,   что  он   избегает  жесткой
закрепленности  ("это  означает то") изображаемого образа. Бык - как  символ
психической   энергии,   представляющей   силу,   -  может   символизировать
агрессивную  мужскую сексуальность,  но  это  может одновременно  выражать и
фаллическое производительное творчество, и образ  неба,  и  фигуру  строгого
отца  и  т.  д.  В  любом случае  свободный путь символического  размышления
открывает  широкие  возможности для  смысла  и выступает противником всякого
буквализма, фундаментализма любого толка.
     5. Юнг был глубоко убежден  в  том,  что значение  психических символов
значительно шире личностных границ. Архетипический символ трансперсонален по
своей   сути.   Он  межличностен  по   смыслу.   Здесь,   возможно,   скрыта
внеконфессиональная  религиозность  Юнга.  Юнг был  убежден,  что  жизненная
история существует на двух уровнях  и поэтому и рассказываться должна, как в
старых эпических поэмах, Библии или "Одиссее": сказательно и иносказательно.
В противном случае, история, как и сама жизнь, оказывается неполной и, стало
быть, неподлинной. Это соответствует двууровневому членению  психического на
сознание и бессознательное.
     Итак, во  всех случаях налицо психическая  реальность как, по выражению
Юнга, "единственная очевидность" или "высочайшая действительность". В  своей
работе "Реальное и  сюрреальное"  /15-  Vol.8. P.382-384/  Юнг описывает это
понятие следующим образом. Он  сравнивает восточный тип мышления и западный.
Согласно западному взгляду,  все, что "реально",  так или иначе  постигается
органами чувств. Такое ограничительное толкование реальности, сведение  ее к
материальности  хотя  и  кажется  понятным, но  представляет  лишь  фрагмент
реальности  как  целого.  Эта  узкая позиция  чужда восточному видению мира,
который  абсолютно все  относит  к реальности. Поэтому  Восток в отличие  от
Запада   не   нуждается    в   определениях   типа   "сверхреальность"   или
"экстрасенсорика"  по  отношению  к  психическому.  Ранее  западный  человек
рассматривал психическое  лишь  как  "вторичную"  реальность,  полученную  в
результате действия соответствующих физических начал. Показательным примером
такого  отношения можно считать простодушный материализм а-ля Фогг-Молешотт,
декларировавший, что "мысль находится почти в таком же отношении к головному
мозгу, как  желчь к печени". В настоящее время, полагает Юнг, Запад начинает
осознавать свою ошибку и понимать, что  мир, в котором он живет, представлен
психическими  образами.  Восток   оказался  мудрее  -  таково  мнение  Юнга,
поскольку он  находил, что сущность  всех вещей зиждется  на  психике. Между
неведомыми  эссенциями духа и материей заключена реальность психического,  и
она    призвана    быть   единственной   реальностью,   переживаемой    нами
непосредственно.
     Поэтому  Юнг  считал  исследование  психики  наукой будущего.  Для него
актуальная   проблема   человечества  заключалась   не  столько   в   угрозе
перенаселения  или  ядерной  катастрофе,  сколько  в  опасности  психической
эпидемии. Таким образом, в судьбе человечества решающим фактором оказывается
сам   человек,  его   психика.  Еще   конкретнее:   этот  "решающий  фактор"
сфокусирован   и   сконцентрирован  в  бессознательной  психике,  являющейся
реальной  угрозой; "мир висит на тонкой нити, и эта нить - психика человека"
/16/.
     В  20-е годы Юнг  совершает ряд длительных  увлекательных  путешествий,
предпринятых им в  различные  районы  Африки и к  индейцам Пуэбло в Северной
Америке. Отчет  об этих исследовательских  поездках (включая еще и поездку в
Индию,   состоявшуюся   позже,  в   1938  году),   а   точнее,  своеобразное
культурно-психологическое  эссе  составило  позднее  главу  "Путешествия"  в
автобиографической   книге   Юнга  "Воспоминания,  сновидения,  размышления"
[Русский перевод см.: Азия и Африка сегодня. 1989. No11,12; 1990. No1;  /10-
С.405/]. В отличие от беззаботно-любопытствующих туристов Юнг смог взглянуть
на  другую  культуру с точки зрения  раскрытия содержащегося  в  ней смысла;
постигая   этот  смысл,  он  полагает,  что  сама  история  имеет  известный
общечеловеческий   универсальный   смысл,   в   рамках   которого   возможно
взаимодействие и культур, и времен. Здесь заключены две главные темы: Юнга -
психолога  и психотерапевта  и Юнга -  культуролога.  Это  тема  личностного
развития  -  индивидуации  и   тема   коллективного   бессознательного.  Юнг
рассматривал  индивидуацию  как бытие,  направленное  в  сторону  достижения
психической целостности, и использовал для его характеристики многочисленные
иллюстрации из алхимии, мифологии, литературы, западных и восточных религий,
пользуясь и  своими собственными  клиническими  наблюдениями.  Что  касается
"коллективного  бессознательного", то  это  понятие также выступает ключевым
для  всей аналитической психологии и, по мнению многих авторитетных ученых и
мыслителей,   является  "наиболее   революционной  идеей  XX  века",  идеей,
серьезные выводы из которой так и не были сделаны до сего времени.
     Юнг возражал  против  той мысли, что личность полностью детерминирована
ее опытом, обучением  и  воздействием окружающей  среды.  Он  утверждал, что
каждый  индивид  появляется  на  свет  с  "целостным  личностным  эскизом...
представленным в  потенции с самого рождения"  и что "окружающая среда вовсе
не дарует личности возможность ею стать, но лишь выявляет то, что уже было в
ней  [личности]  заложено".   [Guardian.  1990.  27  янв.]  Согласно   Юнгу,
существует  определенная наследуемая структура  психического,  развивавшаяся
сотни  тысяч  лет, которая заставляет  нас  переживать  и реализовывать  наш
жизненный опыт  вполне определенным образом. И эта определенность выражена в
том,  что  Юнг  назвал  архетипами,  которые влияют  на наши мысли, чувства,
поступки. "...Бессознательное, как совокупность архетипов,  является осадком
всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но
не мертвым осадком,  не брошенным полем развалин, а живой системой реакций и
диспозиций,  которая   невидимым,  а  потому  и  более  действенным  образом
определяет индивидуальную  жизнь.  Однако это  не просто какой-то гигантский
исторический предрассудок, но  источник  инстинктов, поскольку архетипы ведь
не что иное, как формы проявления инстинктов" /17- С.131/.
     В  начале 20-х  годов Юнг познакомился с  известным синологом  Рихардом
Вильгельмом, переводчиком известного китайского трактата "Книга перемен",  и
вскоре  пригласил его прочесть лекцию в Психологическом клубе в  Цюрихе. Юнг
живо  интересовался  восточными  гадательными методами  и  сам  с  некоторым
успехом  экспериментировал  с  ними. Он  также участвовал  в те годы  в ряде
медиуматических  экспериментов  в  Цюрихе  совместно  с  Блейлером. Сеансами
руководил известный в те годы  австрийский  медиум Руди Шнайдер.  Однако Юнг
долгое  время  отказывался  делать  какие-либо  заключения  по  поводу  этих
экспериментов и  даже  избегал всякого  о них упоминания, хотя  впоследствии
открыто  признавал  реальность этих феноменов. Он  также  проявлял  глубокий
интерес   к   трудам   средневековых  алхимиков,   в   лице  которых  увидел
провозвестников  психологии  бессознательного.  В  1923  году  Юнг  приобрел
небольшой участок земли на берегу Цюрихского озера в местечке Боллинген, где
он  выстроил  здание  башенного типа и  где в  тишине  и  уединении проводил
воскресные  дни  и  отпускное время.  Здесь не  было  ни  электричества,  ни
телефона,  ни  отопления.  Пища  готовилась  на печи,  вода  доставалась  из
колодца.  Как  удачно заметил Элленбергер,  переход из Кюснахта в  Боллинген
символизировал  для Юнга  путь от эго к Самости, или, другими  словами, путь
индивидуации. /18- P.682/
     В 30-е годы известность Юнга приобрела  международный характер.  Он был
удостоен   титула   почетного  президента   Психотерапевтического   общества
Германии. В ноябре 1932 года цюрихский городской  совет присудил ему  премию
по литературе, приложив к ней чек на 8000 франков.
     В  1933 году в  Германии к власти  пришел  Гитлер. Психотерапевтическое
общество     было    немедленно    реорганизовано    в    соответствии     с
национал-социалистическими принципами, а его президент Эрнст Кречмер подал в
отставку.  Президентом  Международного общества стал  Юнг, но само  Общество
стало  действовать   по  принципу  "крышечной  организации",   состоящей  из
национальных обществ (среди которых германское общество было лишь  одним из)
и индивидуальных членов. Как впоследствии объяснял  сам Юнг, это была своего
рода увертка, позволившая психотерапевтам-евреям, исключенным из германского
общества, оставаться  внутри самой организации.  В связи  с этим Юнг  отверг
всяческие   обвинения  относительно  его  симпатий  к  нацизму  и  косвенных
проявлений антисемитизма.
     В  1935  году  Юнг  был  назначен  профессором  психологии  швейцарской
политехнической  школы  в  Цюрихе,  в том же  году  он  основал  Швейцарское
общество  практической психологии. По мере  того  как международная ситуация
становилась все хуже, Юнг, который до того никогда не выказывал сколь-нибудь
явного  интереса  к  мировой политике, стал  проявлять  к  ней  все  больший
интерес.  Из интервью, которые он давал  в те  годы  разным журналам,  можно
понять, что Юнг пытался анализировать психологию государственных лидеров и в
особенности диктаторов. 28 сентября 1937 года во  время исторического визита
в Берлин  Муссолини  Юнг  случайно оказался там  и  имел возможность  близко
наблюдать  поведение  итальянского  диктатора  и Гитлера  во время массового
парада.  С  этого времени  проблемы массовых  психозов  сделались  одним  из
фокусов внимания Юнга.
     Другой поворотный  пункт  в  жизни Юнга следует отнести  к концу Второй
мировой войны. Он сам отмечает этот момент в  своей автобиографической книге
(см. гл. "Видения"). В  начале 1944 года, пишет Юнг, он сломал ногу, а также
у  него  приключился  инфаркт,  во  время которого  он  потерял  сознание  и
почувствовал, что умирает. У него возникло космическое видение, в котором он
рассматривал нашу планету со стороны, а самого себя не более чем сумму того,
что он когда-то  сказал и сделал в течение своей жизни.  В следующий момент,
когда  он  собирался  переступить  порог  некоего  храма,  он увидел  своего
доктора, идущего ему навстречу. Вдруг доктор принял черты короля острова Кос
(родина Гиппократа),  чтобы вернуть его обратно на землю,  и у Юнга возникло
такое чувство, что  жизни доктора что-то угрожало, в то время как его, Юнга,
собственная жизнь была спасена (и действительно, через несколько  недель его
врач  неожиданно  умер).  Юнг  отметил,  что  впервые  почувствовал  горькое
разочарование,  когда  вернулся  обратно  к  жизни. С  этого момента  что-то
изменилось в нем  бесповоротно,  и его мысли  приняли новое направление, что
можно увидеть  и из его  работ, написанных  в  то время.  Теперь он сделался
"мудрым старцем из Кюснахта"...
     Ближе  к концу  своей  жизни  Юнг  все  меньше  отвлекался  на  внешние
перипетии  каждодневных событий, все более направляя свое внимание и интерес
к  общемировым  проблемам.  Не  только  угроза  атомной  войны,  но   и  все
возрастающая  перенаселенность  Земли  и  варварское  уничтожение  природных
ресурсов  наряду  с загрязнением  природы глубоко  волновали  его. Возможно,
впервые  за  всю историю  выживание человечества, как целого,  проступило  в
угрожающем свете  во второй половине XX века, и Юнг сумел почувствовать  это
гораздо  раньше других.  Поскольку на кон поставлена судьба человечества, то
естественно спросить: а не существует  ли архетип, который представляет, так
сказать,  целое  человечества  и его судьбу? Юнг видел,  что  почти во  всех
мировых религиях,  да и в ряде других  религиозных конфессий,  такой архетип
существует  и  обнаруживает  себя  в  образе  так  называемого  изначального
(первочеловека), или космического человека, антропоса.