аривать и не люблю, когда мне докучают
болтовней.

- Хорошо.

Погонщик протянул руку и вынул из-под лежанки грозного вида топорик.

- А теперь, - сказал он, - давай сюда свой нож.

- У меня нет ножа. Возница натянул поводья.

- Вылезай, - произнес он отрывисто.

- Но я тебе заплатил!

- Не так много, чтобы я стал рисковать. Или давай сюда нож, или убирайся.

Балска поглядел на него, затем на топорик. Медленным движением он вынул нож
и протянул его погонщику.

- Прекрасно. Я отдам его тебе, когда доберемся до Мал-Зэта. Да, кстати,
когда я сплю, один глаз у меня открыт и в руке я держу вот это. - Он
помахал топориком перед носом у Балски. - И если ты слишком близко
подвинешься ко мне, я размозжу тебе, голову. Балска отшатнулся.

- Я рад, что мы друг друга поняли. - Возница натянул поводья, и они
поехали.

Когда они подъезжали к Мал-Зэту, Балска чувствовал себя неважно. Сначала он
решил, что это происходит оттого, что фургон качается из стороны в сторону.
Хотя, будучи моряком, он никогда не страдал морской болезнью. На земле он
качался по другой причине. Однако на этот раз все было немного по-другому.
Его тошнило и пучило живот, но, в отличие от прошлых приступов недомогания,
с него градом лил пот и горло распухло настолько, что трудно было глотать.
Его бросало то в жар, то в холод, а во рту он чувствовал металлический
привкус.

Неразговорчивый погонщик мулов высадил его у главных ворот Мал-Зэта,
небрежным жестом бросил к его ногам нож и, прищурившись, взглянул на своего
попутчика.

- Неважно ты, братец, выглядишь, - заметил он. - Тебе бы врачу показаться.
Балска сплюнул.

- Попав в руки к врачам, - сказал он, - люди или умирают, или, если им
удается выжить, уходят от них с пустыми кошельками.

- Как знаешь, - пожал плечами возница и, не оглядываясь, поехал в город.

Балска разразился ему вслед проклятиями, наклонился, поднял свой нож и
зашагал в Мал-Зэт. Некоторое время он бродил по улицам, пытаясь
сориентироваться, и наконец обратился к человеку в матросской куртке.

- Послушай, братишка, - произнес он хриплым голосом, - есть здесь
какое-нибудь местечко, где можно выпить стакан грога по сходной цене?

- Попробуй зайди в таверну "Красная Собака", - ответил моряк. - Это на
углу, через две улицы отсюда.

- Спасибо, братишка, - ответил Балска.

- Сдается, ты плохо себя чувствуешь.

- По-моему, я немного простудился, - усмехнулся Балска. - Несколько
стаканов грога мне помогут.

- Истинная правда, - смеясь, согласился с ним моряк. - Это лучшее лекарство
в мире.

"Красная Собака" отдаленно напоминала матросский кубрик. Темное помещение с
низким бревенчатым потолком и с окнами в форме иллюминаторов. Трактирщик,
добродушный толстяк с красным лицом и татуировками на руках, нещадно
пересыпал свою речь морскими словечками. Вскоре его бесконечные "аврал" и
"эй, на юте" стали действовать Балске на нервы, но после трех стаканов
грога ему уже было все равно. Боль в горле прошла, желудок успокоился,
дрожь в руках прекратилась. Правда, голова все еще раскалывалась. Выпив еще
два стакана грога, он заснул, положив голову на руки.

- Эй, на палубе. Закрываемся, - произнес через некоторое время владелец
"Красной Собаки", тряся его за плечо.

Балска, моргая, поднял голову.

- Я здесь всего несколько минут, - пробормотал он хриплым голосом.

- Скажи лучше, несколько часов, братишка. - Трактирщик нахмурился и положил
ему руку на лоб. - Да ты просто горишь, дружок, - сказал он. - Шел бы ты
лучше спать.

- Где здесь можно найти дешевый ночлег? - спросил Балска, неуверенно
поднимаясь со стула. Горло болело еще сильнее, а живот снова пучило.

- По улице третья дверь налево. Скажи, что я тебя послал.

Балска кивнул, купив еще бутылку с собой, и незаметно положил в карман
кортик, лежавший на полке у входа.

- Хорошая таверна, - прохрипел он на прощание. - Мне нравится, как вы все
здесь устроили.

- Мое изобретение, - с гордостью произнес трактирщик. - Моряк, который
зайдет сюда пропустить стаканчик-другой, чувствует себя тут как дома. Не
так ли? Заходи еще.

- Обязательно, - пообещал Балска.

Еще час он ловил одинокого прохожего, спешащего домой. Человек шел, опустив
голову и засунув руки в карманы. Балска последовал за ним, подошвы его
парусиновых туфель бесшумно ступали по мостовой. Пройдя около квартала,
прохожий свернул в темный переулок. Балска подкрался к нему и точным
движением всадил ему кортик в основание черепа.

Человек упал как подкошенный. Балска достаточно часто был участником
корабельных драк и уличных потасовок, чтобы знать наверняка, куда и с какой
силой нанести удар. Он перевернул убитого на спину, на всякий случай еще
раз ударил его кортиком и принялся методично исследовать содержимое его
карманов. Найдя несколько монет и нож с широким лезвием, он положил монеты
в карман, заткнул нож за кожаный пояс и оттащил свою жертву на обочину,
подальше от света. Затем двинулся дальше, насвистывая морскую песенку.

На следующий день ему стало значительно хуже. Голова трещала, а горло
распухло так, что он едва мог говорить. Лихорадка усилилась, а насморк не
прекращался. Чтобы желудок успокоился, понадобилось сделать три глотка из
бутылки. Балска знал, что должен выйти и купить что-нибудь поесть, но его
тошнило при одной мысли о еде. Он еще раз глотнул из бутылки, лег на
грязную кровать и впал в забытье.

Когда Балска снова проснулся, на улице было темно, его сильно лихорадило.
Он опустошил бутылку, но это не принесло ему облегчения. Тогда он
трясущимися руками натянул на себя одежду, от которой шел отвратительный
запах, и, спотыкаясь, побрел по улице к "Красной Собаке", находившейся в
трех домах от жилья, которое он снял.

- О боги, - сказал краснолицый, - да ты ужасно выглядишь, дружок.

- Грог, - прохрипел Балска. - Грог.

Чтобы унять охватившую его дрожь, понадобилось девять стаканов грога.

Балска не считал.

Когда у него кончились деньги, он, шатаясь, вышел на улицу и прикончил
человека своим кортиком - добычей стали шесть мелких монет. Он поплелся
дальше и, встретив на пути толстого купца, заколол его ножом, забрав
кошелек. В кошельке было даже немного золота. Он вернулся в "Красную
Собаку" и пил до закрытия таверны.

- Будь осторожен, дружок, - предупредил трактирщик, вышвыривая его на
улицу. - Где-то поблизости ходят убийцы, и на улицах полицейских так же
много, как мух на мертвой собаке.

Балска принес к себе в комнату кувшин грога и напился до беспамятства.

На следующее утро он опять был в лихорадке и бреду и то пил грог из
кувшина, то блевал на постель.

К закату он скончался. Его последние слова были: "Мама, помоги мне".

Через несколько дней нашли его скорчившийся окоченевший труп - на лице
бывшего моряка застыла отвратительная гримаса.


Три дня спустя после описываемых событий проезжавшие по дороге в Мал-Гемил
люди нашли труп бородатого погонщика, лежащий в канаве около фургона. Тело
было неестественно выгнуто, а лицо искажено страшным подобием усмешки.
Путники решили, что ему больше не понадобятся ни мулы, ни фургон.
Посоветовавшись, они сняли с него одежду и прикрыли тело сухими листьями.
Затем развернули фургон и поехали обратно в Мал-Зэт.

Через неделю после смерти Балски среди бела дня по улице шел какой-то
человек в просмоленной матросской куртке. Он бредил и держался за горло.
Прошел, шатаясь, по мощеной улице футов сто, потом свалился и умер. Тем,
кто видел страшный оскал его покрытых пеной губ, по ночам привиделись бы
кошмары.

Краснолицего владельца "Красной Собаки" нашли на следующее утро мертвым в
его заведении. Он лежал среди обломков столов и стульев, которые разломал
во время агонии. Лицо его было искажено отвратительной усмешкой.

В течение дня в этом районе города умерло еще двенадцать человек,
завсегдатаев "Красной Собаки".

На следующий день скончались еще человек тридцать. Это вызвало беспокойство
властей.

Но было уже поздно. Эпидемия свирепствовала в городе. Слуги, жившие в
бедных районах города, несли заразу в дома богатых и могущественных.
Рабочие - на стройки, откуда их товарищи разносили заразу в другие районы
города. Покупатели передавали болезнь продавцам, а те, в свою очередь, -
другим покупателям.

Сначала мертвых считали десятками, но к концу недели заболели сотни
человек. Дома умерших были заколочены, несмотря на крики оставшихся внутри
живых. По улицам громыхали телеги, и люди с пропитанными карболкой
повязками на лицах собирали умерших длинными крючьями. Тела сваливали на
телеги, как бревна, отвозили на кладбища и хоронили в общих могилах без
всяких церемоний. Улицы Мал-Зэта вымерли - испуганные жители прятались по
домам.


Во дворце, конечно, тоже началась паника, но высокие стены изолировали его
обитателей от всего города. Однако в качестве предосторожности император
приказал, чтобы никого не впускали и не выпускали из дворца. Среди тех, кто
остался внутри, находились несколько сотен рабочих, нанятых бароном Ваской,
главой министерства торговли, для ремонта в служебных помещениях.

Около полудня того дня, когда запирали ворота Дворца, Гариона, Польгару и
Бельгарата вызвали на аудиенцию к Закету. Он сидел в своем кабинете
изможденный, с запавшими глазами, склоняясь над картой столицы.

- Входите, входите, - сказал император, когда прибывшие вошли и сели на
стулья, на которые он небрежно махнул рукой. Закет устало взглянул на
Бельгарата. - Вы говорили, что вам семь тысяч лет.

- Да, около того.

- Вы когда-нибудь видели эпидемию?

- Несколько раз.

- Как долго она обычно длится?

- Это зависит от болезни. Некоторые эпидемии продолжаются несколько
месяцев. Другие - пока не умрут все вокруг. Польгара знает об этом больше
меня. У нее есть опыт в медицине.

- Чтобы определить заболевание, мне нужно знать его симптомы, - сказала
Польгара.

Закет порылся в стопке документов, лежащих перед ним на столе.

- Вот. - Он достал кусок пергамента и прочел: - Высокая температура,
тошнота, рвота. Озноб, обильный пот, боль в горле, головная боль. Наконец -
бред и смерть.

- А как выглядят тела после смерти?

- На лицах застывает ужасная улыбка, - сообщил император, заглянув в
бумагу. Она покачала головой.

- Этого я и боялась.

- Что же это?

- Одна из форм чумы.

- Чумы?! - Он побледнел. - Я думал, что от нее на теле появляются пузыри.
Здесь этого нет. - Он снова посмотрел в пергамент.

- Существует несколько разновидностей чумы, Закет. При самой
распространенной появляются эти самые пузыри, о которых вы говорите. При
другой страдают легкие. А здесь мы имеем дело с довольно редкой и очень
заразной формой чумы.

- Можно ее вылечить?

- Нет, вылечить нельзя. Некоторым удается выжить, но либо при легком случае
заболевания, либо в силу природной сопротивляемости. У некоторых людей есть
иммунитет. Они вообще не заражаются, даже при близких контактах с больными.

- Что можно предпринять?

Она пристально посмотрела на него.

- Вам не понравится мой совет, - произнесла она.

- Чума мне еще меньше нравится.

- Закройте Мал-Зэт. Заприте город так же, как вы заперли дворец.

- Вы шутите!

- Нисколько. Эпидемия должна остаться в Мал-Зэте, и это единственный способ
предотвратить ее распространение по всей стране. И когда я говорю, что
нужно закрыть город, Закет, я имею в виду совсем. Никто не должен из него
уйти.

- Мне нужно управлять империей, Польгара. Я не могу запереться здесь и
пустить все на самотек. Мне нужно рассылать гонцов и отдавать приказы.

- В таком случае вы будете управлять империей мертвых. Симптомы болезни
начинают сказываться через неделю или две после заражения, но последние
несколько дней этого периода носитель крайне заразен. Болезнь можно
подцепить от человека, который выглядит и чувствует себя совершенно
здоровым. Если вы пошлете гонцов, рано или поздно кто-нибудь из них
заразится и болезнь распространится по всей Маллорее.

Его плечи бессильно опустились. Он застыл, пораженный ужасом.

- Сколько? - тихо спросил он.

- Я не совсем поняла вопрос.

- Сколько человек умрет здесь, в Мал-Зэте, Польгара?

- Половина, - ответила она бесстрастно. - Если вам повезет.

- Половина? - в ужасе воскликнул он. - Польгара, это крупнейший город в
мире. То, о чем вы говорите, - величайшее несчастье в истории человечества.

- Я знаю, но это только если вам повезет. Может умереть четыре пятых
населения. Он закрыл лицо трясущимися руками.

- Нужно сжигать мертвых, - продолжала говорить Польгара. - Лучше всего
сжигать в домах, не вынося их оттуда. Это уменьшит возможность
распространения болезни.

- И еще следует ввести патрулирование улиц, - мрачно добавил Бельгарат. -
Появятся мародеры, они станут разносчиками заразы. Надо выставить стрелков
и приказать им расстреливать мародеров на месте. Их тела нужно заталкивать
обратно в зараженные дома с помощью длинных шестов и сжигать вместе с
другими мертвецами.

- Но ведь так мы разрушим Мал-Зэт! - в негодовании воскликнул Закет,
вскакивая на ноги.

- Нет, - возразила Польгара. - Так вы спасете кого-то из горожан. Вы должны
быть непреклонны, Закет. Возможно, в конце концов вам придется вывести всех
здоровых жителей города за его пределы, окружить их охраной, чтобы они не
разбежались, и сжечь Мал-Зэт до основания.

- Невероятно!

- И все же это придется сделать, чтобы избежать мировой катастрофы.

Глава 12

- Шелк, - твердо произнес Гарион, - надо немедленно все прекратить. -
Извини, Гарион, - отвечал маленький человечек, просматривая каждый уголок
освещенного луной маленького дворика и проверяя, не спрятались ли
где-нибудь шпионы, - но ведь все уже началось. Бандиты Сади уже во дворце,
и ими командует Васка. Васка так расхрабрился, что готов сразиться с самим
Закетом. Генерал Брегар из отдела военных поставок заподозрил неладное и
окружил себя войсками. У короля Паллии, принца-регента Дельчинского и
старого короля Воресебо вся свита вооружена. Дворец заперт, и никто не
может привести сюда подмогу - даже сам Закет. Вот как обстоят дела - от
одного слова может начаться заваруха. Гарион, нервно шагая взад-вперед по
тенистому дворику, остановился, топнул ногой и выругался.

- Ты сам приказал действовать, - напомнил ему Шелк.

- Шелк, мы сейчас не можем выбраться даже из дворца - не говоря уже о
городе. Мы заварили кашу и теперь сами в ней завязли.

Шелк сумрачно кивнул.

- Знаю, - сказал он.

- Я должен пойти к Закету, - решил Гарион. - И все ему рассказать. Он может
приказать дворцовой охране всех разоружить.

- Если ты полагаешь, что было так легко изобрести способ выбраться из
дворца, то можешь начать придумывать, как нам выбраться из подземелья.
Закет был с нами все это время обходителен, но не думаю, что его терпение
или гостеприимство выдержит нечто подобное.

Гарион хмыкнул.

- Боюсь, что мы сами себя перехитрили, - сказал Шелк. Он почесал затылок. -
Со мной это бывает, - добавил он.

- И все же ты можешь хоть как-нибудь этому помешать?

- Боюсь, что нет. Уж очень взрывоопасная ситуация. По-моему, нам лучше обо
всем рассказать Бельгарату.

- Он не будет в восторге, - поморщился Гарион.

- Но еще меньше он будет в восторге, если мы умолчим.

Гарион вздохнул.

- Похоже, ты прав. Хорошо, пошли покончим с этим.

Бельгарата они обнаружили у окна комнаты, расположенной на верхнем этаже
восточного флигеля. Окно возвышалось над дворцовой стеной. За стеной в
городе бушевали пожары. Дымные языки пламени поднимались над целыми
кварталами, и звездное небо застилала толстая пелена дыма.

- Это выходит из-под контроля, - произнес старик. - Нужно сносить дома,
чтобы огонь не распространялся дальше, но солдаты боятся выходить из
казарм. - Он выругался. - Ненавижу пожары.

- Случилось непредвиденное, - осторожно начал Шелк, оглядывая концы комнаты
в поисках отверстий для подслушивания.

- Что же именно?

- Да ничего особенного, - небрежно ответил Шелк. - Мы просто хотели, чтобы
вы обратили на это внимание, вот и все. - Однако пальцы его быстро
задвигались. И, говоря ровным голосом о придуманном им затруднении с
лошадьми - уловка против шпионов, - он с помощью пальцев объяснил старику
ситуацию.

- Да вы что?! - воскликнул Бельгарат и тут же закашлялся, чтобы заглушить
невольный вскрик.

"Ты сам сказал нам, дедушка, придумать отвлекающий маневр", - произнесли
руки Гариона, в то время как Шелк продолжал болтать о лошадях.

"Отвлекающий маневр, да, - ответили пальцы Бельгарата. - Но не сражение во
дворце. О чем вы думали, идиоты?"

- Ничего лучшего мы придумать не смогли, - вслух ответил Гарион.

- Дайте-ка мне сообразить, - произнес старик. С минуту он ходил по комнате,
сжав руки за спиной и сосредоточившись.

"Пошли поговорим с Дарником. Он занимается лошадьми, так что нам
потребуется его совет. Постарайтесь не слишком мягко ступать по лестнице, -
сказал он им языком жестов. - Мне нужно дать вам указания, а размахивать
для этого пальцами - слишком долго".

Выйдя из комнаты, Гарион и Шелк пошли, громко шаркая и с грохотом опуская
каблуки сапог на мраморные ступени, чтобы заглушить шепот Бельгарата.

- Ну ладно, - едва выдохнул старик, почти не двигая губами. - Раз мы не
можем остановить эту драку, пусть она начнется. Однако нам понадобятся
лошади, и я хочу, чтобы ты, Гарион, пошел к Закету и попросил распорядиться
вывести наших лошадей из общих конюшен. Скажи, мы не хотим, чтобы они
заразились чумой.

- Разве лошади болеют чумой? - удивленно прошептал Гарион.

- Кто их знает. Но если этого не знаю я, то можешь быть уверен, Закет тоже
не знает. Шелк, а ты обеги всех и скажи, но без шума, что нужно незаметно
подготовиться к быстрому отъезду.

- Уедем? - шепнул пораженный Гарион. - А разве ты знаешь, как выбраться из
дворца и из города?

- Нет, но я знаю того, кому это известно. Иди к Закету с просьбой о лошадях
как можно быстрее. У него сейчас так много забот, что он скорее всего не
станет возражать.

- Не знаешь ли случайно, Шелк, когда точно начнется твоя заварушка?

- Не знаю, - прошептал Шелк, с шумом переставляя ноги. - Думаю, может
начаться в любую минуту.

Бельгарат сокрушенно махнул рукой.

- Тебя снова надо бы отправить в школу, - проворчал он. - Важно, конечно,
как ты делаешь дело, но иногда еще важнее, когда ты его делаешь.

- Постараюсь запомнить.

- Будь так добр. А теперь побыстрее, нам нужно быть готовыми к тому
моменту, когда начнется незапланированное извержение.

Когда Гариона пригласили войти в большой с красной драпировкой зал, у
Закета еще находилось около десятка офицеров и генералов - император держал
совет.

- Подождите немного, Гарион, - сказал император. Он выглядел изможденным и
осунувшимся. Затем снова обратился к своим генералам: - Задача такова:
послать добровольцев в город.

Генералы переглядывались, растерянно топчась, по толстому синему ковру.

- Мне что же, самому кого-то посылать? - раздраженно спросил Закет.

- M-м... прошу прощения, - смущаясь, вмешался Гарион, - а почему вообще
нужно посылать кого-то?

- Потому что солдаты сидят в своих казармах сложа руки, а Мал-Зэт горит! -
в гневе произнес Закет. - Они должны сносить дома, остановить
распространение пожара. Иначе мы потеряем весь город. Кто-то должен донести
до них этот приказ.

- А вы выставили охрану с наружной стороны стены, окружающей дворец? -
спросил Гарион. - Тогда почему бы попросту не крикнуть им, взобравшись на
стену. Прикажите кому-нибудь из них сходить за начальником и отдайте ему
приказ. Скажите, что войска должны приступить к работе. Насколько я знаю,
нельзя заразиться чумой на расстоянии нескольких сотен ярдов.

Закет уставился на него, а затем горестно рассмеялся.

- Господи, почему я сам до этого не додумался?

- Вы выросли в городе, - ответил Гарион. - А деревенский человек все, что
ему нужно, прокричит соседу через поле, не переходя межу. Иначе пришлось бы
слишком много ходить туда-сюда.

- Добро, - отрыви