ись грязной
кашицей, изъезженной вдоль и поперек колесами телег и карет. Было около
полуночи, когда Гарион и его спутники спокойно выехали с территории
императорского дворца. По пути им попадались крепко подгулявшие компании.

Бархотка, ехавшая на гнедой кобыле, тщательно укутанная в плотную накидку,
провела кавалькаду мимо отделанных мрамором домов богатых торговцев
Тол-Хонета, через пустую рыночную площадь. Затем путешественники въехали в
более бедные кварталы южной части города. Когда они свернули с одной из
главных улиц в боковую, из тумана раздался властный окрик: "Стой!"

Бархотка придержала лошадь и остановилась, ожидая, пока из тумана к ней не
подъедет отряд стражников с копьями, в шлемах и красных плащах.

- Вы по какому делу? Прошу сообщить, - сухо обратился к ним сержант,
старший в патруле.

- Дорогие друзья, какие могут быть дела? - весело ответила Бархотка. - Мы
едем гулять. Нас пригласил граф Нор, у него в доме вечеринка. Вы, конечно,
знаете графа, не так ли?

Подозрительности на лице сержанта несколько поубавилось.

- Нет, госпожа, - ответил он. - Боюсь, что нет.

- Как, вы не знаете Нора?! - воскликнула Бархотка. - Вот это сюрприз! А
я-то думала, все в Тол-Хонете знают его - по крайней мере, он так
утверждает. Представляю, как ошалеет бедный Нор, когда я ему сообщу об
этом. А знаете что? Поехали-ка - вы и ваши люди - с нами к Нору. Заодно и
познакомитесь. Вы будете без ума от него. Гулянья у него те еще. - И она
игриво подмигнула сержанту.

- Извините, госпожа, но мы при исполнении. А вы уверены, что едете
правильной дорогой? Это один из самых опасных районов города, и я что-то не
припоминаю здесь домов кого-либо из городской знати.

- Мы просто срезаем путь, - продолжала объяснять графиня Лизелль. - Вначале
проедем здесь, потом свернем влево. - Она заколебалась. - Или, может,
вправо? Я немного забыла, но уверена, кто-нибудь из моих друзей знает
дорогу.

- В этой части города нужно быть крайне осторожным, госпожа. Тут и
разбойники, и мелкие грабители водятся.

- Да что вы говорите!

- И надо бы ехать с факелами.

- С факелами? Нет, упаси Великий Недра, только не это! Запах гари от
факелов неделями держится у меня в волосах. Так вы точно не поедете с нами?
У Нора так хорошо.

- Передайте графу наши сожаления, госпожа.

- Тогда вперед! - распорядилась Бархотка, обращаясь к своим спутникам. -
Нам уже надо поторапливаться. До свидания, капитан.

- Сержант, госпожа.

- Ой, а какая разница?

- Конечно, не имеет значения, госпожа. Поезжайте, раз торопитесь. А то
пропустите самое интересное.

Бархотка весело рассмеялась и тронула лошадь с места.

- А что это за граф Нор? - полюбопытствовал Дарник, когда они отъехали на
приличное расстояние от патруля.

- Плод моего воображения, уважаемый Дарник, - ответила девушка и
рассмеялась.

- Да, она настоящая драснийка, - проворчал Бельгарат.

- А вы сомневались, о вечный?

- Лизелль, а куда вы нас ведете? - поинтересовалась Польгара, вглядываясь в
туман перед собой.

- Знаю я тут один домик, госпожа Польгара. Дом не ахти какой, но зато стоит
напротив южных ворот города, и нам очень может пригодиться там черный ход.

- Рядом с городской стеной и имеет черный ход? Это возможно? - спросила
Сенедра и поглубже надвинула капюшон плаща, закрывая лицо от противной
влаги.

Бархотка подмигнула ей.

- Увидите, как это бывает.

По мере их продвижения улица становилась все непригляднее и непригляднее.
Дома, выныривавшие из тумана, были сложены из простого камня, а не из
мрамора, выходящие на улицу стены многих строений вообще не имели окон,
там, по-видимому, располагались склады.

Они проехали мимо таверны, откуда доносились отвратительные запахи, крики,
шум и непристойные песни. Несколько пьяных вывалились из таверны,
остервенело колотя друг друга кулаками и дубинками. Огромный заросший
бродяга стоял, пошатываясь, посреди улицы, загораживая дорогу.

- Отойди в сторонку, - спокойно сказала ему Бархотка.

- А кто это говорит?

Тоф бесстрастно направил свою лошадь между лошадью Лизелль и бродягой и
оттер бродягу тюками с поклажей, притороченными к седлу его лошади.

- Эй, ты кого толкаешь?! - закричал пьяный, ударив по мешку.

Тогда, не меняя выражения лица, Тоф снял один мешок и треснул им пьяницу
сбоку так, что тот отлетел в сточную канаву.

- О, спасибо вам, - с милой улыбкой поблагодарила Бархотка гиганта, а тот в
ответ учтиво наклонил голову.

- И из-за чего же они дерутся? - удивилась Сенедра.

- Это способ погреться, - ответил Шелк. - Дрова в Тол-Хонете дороги, а
дружеская потасовка разгоняет кровь. Я думал, это любому ясно.

- Издеваешься?

- Как можно?!

- Подколоть человека - это у него в крови, ваше величество, - заметила
Бархотка.

- Лизелль, - обратилась к ней Сенедра, - поскольку мы теперь держим путь
вместе, давайте отбросим в сторону формальности. Меня зовут Сенедра.

- Если ваше величество предпочитает так...

- Мое величество предпочитает.

- Ну что ж, тогда Сенедра, - с милой улыбкой произнесла блондинка.

Они ехали по неосвещенным улицам города, пока дорогу им не преградила
темная махина городской стены.

- Так, теперь сюда, - сказала Бархотка, и кавалькада следом за ней свернула
на узкую улочку между стеной и длинным рядом складов.

Вскоре они подъехали к крепкому двухэтажному зданию. Камни его казались
черными от воды и блестели. Дом имел внутренний двор, в который вели
прочные ворота. Узкие окна были плотно закрыты ставнями, над воротами висел
единственный источник света - фонарь.

Бархотка осторожно слезла с лошади, стараясь не испачкать подол в снежном
месиве, потом подошла к воротам и потянула за веревку. Во дворе звякнул
маленький колокольчик. Им ответил голос изнутри - это был дворник. Бархотка
коротко поговорила с ним, затем загремела цепь, и ворота отворились.
Девушка ввела свою лошадь во двор, за ней последовала и остальная группа.
Во дворе Гарион с любопытством огляделся. Снег здесь был убран, и булыжное
покрытие двора блестело под продолжавшим сеять дождем. Под навесом стояло
несколько оседланных лошадей, а у прочных дверей дома Гарион увидел две
добротные и удобные кареты.

- Нам можно пройти в дом? - спросила Сенедра, с любопытством оглядываясь в
новом месте.

Бархотка задумчиво посмотрела на Сенедру, а затем взглянула на Эрионда.

- Возможно, это не самая хорошая идея, - промолвила она.

Откуда-то из дома донесся приглушенный смех, а затем - пронзительный
женский визг.

Польгара подняла бровь и решительно произнесла:

- Я думаю, Лизелль права. Лучше подождем здесь.

- Я взрослая женщина, госпожа Польгара, - не согласилась с ней Сенедра.

- Ты не настолько взрослая, дорогая.

- Вы не проводите меня в дом, принц Хелдар? - обратилась Бархотка к Шелку.
- Появление одинокой женщины в этом доме может быть неправильно
истолковано.

- Разумеется, - откликнулся Шелк.

- Мы там не задержимся, - заверила Лизелль остальных, потом в сопровождении
Шелка подошла к двери, тихонько постучала, и ей тут же открыли.

- Никак не могу понять, почему бы нам не подождать внутри, в тепле и уюте,
- недовольным голоском произнесла Сенедра, ежась и плотнее закутываясь в
накидку.

- Думаю, что поймешь, когда очутишься там, - ответила ей Польгара. - А
немного дождя тебе не повредит.

- Да что уж такого плохого в этом доме?

Снова донесся визг, который сменил взрыв смеха.

- Хотя бы это, - сказала Польгара.

Сенедра с удивлением взглянула на Польгару.

- Ты хочешь сказать, это один из... тех домов? - И она густо покраснела.

- По всем признакам, да.

Четверть часа спустя в глубине двора что-то загремело, а затем со скрипом
отворилась наклонная дверь. Из нее появился Шелк с тусклым фонарем.

- Надо отвести лошадей вниз, - объявил он.

- А куда это мы идем? - спросил его Гарион.

- В подвал. Этот дом полон сюрпризов.

Цепочкой путники стали спускаться, ведя за собой испуганных лошадей.
Откуда-то снизу доносился плеск воды. И вот наконец они увидели проход в
просторное помещение со сферическим потолком, полуосвещенное дымными
факелами. В центре помещения был бассейн со спокойной, словно маслянистой,
водой. Вдоль трех его сторон шли узкие мостки, и к одному из них была
причалена солидных размеров лодка с десятком гребцов, одетых в темное, по
каждому борту.

Бархотка остановилась на причале рядом с лодкой.

- Мы можем переправляться только по двое за раз, - объявила она, и ее голос
гулко отразился от высокого потолка. - Это из-за лошадей.

- Переправляться? - удивилась Сенедра. - Куда переправляться?

- На южный берег Недраны, - ответила ей Бархотка.

- Но мы же еще в стенах города!

- На самом деле мы под стенами города, Сенедра. Единственной преградой
между нами и рекой являются две мраморные плиты, прикрывающие канал
снаружи.

Где-то в темноте со скрежетом заработал ворот, и внешняя стена подземной
гавани стала раздвигаться в стороны, держась на мощных, хорошо смазанных
металлических петлях. Зрелище было впечатляющее. В промежутке между
расходящимися каменными плитами стало видно мирно текущую реку, кипящую под
дождевыми каплями. Противоположный берег реки скрывался за пеленой тумана.

- Умно придумано, - с восхищением отозвался Бельгарат. - И сколько этот дом
здесь стоит?

- Века, - ответила Бархотка. - Он был построен, чтобы осуществлять любые
желания любого человека. Случилось так, что один из клиентов захотел
исчезать отсюда - и появляться - незамеченным. Для него все это и
соорудили.

- А ты как узнала об этом? - спросил Гарион.

Она пожала плечами.

- Домом владела Берта. Она и сообщила Дротику о здешних секретах. Шелк
вздохнул.

- Она даже из могилы помогает мне. Под дождем и в тумане они попарно
пересекли Недрану и высадились на мокром песке другого берега, в зарослях
ивняка. Когда к ним наконец присоединилась Бархотка, было около трех часов
ночи.

- Гребцы заметут наши следы на песке, - сообщила она. - Это входит в
услуги.

- И дорого стоят такие услуги? - поинтересовался у нее Шелк.

- Довольно прилично, но все это оплачивается из бюджета драснийского
посольства. Твоему кузену это не очень понравилось, но я его в конце концов
убедила заплатить.

Шелк язвительно улыбнулся.

- До рассвета у нас в распоряжении несколько часов, - продолжала Бархотка.
- За ивняком - наезженная дорога, через милю с лишним она выходит на дорогу
имперского значения. Пока не отойдем на такое расстояние, чтобы нас не было
слышно в городе, будем, пожалуй, двигаться со скоростью пешего. Стражники у
южных ворот могут проявить любопытство, если услышат стук копыт.

В кромешной промозглой тьме они оседлали лошадей и стали пробираться сквозь
ивняк, а потом поехали по дороге. Гарион подъехал к Шелку.

- А что происходило в этом доме? - полюбопытствовал он.

- Почти все, что ты можешь вообразить, - со смехом ответил ему Шелк. - И
кое-что, чего не можешь. Людям, у которых есть хорошие деньги, там могут
предложить массу развлечений.

- Ты узнал там кого-нибудь?

- Кое-кого узнал. Весьма уважаемые люди из знатнейших семейств империи.

Сенедра, ехавшая сразу за ними, презрительно фыркнула.

- Не понимаю, как мужчины могут появляться в таких местах.

- Там клиенты не только лица мужского пола, Сенедра, - откликнулся Шелк.

- Не может быть, чтобы ты серьезно это говорил.

- Немало дам из лучших домов Тол-Хонета нашли там небезынтересные способы
рассеять домашнюю скуку. Они носят маски. И, конечно, самый минимум
остального. Я узнал одну графиню - из столпов рода Хорбитов.

- Если она была в маске, как же ты ее узнал?

- У нее есть особая примета - родинка на месте, которое редко видно.
Несколько лет назад мы были в довольно дружеских отношениях, и она
позволила мне посмотреть.

Наступило долгое молчание.

- Мне больше не хочется обсуждать эту проблему, - с нарочитой важностью
сказала Сенедра и, пришпорив лошадь, обогнала Шелка с Гарионом и
присоединилась к Польгаре и Бархотке. - Но это же она приставала с
расспросами, - с невинным видом оправдывался Шелк перед Гарионом. - Ты ведь
сам слышал.


Они уже несколько дней скакали на юг. Погода улучшалась. Ирастайд прошел
для них, по существу, незамеченным, потому что они были в пути, и Гарион,
как ни странно, даже сожалел по этому поводу. С раннего детства он привык к
тому, что этот праздник, приходящийся на середину зимы, был одним из самых
ярких событий года, и не отпраздновать его казалось в некотором роде
попранием чего-то очень святого. Он рассчитывал где-нибудь по пути купить
Сенедре какой-то особенный подарок, но больше поцелуя подарить ей ничего не
удалось.

В нескольких лигах от Тол-Боуруна они встретили богато одетую пару,
скакавшую на север, в столицу империи, в сопровождении десятка или даже
полутора десятков слуг.

- Эй, друг, - обратился одетый в бархат богач к Шелку, который ехал в этот
момент во главе кавалькады, - что нового в Тол-Хонете?

- Что там может быть нового? - угодливо ответил драсниец. - Все по-старому
- убийства, заговоры, интриги. Нормальные развлечения для благородных
людей.

- Мне что-то не нравится твой тон, друг, - сказал богач.

- А мне что-то не нравится, когда меня зовут "друг".

- Ой, а мы слышали такие рассказы! - вступила в разговор легкомысленная по
виду дамочка, одетая в бархатную пелерину на меху. - Это правда, что там
кто-то задумал перебить всех Хонетов? Говорят, будто целые семьи вырезают,
прямо в постелях.

- Балера, - недовольным голосом одернул ее муж. - Что ты повторяешь всякие
слухи?! Ты посмотри на этого человека. Разве он может что-нибудь знать о
том, что происходит в столице? Я уверен, будь в этих дурацких слухах хоть
доля правды, Нарадас рассказал бы нам.

- Нарадас? - На крысином лице драснийца сразу появился интерес. - Это купец
из Ангарака с бесцветными глазами?

- Как, вы знаете Нарадаса?! - удивленно воскликнул богач.

- Я знаю о Нарадасе, ваше превосходительство, - осторожно ответил Шелк. -
Глупо ходить и говорить на каждом углу, что ты знаком с этим типом. Вы же
знаете, император назначил цену за его голову.

- Этого не может быть!

- Простите, ваша честь, но в Тол-Хонете об этом все знают. Если вы
сообщите, где его найти, то запросто получите тысячу крон.

- Тысячу крон!

Шелк заговорщически огляделся по сторонам.

- Мне не следовало бы говорить лишнего, - произнес он полушепотом, - но в
Тол-Хонете ходят упорные слухи, будто золотые монеты, которыми он
прямо-таки сорит, фальшивые.

- Фальшивые?! - воскликнул богач, выпучив глаза.

- Мастерская подделка, - продолжал Шелк. - Золото вперемешку с дешевыми
металлами. Монеты выглядят как настоящие, но не стоят и десятой части их
номинала.

Богач побелел и механически похлопал по кошельку, привязанному к поясу.

- Все это делается, чтобы подорвать толнедрийскую экономику, расстроив
денежную систему, - принялся объяснять Шелк. - Хонеты были каким-то боком
причастны к этому, вот их и убивают. Естественно, всякого, кого хватают с
такими монетами, тут же вешают.

- Что?

- А как же? - Шелк пожал плечами. - Император хочет на корню истребить это
явление. Тут без строгих мер не обойтись.

- Я пропал! - застонал незнакомец. - Скорее, Балера! - крикнул он,
заворачивая лошадь. - Надо немедленно возвращаться в Тол-Боурун! - И они
быстро поехали в обратную сторону.

- Вы еще не узнали, какое королевство стоит за всем этим! Не хотите
узнать?! - крикнул Шелк им вдогонку, а затем согнулся в седле от хохота.

- Великолепно, принц Хелдар, - восхищенно произнесла Бархотка.

- Этот Нарадас везде поспевает, - заметил Дарник.

- Я думаю, теперь ему придется постоять на якоре, - ухмыльнулся Шелк. -
После того как слухи расползутся, ему, я думаю, будет трудно сорить
деньгами. Не говоря уж о том, что вознаграждение, о котором я упомянул,
вызовет интерес у некоторых военных.

- Ты ужасно, однако, обошелся с этим господином, - неодобрительно заметила
Бархотка. - Теперь он приедет в Тол-Боурун, вытащит все свои запасы и
закопает.

Шелк пожал плечами.

- Не будет в другой раз связываться с ангараканцами. Ну что, прибавим ходу?

Тол-Боурун они проехали без остановки и направились дальше на юг в сторону
Леса Дриад. Когда этот древний лес появился на горизонте по ходу их пути,
Польгара подъехала к дремлющему в седле Бельгарату.

- Думаю, нам надо остановиться и засвидетельствовать почтение Ксанте, отец,
- предложила она.

Старик стряхнул с себя сон и посмотрел в сторону леса.

- Может быть, - с сомнением в голосе буркнул он.

- Мы обязаны ей за ее гостеприимство, отец, к тому же это по пути.

- Хорошо, Пол, но только ненадолго. Мы уже отстаем от Зандрамас на
несколько месяцев.

Дорога полем закончилась, и путники очутились среди старых, замшелых дубов.
Ветер отряхнул с них листву, и голые ветви чернели на фоне неба.

Странная перемена произошла с Сенедрой, как только путешественники вступили
в лес. Хотя теплее не стало, она откинула капюшон и встряхнула своими
кудрявыми волосами, отчего мелодично зазвенели ее серьги в форме желудей.
Лицо королевы стало удивительно безмятежным, нимало не выражающим того
горя, которое накладывало на него отпечаток с момента похищения сына.
Взгляд сделался спокойным и отрешенным.

- Вернулась, - почти прошептала она в тишине леса, толстые стволы которого
не давали разгуляться ветру.

Гарион скорее почувствовал, чем услышал ее полушепот. Со всех сторон до
него доносились звуки, напоминавшие печальные вздохи, хотя ветер сюда не
долетал. Эти вздохи едва воспринимал человеческий слух. Вместе они
складывались в тихую печальную песню, в которой Гарион услышал сожаление и
надежду.

- Почему они так переживают? - тихо спросил Эрионд Сенедру.

- Потому что зима, - объяснила она. - Потому что им жаль своей листвы,
жаль, что птицы улетели на юг.

- Но ведь снова придет весна.

- Они это знают, и все равно зима печалит их. Бархотка с любопытством
смотрела на маленькую королеву.

- Благодаря своему прошлому Сенедра удивительно чувствует деревья, -
пояснила Польгара.

- Вот не знала, что толнедрийцы любят природу.

- Она лишь наполовину толнедрийка, Лизелль. Любовь к деревьям пришла к ней
по другой линии.

- Я дриада, - просто сказала Сенедра, сохраняя мечтательное выражение лица.

- Я не знала этого.

- А мы и не афишируем, - сказал Бельгарат Лизелль. - Нам и без того нелегко
было приучить алорийцев к мысли, что толнедрийка может быть ривской
королевой, так что не хватало еще сообщить им, что среди ее предков есть и
нечеловеческая ветвь...[^1]

[^1] В греческой мифологии дриады (от "дрис" - дуб) - лесные нимфы, которые
рождались с деревьями, жили в их листве и умирали с ними.

Они разбили простенький лагерь как раз неподалеку от того места, где
королева Салмиссра напустила на них несколько лет назад своих ужасных
подручных.


Поскольку в этом священном лесу нельзя было рубить сучья и ломать ветки, им
пришлось довольствоваться тем, что они находили на земле, среди листвы,
отчего костер получился очень маленький. Смеркалось. Шелк посмотрел на
слабый огонь костра, затем на деревья, из-за которых прямо-таки осязаемо
надвигалась чернота, и пророчески сказал:

- Думаю, нас ждет холодная ночь.

Гариону спалось скверно. Хотя он и нагреб побольше листвы под постель,
которую делил с Сенедрой, влага и холод - а исходили они и от самой листвы,
- казалось, проникали до костей. Он окончательно освободился от
мучительного перемежающегося бодрствованием сна, когда первые бледные лучи
света стали просачиваться сквозь туман и деревья. Он сел и собрался было
сбросить с себя одеяло, но замер, увидев Эрионда, сидящего на поваленном
стволе по другую сторону давно погасшего костра, а рядом с ним - дриаду с
каштановыми волосами.

- Деревья говорят, что ты друг, - говорила дриада, рассеянно играя стрелой
с острым наконечником.

- Я люблю деревья, - ответил Эрионд.

- Они не про то.

- Я знаю.