мне можно встать с постели?

- Нет.

- Ну, так нечестно, - надула она губки.

- Хочешь еще чаю? - спросил Гарион и, подойдя к очагу, подцепил кочергой
железную ручку, на которой был подвешен чайник.

- Нет, не хочу, - надувшись, тихо сказала она. - Он противный, от него
пахнет.

- Тетушка Польгара говорит, что он должен пойти тебе на пользу. Если ты
немножко выпьешь, она, может быть, позволит тебе встать с постели и
чуть-чуть посидеть на стуле. - Он положил в чашку несколько ложек сухих
ароматных листьев, осторожно наклонил чайник с помощью кочерги и наполнил
чашку кипящей водой.

Глаза Сенедры на мгновение вспыхнули и тут же сузились.

- Ох, Гарион, как ты умен, - с сарказмом сказала она. - Не надо со мной как
с маленькой.

- Хорошо, не буду, - ласково согласился он, поставив чашку на столик рядом
с кроватью. - Наверное, надо дать чаю немного настояться. - Он может
настаиваться хоть год, если это ему нравится. Я не собираюсь его пить.

Гарион вздохнул.

- Мне очень жаль, Сенедра, - произнес он с искренним сожалением, - но ты не
права. Тетушка Польгара сказала, что тебе нужно пить по чашке каждые два
часа. И пока она не даст мне других указаний, именно это ты и будешь
делать.

- А если я откажусь? - Она была настроена воинственно.

- Я сильнее тебя, - заметил он.

Ее глаза расширились от удивления.

- Но не собираешься же ты заставить меня пить насильно? Гарион помрачнел.

- Мне бы очень этого не хотелось.

- Но ты способен на это, правда? - произнесла она с упреком.

Он на мгновение задумался, затем кивнул.

- Возможно. Если мне прикажет Польгара. Она долго молча смотрела на него.

- Ну, ладно, - произнесла она наконец. - Давай мне этот вонючий чай.

- Он вовсе не так плохо пахнет, Сенедра.

- Так почему же тогда ты сам его не пьешь?

- Потому что это ты больна, а не я.

Еще некоторое время она продолжала высказывать ему все, что она думает о
чае, и о нем, и о своей постели, и об этой комнате, и вообще обо всем белом
свете. Излагала все очень красочно и очень пылко, иногда на незнакомых ему
языках.

- Что это за крик? - спросила Польгара, входя в комнату.

- Я терпеть не могу эту отраву! - почти взвизгнула Сенедра и, размахивая
чашкой, пролила все ее содержимое.

- Тогда бы я не стала пить, - спокойно посоветовала Польгара.

- Гарион говорит, что, если я не выпью этот чай, он вольет его мне в
глотку.

- А, так ведь это же вчерашнее указание, - сказала Польгара, взглянув на
Гариона. - Разве я не сказала тебе, что сегодня оно изменилось?

- Нет, - ответил тот. - Ты ничего подобного не говорила. - Он произнес
фразу ровным тоном и был рад, что ему это удалось.

- Извини, пожалуйста. Я, должно быть, забыла.

- Когда я могу встать с постели? - спросила Сенедра.

Польгара посмотрела на нее с удивлением.

- Когда захочешь, моя милая, - сказала она. - Я, собственно, зашла, чтобы
спросить, не хочешь ли ты позавтракать вместе с нами.

Сенедра села на кровати. Ее глаза были похожи на маленькие камушки. Она
медленно повернулась, смерила Гариона ледяным взглядом, а потом высунула
язык и довольно долго оставалась в этом положении.

Гарион повернулся к Польгаре.

- Премного благодарен.

- Ты несправедлив, мой милый, - тихо сказала она, посмотрев на побледневшую
от злости маленькую королеву. - Сенедра, тебе никогда не говорили в
детстве, что нет ничего невежливее, чем показывать язык?

Сенедра широко улыбнулась.

- Ну как же, госпожа Польгара, конечно же говорили. Поэтому я делаю это
только в особых случаях.

- Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, - сказал Гарион, ни к кому конкретно не
обращаясь. Он подошел к двери, открыл ее и вышел.


Несколько дней спустя Гарион сидел в одной из гостиных на женской половине,
где жили он и все остальные. Обстановка комнаты удивительным образом
говорила о том, что она предназначалась для женщин. Мебель обита
нежно-розовой тканью, а на широких окнах прозрачные занавески
бледно-лилового цвета. За окном белел снегом сад, вокруг которого кольцом
замыкались высокие крылья дворца. В украшенном полукруглой аркой камине
весело поблескивал огонь, а в другом конце комнаты в затейливо отделанном
гроте, густо поросшем мхом и папоротником, струился фонтан. Гарион сидел,
задумчиво глядя на пасмурное полуденное небо пепельно-серого цвета, из
которого сыпались белые крупицы - ни снег, ни град, а нечто среднее, - и
внезапно понял, что тоскует по Риве. Как странно, что вот здесь, на другом
конце света, ему пришло это в голову. Раньше при словах "тоска по дому" ему
вспоминалась ферма Фалдора - кухня, широкий двор, кузница Дарника - и все
другие, милые сердцу вещи. А теперь, оказывается, он тосковал по
изрезанному бурей побережью, по мрачной крепости, нависающей над лежащим
под ней хмурым городом, и по белым от снега горам, неподвижно застывшим на
фоне черного непогожего неба. В дверь тихо постучали.

- Да? - рассеянно произнес Гарион, даже не оглянувшись.

Кто-то робко открыл дверь.

- Ваше величество... - произнес смутно знакомый голос.

Повернув голову, Гарион через плечо поглядел на вошедшего - лысого
круглолицего человека. Одежда его была коричневого цвета - простая и
практичная, - хотя, несомненно, дорогая, а тяжелая золотая цепь на груди
свидетельствовала о том, что он не просто мелкий чиновник. Гарион
нахмурился.

- Мы, кажется, уже встречались? - спросил он. - Вы ведь друг генерала
Атески, м-м...

- Брадор, ваше величество, - подсказал круглолицый. - Министр внутренних
дел.

- Ах да. Теперь припоминаю. Входите, ваше превосходительство, прошу вас.

- Спасибо, ваше величество. - Брадор вошел в комнату и подошел к камину,
протягивая руки к огню. - Мерзкий климат, - произнес он, поеживаясь.

- Вам нужно провести зиму в Риве, - сказал Гарион, - хотя как раз сейчас
там лето.

Брадор посмотрел в окно на заснеженный сад.

- Странное это место, Хтол-Мургос, - сказал он. - Вот кажется, что у мургов
все сделано на редкость безобразно, но ведь есть здесь и комнаты, подобные
этой.

- Я думаю, что безобразным все делалось в угоду Ктучику и Таур-Ургасу, -
ответил Гарион. - На самом деле мурги, вероятно, немногим отличаются от
всех остальных.

Брадор рассмеялся.

- В Мал-Зэте такую точку зрения почтут за ересь, - сказал он.

- В Вал-Алорне многие тоже рассуждают подобным образом. - Гарион взглянул
на чиновника. - Насколько я понимаю, это не просто визит вежливости, -
сказал он. - О чем вы думаете?

- Ваше величество, - сказал Брадор, сразу сделавшись серьезным. - Я
непременно должен поговорить с императором. Атеска попытался организовать
нашу встречу перед отъездом в Рэк-Веркат, но... - Он беспомощно развел
руками. - Не могли бы вы поговорить с ним? Дело не терпит отлагательств.

- Вряд ли, Брадор, я смогу вам помочь, - ответил Гарион. - В данный момент
он, вероятно, меньше всего желает видеть меня.

- Как так?

- Я рассказал ему нечто такое, чего он не хотел слышать.

Брадор в отчаянии опустил голову.

- На вас была моя последняя надежда, ваше величество, - сказал он.

- А в чем дело?

Брадор неуверенно огляделся, чтобы удостовериться, что в комнате никого
больше нет.

- Бельгарион, - произнес он очень тихо, - вы когда-нибудь видели демона?

- Да, несколько раз. И не горю желанием снова испытать нечто подобное.

- Что вам известно о карандийцах?

- Очень мало. Я слышал, что у них много общего с мориндимцами с севера
Гар-ог-Надрака.

- В таком случае вы знаете о них больше, чем другие. Что вам известно о
вероисповедании мориндимцев?

- Они молятся демонам. Насколько я заметил, эта форма религии не слишком
безопасна. Брадор был бледен.

- Карандийцы разделяют эти верования, - сказал он. - После того как гролимы
заставили их поклоняться Тораку, эту религию всячески старались искоренить,
но она продолжала существовать в лесах и горных долинах. - Он замолчал и
опять с опаской огляделся вокруг. - Бельгарион, - почти шепотом произнес
он, - имя Менха вам что-нибудь говорит?

- Нет. Не думаю. Кто такой Менх?

- Мы не знаем, по крайней мере не наверняка. Скорее всего он вышел из леса
у северного побережья Карандийского озера около полугода назад.

- И что же?

- Он подошел - в одиночку - к воротам Калиды в Дженно и потребовал, чтобы
ему сдали город. Над ним, конечно, только посмеялись, но тогда он начертил
на земле какие-то знаки. После этого им было уже не до смеха. - Лицо
мельсенского чиновника стало почти серым. - Бельгарион, он наслал на Калиду
невиданные доселе бедствия. С помощью нарисованных на земле знаков он
вызвал множество демонов - не одного и не десяток, а целое полчище. Я
говорил с теми, кто пережил это нашествие. Большинство из них сошли с ума,
и я думаю, им повезло, а то, что произошло в Калиде, просто не поддается
описанию.

- Полчище демонов?! - воскликнул Гарион. Брадор кивнул.

- Вот поэтому Менх так и опасен. Вы, конечно, знаете, что обычно, если
кто-то вызывает демона, тот рано или поздно выходит из-под его власти и
убивает своего повелителя; но Менху, судя по всему, удается держать этих
злодеев полностью под контролем, и он может вызывать их сотнями. Урвона это
приводит в ужас, он даже сам пытался использовать колдовство, чтобы
защитить Мал-Яск от Менха. Мы не знаем, где сейчас Зандрамас, но множество
отступников-гролимов также отчаянно пытаются вызвать этих чудовищ. Ради
богов, Бельгарион, помогите мне! Эта нечистая сила вырвется из Маллореи и
наводнит весь мир. Мы все будем во власти демонов, и на земле не останется
уголка, который смог бы дать приют жалким остаткам человечества. Помогите
мне убедить Каль Закета, что эта его игрушечная война здесь, в
Хтол-Мургосе, не имеет никакого значения по сравнению с тем ужасом, который
нам угрожает из Маллореи.

Гарион пристально взглянул на него и встал.

- Вам нужно пойти вместе со мной, Брадор, - проговорил он. - По-моему, нам
следует поговорить с Бельгаратом.

Старого волшебника они нашли в переполненной книгами библиотеке погруженным
в чтение старинной книги в зеленом кожаном переплете. Отложив ее, он
выслушал Брадора, который повторил все, что рассказал Гариону.

- Урвон и Зандрамас тоже занимаются этим безрассудством? - спросил тот,
когда мельсенец замолчал.

Брадор кивнул.

- Да, согласно нашей информации, почтеннейший, - ответил он.

Бельгарат в гневе сжал руки в кулаки и разразился бранью.

- О чем они думают? - вскричал он, расхаживая по комнате. - Разве они не
знают, что сам Ул запретил это?

- Они боятся Менха, - беспомощно развел руками Брадор. - Им кажется, что
они должны каким-то образом защитить себя от полчища чудовищ.

- Нельзя защититься от одних демонов, вызывая других. - Старик был вне себя
от гнева. - Если только один из них освободится, то вырвутся на волю и все
остальные. Урвон и Зандрамас, возможно, и в состоянии сдерживать их, но
рано или поздно кто-нибудь, кто послабее их, обязательно сделает ошибку.
Пойдемте к Закету.

- Я не думаю, что сейчас нас пустят к нему на прием, дедушка, - с сомнением
покачал головой Гарион. - Ему не понравилось то, что я сообщил ему об
Ургите.

- Очень плохо. Но мы не можем ждать, пока он снова обретет равновесие духа.
Пошли же.

Все трое быстро миновали коридоры и оказались в большом вестибюле, где они
с генералом Атеской дожидались по прибытии из Рэк-Верката.

- Совершенно невозможно, - заявил полковник сидящий за столом у главного
входа, когда Бельгарат потребовал немедленной аудиенции у императора.

- Когда вы станете старше, полковник, - угрожающим тоном сказал старик, -
то убедитесь, насколько бессмысленно слово "невозможно". - Он поднял руку в
театральном жесте, и Гарион почувствовал поток энергии.

На противоположной стене, на высоте около пятнадцати футов от пола, были
укреплены шесты, с которых свешивались боевые знамена. Сидящий на стуле
полковник-бюрократ исчез и снова возник, оказавшись верхом на одном из
шестов. Глаза его были выпучены, а руки судорожно хватались за скользкое и
неудобное сиденье.

- Желаете еще где-нибудь очутиться, полковник? - спросил Бельгарат. -
Насколько я помню, перед дворцом стоит очень высокий флагшток. Если хотите,
я могу вас туда поместить.

Полковник в ужасе уставился на него.

- А теперь, как только я спущу вас, вы пойдете к императору и уговорите его
немедленно нас принять. Ваши слова должны звучать очень убедительно,
полковник, если, конечно, вы не желаете навечно стать украшением флагштока.

Лицо полковника оставалось мертвенно-бледным, когда он появился у двери,
ведущей в приемную императора, и любое движение руки Бельгарата вызывало у
него дрожь.

- Его величество согласился принять вас, - запинаясь, произнес он.

Бельгарат ухмыльнулся.

- Я был в этом почти уверен.

Каль Закет заметно изменился с тех пор, как Гарион видел его в последний
раз. Его белая полотняная мантия была помята и запачкана, а под глазами
обозначились темные полукружья. В небритом лице не было ни кровинки, волосы
спутаны. Каль дрожал всем телом и, казалось, не мог даже встать от
слабости.

- Что вам нужно? - едва слышно выдавил он.

- Вы больны? - спросил Бельгарат.

- Легкий приступ лихорадки. - По телу Закета снова пробежала дрожь. - Что
же такое важное заставило вас силой прорваться ко мне?

- Ваша империя на грани гибели, Закет, - прямо сказал Бельгарат. - Вам пора
вернуться домой и усилить свои позиции.

Закет слабо улыбнулся.

- Что было бы вам очень на руку, - сказал он.

- То, что происходит в Маллорее, никому не на руку. Расскажи ему, Брадор.

Волнуясь, мельсенец рассказал свою историю.

- Демоны? - скептически переспросил Закет. - Бросьте, Бельгарат. И вы
думаете, что я этому поверю? Вы и вправду полагаете, что я брошусь в
Маллорею охотиться за тенями и оставлю вас здесь, на западе, чтобы к моему
возвращению вы выдвинули против меня армию? - Бившая его дрожь усилилась.
Голова Закета судорожно подергивалась, а на губах пузырилась пена.

- Вам не придется оставлять нас здесь, Закет, - ответил Бельгарат. - Мы
отправимся с вами. Если даже десятая часть того, что рассказал Брадор, -
правда, мне придется поспешить в Каранду, чтобы остановить Менха. Если он
вызывает демонов, мы все должны бросить свои дела и помешать ему.

- Чушь! - возбужденно вскричал Закет. Взгляд его устремился в пространство,
а дрожь и покачивание усилились настолько, что он был уже не в состоянии
управлять своим телом. - Я не позволю никакому старому умнику завлечь меня
в... - Издав нечеловеческий вопль, он внезапно поднялся со стула, обхватив
голову обеими руками. А затем навзничь повалился на пол, дрожа и
подергиваясь.

Бельгарат ринулся к бьющемуся в судорогах Закету и схватил его за руки.

- Быстрее! - крикнул он. - Засуньте ему что-нибудь между зубами, иначе он
откусит себе язык.

Брадор схватил со стола пачку документов, скомкал их и запихнул в покрытый
пеной рот императора.

- Гарион! - снова раздался голос Бельгарата. - Сбегай за Польгарой,
быстрее! Гарион кинулся к двери.

- Подожди! - Бельгарат подозрительно понюхал воздух у лица лежащего на полу
человека. - Пускай Сади тоже придет. Здесь странно пахнет. Поторопись!

Гарион помчался по коридорам мимо изумленно застывших слуг и наконец
ворвался в комнату, где Польгара мирно беседовала с Сенедрой и Бархоткой.

- Тетушка! - крикнул он. - Быстрее! Закет в обмороке.

Затем он повернулся, пробежал еще немного по коридору и, надавив плечом на
дверь в комнату Сади, открыл ее.

- Ты нам нужен! - крикнул он удивленному евнуху. - Пошли со мной.

Через несколько минут все трое стояли перед полированной дверью в
вестибюле.

- Что происходит? - испуганным голосом спросил ангараканский полковник,
преграждая им путь.

- Ваш император болен, - сказал ему Гарион. - Уйдите с дороги. - Он грубо
отпихнул офицера в сторону и распахнул дверь.

Конвульсии, по крайней мере, немного утихли, но Бельгарат продолжал держать
Закета за руки.

- Что с ним, отец? - спросила Польгара, опускаясь на колени рядом с лежащим
без сознания императором.

- У него был приступ.

- Эпилепсия?

- Не думаю. Не совсем похоже. Сади, подойди сюда, принюхайся к его дыханию.
Я чувствую какой-то необычный запах.

Сади осторожно подошел, наклонился и несколько раз втянул носом воздух.
Затем выпрямился, лицо его побледнело.

- Талот, - сказал он.

- Яд? - спросила Польгара. Сади кивнул.

- Очень редкий.

- У тебя есть противоядие?

- Нет, моя госпожа, - ответил он. - От талота нет противоядия. Он
смертелен. Его редко используют, потому что он действует очень медленно, но
от него никому не оправиться.

- Он умирает? - спросил Гарион, чувствуя легкую тошноту.

- Да, можно так сказать. Судороги утихнут, но потом будут повторяться все
чаще и чаще. А потом... - Сади замолчал.

- И нет никакой надежды? - спросила Польгара.

- Ни малейшей, моя госпожа. Все, что мы можем сделать, - это несколько
облегчить его последние дни. Бельгарат выругался.

- Успокой его, Польгара, - сказал он. - Нам нужно отнести его в постель, но
его не сдвинешь с места, пока он вот так крутится.

Она кивнула и положила ладонь Закету на лоб. Гарион почувствовал легкую
волну энергии, и вздрагивающий император затих.

Очень бледный, Брадор взглянул на них.

- По-моему, пока не надо об этом объявлять, - предупредил он. - Давайте
сейчас назовем его болезнь легким недомоганием. Я пошлю за носилками.

Комната, куда принесли бесчувственного Закета, была проста до аскетизма.
Ложем императору служила узкая койка. Единственный простой стул и низкий
сундук дополняли обстановку. Стены белого цвета, без украшений, в углу
мерцал угольный светильник. Сади пошел в свою комнату и вернулся оттуда с
красным коробом и полотняным мешком, в котором Польгара держала свои травы
и снадобья. Пока они советовались, Гарион и Брадор выдворяли из комнаты
любопытных солдат. Затем они приготовили чашку с теплой едко пахнущей
жидкостью. Сади поднял голову Закета и держал ее, а Польгара ложкой вливала
лекарство в безвольно открытый рот.

Дверь тихонько отворилась, и вошла Андель, далазийская знахарка, женщина в
зеленом плаще.

- Я пришла, как только услышала об этом, - сказала она. - Император
серьезно болен? Польгара мрачно посмотрела на нее.

- Закрой дверь, Андель, - тихо сказала она.

Целительница, бросив на нее странный взгляд, захлопнула дверь.

- Это настолько серьезно, моя госпожа?

Польгара кивнула.

- Его отравили, - сказала она. - И пока об этом никто не должен знать.

Андель расширила глаза от удивления.

- Чем я могу помочь? - спросила она, быстро подойдя к кровати.

- Боюсь, что ничем, - ответил Сади.

- Вы уже дали ему противоядие?

- Противоядия нет.

- Оно должно быть. Госпожа Польгара...

Польгара с грустью покачала головой.

- Тогда все пропало, - сказала женщина в капюшоне, в голосе ее слышались
слезы.

Опустив голову, она повернулась спиной к постели, и Гарион услышал шепот,
который, казалось, исходил из пространства над ней, - и, что любопытно,
шептало сразу несколько голосов. Затем последовало долгое молчание, потом у
изголовья кровати возникло мерцание. Когда оно рассеялось, там стояла
Цирадис с завязанными глазами и протянутой вперед рукой.

- Этого не должно произойти, - произнесла она чистым звенящим голосом. -
Используй свое мастерство, Польгара. Излечи его. Если он умрет, все
пропало. Примени свою власть.

- Ничего не получится, Цирадис, - ответила Польгара, поставив чашку на
стол. - Если яд проникает только в кровь, мне, как правило, удается
очистить ее, к тому же у Сади полный короб противоядий. Но этот яд
пропитывает каждую клеточку тела. Он умерщвляет не только кровь, но и
кости, и ткани - его невозможно удалить.

Мерцающая фигура у изголовья в отчаянии заломила руки.

- Не может быть, - простонала Цирадис, - ты использовала все - даже
наилучшее средство? Польгара вскинула голову.

- Наилучшее средство? Универсальное лекарство? Я не знаю такого.

- Но он