упредила Милка, берясь за ручку
двери. - Берем, валим на нары - и колем!

Все получилось как нельзя лучше. Клиента даже валить на нары не пришлось он
и так там лежал. Милка направила ему в глаза фонарь, Таран наскочил и
придавил пленнику ноги и голову, чтоб тот не брыкался и не бодался, а Милка
вколола шприц-тюбик со снотворным. Затем выждали пару минут, пока
обладатель замшевой кепочки не обмяк, и перетащили усыпленного сперва к
люку, потом наверх, в кузов "буханки". Потом Таран посторожил малость,
поглядев заодно и на то, как ведет себя Василиса, а Милка вернулась в
бункер и заперла дверь. Потом они задвинули крышку люка, опять завалили
сиденьями и лишь после этого вытащили похищенного из кузова.

- Несем к воротам! - скомандовала Милка. Таран ухватился за один локоть,
"Зена" за другой, потащили. У ворот спящего положили животом на асфальт.

- Пойдем Клепу вынем, а на его место этого пихнем... Но в это самое время
до ушей обоих долетел гул мотора.

- Похоже, "Ниссан", - прислушался Юрка. - Неужели Ляпунов?

- Для начала давай спрячемся, - мрачно произнесла Милка, которой отчего-то
не хотелось верить в хорошее. - Эх, козел же этот Тимур! Поставил машину на
виду. Нет бы сказать Клепе, чтоб загнал сюда...

Таран был с ней полностью согласен и даже больше. В том смысле, что готов
был считать козлом и самого себя за то, что не догадался загнать "шестерку"
в ворота сарая. И не маячила бы посреди карьера, и пленников не надо было
так долго перетаскивать. Но, как всегда, хорошая мысля приходит опосля...

- Все пистолеты у тебя? - прислушиваясь к рокоту мотора, который явно
приближался, спросила Милка. Таран, не дожидаясь следующего вопроса, отдал
ей два из четырех трофейных. Эта оружейная коллекция, холодившая живот, ему
поднадоела.

Фонарь уже был потушен. "Мамонты" напряженно ждали, сидя у ворот, и глядели
в темноту, туда, где у спуска в карьер вот-вот должны были засветиться
фары.

Однако вскоре шум двигателя стих, а свет фар так и не появился.

- Мотор заглушили и кого-то пешим в разведку послали...- определила Милка.
- Обидно, если мы невзначай своих уроем...

- Или наоборот, - пробормотал сердито Таран, - если нас свои уроют.

Прошло несколько минут напряженного ожидания. Со стороны дороги не
доносилось ни звука, хотя, конечно, дождь и ветер могли капитально
заглушить все мелкие шорохи и трески, которые производили предполагаемые
лазутчики в лесу. Разглядеть что-либо в темноте, через узкие щели между
досками ворот было невозможно. Однако Таран мог бы поспорить, что заметил
бы любого, кто собрался спуститься в карьер. По крайней мере, со стороны
ворот сарая и балков, располагавшихся напротив них.

- По-моему, они овраг по краю обходят, приглядываются...- прошептала Милка.
- А спустятся с той стороны, где мы их не заметим.

- Все равно сюда придут, - убежденно произнес Юрка. - Других ворот тут нет,
а доски по-тихому не проломишь. Выждали еще минут десять. Неожиданно вновь
заработал мотор невидимого автомобиля.

- Может, уедут? - предположил Юрка с надеждой. Но он не угадал. Не прошло и
минуты, как из-за поворота выплеснулся свет фар и в карьер скатился
"Ниссан-Патрол". Пока Юрка приглядывался - тот или не тот, откуда-то справа
послышался голос Ляпунова:

- Юрочка-Милочка! Не балуйтесь!

"Ниссан" к этому моменту еще не доехал до "шестерки", поэтому Таран аж
прибалдел от неожиданности. Отчаянный все же человек этот капитан! И ловок,
конечно. К самым воротам сумел подобраться, а Юрка с Милкой, хоть и
вострили уши вовсю, ни черта не расслышали. Слава богу, что он не
противник! Подошел бы вот так же да катнул в подарок "эргэдэшку" под
ворота... Считай, обоих уплел бы с костями.

Джип притормозил около "шестерки", из него выбрались Топорик и Алик. Ясно,
что война откладывается.

- Уфф! - шумно выдохнула Милка и вышла за ворота. Таран тоже вылез, и вся
команда наконец-то воссоединилась.

- Извините за долгое пожданье, выполняли ответственное заданье, - тоном
ярмарочного Петрушки произнес Ляпунов. - Но я смотрю, и вы тут время даром
не теряли?

- Пришлось, - развела ручищами Милка. - Думали, что уж самим мотать отсюда
придется. Беспокоились, между прочим, за ваше самочувствие. Неужели Генрих
не мог другой экипаж подобрать?

- Наверно, не мог, раз не подобрал! - На сей раз голос капитана прозвучал
построже. - Пререкания отставить, слушай, что я скажу. Времени не вагон.
Докладывать мне ни о чем не надо. Быстро забираем все, что имеет
художественную и эстетическую ценность, в том числе и "шестерку",
ликвидируем последствия всех стихийных бедствий типа трупов и
организованной автоколонной следуем в указанном мной направлении. Резко и
быстро!

В УКАЗАННОМ НАПРАВЛЕНИИ

Все неопределенности и сомнения сразу как-то испарились. Капитан - он и
есть капитан, от слова "капут" то есть, голова по-латыни. Конечно,
сухопутный капитан - это не то, что флотский, который в пределах своего
корабля самый большой начальник. Но все же - голова. Орган, который
управляет и командует всеми остальными: руками, ногами и так далее. Тут
некогда сомневаться и задумываться, надо делать как скажут.

Поэтому все действительно получилось резко и быстро. Спящего пленника и
Василису усадили в "Ниссан-Патрол". Клепу развязали, дозволили ему
застегнуть штаны и вручили ключи от "шестерки", которую он должен был вести
под контролем Тарана и Милки. Жмуров, то есть Тимура и его коллег,
затащили, один из балков, плеснули немножко бензинчику для растопки и
подпалили. Кровянку, которая от них осталась на полу сарая, затирать не
стали. Вода, сочившаяся через щели в крыше, ее уже капитально размыла, и к
тому моменту, как сюда, в карьер, пожалуют менты с пожарными, ее, надо
полагать, и вовсе смоет.

Конечно, между делом, Таран был не сильно согласен с решением об
организации крематория, потому что огонь мог привлечь внимание к карьеру,
но вслух ничего не сказал - Ляпунову виднее.

В общем, меньше чем за двадцать минут все проблемы разрешились, и "Ниссан"
с "шестеркой", выкатив из карьера, помчались в указанном Сергеем
направлении.

Все оказалось как в аптеке. Преодолев мудреную дорожку по просекам, обе
машины выбрались на асфальт и свернули направо, удаляясь от города. Таран
сидел за спиной у Клепы, который изо всех сил старался не вызвать
нареканий, ибо понимал, что исполнительность и старательность -
единственная гарантия от пули в затылок. Хотя, конечно, никто не давал ему
гарантии, что его не шлепнут несколько позже.

Пост ГИБДД проехали без остановки. Один гаишник, правда, торчал под
дождиком, но на машины внимания не обратил. То ли счел, что придраться не к
чему, то ли посчитал, что лишние проблемы ни к чему.

Наверно, уже после этого от услуг Клепы можно было отказаться, потому что в
течение всего остального пути никаких постов на дороге не попадалось. Да и
по шоссе проехали совсем недолго, минут пять, лихо свернули прямо через
осевую, благо встречных близко не было, и оказались на гравийном проселке,
уводившем вправо от дороги. Сперва проехали между двух распаханных под зябь
полей, а потом вновь покатили через лес. "Шестерка", как говорится,
держалась в кильватере за флагманом, а направление выбирал Ляпунов, поэтому
не только Клепа, но и Милка с Тараном понятия не имели, куда едут. Эта
часть родной области Тарану была плохо знакома - не было случая здесь
побывать. Во всяком случае, он точно знал, что от базы "мамонтов" сия
местность удалена на очень приличное расстояние. Так что, по-видимому,
Ляпунов ехал на какую-то конспиративную "точку", о которой ни Милке, ни
Тарану до времени знать не полагалось.

Сначала Юрка думал, будто Ляпунов намыливается на какой-нибудь заброшенный
лесной кордон, типа того 12-го, где в свое время Тарану пришлось испытать
немало неприятностей. Но, как оказалось, на сей раз место было более
приличное.

Проселок неожиданно вывел на хорошую, очень гладенькую асфальтовую дорогу,
а еще через пять минут машины подкатили к освещенным стальным воротам и
солидному бетонному забору. Из будочки у ворот вышел некий охранник, в
камуфляжке армейского образца, но без знаков различия. Чуть позже, уже
проезжая мимо него, Таран разглядел на рукаве фирменную нашивку "ЧОП
"Антарес"". Но сначала Ляпунов вылез из "Ниссана", сказал что-то охраннику
вполголоса, и тот махнул рукой своему коллеге, который, должно быть,
приглядывал за событиями из будочки. После этого заурчал электромотор,
ворота раздвинулись, и джип с "шестеркой" проехали за забор.

Хотя нашивка принадлежала "Антаресу", то есть частному охранному пред
приятию, где Генрих Птицын числился директором, и являвшемуся чем-то вроде
филиала МАМОНТа, охранника Таран не знал. Впрочем, он, хоть и прослужил в
МАМОНТе уже больше года, много чего еще не знал.

Например, до сего времени он понятия не имел, что "Антарес" не только
сторожит разные коммерческие учреждения в городе, но и такие солидные
дачные поселки, как этот. По областным масштабам его, наверно, можно было
даже считать элитным.

От внешних ворот машины продолжили путь по улице, обсаженной довольно
высокими деревьями, за которыми просматривались глухие и высокие заборы.
Конечно, темень была уже вполне ночная, улица поселка освещалась не больно
ярко, листва с деревьев облетела еще не полностью, а потому разглядеть
основательно, какие дачи прячутся за этими заборами, было трудновато. Но
все же кое-какое впечатление об этих дачках у Тарана составилось, и в том,
что это не шестисоточные "скворечники", он был уверен.

Выводы эти подтвердились, когда "Ниссан" и "шестерка" доехали до
перекрестка, свернули направо и, прокатившись метров сто по совсем не
освещенной улочке, затормозили перед воротами одной из дач. Здесь их уже
ждали. Ворота открыли без каких-либо переговоров и закрыли их тоже быстро,
едва Клепа заехал во двор.

Потом еще немного проехали в направлении двухэтажного особняка - поди, не у
каждого помещика такие домишки в имениях стояли до 1917 года! - и зарулили
в просторный подземный гараж с шестью боксами. Сразу после этого к машинам
подошло человек пять, поручкались с Ляпуновым, перебросились парой
негромких фраз, которые Таран не расслышал. Затем Ляпунов в сопровождении
"местных" подошел к "шестерке", распахнул водительскую дверцу и приказал
Клепе:

- Выходи! Руки вперед!

Клепа, конечно, покорился судьбе и не стал рыпаться, когда ему защелкнули
на запястьях браслетки, наскоро обшмонали и, взяв за локти, куда-то увели.
Из "Ниссана" в это же время вынули усыпленного гражданина. Наручников на
этого не надевали, просто обняли за плечи и поволокли так, как более
трезвые товарищи волокут того, кто уже вусмерть упился. Юркиного папашу
таким образом частенько доставляли домой в прежние времена. Следом за ним,
испуганно вертя головой по сторонам, из машины вышла Василиса. С ней
обошлись наиболее бережно: подошел крупный мальчик в кожанке (из породы
"семь на восемь"), галантно взял под ручку и тоже увел.

Затем Ляпунов уже вполне отчетливо скомандовал:

- Все мои - ко мне! Строиться не надо. Таран с Милкой вылезли и подошли к
"Ниссану", где уже топтались Алик и Топорик.

- Генрих приказал сегодня ночевать здесь. Сейчас идем ужинать, потом нас на
ночлег устроят. По сто грамм перед сном могу разрешить, но не более. Завтра
к 8.00 быть в полной готовности. Вопросы?

Вопросов не было.

- Так, - наморщил лоб Ляпунов, - что еще... Да! Юра и Мила, быстренько
поглядите в салоне "шестерки". Чтоб ничего вашего там не осталось. Ни
единого волоска!

- У меня волосы не лезут, - буркнула Милка. - Не отросли еще.

- Все равно погляди! Бумажки, монетки, пуговицы - все от и до проверить.
Ждем!

- А если, допустим, от Василисы волос найдется? - хмыкнул Таран. - Она
блондинка, у них чаще волосы секутся.

- Хорошо, что напомнил! - не моргнув глазом кивнул Ляпунов. - Тоже изъять!
Кстати, она и у нас в салоне могла что-нибудь оставить. Так что и вам
работа есть...

Последние слова были обращены к Алику и Топорику. Те ворчать не стали и
полезли в салон "Ниссана", а Таран с Милкой начали осматривать "шестерку".

Пара длинных и тонких волос действительно прилипла к чехлу заднего сиденья
в области спинки. На полу нашлась пятирублевая монетка. Она, конечно, могла
принадлежать и самому Клепе, и его ныне покойным товарищам, но для
страховки ее забрали. Больше вроде бы ничего не нашлось. Милка презрительно
похмыкала и прекратила поиски, а Таран, чисто для страховки, решил
посмотреть под заднее сиденье, не прилипло ли чего к нижней части чехла.

Никаких волос, ни темных, ни светлых, там не оказалось, но зато Таран
увидел уголок какой-то бумажки, засунутой между обшивкой сиденья и чехлом.
Хотя Юрка точно знал, что ни он, ни Милка никакой бумажки под сиденье не
засовывали, он уцепился за уголок и вытащил небольшой прямоугольник из
плотной мелованной бумаги. Визитка!

До сих пор Таран держал в руках лишь одну визитную карточку: ту, что ему
вручил Ваня Седой, когда собирался принимать на работу в "Атлет". Та была,
конечно, скромненькая, провинциальная, без особого, так сказать, понта.

В этой, в общем, тоже не было особой вычурности. Ее не для форса делали, а
для деловых представительских целей. Российские бизнесмены - даже те, что
ведут торговлю исключительно внутри страны и напрямую с зарубежьем не
общаются, непременно дублируют русскую надпись английской. Так что сами по
себе латинские буквы на визитке еще ничего не означали. Однако нечто
неуловимое сразу говорило - нерусская это визитка. Во всяком случае, не
российского производства. То ли качество бумаги, то ли качество печати, то
ли дизайн букв - фиг поймешь, короче.

Выбравшись из салона, Таран повернул карточку к свету и прочел:

"Mr. Paul N. Manuloff

HOLLYWOOD,

"Hamlet entertainment", the general producer".

Там еще были указаны телефон, факс и какой-то E-mail кажется, но
рассмотреть и тем более запомнить всю эту мел" кую цифирь Юрка не успел,
так как подскочивший сзади капитан Ляпунов быстренько выдернул визитку у
него из рук.

- Молодец! - похвалил он Тарана. - Возможно, эта штучка и пригодится...

Юрка, конечно, спорить не стал. Ему в общем и целом эта визитка была по
фигу. Он в Голливуд в ближайшее время не собирался. Да если б и взялась
откуда-нибудь возможность туда поехать, то он не стал бы искать там этого
продюсера и предъявлять ему визитку: мол, вы ж меня сниматься приглашали,
неужто не помните?

На некоторое время он про эту визитку и думать позабыл. Тем более что в
животе урчало и жутко хотелось жрать.

Из подземного гаража все пятеро "мамонтов" направились в кухню, где
какая-то молчаливая пожилая стряпуха навалила им на тарелки чуть ли не по
килограмму жареной картошки с мясом, квашеной капустой и солеными огурцами.
По сто грамм, действительно, налили - как раз поллитра на пятерых
разошлась. Топорик, Алик и даже Милка умоляюще-просительно поглядели на
Ляпунова: дескать, намокли мы, намерзлись, гражданин начальник, надо бы еще
пару раз по сто... Но капитан сделал каменное лицо, и стало ясно, что он
человек неумолимый.

Пришлось греться крепким чайком, да и то Ляпунов проконтролировал, чтоб он
не слишком приближался по кондиции к чифирю. Дескать, спать плохо будете.

Насчет этого он мог не беспокоиться. От еды публику разморило, и никого на
подвиги не тянуло. Ляпунов развел их по "местам дислокации", то есть по
комнатам, которые, как видно, были специально предназначены для этих
случаев. Один двухместный "номер" достался Алику с Топориком, другой
Ляпунову с Юркой, а третий в гордом одиночестве заняла Милка.

Таран как бултыхнулся в койку на свежее бельишко, так в момент и заснул.
Издерганные за день нервы потребовали, чтоб башка наглухо отключилась.
Вроде бы и Ляпунов придавил подушку, по крайней мере, спать ложился, это
точно.

По идее, Юрка после всех передряг должен был проспать до утра. Однако
проснулся он уже через три часа. За малой нуждой потянуло. В здешнем
"номере", как и в настоящей гостинице, имелся туалет, так что далеко ходить
не требовалось. Прав да, когда Таран слез с кровати, то обнаружил, что
койка Ляпунова пуста, и подумал было, что санузел занят. Однако, поскольку
никаких характерных звуков оттуда не доносилось, рискнул заглянуть. Нет,
злачное место оказалось свободно, и никто не помешал Юрке.

Таран вернулся на койку и собирался продолжить сон. Однако отсутствие
Ляпунова его заинтересовало. Первой причиной, объясняющей его отсутствие,
не совсем проснувшийся мозг Юрки посчитал Милку. Не то чтоб Тарана охватила
ревность, но что-то в этом роде. Наверно, если б прошедшим днем между Юркой
и Милкой ничего не произошло, Таран не испытывал бы такого неприятного
ощущения. Неужели все-таки лихая песенка насчет того,, что все бабы -
стервы, полностью соответствует действительности? Ведь как Милка там, в
балке, выступала! Аж слезу пустила... Растрогала его. Юрку, до глубины
души, за совесть ухватила! А ближе к ночи - фьють! Неужели и от своей
Надьки он когда-нибудь дождется такого же "реприманда"? (Что значит этот
самый "реприманд" в натуре, Таран не знал. Помнил он это слово
исключительно благодаря "Ревизору", которого проходили в школе.)

Однако минуты через три-четыре Таран вчистую реабилитировал свою боевую
подругу, В коридоре послышались шаги, а затем приглушенные голоса Ляпунова
и какого-то незнакомого солидного мужика. Именно этот мужик произнес фразу,
которую Юрке удалось расслышать:

- Еще раз извини, Серега, что пришлось пару часов сна у тебя украсть. Но
без этой визитки разговор получился бы совсем не такой.

- Ни одно доброе дело не остается безнаказанным...- хмыкнул Ляпунов.
Спасибо, что пацана будить не стали.

- Пусть спит. Зачем перегружать юные мозги лишними знаниями? Он и так
молодец, хорошо поработал. Птицын гордиться может, толкового парнишку
воспитал... Ну, все, спокойной ночи!

Шаги незнакомого мужика удалились, а Ляпунов проскользнул в дверь и,
осторожно ступая по комнате - опасался Тарана разбудить! - добрался до
своей койки. Минуты через триЯ мирно засопел, а вот Юрка смог уснуть далеко
не сразу.

Слова мужика, который провожал Ляпунова до дверей комнаты, шибко
заинтересовали его. Оказывается, визитка действительно пригодилась и даже
помогла при каком-то разговоре. Может, под "разговором" понимался допрос?
Кого?

Ясно, что не того, которого усыпляли. Он в "шестерке" ни секунды не пробыл,
так что визитка явно никакого отношения к нему не имеет. Стало быть, надо
выбирать из тех, кто ездил в "шестерке". Во-первых, Клепа. Он хозяин этой
машины. Во-вторых, те трое, что сейчас догорают в балке или уже
вылеживаются в морге, если в карьер все же добрались менты и пожарные. У
самих, конечно, уже ничего не спросишь, но Клепа мог знать, у кого из них
имелись связи с Голливудом. Наконец, в-третьих, Василиса. Учитывая то, что
карточка не просто валялась на полу, а была спрятана между чехлом и
обшивкой сиденья, это самый реальный вариант.

В самом деле, на фига Клепе или там Тимуру этому, а также остальным двоим
прятать визитку под чехол сиденья? Они были хозяева положения до самого
момента вторжения в сарай "мамонтов", а после того ни один из них на заднем
сиденье не сидел. Тимур, Красаня и Ларик вообще в "шестерку" не вернулись,
а Клепа сидел только на переднем, водительском, сиденье, все время
находился под контролем Юрки и Милки. Он вел машину не останавливаясь, и
возможность того, что он каким-то образом сумел незаметно дотянуться до
заднего сиденья и засунуть карточку под чехол, была совершенно исключена.

Стало быть, спрятать визитку могла только Василиса. Причем у нее была
возможность сделать это и на пути в карьер, и тогда, когда Таран с Милкой
укладывали Клепу в багажник. Ведь в обоих случаях она находилась на заднем
сиденье, как раз посередине.

Конечно, спрятать карточку, пока ее везли в карьер, Ваське было гораздо
труднее. С боков сидели Красаня и Ларик, которые за ней приглядывали, да и
Тимур, который с