й крючок взяли, ни в
жисть не поверят!

Услышав жужжание мотора, на палубу выбрался Луис и тоже уставился на
приближающуюся моторку.

- Пресвятая мадонна! - пробормотал он. - Дон Алехо везет своего Николаев и
Мону!

- Похоже, речь пойдет о помолвке? - хихикнула Полина.

- О, не шутите так, донья Полина! - взволнованно сказал Луис. - Кто мы и
кто они?! Конечно, дон Алехо с причудами, это все знают, но не до такой же
степени! Мауро будет рад, если даже Мона просто так, без свадьбы, родит от
Николаев и тот ей будет платить алименты до совершеннолетия ребенка. А уж
помолвка, свадьба - это почти такое же чудо, как сегодняшний улов. Хорошо
все-таки, что Мауро в камбузе, где иллюминатор с левого борта. Иначе он бы
умер от волнения.

- Посмотрим, посмотрим!

Дон Алехо заглушил мотор, вывернул руль вправо, и лодка, продолжая
двигаться по инерции, мягко притерлась к борту катера.

- Салуд, Лучо! - оскалив фарфоровые зубы, произнес дон Алехо. - По-моему,
ты сегодня наколдовал себе улов. В прежние времена тебя небось сожгли бы на
костре!

- Клянусь Христом, я не умею колдовать, дон Алехо! - подобострастно
улыбнулся капитан. - Наверное, донья Полина хорошо помолилась господу - и
он нас вознаградил!

- Донья Полина? - недоуменно поднял левую бровь миллионер.

- Это я, с вашего разрешения, - скромно произнесла экстрасенсиха. Как ни
странно, она не стала глубоко прощупывать мозг дона Алехо. Хотя, возможно,
могла бы заметить, что он, произнося испанские фразы, воспринимавшиеся ею в
русском переводе, думает по-русски...

- По-моему, вы из семьи дона Перальты, - рассматривая Полину, произнес дон
Алехо. - Вы его внучатая племянница, не так ли?

- Да, - кивнула Полина, коротким импульсом вбрасывая в голову собеседника
убежденность в том, что она, Юрка и Надька прямо-таки вылитые представители
рода Перальты.

- Может, вы нас пригласите к себе на борт? - предложил дон Алехо. - Мона
намеревалась познакомить моего малыша со своим папой.

- Это такая честь для нас! - сказала Полина, после чего малыш Николае подал
веревку, привязанную к носу лодки, Луису, а тот тут же намотал ее
восьмеркой на кнехт катера, а затем сбросил коротенький шторм-трап.
Пухленькая Мона вы-. бралась на палубу первой и оказалась в объятиях
дядюшки, следом поднялся очень застенчивый для миллионерского сына Николае,
и лишь самым последним очень бодро для своих лет - на вид ему было далеко
за шестьдесят, а потому Полина не стала уточнять возраст этого дедушки - на
борт "Мануэлы" поднялся дон Алехо.

- Позвольте мне официально представиться, - торжественно объявил маленький
миллионер, - Дон Алехо-Теодоро сеньор де Харама! А это мой младший сын
Николае, большой приятель племянницы сеньора Санчеса, которую зовут Рамона,
но для простоты называют Моной. Она не обижается, верно, крошка?

- Я тоже не обижаюсь, если меня зовут просто Полина.

- Хорхе, - лаконично представился Юрка, поглядев на дедулю с высоты своих
метра восьмидесяти шести.

- Эсперанса. - Надька сделала некое легкое приседание, которое когда-то
подсмотрела по телику во время вручения наград олимпийским чемпионкам
Атланты.

В это время на палубу робко высунул нос Мауро в белом поварском колпаке и
фартуке.

- А вот и непревзойденный кулинар, - улыбнулся дон Алехо. - Ты изжарил
самую большую бониту, верно?

- Да, сеньор! - пробормотал Мауро.

- В ней было больше десяти килограммов, верно?

- Я взвесил - двенадцать с половиной.

- А в остальных сколько?

- Обе около восьми кило, сеньор.

- Что вы скажете, милая Полина, - поинтересовался дон Алехо, - если я
предложу вам продать мне две восьмикилограммовые рыбы? По двести долларов
за каждую. Я очень тщеславный человек, которому стыдно возвращаться без
улова. Кроме того, не могли бы вы отпустить к нам на один вечер сеньора
Мауро Санчеса, чтобы он научил моих поваров, как жарить бониту? За
"ноу-хау", Мауро, я заплачу лично тебе, внакладе не останешься.

- Я не занимаюсь рыбным бизнесом, - церемонно ответила Полина, - могу
просто подарить их вам в знак дружеских чувств, которые мы к вам
испытываем. И я не буду возражать, если Мауро, предварительно дожарив
здесь, на "Мануэле", свое фирменное блюдо, перейдет к вам на катер.

- Вы так любезны, донья Полина, - улыбнулся сеньор де Харама, - что мне
захотелось пригласить вас в гости. Конечно, если у вас на сегодняшний вечер
не запланированы другие визиты. Это недалеко - моя вилла вон за теми
скалами. Вон, видите, рекламные аэростаты, призывающие посетить крокодилью
ферму? Вилла как раз там, где аэростаты, а ферма - вон за теми холмами. Я
вам ее обязательно покажу. Много острых ощущений, но при этом полная
безопасность. Николасу было бы очень приятно побеседовать с вами!

- Да-да, конечно! - робко подал голосок Николае.

- Уверен, что и всем остальным моим детям ваше общество будет очень
приятно.

- Вы знаете, - засмущалась Полина, - мы вообще-то не планировали на сегодня
никаких визитов, но в том-то и проблема. Наверное, не слишком удобно
посещать приличный дом в одних купальниках. А мы собирались только на
рыбалку и ничего верхнего с собой не захватили...

- Какая ерунда! - усмехнулся дон Алехо-Теодоро. - У нас все попросту. Мы же
в тропиках, и тут вовсе не обязательно надевать вечерние туалеты. Посидим в
теплой компании, попробуем жареную бониту а-ля Мауро Санчес, выпьем сухого
белого вина. По-моему, это будет прекрасный вечер.

И Полина, опять-таки не настраиваясь на содержимое мозгов сеньора де
Харамы, сказала:

- Ну что ж, если мои друзья не возражают... Само собой, ни Юрка, ни Надька
возражать не собирались. Прежде всего потому, что Полине жутко захотелось
побывать в гостях у настоящего мультимиллионера. Пусть даже у такого
старенького коротышки, похожего на гнома, но очень обходительного и
вежливого. Конечно, раз у него трое детей, то и жена, возможно, имеется, но
что такое жена, если Полина возьмется за дело по-настоящему! Конечно,
дедушка старенький, но ведь Полина с ним не сексом заниматься собирается, А
при ее способностях заставить его развестись и жениться - сущая ерунда. Ну,
а потом, когда их обвенчают и составят брачный договор - опять же под
диктовку Полины! - дедушка может и помереть спокойно. Для этого Полине не
придется пачкать руки кровью или изготовлять яды. Нет, старичок просто
заснет и не проснется, после чего самая тщательная экспертиза не найдет в
его смерти ничего неестественного. И тогда Полина унаследует все богатства
дона Алехо на совершенно законном основании. Правда, у дона еще сыновья
имеются, но что стоит Полине отправить старшего в монастырь, а младшего -
вот этого придурка недорослого! - сделать таким влюбленным в Мону-Рамону,
что он ради нее от наследства откажется в пользу своей юной мачехи! А если
старушка - Полина полагала, что супруга дона Алехо должна быть его
сверстницей! - начнет возникать, то и она ведь не вечна...

Как ни странно, все эти, мягко говоря, не очень благородные планы,
строившиеся у Полины в голове, казались ей вполне естественными. И, что
особо удивительно, она в это время совершенно не думала о Юрке и Надьке.
Только о себе и своих перспективах внедрения в здешний истеблишмент.

А тем временем дон Алехо с сыночком спустились в лодку, отвязались и уехали
на "Хорхе дель Браво". Мона отправилась на камбуз помогать отцу - должно
быть, собиралась заодно рассказать, какие перед ней заманчивые перспективы
открываются.

Потом оба катера выбрали якоря, запустили дизели и, построившись в
маленькую кильватерную колонну, полным ходом направились в сторону скал, за
которыми маячили рекламные аэростаты.

Полина с Юркой и Надькой поднялись на открытую носовую палубу, где все трое
улеглись на шезлонги, подставив тела закатному солнцу. Ветерок приятно
обвевал кожу, солнце играло на почти гладкой поверхности спокойного моря,
на пенных гребешках волн, расходившихся от носа "Мануэлы". Все казалось
прекрасным, безмятежным и радостным.

Катера обогнули скалу и стали входить в бухту, перегороженную бонами с
надписями: "Private property! No enter! Armed reaction!" Однако боны,
должно быть, по команде дона Алехо стали гостеприимно разводить в стороны,
открывая проход, и оба катера беспрепятственно миновали их и двинулись в
бухту, извилистую, будто скандинавский фьорд. Некоторое время по обе
стороны просматривались только отвесные скалы да какие-то поплавки с
цифрами - должно быть, буйки, ограждавшие жемчужные плантации дона Алехо от
судоходного фарватера. Но вот за третьим по счету поворотом скалы
расступились, и открылся радующий глаза вид на зелень террасного парка
виллы "Соледад", ступенями спускающегося к бухте...

КУДА ВЕДЕТ РАССЛАБУХА

Через десяток минут катера подошли к небольшому уютному пирсу и
пришвартовались по обе стороны от него. Рядом находилось еще три или четыре
таких же пирса, у которых стояло еще несколько катеров и парусных яхт, а
также некий аппарат с толкающим воздушным винтом - не то глиссер, не то
гидроплан без крыльев, не то судно на воздушной подушке.

Дон Алехо первым сошел на пирс, похлопал по плечам береговых матросов за
то, что ловко работали на швартовке, а затем стал дожидаться, пока все
остальные сойдут на берег. Заодно он продолжил представлять Полине и ее
спутникам свое семейство.

- Вот это мои старшие! - указал дон Алехо на высокую темноволосую девицу,
которую Полина со товарищи уже видела издали на носу "Хорхе дель Браво", и
крепенького мордастенького паренька ростом немного пониже Тарана. Если этот
паренек и был постарше, чем Николае, то не больше чем на год-полтора, во
всяком случае, так показалось Полине.

- Хулия, - поглядев на Полину и Надьку сверху вниз, представилась девица -
она была явно не ниже братца и, что называется, поматерее.

- Алекс! - улыбнулся паренек и пожал руку Юрке. - Рад приветствовать вас на
вилле "Соледад".

- Вообще-то он тоже Алехо, - объявил сеньор де Харама, - но ему нравится
называть себя по-английски. Осенью он поедет в Йельский университет, только
пока еще не выбрал для себя факультет. Надеется со временем стать янки -
что поделаешь, веяние времени!

- Каждый выбирает себе то, что ему нравится! - еще раз улыбнулся Алекс.

- Ну, не будем тут задерживаться! - Гостеприимный дон Алехо ловко подхватил
Полину под ручку и стал подниматься по широкой каменной лестнице, ведущей с
пирса на нижнюю террасу парка. За ним последовали Таран с Надькой, которая
то и дело вертела головой по сторонам, ибо здешнее великолепие было на
порядок выше, чем то, что окружало их в арендованном бунгало дона Перальты.
Следом за Таранами двинулись Алекс сХулией, потом Николае с Моной. Братья
Санчесы остались на катере - дожаривать свою фирменную рыбу.

- Очаровательно! - вырвалось у Полины, когда они двинулись вдоль берега
бухты по тенистой аллее тропического парка, выложенной шлифованными
гранитными плитками, овеваемые нежным ветерком, окруженные влажными
ароматами экзотических цветов. Сквозь зелень просматривались бело-розовые
строения - не то флигели, не то павильоны, не то беседки, романтично
оплетенные вьющейся растительностью. На ветвях деревьев то и дело
вспархивали попугаи самых невероятных расцветок, а также иные птицы в ярком
оперении, названия которых Полина попросту не знала. Другие птицы, не столь
яркие и потому незаметные посреди листвы, высвистывали непривычные для уха
трели. Были еще какие-то искусственные гроты, водопадики, речки,
фонтанчики, наполнявшие воздух ласковым, убаюкивающим журчанием.

Вообще-то было бы вполне логично, если бы Полина, угодив в эти райские
кущи, проявила хоть минимум настороженности. По крайней мере, употребила
свой экстрасенсорный дар на то, чтобы как следует прощупать содержимое
мозгов своих новых знакомых. В первую очередь, конечно, дедушки Алехо: Хотя
бы для того, чтобы всерьез поинтересоваться тем, какое у него состояние,
потому что богатый латиноамериканец почти так же, как и богатый россиянин,
всегда вызывает определенные подозрения в том плане, откуда у него это
богатство взялось. То есть, если короче, связан ли он с мафией, не торговал
ли наркотиками, оружием, не уклонялся ли от налогов в особо крупных
размерах, не заказывал ли убийства конкурентов и так далее. Тем более что
Полину все больше и больше захватывала идея прибрать к рукам богатства
семьи де Харама. Ведь иной раз люди, обладающие такими шикарными виллами,
тоже попадают в сложные финансовые ситуации. Никто ведь не гарантировал
Полине, что дон Алехо со своим семейством не наделал огромных долгов, не
пролетел в результате мирового финансового кризиса 1998 года и стремится
завести знакомство с внучатой племянницей колумбийского богатея Перальты
только для того, чтобы прозондировать почву для какого-нибудь "займа
последней надежды". В конце концов, Полина могла бы подумать над тем, что
предпринять, если сюда, на эту райскую землю, пожалуют судебные исполнители
и начнут описывать имущество.

Но она ни о чем таком не размышляла. И анализировать мысли бойкого
старичка-гнома не торопилась. Во-первых, она была убеждена в том, что может
проделать это в любой момент, а во-вторых, считала, что при своей почти
сверхъестественной способности управлять людьми ей ничего не будет стоить
устранить любые угрозы, откуда бы они ни появились.

Более того, Полине отчего-то расхотелось даже Юрку с Надькой
контролировать. В конце концов, никуда они не денутся...

В это время они проходили мимо площадки для бадминтона, и Хулия,
очаровательно улыбнувшись, предложила:

- У вас нет настроения слегка поразмяться? Может, сыграем пара на пару?

- К сожалению, я не умею играть, - вздохнула Полина, - и потом, я очень
боюсь обронить очки.

- А мы бы не против, - неожиданно сказал Таран, хотя Полина ему этого не
приказывала. - Верно, Эсперанса?

- Мы сыграем с победителями, - заявил Николае.

- Ну а мы продолжим прогулку тет-а-тет! - гордо произнес дон Алехо. - Тем
более что Мауро, должно быть, только-только закончил готовить приправу для
своей умопомрачительной рыбы. Итак, дети, мы с доньей Полиной ждем вас в
павильоне "Леда и лебедь"! Пусть Мауро привезет свое творение туда!

И Полина под ручку со своим пожилым кавалером продолжила путь по аллее,
слыша за спиной звон ракеток, шелест воланов и азартные выкрики... на
русском языке. Причем, если бы она получше прислушалась, то поняла бы, что
это не Юрка с Надькой перекрикиваются, а Хулия с Алексом. Впрочем, она уже
настолько привыкла, что иностранная речь доходит до нее в русском переводе,
что не придала этому ни малейшего значения. Тем более что дон Алехо уже
свернул на боковую аллейку, представлявшую собой некий туннель из
деревянных арок, увитых какими-то цветущими лианами. По этому туннелю дон
Алехо довел свою гостью до шестигранного павильона с пирамидальной крышей,
державшейся на мавританского стиля арках, опирающихся на витые колонны.
Посреди павильона журчал маленький фонтан, изображавший голую красавицу,
нежно обнимающую огромного лебедя. Античный сюжет не очень вписывался в
испано-мавританский стиль павильона, но, должно быть, здешняя публика на
этот моветон внимания не обращала.

- Бокал прохладного вина? - предложил дон Алехо, когда они уселись на
низенькие плетеные кресла вокруг шестигранного, похожего на барабан
столика, инкрустированного ценными породами дерева.

- Да, разумеется! - улыбнулась Полина.

Дон Алехо хлопнул в ладоши, словно был каким-нибудь ближневосточным
владыкой, и в павильоне появился темнокожий слуга - будто из-под земли
выскочил или из воздуха сконденсировался! - доставивший к столику
серебряное ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского, а
также два хрустальных бокала.

Хлоп! - пробка (настоящая, а не полиэтиленовая!) улетела в потолок,
пенистое ароматное вино хлынуло в бокалы, и Полина, которой показалось,
будто именно этого ей тут, в этом раю, не хватало, даже не обернулась,
когда где-то за кустами, окружавшими павильон, послышался легкий шорох.
Иначе она могла бы заметить, что там, за кустами, поспешно прячется человек
с предметом, похожим на небольшую любительскую видеокамеру.

- За нашу романтическую встречу! - провозгласил дон Алехо, поднимаясь с
кресла. - До дна!

Полина тоже встала. Затем липовая "донья" и настоящий, как ей казалось, дон
соприкоснулись бокалами, а затем, не отрываясь, выпили прохладный искристый
напиток. И тут Полина внезапно почувствовала, что ее охватили неимоверная
усталость и приятная слабость. Все произошло настолько быстро, что она,
даже успев понять, что это не просто хмель ударил ей в голову, уже ничего
не смогла предпринять. Сознание померкло, и Полина могла бы упасть под
стол, если бы слуга, доставивший шампанское, не удержал ее за плечи и не
усадил в кресло. Вокруг павильона зашуршало, и через несколько секунд туда
вбежали несколько человек, среди которых были господин Ларев и тот, с
"видеокамерой", что прятался за кустами.

- Ну, у тебя и выдержка, Олег Федорович! - утирая пот со лба, пробормотал
Владимир Васильевич. - Я б лично нипочем не сумел так спокойно с этой змеей
общаться.

- Выдержка... - Алехо-Олег жадно приложился к горлышку недопитой бутылки.

- Я и так чуть со страху не помер.

- Контейнер прибыл! - доложил еще один детина, который вместе с двумя
товарищами вкатил в павильон некую белую эмалированную штуковину, похожую
на большой холодильник.

- Инъекцию, Дина! - приказал Ларев, и рыжеватая женщина, вошедшая в
павильон одновременно с ним, наполнив шприц желтоватой жидкостью из ампулы
с цифрами "331", вонзила его в Полинино предплечье.

- Готова! - сказала Дина, выдергивая иголку и протирая спиртом место укола.

- Взяли! - на сей раз Ларев обращался к мужикам. Двое открыли крышку
"холодильника", а двое других аккуратно подняли на руки Полину и погрузили
в контейнер. Дина, нагнувшись над контейнером, стала фиксировать пленницу
эластичными ремешками и прилеплять ей на кожу какие-то датчики с
проводками. Пока она трудилась, на дорожку, ведущую к павильону, задом
вкатил большой, ярко раскрашенный фургон с надписью "Ice-cream" и
изображением пингвина, облизывающего шарик мороженого.

- Все! - Дина отошла от контейнера, мужики закрыли крышку, Ларев вытащил из
кармана что-то похожее на электронный ключ от автомобиля, только с
клавишами, позволяющими набирать цифровой код, и быстро надавил четыре из
них. Внутри контейнера что-то зашипело, потом щелкнуло, и Владимир
Васильевич приказал:

- Грузи!

Четыре молодца подхватили контейнер на руки, подтащили к грузовику, а затем
по стальным направляющим задвинули в кузов. Заднюю дверь фургона
захлопнули, шофер сел за руль, рядом с ним пристроился один из детин, на
ходу проверив, легко ли выдергивается пистолет из подмышечной кобуры. Затем
"Ice-cream" тронулся с места и исчез где-то за поворотом аллеи.

Ларев достал радиотелефон, набрал три цифры.

- Сергей Сергеевич? Товар упакован и отправлен.

- Молодец, - ответил Баринов. - Теперь аксессуарами занимайся.

- Понял...

"Аксессуары", то есть Юрка и Надька, в это время продолжали играть в
бадминтон с Алексом и Хулией. То, что Полина уже не контролирует их
поведение, до них еще не дошло, как, впрочем, и то, что она это самое
поведение контролировала в течение почти целой недели. Тем более что азарт
быстрой игры не оставлял времени на долгие раздумья.

Вообще-то прежде Юрка и Надька никогда не играли в бадминтон через сетку,
на настоящей площадке и на счет, а просто перекидывали волан друг другу.
Поэтому первую партию они довольно быстро проиграли и стали смотреть, как
против победителей сражаются Николае и Мона. На проехавший мимо них фургон
для перевозки мороженого они даже не посмотрели. Наверное, не обратили бы
на него внимания и тогда, когда он выехал со стороны павильона "Леда и
лебедь", а потом проследовал мимо них в обратном направлении, если бы в это
самое время от моря не послышалось нарастающее жужжание дельталетов. Теперь
их было четыре, и они, выстроившись