й
литературы и спиритических опытов к этой строго законспирированной работе
привлекались надежные люди, причем только те, кто мог бы располагать
соответствующими сведениями. Зачастую новые члены, приближенные ко двору и
царской семье, даже не подозревали об истинных целях общества, в которое
вовлеклись, являясь вместе с тем ценными осведомителями о закулисных
интригах вдовствующей императрицы Марии Федоровны и ее коронованного сына.

Деятельность орионистов так и осталась за семью печатями. Да и об их
существовании мало кто знал. Даже спецслужбы. Сперва царские, потом
советские. И лишь в апреле 1940 года в секретных архивах НКВД появились в
официальном изложении первые записи о западне для последнего российского
царя.

В те дни подвергся аресту член верховного капитула, а точнее - руководства
масонского ордена розенкрейцеров и гроссмейстер родственного братства
розенкрейцеров-махинеистов Вячеслав Викторович Белюстин. Он-то после
нескольких допросов, уточняя вехи своей непростой биографии, сообщил о
тайном элитном обществе, угрозу от которого явственно ощущал подозрительный
и мнительный Николай II и на след которого так и не смогли напасть
многочисленные филеры Охранного отделения и Отдельного корпуса жандармов.

Белюстин был сыном сенатора. Потому-то еще в лицейские годы его приняли в
существовавший при царском дворе масонский орден "Орионийское посвящение".
Произошло это в 1916 году после проверки-стажировки в Русском мистическом
обществе. Оно, можно сказать, являлось легальным филиалом подпольного
ордена. Точно так, как оказывали услуги орио-нистам завсегдатаи
религиозно-мистического кружка царской супруги Алике-Александры или
спириты, вертевшие при свечах столы и вызывавшие души великих усопших под
неусыпным оком великого князя Николая Николаевича и сестер-черногорок
великих княжон Милицы и Анастасии. Не исключено-, что эта троица совместно
с великим князем Александром Михайловичем и входила в число устроителей
"Орионийского посвящения". По крайней мере, козней от них Николаю II
учинилось немало.

По всей видимости, советского чекиста-следователя подобные детали не совсем
интересовали, поскольку в протоколе допроса нашло отражение лишь название
тайного ордена, а также пометка о том, что в него входили члены царской
семьи, придворная знать и гвардейское офицерство.

В 1918 году, спешно убегая от Советской власти вместе со своей крестной
мамой во масонстве Аделиной Шлейфер, юный сенаторский сын оказался в Крыму.
В апреле 1920 года он вошел в состав белого врангелевского правительства,
сменившего на мятежном полуострове деникинский режим. Служил Белюстин в
Министерстве финансов и торговли, помогая чиновникам ведомства в общении с
иностранными эмиссарами. Там же сошелся с профессиональным английским
разведчиком, носившим русскую фамилию - Брюхатов. Его агентами и
осведомителями значились сплошь и рядом офицеры штаба и правительственные
воротилы, потерявшие, подобно Белюстину, чувство реальности и долга в
чрезмерных увлечениях мистикой. Не миновала эта позорная и горькая участь
бывшего ориониста. Он снабжал Брюхатова различной информацией, которую
черпал в разговорах с коллегами по министерству и знакомыми офицерами.

Когда в Крым вошли части Красной Армии, Белюстин не сумел уйти с остатками
врангелевских войск. В конце концов оказался под арестом. Отсидка, однако,
длилась всего десять дней и кончилась, как ни удивительно, не расстрелом, а
освобождением.

Оказавшись на свободе, блудный сын русского сенатора и бездумный почитатель
греческого мифического героя, пригретый белой властью и помилованный
красной, не торопился пристать к какому-нибудь берегу. Продолжал плыть по
течению темной реки оккультизма. Тогда-то состоялось его знакомство с
членами верховного капитула ордена масонов-розенкрейцеров Шмаковым и
Мусатовым, а также руководителем братства Эмеш Редевиус Тегером.

Когда спустя двадцать лет, в 1940 году, он давал показания на допросе и
следователь обронил фразу о жидо-масонах, поднаторевший в этих делах
Белюстин рассмеялся чекисту в лицо.

- Жидо-масоны! - передразнил он. - Чушь собачья! А вы знаете, кто были мои
первые учителя в масонстве? Вот Шмаков. Мало того, что его отец являлся
известным черносотенцем, устроителем нескольких еврейских погромов.
Сынок-то, кроме увлечения масонством, возглавлял черносотенский
студенческий союз. А кто бы смог уличить немца Тегера в симпатиях к
жидовству? До двадцать второго года он имел германское подданство. Потом
принял российское гражданство. Пардон советское. В течение десяти лет,
вплоть до ареста в тридцать седьмом, вел в СССР активную пропаганду
фашистских идей. Надеюсь, я сумел развеять ваши заблуждения?..

Даже в арестантской камере он выдерживал стержневую потаенную линию
масонства - приобщаться к властным структурам, подчинять их своему влиянию,
а поэтому вел хитроумную разъяснительную работу среди чекистов. Добился
того, что прочитал следователям целую лекцию о своем ордене, пытаясь
отвести от него всяческие подозрения в противостоянии новой власти. Говорил
о безобидности его братьев-розенкрейцеров, занимавшихся только
внутриорганизационной религиозной деятельностью, о том, что бытует
извращенное мнение относительно названия ордена. Дескать, оно утвердилось
по имени некоего воинственного и не очень-то просвещенного голландца
Христиана Розенкранца.

- Не тут-то было, господа хорошие! - возмущался Белюстин, ; витийствуя
перед слушателями-чекистами. И сразу же уточнял:

- Это я к ним, зарубежным талмудистам, обращаюсь. Может, у них там, в их
загнивающем мире, и почитают за авторитеты сомнительные личности. Мы же,
советские розенкрейцеры, считаем, что название наше нашло свое отражение и
свой истинный смысл в эмблеме. Роза и крест! Вот что начертано в нашей
эмблеме. Роза и крест! А это-любовь и покорность, любовь и послушание.
Любовь к отечеству и покорность власти...

На подобные самостоятельные трактовки Белюстин имел в то время довольно
широкие полномочия от собратьев по ордену. После того как в середине
двадцатых годов Мусатов и Шмаков эмигрировали из СССР, он стал играть в
ордене ведущую роль. А в 1926 году самолично создал и возглавил новую
организацию розенкрейцеров-махинеистов.

Надо сказать, что ВЧК-ОГПУ в первые годы Советской власти масонов особо не
трогали. Без них работы хватало. Кадеты, эсеры, монархисты, анархисты,
националисты, наконец, обыкновенные уголовники, которые подводили под свои
грабежи и убийства какую-нибудь идейно-теоретическую базу. Вся эта публика
в годы Гражданской войны в той или иной степени была причастна к террору,
диверсиям, шпионажу в пользу белых или интервентов, наконец, к организации
мятежей и восстаний. Там все было понятно и просто: или ты их сегодня
расстреляешь, или завтра они тебя убьют из-за угла. Попы и прочие служители
культа тоже представлялись опасными, тем более что в большинстве своем,
увы, не к смирению звали, а лезли в политику, вели прямую агитацию против
Советов и коммунистов, наконец, даже пулеметы по алтарям прятали. А тогда
уж тоже не до Христовых заповедей и не до всепрощения: ставь косматого к
стенке - и вся недолга!

На этом лихом фоне масоны, всяческие там мистики и спиритуалисты казались
просто придурками, которые в те дикие, сумасшедшие годы ушли от жуткой
реальности в выдуманный эфемерный мир, где нет ничего, кроме пустопорожнего
словоблудия. Они ведь каких-то массовых сборищ не устраивали - собирались
кружками человек по пять-шесть, говорили какие-то малопонятные слова,
вертели блюдца, вызывали духов, задавали им дурацкие вопросы... Смех один!

К тому же не надо забывать, что среди большевиков, особенно вышедших из
интеллигентской или даже дворянской среды, было немало тех, кто в той или
иной мере был знаком с масонством, так сказать, изнутри. Конечно,
утверждать, будто Великая Октябрьская социалистическая революция была
реализацией жидомасонского заговора, могут только господа с психическими
расстройствами или те, кто, наоборот, считает всех россиян идиотами. Но тем
не менее немало будущих большевиков, прежде чем прийти к марксизму,
проходили какой-то путь исканий, сомнений, и этот путь зачастую приводил их
в масонские ложи, братства или кружки. Как правило, эти контакты были
недолгими и непрочными. Есть более-менее достоверные данные об участии в
масонских организациях Л.Д.Троцкого, А.В. Луначарского, Ф.Э. Дзержинского,
Г.В. Чичерина и А.М. Коллонтай. Возможно, что и это обстоятельство -
неглубокое и поверхностное личное знакомство коммунистов с масонством
послужило причиной того, что долгое время деятельность масонов считалась
безобидным чудачеством.

Возвращаясь к Белюстину, стоит заметить, что он и до 1940 года неоднократно
арестовывался, но всякий раз до суда дело не доходило. Обнаружить какую-то
политическую составляющую в его деятельности не удавалось, к тому же
гроссмейстер розенкрейцеров клялся и божился, что никакого антисоветизма он
не допустит, а если таковой начнет проявляться, то он своевременно
проинформирует органы. Чекисты, поведшие с Белюстиным непростую игру, тоже
оказалисьне лыком шиты. Противостояние карательных органов и тщательно
законспирированной тайной политической организации, поставившей своей
главной целью восстановление в России монархии с опорой на западное
масонство, длилось около десяти лет.

В 1933 году члены братства, а точнее смешанного сообщества, были
арестованы. Правда, вожак розенкрейцеров после двухмесячного содержания под
арестом был освобожден. Подельникам Белюстина, в первую очередь из числа
сестер-послушниц, было объявлено, что гроссмейстер считает всех своих
сообщниц никчемными интриганками (это, кстати, соответствовало
действительности), не способными ни на серьезное просветительство, ни тем
более на политическую борьбу. Он, дескать, вне себя от того, что связался с
таким несерьезным людом, и прекращает всякую подпольную деятельность.

Ставка делалась на женскую амбицию. Расчет оказался верным. Некоторые
сестры клюнули на чекистскую наживку.

- В мире существуют две враждебные, диаметрально противоположные силы!
истерически выкрикивала арестантка Беринг, сильно обиженная на своего
гроссмейстера. - Светлая и темная! Светлая - добро! Темная - зло!

Немного поостыв, она добавила фразу, которую от нее дожидались чекисты:

- В астральном плане светлая сила, к которой принадлежит орден
розенкрейцеров, ведет борьбу с темной силой. А таковой в данное время
является Советская власть.

Гражданку Беринг поддержала ее духовная сестра Акулова:

- Наш орден является сторонником монархии. Острие своей борьбы он
направляет против Советской власти, против марксизма, - заявила она с
нескрываемым высокомерием. - А своему служке Белюстину передайте, что это
он ничтожество. Если он от нас отказался, то и нам наплевать на него.

Признание - царица доказательств...

Несколько лет Белюстина держали на свободе, ведя за ним слежку. Долгое
время он вел себя осторожно и лишь в начале 1940 года стал проявлять
прежнюю активность, формировать новую организацию. Вот тут-то его и взяли -
видимо, он выработал свой ресурс, как приманка для промонархических
элементов. К тому же главным противником НКВД в 40-х годах стали отнюдь не
монархисты, а гитлеровские спецслужбы. Розенкрейцерам в этой жестокой
схватке места уже не нашлось.

Братство "Русского Гамлета" немало переняло от розенкрейцеров, учло их
провальный опыт. По крайней мере, "гамлетисты" постарались не допускать в
свои ряды дам, как персон излишне эмоциональных, амбициозных и не умеющих
держать язык за зубами. Хотя, конечно, само по себе это еще не
гарантировало полной конфиденциальности.

НЕПРИЯТНОСТИ

Вредлинский вышел из сонного состояния от того, что его крепко и
бесцеремонно тряхнули за плечо. Нервно дернувшись и испуганно распахнув
глаза, он увидел, что над ним нависает массивная фигура Манулова.

- С добрым утром! - осклабился Пашка. - Как почивалось новопосвященному
кандидату?

- Боже мой! - всполошился Эмиль Владиславович. - Я что, и правда до утра
проспал? Меня же Аля со свету сживет! Да и дети волноваться будут...

- Успокойся, Емеля, - присаживаясь в свободное кресло, недобро усмехнулся
Манулов. - Ты три часа проспал всего-навсего. По моим часам сейчас 23.15.

"Он явно чем-то недоволен!" - отметил про себя Вредлинский, а вслух
озабоченно произнес:

- Все равно мне надо домой позвонить, время нынче неспокойное.

- Я уже позвонил, сказал твоей Матвеевне, что ты крепко принял со мной на
пару и. мирно спишь в теплой постельке... - зло скривив рот, с явной
издевкой сказал Пашка. - Так что раньше утра тебя дома не ждут.

- Неужели нельзя было разбудить? - попенял ему Вредлинский, уже всерьез
задумываясь над тем, отчего Павел Николаевич не в духе.

- Заседание завершилось всего полчаса назад. К тому же у меня появились
кое-какие проблемы, которые затрагивают и твою персону.

Эмиль Владиславович окончательно проснулся и насторожился. Теперь он видел,
что Пашка не просто рассержен, а разъярен, только покамест сдерживает
эмоции. Вредлинский лихорадочно прокрутил в голове все последние разговоры,
встречи и события. Нет, вроде бы он нигде и никому ничего лишнего не
говорил, с малознакомыми и подозрительными людьми не общался. Да и событий
никаких особенных, если не считать сегодняшнего посвящения, не происходило.

- Это как-то связано с сегодняшним ритуалом? - осторожно спросил
Вредлинский.

- Нет, - сердито сопя, мотнул головой Манулов, - это связано с твоей
домработницей. Где она сейчас находится, ты знаешь?

Голос Манулова все еще звучал достаточно спокойно, Вредлинский сразу почуял
подвох.

- Это ты про свою протежешку, Василису?

- А у тебя есть еще домработницы?! Конечно, про нее! Куда ты ее отправил,
а?

- Я? Отправил? Никуда я ее не отправлял! - уже печенкой чувствуя, что
нарвался на крупные неприятности, пробормотал Эмиль Владиславович. - Она
сама попросила дать ей отпуск на несколько дней. К родным съездить
захотела, кажется. Причем отпрашивалась не у меня, а у Али.

- Эмиль! - строго поглядев в испуганно бегающие глазки Вредлинского,
произнес Павел Николаевич. - Ты со мной полностью откровенен?

- Господи, да когда ж я не был с тобой откровенен? - уже с настоящим
испугом в голосе пробормотал Вредлинский. - Припомни и скажи, когда я тебе
врал?

- Да, в прошлом ты не врал, - кивнул Манулов, - но это вовсе не значит, что
ты и сейчас не врешь.

- Послушай, Паша, - взволнованно пролепетал Эмиль Владиславович, - может,
ты объяснишь мне, в чем дело? Ты. Меня в чем-то подозреваешь?

- Я подозреваю, что ты куда-то послал Василису, а сейчас пытаешься это
скрыть.

- Паша, ты же сам рекомендовал мне эту девицу, - в полном недоумении
захлопал глазами Эмиль Владиславович. - Подумай логически! Если я,
допустим, затеял какую-то авантюру против тебя, то зачем мне поручать ее
твоей креатуре? В конце концов, я не семилетний мальчик, и мне с самого
начала было ясно, что Василиса и Стас - это твои глаза и уши в моем доме.
Нечто вроде военных атташе при посольствах, которые являются, так сказать,
"легальными шпионами".

- То, что ты говоришь, выглядит убедительно, - кивнул Манулов, - но это-то
как раз меня и смущает. Смотрится как "домашняя заготовка", понимаешь? Не
нравишься ты мне, Емеля, ох, не нравишься...

Вредлинский почуял прямо-таки смертный холод. Ужасный тип этот Пашка! Какой
он, к черту, продюсер и масон?! Бандит, мафиози, гангстер настоящий...

- Паша! Сейчас ты похож на следователя НКВД, которому дали план по врагам
народа! - возопил Вредлинский. - Остается только пригласить костоломов,
чтоб они выбили из меня признание в сотрудничестве с немецкой, японской и
котт-дивуарской разведками! Конечно, если меня ударить по почкам, я
сознаюсь даже в том, что работал на Сьерра-Леоне. Но в НКВД выполняли план,
а ты, насколько я понимаю, хочешь знать правду.

- Да, очень хочу. Потому что получил чрезвычайно неприятные известия. То,
что произошло, может поставить под удар и меня, и все братство, и все
перспективы, которые здесь открывались... Хорошо, допустим, я тебе поверил.
Припомни, может быть, Василисе кто-то звонил в последние дни? Или, может
быть, приезжал к вам на дачу, разговаривал с ней о чем-то?

- Я лично ничего такого за последние дни не припомню. По крайней мере, в те
дни, когда я находился на даче, к Василисе никто не приезжал. Насчет
звонков - не знаю. Она довольно часто подходит к телефону, но, как правило,
долго не треплется. А сама, по-моему, никуда не звонила. Но учти, я не сижу
все время на даче - это раз, мне никто не давал указаний смотреть за
служанкой и подслушивать, о чем она говорит по телефону, - это два.
Наконец, Василиса у нас не на цепи сидела - это три. Ходила за продуктами,
ездила в город. Что она там делала и с кем встречалась - я не знаю.

- Молодец, Емеля, классно защищаешься! - иронически похвалил Манулов. - Из
тебя бы получился прекрасный адвокат. Наверняка у твоего Вадима
генетическая предрасположенность к этой профессии. Жаль, что ты так
неправильно себя реализовал. Писатель из тебя вышел так себе, а юрист был
бы блестящий!

- Может, ты перестанешь надо мной измываться? Между прочим, ты меня на два
года моложе, мог бы иметь какое-то уважение к возрасту.

- Зачем ты нервничаешь, Миля-Емеля? Я же с тобой говорю по-дружески!

- Когда говорят по-дружески, - несколько успокоившись, произнес
Вредлинский, - то не давят на психику, не пугают всякими ужасами, а
главное, более-менее откровенно объясняют ситуацию. Что ты мне сказал?
Ничего. Василиса уехала и еще не вернулась - это я и сам знал. С чего ты
взял, будто я мог ее куда-то послать, - непонятно.

- Хорошо. Сегодня вечером, еще во время заседания, мне сообщили, что
Василиса находится, будем выражаться абстрактно, "в губернском городе N.".
С ней там произошло несколько больших и мелких неприятностей, о которых я
пока позволю себе умолчать. Но о самой главной неприятности могу сказать.
Василиса назначила встречу одному очень полезному для меня и всех нас
человеку. Человек этот на встречу пришел, но вместо Василисы его ждали
киллеры. Теперь его нет, и одна весьма перспективная программа, которую я
намечал реализовать в этом городе, поставлена под угрозу срыва.

- Все это очень печально, но при чем здесь я? - пожал плечами Вредлинский.
- Я абсолютно не в курсе твоих коммерческих дел, даже в благотворительном
фонде, где ты пристроил меня президентом, а точнее, зиц-председателем,
грубо выражаясь, ни хрена не смыслю. Откуда мне знать, какие у тебя были
программы в "губернском городе N."? Я даже не знаю, какой город ты под этим
"N." подразумеваешь!

- Я давал тебе свою визитную карточку? - перебив тираду Вредлинского, резко
спросил Манулов. - Я говорил тебе, что ее надо беречь пуще ока?

- Да, конечно, - удивленно ответил Эмиль Владиславович. - При чем здесь
это?

- При том, что именно твоя визитка каким-то образом попала к Василисе.

"Вот оно что!" Вредлинский вспомнил разговор, состоявшийся ровно год назад,
и предупреждение Манулова: "Береги как зеницу ока. Посеешь где-нибудь
второй не получишь".

- Неужели это так серьезно? - пролепетал он упавшим голосом.

- Это очень серьезно! Почти как утрата партбилета!- саркастически оскалился
Манулов. - Где она у тебя лежала?!

- В столе... Послушай, а ты уверен, что это именно моя карточка? Ты ведь,
наверно, не один десяток таких раздал?

- Емеля, - произнес Пашка тоном умудренного опытом старца, наставляющего
молодого тупицу, - если говорю, что она твоя, значит, она твоя, и ничья
больше. Все эти карточки имеют номера, которые при обычном свете не видны,
но высвечиваются на инфракрасном детекторе. И у меня в компьютере есть
полный список всех, кто имеет эти карточки. Значит, ты держал ее в
письменном столе и даже не запирал на ключ?!

- Я не предполагал, что кто-нибудь может ее стащить...- расстроенно
пробормотал Вредлинский. - У меня в том же ящике стола ещ