-а, с двумя головками, конечно, было бы клево! Но вообще-то мы не
гордые, могем и по очереди.

Вот только после этого Таран окончательно понял, что "па-де-труа", похоже,
состоится в реальности.

ПА-ДЕ-ТРУА В ДЕЙСТВИИ

- Ну, так что? - настырничала Васька. - Где твой "змей", япона мать?

- Напугали вы его, - хмыкнул Таран. - На запасной аэродром улетел...

- А ты пошукай получше, может, найдется?

Вообще-то от всей этой болтовни "Змей Горыныч", мягко говоря, давно
проснулся и, когда Юрка словно бы нехотя раздвинул колени, выпрыгнул оттуда
вверх, как чертик из коробочки.

- Ой! - изумленно воскликнула Полина. - Нашелся!

- М-да, - тоном профессорши сексуальных наук глубокомысленно произнесла
Василиса. - Это кое-что! Насчет импотента все беру обратно. Ну ладно,
поскольку вы молодые и неопытные, командовать парадом буду я. Слезаем вниз!

Внизу было заметно прохладнее.

- Так, - объявила Василиса. - Юрик, садись на лавочку верхом. Не бойся, она
гладкая, яйца не занозишь!

Таран, хихикая, уселся.

- Полечка, садись так же, к нему лицом. - У Василисы наверняка были
какие-то режиссерские задатки. По крайней мере, вполне пригодные для
порноиндустрии.

После того как Таран с Полиной уселись на парильную лавку, упершись друг
другу коленями в коленки, Василиса тоже оседлала скамейку, пристроившись за
спиной Полины, просунула руки ей под мышки и нежно подхватила ладонями
грудки. Та не стала протестовать, должно быть, ей это было приятно.

- А-ах...- Полина теперь полулежала спиной на животе у Василисы, а ее
мокрые каштановые кудряшки примялись к Василисиным мячикам. Василиса,
жмурясь от удовольствия, потерлась сосочками об эти кудряшки и в свою
очередь плавно приподняла Полинины груди, ласково помяла их, потерла друг о
друга... Полина еще раз сладко вздохнула, подняла ноги и положила их Юрке
на бедра.

"А еще, блин, меня в голубизне подозревали! - несколько не к месту подумал
Таран. - Сами-то, биомать, друг от друга кайф ловят, лесбиянки, в натуре!"

Впрочем, это он так, мимоходом, подумал, потому что скользкие ляжки Полины
уже обжигали его с боков, а Василиса, все так же нежно поглаживая Полинины
грудки, раздувая ноздри, страстно шипела:

- Натягивай ее! Чего моргаешь?

Юрка в общем и целом сам знал, чего делать, в советах особо не нуждался.
Подхватил Полину под нежную попу и плавно задвинул "горыныча" в скользкую,
прямо-таки мыльную, глубину...

- А-ах... - Полина сладко дернулась и расслабленно произнесла:- Три месяца
ждала... Ведь уже тогда можно было...

- Дождалась же? - Василиса откинула Полинины кудряшки и лизнула ее ушко. В
следующее мгновение Васька откинулась на спину, не убирая рук от Полининых
грудок, ляжками обняла ее за талию, а лодыжками ухватила нагнувшегося
Тарана за шею.

- Ни хрена себе! - восторженно взвыл Юрка. - Ну и бешбармак!

Вообще-то бешбармак готовят из пяти сортов мяса. Но Таран этого блюда
никогда не пробовал (точно так же, как и того, что ему только что подали),
а потому таких тонкостей не знал. Бешбармак он помянул потому, что в те не
столь уж давние времена, когда он был курсантом в отделении сержанта
Зайцева, этот командир говорил: "Ну и бешбармак!" - в тех случаях, когда
другие употребляли слово "бардак". Вот Тарану и взбрело в голову, будто это
то же самое.

Впрочем, оказалось, что и Полина решила позаботиться о Ваське. Она очень
ловко, ничуть не мешая Юрке, вытянула руки вдоль Василисиных боков и
добралась до того же самого мохнатенького места, которое лично ей ублажал
Таран. После чего впихнула премудрой прачке аж четыре пальца с обеих
ладоней.

- Уой-я-а! - вырвалось у Василисы. - С ума свернуться! Действительно,
Таран, хоть и был очень занят, был готов согласиться с этим заявлением. Он
поймал себя на том, что ему по ходу мероприятия стало трудно определить,
кого же он конкретно дрючит. Хотя умом он понимал, что трахает одну Полину,
его все время посещал отчетливый глюк, будто у него действительно какой-то
невероятный прибор, двуглавый, как чернобыльская курица-мутант, и он
каким-то таинственным способом впиндюрил его сразу двум бабам. Во всяком
случае, во время мероприятия выли и стонали они на равных и практически в
одном ритме.

Правда, первой кончила все-таки Полина. Она жадно задышала, аж зубы
оскалила, отпустила Василисино хозяйство и обеими руками ухватилась за
спину Тарана, с силой прижав его к себе. Потом она расслабленно разжала эти
объятия, а Василиса, в момент сориентировавшись, подхватила Полину за бока
и утянула от Юрки, причем сама, наоборот, скользнула спиной по лавке. Таран
этот маневр понял и буквально через секунду воткнул штекер в другое гнездо.
Ничуть не хуже первого.

Тем не менее вся эта скульптурная композиция претерпела изменения. Когда
Юрка переключился на Василису, Полина одним махом - и особо не помешав
товарищам! - привстала, а затем быстренько пересела на лавку, опять-таки
верхом на Василису, но спиной к Тарану. Откинулась назад, положила затылок
на Юркино плечо, ладони пристроила у Васьки на титьках... А мокрое место,
раздвинув ляжки и уперев ступни в лавку, наставила прямо на Василису.

- Ах ты, сучка! - с восторгом прошипела та и вкрутила Полине чуть не всю
пятерню, благо было куда. Таран без особого почтения тискал и крутил Полине
сиськи - Василиса с ними куда нежнее обходилась! - а Полина мяла ладошками
сдобные булки Василисы. Таран со своим "горынычем" азартно долбился в
жаркое Василисино нутро, а сама Василиса в том же ритме и даже более
беспощадно терзала сладко воющую Полину... Да уж, воистину "бешбармак"!
Сказать про такое "па-де-труа" мог только сугубый эстет.

В конце концов Юрка и Василису довел до торжествующего взрева. Полина тут
же среагировала, отпихнула Ваську и, повернувшись лицом к Тарану,
прямо-таки напрыгнула на "горыныча", оседлала Юрку и бешено закачалась,
испуская какие-то нечленораздельные хрипы. Василиса, которой, должно быть,
перебор не требовался, в это дело уже не вмешивалась. Она слезла с лавки и,
едва ли не пошатываясь, налила в шайку холодной воды из-под крана, потом
подошла к котлу, плеснула в шайку пару ковшей кипятка и вылила на себя
примерно в то время, когда Полина с Тараном закончили свое дело.

Уф-ф! - блаженно пробормотала Василиса. - Вы кого хошь задергаете... Так и
заорала бы: "Писайте на меня, я перегрелась!"

У Тарана тоже было ощущение, что он перегрелся, но предлагать писать на
себя он вряд ли стал бы. Он сразу вспомнил про бассейн в соседнем
помещении.

- Окунуться надо! - предложил он. - В бассейне вашем...

- Смотри, там вода - градусов пятнадцать, не больше, - предупредила Васька.
- В нем долго плавать нельзя, если ты не "морж" какой-нибудь. Обычно в него
мужики бултыхаются ненадолго, а потом сразу бегут в парилку и вениками
хлещутся. А я больше теплой водой окатываюсь, не рискую. Боюсь простыть.

Таран бодро объявил:

- Ни хрена, все путем будет! - И, выскочив из парилки, с ходу скакнул в
бассейн "солдатиком". Плюх! Бр-р! В этой водичке, на Юркин непросвещенный
взгляд, дай бог чтоб десять градусов тепла набиралось. Это когда он с
холоду пришел, казалось, будто она умеренно прохладная, а когда разогретым
и распаренным бултыхнулся, сразу почуял, что она просто холодная.

Юрка уже намеревался ухватиться за край бассейна и выскочить из воды, как
туда же, в холодную воду - куда конь с копытом, туда и рак с клешней, -
отважно плюхнулась Полина и тут же завизжала:

- Ой, мама! Она же ледяная! У меня ногу свело! Хрен ее знает, так оно было
или не так, возможно, Полина в очередной раз решила выпендриться, чтоб
Таран на ней внимание сосредоточил. Но поскольку Юрка еще помнил насчет
того, что Полина сегодня уже неплохо искупалась в совсем не теплом
водохранилище и проплыла метров сто, а то и больше в мокрой одежде, то
вполне мог допустить, что количество перешло в качество. Поэтому он
выпихнул эту белую лягушу из бассейна, вылез сам и торопливо втащил Полину
в парилку.

- А мы ее сейчас веничками погреем! - Василиса помогла уложить Полину на
лавку, окунула в кипяток аж два веника сразу и пошла хлопать. Таран
наблюдал за этой экзекуцией уже с полка, тоже охлопываясь веником, и
хихикал, потому что Полина демонстративно визжала, будто ее по-настоящему
пороли.

- Все! Все! - завопила она. - У меня шкура слезет!

- А спереди? - пробасила Василиса. - Грудь попарить надо, чтоб все
равномерно циркулировало!

И, перевернув Полину на спину, принялась охаживать дальше.

Юрка вроде все хихикал-хихикал, а потом вдруг почуял, что в глазах темнеет.
И как-то неожиданно потерял сознание.

Будто провалился куда-то во тьму...

Пришел он в себя только через несколько минут, причем уже не на полке в
парилке, а в мыльной, на каком-то массажном столе, куда его затащили
перепуганные бабы. Очухался Юрка от того, что ему в морду плеснули холодной
воды.

- Слава те господи! - перекрестилась Василиса. - Живой, кажется! Ну и
напугал, блин! Сидел-сидел, а потом - брык! Хорошо, что на полок упал, а не
на пол свалился - башку бы мог разбить.

- Я что, вырубился, что ли? - в полном недоумении пробормотал Юрка. Никогда
такого не было...

- Много чего раньше не было, а теперь бывает, - философски произнесла
Василиса. - Ты вообще-то давно жрал последний раз?

Юрка не ответил. Во-первых, потому, что у него в голове еще не все
утряслось и он в данный момент не очень помнил, когда его Фроська
покормила. А во-вторых, потому, что он, как всякий спортивный, физически
здоровый парень, который последний раз болел свинкой в детском саду и даже
все эпидемии гриппа пропускал мимо себя, очень испугался того, что его
здоровье вдруг резко дало сбой. Волновался, вишь ты, за Полину, что у нее
"количество в качество перейдет" и купание в холодном водохранилище
отзовется, ан надо было самому за собой приглядывать...

Конечно, он сегодня и под взрыв попал, и под дождем побегал, и с бабами
явно перестарался. Да еще и водочку принимал, от которой уже здорово отвык.
Как-никак в прошлом его башке немало доставалось - и когда боксом
занимался, и когда просто дрался, и когда на даче Мазаева на воздух
взлетал, и когда зимой в подземельях у Седого подрывался. Все эти дела
вроде бы спокойно проезжали мимо, но сегодня что-то сработало.

- Ты жрал-то давно? - настырно спросила Василиса.

- Не помню, - пробормотал Таран, - днем где-то...

- Тогда все ясно, - поставила диагноз универсальная банщица. - Я тебе мигом
картошки жареной с тушенкой замастырю, стопарь налью - и совсем живой
будешь!

- Нет, - мотнул головой Юрка. - Стопарь - это на хрен! Чай у тебя есть?

- Сделаем!

Надо сказать, что встал на ноги Таран с некоторым усилием. И то, что его
буквально водит из стороны в сторону, Полина с Василисой тут же засекли.
Возможно, если б они не подставили плечики и не повели Юрку под руки, как
медсестры раненого бойца, Тарану пришлось бы за стенки хвататься. А так они
благополучно довели его до предбанника. Здесь Василиса вручила Полине
огромное махровое полотенце и велела Юрку вытирать. После чего показала
шкафчик, где висят халаты, один на себя надела, замотала голову полотенцем
и побежала греть картошку.

- Боже мой! Я чуть не умерла со страху! - бормотала Полина, лихорадочно
орудуя полотенцем. - Ты повалился так... Ну, как неживой уже.

- Пить надо меньше... - вяло произнес Юрка всем известный универсальный
совет, который применим во всех сферах жизни государства Российского.

Дальше какое-то время Таран прожил в некоем полусне, вроде бы все ощущая и
чувствуя, но при этом воспринимая происходящее вокруг как бы со стороны. И
то, как Полина надевала на него некий барский халат, и то, как Василиса
притащила сковородку с картошкой и жареным мясом, и то, как он ел это самое
жарево-жорево, и как пил какой-то фирменный Васькин чай с мятой. Наконец,
как его бабы повели под ручки наверх, на второй этаж, где, оказывается,
были какие-то жилые комнаты. Сами комнаты, конечно, Юрка не разглядел,
потому что было темно, а Василиса свет не включала. Последнее, что запомнил
Таран перед тем, как провалиться в сон, была большая, застеленная свежим
бельем кровать, куда его бабы общими усилиями закатили...

Как ни странно, проснулся Юрка всего через три-четыре часа. За окном было
уже светло, но пасмурная погода никуда не делась. Дождь - правда, уже без
ветра - продолжал барабанить по крыше теремка.

Таран возлежал на той же самой шикарной кровати, которую запомнил
напоследок перед сном. Правда, уже не один. Слева от него, у стенки, кто-то
сопел, и левое бедро Юрки ощущало чью-то мягкую теплую попу. Справа, с
края, тоже была попа и слышалось мерное дыхание с элементами храпа.
Поскольку было достаточно светло, разобраться, где кто, удалось быстро:
слева Таран разглядел каштановые кудряшки, а справа - белобрысую гривку.
Когда Полина и Василиса заняли свои позиции, он попросту не помнил. Однако
то, что обе прибежали спать к нему - хотя логично было предположить, будто
Таран уже ни на что не пригодный человек! - жутко польстило кобелиному
самолюбию Юрки.

То ли от этого самого факта - мол, ух какой я неотразимый! - то ли просто
потому, что Таранов организм преодолел все последствия ночного обморока,
"Змей Горыныч" напрягся и встал по стойке "смирно". Мол, чего изволите,
барин, кого сперва дрючить будем? Правую или левую? Обе голенькие,.
гладенькие, горяченькие, чистенькие и ароматные...

Но Таран выбрать не успел, потому что слева заворочалась Полина, очевидно,
ощутив какие-то шевеления, которые Юрка произвел, пробудившись. Она
повернулась на спинку и осторожно провела рукой по Юркиному животу.
Разумеется, мягко потрогав пальчиками "горыныча".

- Ты не устал? - услышал Юрка тихий-претихий шепоток.

- Не-а... - столь же тихо отозвался Таран и нежно погладил Полину по
грудкам, а потом - между прочим, в первый раз за все время их знакомства!
ласково поцеловал в губы. При этом он, конечно, чуток скосил глаза направо
- не проснулась ли Василиса. Нет, та по-прежнему похрапывала. Юрке вовсе не
хотелось, чтоб она вмешалась в это дело и опять превратила сексуальный
процесс в спортивную акробатику. Ему отчего-то захотелось пообстоятельней
приласкать Полинку. Все-таки его с ней много что связывает. Прошедшей зимой
немало приключений пережили, теперь еще прибавилось... Конечно, она иногда
бывает очень занудной, капризной, истерики закатывает и вообще товарищ не
очень надежный. В разведку, конечно, как принято говорить, с такой не
пойдешь. Впрочем, в разведку Таран вообще согласился бы идти только с одной
бабой - с Милкой. Потому что уже хорошо знал, что она, в натуре, "королева
воинов".

Замуж Полину Юрка бы тоже не взял, и даже не потому, что у него уже штамп в
паспорте стоял. Нет, просто из таких девиц ни матери приличные, ни хозяйки
обычно не получаются. Они привыкли, что о них родители заботятся, и того же
требуют от мужей, хотя вообще-то .у этих мужей может нет ни времени, ни сил
на то, чтоб одновременно и семью содержать, и по магазинам бегать, и
детишек нянчить. Не говоря уже о том, что у громадного большинства мужиков
Российской Федерации нет денег на то, чтоб нанимать нянек, домработниц и
прочую прислугу, освобождающую супругу от трудов и забот.

Но вот ласкать и трахать таких - живое удовольствие. Одни из подобной
породы баб этим пользуются умело и делают шикарные карьеры, другие -
неумело, а потому превращаются в платных или бесплатных проституток. Таран
как-то по наитию догадался, что вообще-то его первая любовь Даша и Полина -
своего рода сестры по несчастью. Только Даша была провинциалкой и в Москве
без родительского присмотра угодила в "девочки по вызову" с приличной
оплатой, а Полина, будучи столичной штучкой, стала обслуживать
дружков-приятелей своего братца, так сказать, "из любви к искусству".

Но все эти воспоминания и размышления сейчас нисколько не гасили Юркиных
порывов. Даже наоборот, скорее разжигали. Его руки так и ползали по этому
нежному и холеному телу, знойно отзывавшемуся на всякое прикосновение. Это
тело как бы говорило без слов: "Я вся твоя! Я позволю тебе все!" - или
что-то подобное, на манер рекламы телефонного секса.

В общем, Таран, вдоволь нацеловав, перещупав и перетискав все, что считал
нужным, неторопливо наполз на трепещущую от вожделения партнершу, уютно
устроившись между раздвинувшимися ножками, после чего мягким тычком
отправил "Змея Горыныча" на временное местожительство...

Минут через десять усталая, но очень довольная Полина, расцеловавшись на
прощанье с Юркой, вновь повернулась к стенке и мирно задышала. Таран с
ощущением приятной расслабухи во всем теле откинулся на подушку,
намереваясь продолжить сон. Он уже почти задремал, когда почуял, что на
негр смотрят справа.

- Думаешь, я спала? - ухмыльнулась Василиса, игриво почесав Юрке плечо
коротко стриженными ногтями. - Фиг ты угадал!

- Подглядывала?

- А что, нельзя? Я вообще-то люблю на это дело со стороны глядеть. Так уж
меня тут развратили... Тут, блин, такое бывало - хрен в какой порнухе
увидишь.

- Я уж понял сегодня, - сказал Таран. - Чуть пополам не разорвали. Аж до
обморока дотрахался...

- Ничего, ожил...- Василиса откровенно положила ладонь на притомившегося
"горыныча". - Ты парень молодой, все еще впереди. Ну что, помочь ему, а?

- Ежели сумеешь...- хмыкнул Таран.

- Я сумею, - уверенно произнесла Василиса, - я ж, блин, как моя тезка,
Премудрая. Полька к тебе сразу же спать завалилась, а я, между прочим,
успела после этого порядок внизу навести и вашу одежку простирнуть, включая
ее трусишки, между прочим. Имею я за это право или нет?

Похоже, этот вопрос был обращен скорее к Полине, чем к Юрке. Но то ли
Полина уже действительно заснула, то ли считала, что Василиса, избавив ее
от стирки трусиков, имеет право на компенсацию. Короче, ответа не
последовало, а Василиса решительно нырнула с головой под одеяло...

ЧТО ЗА ЧЕРТ?

Примерно в этот же час или чуть позже забрызганная дождем красная "девятка"
Коли, поскрипывая "дворниками", сметавшими со стекол водяные капли, вкатила
во двор Фроськиной дачи.

Юрка, который был почти уверен, что Коля по меньшей мере был в курсе того,
что машина заминирована, наверно, очень удивился бы, что ни о какой мине
тот и понятия не имел.

- Хозяйка спит? - спросил Коля у охранника, отпиравшего ворота.

- Кашу варит,- проворчал тот, - для нижнего постояльца.

Под "нижним постояльцем" подразумевался Суслик. Таран был бы еще больше
изумлен, если б узнал, что Коля ни сам Суслика не убивал, ни кому-либо
другому команды не отдавал на это мероприятие. И уж тем более Коля ни сном
ни духом не знал, что труп Суслика обнаружили вблизи от взорванной
"шестерки". Да у Коли просто глаза на лоб полезли бы, если б кто-то сообщил
ему об этом.

Суслик, по его разумению, должен был быть живым и сидеть в подвале
Фроськиной дачи. Хотя Коля и сказал Юрке, что, мол, судьба этого товарища
тебя больше не должна волновать, это вовсе не означало, что Суслика
собирались мочить. Напротив, Коля собирался с ним еще о многом побеседовать
насчет системы Зуба и даже подумывал, не устроить ли ему "побег", чтоб тот
потом стал "своим среди чужих".

- Понял, - кивнул Коля и решительным шагом направился к дому. Поднялся на
крыльцо, вошел в прихожую. Фроська вышла из кухни, и по ее мрачной морде
можно было определить, что на хате не все в порядке. Каша пригорела, что
ли?

- Привет, - просипела она. Видать, крепко вчера клюнула на ночь.

- Привет-привет, - нахмурился Коля. - Иди, буди пацана. Пора на аэродром
ехать!

- Какого пацана? - буркнула Фроська. - Нету его, не приехал вчера.

- Ты шутки, что ли, шутишь? - У Коли аж волосы дыбом встали. - Почему не
позвонила?

- Пьяная была. Опять же ты мне не докладывал, когда он приехать должен,
ночью или утром.

- Блин, ты что мне уши вялишь, овца траханая?! - взревел Коля. - Где
пацан?!

- Не знаю я! - виновато пробормотала Фроська, чуя, что Коля ее под горячую
руку может крепко отоварить