гру и прибавить скорость. Как оказалось,
сдерживать себя и ласкать Полину так, как она этого хочет, - это тоже
удовольствие... Во, зараза! Юрка поймал себя на мысли, что желает, чтоб все
это балдение длилось как можно дольше и, может быть, вообще никогда не
кончалось. Ему хотелось лежать и лежать, даже вовсе не двигаясь, и ощущать
под собой это гибкое, ласковое тело, прижиматься к этим грудкам и животику,
гладить плечики, спинку и попку, ну и конечно, греться и нежиться внутри, в
уютной влажной пещерке...

Но, ясное дело, до бесконечности так продолжаться не могло. Полине эта игра
надоела, и она возжаждала новой, контрастной.

- Можно быстрее... - сказала она. Таран понял это так, что надо прибавить
совсем немножко.

- Еще! Сильнее, что ты как рохля вареная! - со злостью прошипела Полина и
больно укусила Юрку за плечо.

- У, бля! - прорычал Таран, освирепев совсем не в шутку. - Кусаться,
стерва? Кусаться?! Быстрее тебе?! На! На! На! Получи, сучара!

Он стиснул Полину так, что у нее косточки хрустнули, и заработал, как
поршень паровой машины.

- Ой! 0-ой! - завизжала она и даже испугала этим Юрку. Фиг его знает, не
подумают ли Алик с Тиной, будто он уже душит свою спутницу? Таран
остановился и извиняющимся тоном спросил:

- Тебе правда больно?

- Да! Но я и хочу, чтоб было больно! И мне, и тебе! Ну, так же! Ой! А-ай!
Щипли меня! Царапай! - и опять кусанула Юрку зубами. Во придурочная! Хрен с
тобой, однако! Что просила, то и получишь...

Через несколько секунд той бешеной дрючки, которую организовал Юрка,
кусачая стерва взвыла и обмякла, а Таран еще полминуты терзал ее скользкое
нутро, пока сам не отстрелялся. Прямо туда.

- Пусти! - Полина с неожиданной силой отпихнула Тарана и побежала в
душевую. Пока она там плескалась, Юрка повалялся немного, а потом включил
настольную лампу и поглядел на покусанные места. Ни фига себе! До крови,
правда, не прокусила, но отпечатки зубов оставила. Ну и змея! Хорошо, хоть
не ядовитая...

Юрка погасил лампу, улегся на свой диванчик и откинулся на спину. Полина
вернулась и без спроса прилегла к нему.

- Ты на меня сердишься, Юрчик? - наваливаясь на Тарана грудью, бедром и
животиком, прошептала она.

- Сержусь, - подтвердил Юрка, - на фига надо было кусаться? Если тебе
нравится, когда больно, то мне - ни хрена. Другой бы за такую "нежность"
просто рожу набил.

- Рожу не надо... - поглаживая Тарана по укушенному плечу, произнесла
Полина. - А по попке - можно...

- Давай лучше поспим? - предложил Юрка. - Мне лично на сегодня вот так
всего хватило. Если тебе не хватает, так вызови этого Алика. Если он сам
умаялся, так найдет тебе на пароходе пару клиентов, еще и бабки огребет.

- А что? - сказала Полина. - Это мысль...

И она взяла со стола телефончик, оставленный Аликом.

Таран подумал, будто она просто шутит или издевается, но не угадал. Полина
и не думала шутить. Она нажала на кнопочку с цифрой "2".

- Алик? Это Полина. Вы не могли бы зайти к нам с Юрой? У нас кое-какие
сексуальные проблемы.

Даже после этого Таран еще не поверил в то, что эта засранка все затеяла
всерьез. И даже после того, как щелкнул сперва замок двери напротив, а
потом замок двери их каюты. Вошел Алик, в майке и спортивных штанах, судя
по всему, явно поднятый этим звонком с постели. Таран лежал под одеялом, а
вот Полина встретила Алика самым бесстыжим образом, откинувшись на подушку,
с голой грудью и сдвинув одеяло так, что оно прикрывало только самый низ
мохнатого кустика. Правда, все это было не при свете, но бывалый Алик, как
видно, таким зрелищем был смущен.

- Сейчас, между прочим, без пяти двенадцать, - заметил он. - По судну
объявлен отбой. Нельзя ли эти ваши проблемы отложить до завтра?

- Нет, - сказала Полина. - Вы наверняка слышали, что сказал Юра?

- Ну, допустим, слышал, - проворчал Алик, которому, должно быть, не
хотелось признавать наличие подслушки в каюте. - Что из этого?

- А из этого следует, - жестко произнесла Полина, - что Юре хочется
посмотреть, как меня .... (она употребила именно это слово!). И он
предлагает вам это самому сделать или найти желающих.

У Юрки не только уши загорелись, но даже, кажется, нос. Во, как все
повернула, зараза! Он даже не нашелся, что вякнуть - до того стыдно стало!
С другой стороны, если Алик через прослушку все слышал, то и возражать
нечего. Угораздило же ляпнуть такое!

Алик, конечно, заподозрил подвох. Он, стараясь не особо поглядывать на
Полину, произнес мрачным тоном:

- Знаете, мы уже с вами говорили насчет всяких ненужных фокусов. Так вот,
эта задумка у вас дурная. Если ты считаешь, будто я такой наивный, что
полезу тебя трахать, а твой мальчик после этого двинет меня по башке, - то
глубоко ошибаешься.

- Ну, я вам подскажу, как от этого подстраховаться, - нагло ухмыльнулась
Полина. - У вас же есть наручники, верно? Усадите его вон туда, в угол у
окна, и пристегните его за левое запястье к батарее отопления, которая под
окном. Никуда не денется и ничем вас не ударит. Ну, на худой конец - в
смысле если он у вас совсем худой или вам Тина запретила - позовите кого-то
из ваших мальчиков. Можно даже двух...

Алик проворчал:

- Дурдом какой-то... Вы что теперь, все такие, с присвистью?

- Да, мы такие! - произнесла Полина, пока Таран лихорадочно соображал, чего
бы сказать, чтоб не выглядеть таким же извращением, как эта психованная
дура. - Но между прочим, если вы не сделаете так, как я прошу, то очень
пожалеете! Голос у Полины звучал так, будто за ее спиной стояло двадцать
вооруженных боевиков. Юрка подумал, что после этой выходки их точно
пересадят в трюм с крысами.

Но он в очередной раз не угадал. Алик как-то сник и голову в плечи втянул,
будто Полина действительно была жутко крутой женщиной:

- Ладно... Что-нибудь придумаю... Подождете пять минут? Надо
посоветоваться.

И вышел из каюты, заперев за собой дверь. Таран прибалдело посмотрел на
победоносно ухмыляющуюся Полину. Он ровным счетом ничего не понимал. Мысли
в голове бешено закрутились, пытаясь дать какое-то объяснение, но ничего
более-менее приемлемого выстроить не удавалось.

Конечно, первое, что ему пришло на ум: Полина - самое главное лицо этого
"бал-маскарада", а может, даже и его скрытый организатор. Теперь его вовсе
не смущало, что Полина до самого прибытия на теплоход напоминала бедную
овечку, обреченную на заклание, а тут резко изменилась и принялась
командовать крутыми мужиками. То, как бабы умеют играть разные роли, он уже
знал на примере Даши. С другой стороны, если Вася с катера "Светоч" или его
боссы заплатили за нее сто тысяч баксов, то, наверно, знали, за что
платили. То есть Полина представляла собой какую-то ценность в бандитском
мире, может быть, даже не меньшую, чем Аня Петерсон со своими компьютерными
прибамбасами и заморочками. Та, последняя, тоже знала себе цену, но особо
не наглела. И вела она себя в основном спокойно, хладнокровно и, что очень
важно, - почти одинаково во всех ситуациях независимо от степени их
остроты. Полина же поначалу ахала и охала, тряслась и стучала зубами, а
потом вдруг резко оборзела. Либо ее первоначальная робость была вполне
искренней до того момента, пока она не узнала о себе нечто важное, либо все
ее поведение до посадки на теплоход было загодя срежиссированной игрой.
Впрочем, могло быть и не так. Например, во время беседы с Патимат и Асият
Полине дали какие-то инструкции, как себя вести... Тогда получалось, что
весь этот спектакль был разыгран для того, чтоб каким-то образом охмурить
Юрку. Но зачем его охмурять, хрен поймешь. Что можно взять с Тарана,
который, как ни крути, всего лишь пешка, которая ходит только прямо и бьет
только наискосок?

Впрочем, чем внимательней вспоминал Юрка все, что произошло с того момента,
как Полина в обществе братков Зуба появилась на квартире Сметаниных, тем
больше находил всяких нестыковок в логике, которые легко опровергали версию
насчет того, что события эти представляли заранее обдуманный спектакль.

Ясно ведь, что если б Таран с самого начала пошел на квартиру к Гене, то
мог бы уйти минут за двадцать до того, как туда прибыла Полина. Это раз.
Во-вторых, он вполне мог бы и не тащить ее на дачу к Фроське на машине
Суслика. Мог просто-напросто связать и оставить с Гениной мамой дожидаться
приезда милиции. В-третьих, Полина, находясь на "Светоче", никак не могла
знать, что. он остался в живых при взрыве. В-четвертых, он сам потащил ее
через канаву на дачу, где пришлось встретиться с Магомадом и племянницами.
В-пятых, они могли бы и не проспать так долго, а просто уйти еще до приезда
нового хозяина.

Нет, речь о спектакле могла идти только с момента отплытия теплохода, хотя
и тут возникала масса сомнений. Буквально за несколько минут до того, как
Магомаду позвонили и сообщили об аресте или задержании Зуба с братвой, тот
полоскал мозги Тарану насчет того, что на дачу вот-вот может ворваться
СОБР, что Коля его совсем зажал и так далее. Да и потом он утверждал, что
ему очень сложно выбирать, с кем дружить, с Колей или Птицеловом. И вдруг
очень резко принял решение отправить Юрку с Полиной в "свадебный круиз". Ни
фига не поймешь!

За пять минут, которые прошли с того момента, как Алик вышел из каюты, а
потом вновь вернулся, приведя с собой двух мордоворотов в тренировочных
костюмах, Таран, конечно, ни до чего не додумался.

То, что Алик пришел не один, как это ни удивительно, Юрку даже обрадовало.
Может, он позвонил Магомаду по спутниковому и доложил, что тут молодежь
какие-то нездоровые финты выкидывает. А дядюшка, выслушав доклад, сдвинул
седые брови и сказал: "Цх! Значит, им комфорта не хватает, говоришь? Пусть
они свои сексуальные проблемы с крысами в трюме решают!"

Соответственно Алик понял, что Полина блефует и ни о чем он, как она
обещала, "сильно не пожалеет". Вот и пришел со жлобами, чтоб спровадить их
в "менее комфортное место".

Но он опять не угадал.

Алик, ни слова не говоря, подошел к Юрке и защелкнул ему браслетку на левом
запястье.

- Как договаривались, - сказал он, указывая Тарану на стул у окна. Смотреть
будешь оттуда...

Юрка поглядел на жлобов и подумал, что лучше не упираться. Такие амбалы и
его самого отдрючат без проблем. Утешился тем, что Полина себе выпросила
еще то развлечение: эти гориллы ее пополам разорвут, если разойдутся...

Он покорно уселся на стул и дал пристегнуть себя к батарее.

- Включите лампу, пожалуйста! - скорее потребовала, чем попросила Полина. -
И поверните ее так, чтоб она светила на меня и на этих мальчиков...

Когда Алик исполнил это распоряжение, Полина сказала ему тоном злой барыни
времен крепостного права:

- А теперь - пошел вон!

И этот самый крутой Алик, который, несомненно, даже в отсутствие жлобов мог
неплохо надавать Полине по щекам за такое невежливое обращение, повернулся
как ни в чем не бывало и вышел за дверь. Жлобы, как это ни странно, тоже
никак не отреагировали, хотя могли бы, наверно, хотя бы удивиться. Вообще
для таких верзил, которых привели в каюту, где находилась голая девица с не
самыми плохими формами, причем объяснив, какую они должны выполнять задачу,
они вели себя более чем скромно. Стояли как столбы, даже на диванчики не
присели.

ЖУТКАЯ БАБА!

Башка у Тарана лихорадочно соображала. То, что Полина будет вытворять с
этими бугаями, его особо не волновало. Блин, что же тут за спектакль
придумали? И самое главное - для чего? Чтоб убедить его, будто Полина -
некая тайная королева преступного мира? Или, быть может, тут, на теплоходе,
едет некто более солидный, кто должен в этом убедиться? К примеру,
какой-нибудь агент спецслужб, у которого в этой каюте установлены прослушка
и видеокамера? Но ведь если так, то весь "инструктаж", который Алик давал
Юрке и Полине, тоже был прослушан и записан. И тогда этот самый
гипотетический агент запросто поймет, что ему лажу вкручивают... Между тем
Полина начала командовать жлобами:

- Что стоите, козлы вонючие?! Раздевайтесь! За "козла", как известно,
принято отвечать. За это в приличных местах могут и "пасть порвать и
моргалы выколоть". Стерпеть такое от какой-то девки?! Даже Таран, который
не считал себя связанным блатными понятиями, да и вообще не причислял себя
к бандитам в полном смысле слова, наверно, сделал бы Полине замечание. Но
эти-то - громилы настоящие! - почему-то стерпели. И, не выказав никакого
неудовольствия, покорно стали раздеваться. Причем, как это ни удивительно,
без каких-либо шуточек-прибауточек, похотливых хихиканий и издевательских
реплик в адрес Тарана. Они раздевались быстро, но не потому, что жаждали
посерее сцапать Полину в свои мохнатые лапищи, а потому, что опасались
вызвать ее гнев. Это было "четко видно по их взволнованным рожам.

- Быстрее, быстрее! - поторапливала Полина.

И хоть бы один огрызнулся, черт побери! Нет, они поспешно стянули с себя
остатки одежды и стояли теперь перед Полиной навытяжку - голые, волосатые,
татуированные, "мышцатые". А она им даже до плеча головой не доставала. Но
они ее явно боялись!!!

Еще несколько минут Таран подозревал, будто и Полина, и ее кавалеры просто
прикалываются по какому-то тайному уговору. Хотя откуда этот уговор мог
взяться, ведь этих бугаев не было ни в охране Магомада, ни в той компании,
которая со-, провождала Алика на "Соболе". То есть ни на даче, ни в
подсобке на рынке, где Полина время от времени выпадала из поля зрения
Тарана, никакого сговора быть не могло. А на теплоходе Полина все время
сидела здесь, никуда не выходила. Нет, если они сговаривались, то еще
задолго до того, как на даче появился Магомад и началась вся эта
кутерьма...

- Лечь на пол между диванами! - приказала Полина. - Лицом вниз! Руки
вытянуть вперед, ладонями вниз! Не шевелиться!

Бугаи улеглись на пол так послушно, будто на них было наведено с десяток
стволов. А Полина поставила стул спинкой к переднему краю столика, сбоку от
которого сидел Таран, вытянула ножки и положила пятки на стриженые головы
жлобов.

- Тебе все хорошо видно, миленький? - произнесла она каким-то пошленьким
голоском, обратившись к Юрке.

- Да... - пробормотал Таран и, как это ни удивительно было для него самого,
ничего больше произнести не сумел. Будто горло перехватило.

- Эй, вы! - жестко процедила Полина бугаям. - Забыли, что надо делать?!
Покажите, как вы преданы своей госпоже!

Громилы осторожно приподняли свои бошки, нежно взяли Полину за лодыжки один
за левую, другой за правую - и, чуть ли не с благоговением поддерживая
ладонями, приложились губами к подошвам ее ног.

- Плохо! - сказала Полина. - Лизать языками! Иначе я вас жестоко накажу.

И бугаи, вытянув языки-лопаты, стали облизывать ей ступни. Надо сказать, не
самые чистые, потому что пол в каюте был вовсе не стерильный, а Полина
довольно долго ходила по нему босиком. Таран почему-то думал, будто Полина
зайдется визгом и хохотом от щекотки, но она только блаженно улыбалась,
изредка поглаживая себе грудки.

Таран уже понял, нет, ни фига это не сговор! Это что-то другое, непонятное,
вроде того, что происходило зимой с самой Полиной, Магомадом, его
племянницами и еще несколькими людьми после того, как они хлебнули водки,
куда был подмешан некий таинственный порошок. Тот самый, из банок, которые
обнаружились в подполе бельевой бывшего санатория, где заправляла толстуха
Дуся. Поведение бугаев, беспрекословно повинующихся фантазиям Полины, очень
напоминало то, как вели себя кочегары санатория, когда ими командовала
коротышка Лизка. Правда, та просто заставила их уголь кидать без передышки,
а потом сказала: "Стоп!", и они аж застыли с лопатами в руках...

Но ведь Юрка был готов поклясться, что у Полины не было времени и
возможности напоить бугаев этим жутким зельем, напрочь лишающим человека
собственной воли и превращающим его в биоробота. Может, это сделал Алик? Но
и Алик вел себя как-то странно, слишком уж покорно.

Да, чем больше Юрка припоминал и анализировал поведение Алика, тем больше
ему казалось, что и тот действовал против собственной воли. Но его-то
Полина уж никак не могла напоить! Они с ним виделись исключительно на
глазах Тарана. Да и где бы она, в конце концов, спрятала водку с порошком?
Ведь все чемоданы нагружали бойцы Нарчу, а у нее самой ни под курткой, ни в
карманах ничего не было!

Нет, тут все-таки что-то другое. Те, что зимой наглотались этой дряни,
выглядели совсем неживыми. У них и лица были неподвижные, и никаких эмоций
на них не отражалось. И они без приказа и шага сделать не могли. Таран ведь
и сам напоследок покомандовал всей этой братией во главе с Седым, когда
выводил их из канализации на очистные сооружения. Алик же и эти громилы
выглядели более-менее нормально, и внешне их действия выглядели
осмысленными. К тому же Полина ведь не говорила жлобам напрямую: "Целуйте
мне пятки!" Она им сказала: "Покажите, как вы преданы своей госпоже!" И они
стали ей пятки целовать. Если б димой самой Полине, когда она в этом
"кайфе" находилась, отдали такой нечеткий приказ, она бы его не выполнила.
Да и второй приказ: "Лизать языками!" - для тех "закайфованных" был бы не
очень понятен. Неясно, что лизать: все ступни, только пятки или пол, по
которому все это ходит?

Между тем Полина, насладившись покорностью детин, по велела:

- Хватит! Недостойные свиньи! Ничтожные рабы! В должны быть наказаны!

Тут Таран впервые услышал голоса бугаев. Но какие!

Тот кто, казалось бы, должен был самоуверенно басить, залепетал наперебой,
как провинившиеся детишки:

- Прости нас, о великодушнейшая! Помилуй нас, о повелительница! Взываем к
твоему милосердию!

Конечно, Юрка понимал, что в России, как в самой читающей стране мира, даже
отпетые бандиты вполне могли ознакомиться с "Тысячью и одной ночью" и
припомнить все эти подходящие к случаю восточные витиеватости. Дядя Вова,
например, Седой или тем более Магомад. Но насчет бугаев, которых попирала
ножками Полина, он сильно сомневался. По разумению Тарана, последней
книгой, которую эти конкретные ребята прочитали, была "Курочка Ряба". И то,
что они не начали гундосить: "Сеструха, ты чо, в натуре? Не гони волну!" -
было для Юрки еще одной неожиданностью.

- Милосердие мое велико, но не безгранично! - суровым тоном абсолютной
властительницы произнесла Полина. - Лежать! И молите Всевышнего, чтоб он
сделал мое сердце мягче!

С этими словами она встала со стула, надела на босые, облизанные жлобами
ступни свои туфельки на острых каблучках, а затем неторопливо прошлась по
спинам своих "рабов". Тарана аж передернуло, слегка, когда он представил
себе, каково им это было вытерпеть. Уж о чем, о чем, а о том, что эти
"шпильки" собой представляют, он знал. Именно таким каблучком с медной
подковкой чертова Дашка проломила висок домушнику, которого они с Тараном
приняли за журналиста Крылова. Этих, здешних, Полина не протоптала
насквозь, но следы на спинах оставила.

Между тем Полина вынула из платяного шкафа крепкий кожаный ремень,
предназначавшийся для Юркиных свежекупленных брюк, и, гадко ухмыляясь,
приказала "рабам":

- На колени, гадкие мальчишки!

"Рабы" поднялись на колени, повернулись лицом к Полине, и она, помахивая
сложенным вдвое ремнем, подошла к ним и встала, широко расставив ноги.
Бугаи покорно нагнули головы, уперлись руками в пол.

- Сейчас я вас буду жестоко сечь! - объявила "повелительница". - Кто хочет
первым искупить свою вину передо мной?

Хотя Таран вовсе не считал, что несчастные жлобы в чем-то виноваты перед
Полиной, он уже не удивился, когда оба "раба" наперебой забормотали:

- Я! Я! Накажи сперва меня, о величайшая! Великая услада терпеть боль от
твоей руки!

Именно в этот момент Юрка понял: они говорят то, что хочет услышать Полина,
и возможно, что она каким-то таинственным способом диктует им, что именно
произносить.

- Ты! - Полина ткнула пальцем в макушку того из "рабов", кто стоял напротив
ее левой ноги, после чего зажала ему ляжками шею.

- О-о, - раздувая ноздри и садистски сопя, оскалилаз