е-таки Тарана
пристрелит. Глядишь, эта пальба Милку разбудит, и та за Юрку расквитается.

Но все-таки мозги у Тарана уже поправились, должно быть, Фроськина таблетка
подействовала. Он не стал делать глупости, а решил, как говорится, усыпить
бдительность противника. Иначе говоря, встал сбоку от очка, спиной к стене,
смежной с кухней, и стал отливать, да еще и мурлыкать при этом песенку из
старой рекламы: "Милая Мила всю семью кормила..." Само собой, старался,
чтоб язык немного заплетался, но пел достаточно громко, чтоб тот, за
дверью, слышал и думал, будто у Юрки крыша едет.

Однако в это самое время из-за стен дома послышался шум мотора. Неужели это
уже Магнус с Мещерским?! Разве полчаса уже прошло?! Может, просто
какой-нибудь запоздалый хахаль из поселка в Москву уезжает? Но нет, похоже,
несколько машин катит... Веселая компания с дачи возвращается?

Увы, Таран зря себя утешал. Шум не удалялся, а приближался. И машины уже
явно свернули с асфальта и заехали в проулок, ведущий к Фроськиной даче.
Лязгнули ворота, похоже, к этим приезжим у охранников вопросов не было.
Р-рр! Р-рр! - обе машины въехали во двор и притормозили рядом с
"Мерседесом".

Что ж делать-то? На несколько секунд Таран растерялся. Сейчас вся эта шобла
зайдет в дом, поднимется на второй этаж, скрутит Милку, которая спит без
задних ног, доверившись бдительности Тарана. Ну а повязать всех прочих -
дело техники. Если Максу двинут раз по очкам, он с копыт слетит. Василиса
разве что оцарапать кого-нибудь сможет. О раненом Гере и вовсе говорить
нечего.

Самое удивительное, что, размышляя об этих невеселых вещах, Таран по
инерции продолжал петь про "милую Милу", хотя точного текста не помнил и
бубнил по десять раз одно и то же.

Между тем Фроська, наскоро накинув халат и сунув ноги в шлепанцы, вышла из
комнатки и зашаркала к дверям. Крыльцо уже скрипело под тяжелыми шагами
приезжей публики.

- Не ждала, что ли? - услышал Таран приглушенный незнакомый голос. Пришли
гости глодать кости!

- Князь, я здесь! - Дверь кухни отворилась, и мимо туалета уже в открытую
протопал тот, что прятался в подполе.

Таран понял мгновенно: ему хана! И как всегда в таких случаях, когда уже
никакие хитрости помочь не могут, принял решение очертя голову - пан или
пропал!

Левой рукой рванув задвижку и держа пистолет в правой, он выскочил за спину
подвальному "гостю". К этому моменту в прихожей уже оказались те, кого
впустила Фроська, то есть Магнус, Серж и еще пять объемистых жлобов,
сопровождавших Магнуса. Кроме них, в это тесное помещение втиснулась сама
Фроська со своими телесами и оба ее охранника. Вся эта публика, хоть и
вполголоса, но что-то бормотала, а потому гомон до некоторой степени
заглушил щелчок задвижки. Может, на него и обратили внимание, но, как ни
странно, меньше всего тот, кто находился спиной к туалету. Автомат висел у
этого типа на правом плече, стволом вниз, и он его только чуть-чуть
придерживал за ремень двумя пальцами. К тому же он, видно, так обрадовался
прибытию Князя и компании, что даже забыл его поставить на предохранитель.

Все решилось в несколько секунд. Когда Юрка выпрыгнул из туалета, то первым
делом нажал на спуск "ПСМ". Бах! - пуля наискось вонзилась "подпольщику"
прямо в спину, он даже обернуться не успел. Бах! Бах! Бах! - Таран еще
несколько раз нажал спуск, стреляя буквально из-за плеча "гостя" в
заполненную людьми прихожую. Промахнуться было невозможно. Грохот выстрелов
произвел ошеломляющее впечатление и поверг тех, кто внезапно попал под
обстрел, в настоящую панику. Те, в кого попали первые пули, дико заорав,
повалились на пол. Те, кто стоял ближе всего к двери, ведущей во двор,
толкая друг друга, бросились на крыльцо, но застряли в дверях.

Фроська, Мещерский и Магнус, испуганно заорав, шарахнулись в комнату, но
толстуха запнулась за высокий порожек, растянулась поперек него, завизжав,
как недорезанная свинья. Князь, которого подтолкнул сзади Магнус, в свою
очередь, запнулся о необъятную Фроськину задницу и шлепнулся поверх нее.
Магнус, как видно, реакцию имел получше, а потому спотыкаться не стал. Он
лихо, как заправский каскадер, рыбкой перелетел через визжаще-матерящийся
завал и, приземлившись на ковер во Фроськиной комнате, веретеном откатился
от дверного проема.

А Юрка, не теряя ни секунды, перекинул "ПСМ" из правой руки в левую, правой
цапнул укороченный автомат за пистолетную рукоять и сдернул с падающего на
пол "подпольного гостя". При этом, поскольку автомат не стоял на
предохранителе, а спуск у него был порядочно разболтан, легкое
прикосновение Тарана к спусковому крючку неожиданно привело к довольно
длинной очереди, которая пришлась по тем, кто уже валялся на полу.

- Бля-а-а! - взвыл Серж, которому пуля ударила в кость выше щиколотки.
Впрочем, сознания он не потерял, а потому, упершись во Фроськины плечи,
перевалился через порог и кое-как перекатился в ту же сторону, что и
Магнус. Помятая Фроська ран не получила и на карачках уползла следом за
мужиками.

В следующее мгновение со стороны входной двери раздались первые ответные
выстрелы, угодившие в филенку кухонной двери. Палили наудачу, поскольку
Юрка уже отскочил в темную кухню и укрылся за холодильником. "Розенлев",
"хороший, финский", может, не пробьет? На полу в прихожей при свете тусклой
лампочки просматривались пятеро: "подпольщик", оба Фроськиных охранника и
еще двое приезжих. Стало быть, на дворе трое Магнусовых ребят. Если двое
останутся у двери, а один обойдет и подберется к окну, то может разглядеть
Тарана в промежутке между кухонным шкафом и холодильником. Даже если Юрка
прижмется к стене, его можно достать прямо через шкаф. Эту ДСП с
пластиковой оклейкой даже "ПМ" пробуравит с гарантией...

Неужели грохот, который наделал Таран, до сих пор не разбудил Милку? Может,
пока Юрка с Фроськой барахтался, этот гребаный "подпольщик" их всех
порезал? Или иголки с ядом вколол?!

Но тут во дворе, за стеной, отрывисто залаял "ПП-90". Голос у него был не
похож на "Калашникова". И в ту же секунду несколько истошных воплей
разлетелись по округе. Послышался рев мощного мотора, лязгнули слетающие с
петель ворота, протараненные каким-то крепким, скорее всего бронированным
транспортным средством. А затем послышалось сразу с десяток голосов:

- Бросай оружие! Руки на капот, падла! Ноги шире! К стене! Трах! Входная
дверь распахнулась, и в комнату, где укрывались Магнус, Серж и Фроська,
полетела ручная граната "Черемуха-6". Хлоп! Желтоватый газ мигом растекся
по комнате - как-никак эта граната облако в 60 кубометров дает! - и начал
выползать в прихожую. Из комнаты послышались кашель, мат, вой. Похоже,
следующую гранату собирались зафинделить в кухню, но до ушей Тарана долетел
предостерегающий крик Милки:

- Не надо! Там только Юрка!

Сразу после этого человек пять в касках, бронежилетах и противогазах
вломились в прихожую. Четверо тут же ринулись в комнату, где выли от рези в
глазах и заходились кашлем Фроська и ее "гости". А пятый - Таран даже через
скрежет мембраны противогаза узнал голос Ляпунова - заорал:

- Бегом на улицу! - и, подхватив Юрку под локоть, выволок во двор раньше,
чем газ стал затекать в кухню.

Во дворе орудовали "мамонты". Они прибыли на бежевом с зеленой полосой
инкассаторском броневике. Как раз в тот момент, когда Ляпунов и Таран
выскочили на крыльцо, в этот броневик заталкивали последнего из тех троих,
что попались во дворе.

- Сюда, в "восьмерку"! - распахивая дверцу "княжеского экипажа", приказал
Тарану капитан. - Лезь! Простудишься! Ты ж в одних трусах и босиком, а на
дворе не май месяц!

"Восьмерка" остыть еще не успела, и Таран, пробравшись на заднее сиденье,
даже куртку запахивать не стал, только сел по-турецки, чтоб ноги погреть.
Мимо окон машины "мамонты" провели кашляющего и матерящегося Магнуса в
наручниках, хнычущую и ноющую Фроську, проволокли стонущего и сыплющего
недворянские выражения Сержа. Их тоже затолкали в броневик. Затем без
всяких лишних церемоний вывели в противогазах Василису и Макса, вынесли
Геру. Таран захотел было посмотреть, куда их посадят, но в этот момент
почуял, что у него глаза сами собой закрываются... Ему даже показалось,
будто все снадобья, которыми его напичкала Фроська, смешавшись, сработали
на убой.

Однако Юрка и на этот раз не помер. Правда, очнулся он на сей раз уже не в
машине, а в самолете, похоже, в том же самом "Ан-26", на котором уже не раз
летал в Москву и обратно. На нем откуда-то взялись кроссовки, тренировочный
костюм китайского производства и даже вязаная шапка. Автомата и "ПСМ" не
было. Рядом слева сидела мрачная, нахохлившаяся Милка, а справа тоже не
очень веселый Топорик.

- Очухался? - спросила Милка так, будто была этим очень недовольна. Глаза б
на тебя не смотрели... Завез, блин, Сусанин! Так и знала, что эта жопа
колхозная пакость сделает. Если б я не проснулась, в окошко не выпрыгнула
со второго этажа да не прижала тех, что со двора тебя обойти хотели, - была
б твоя Надька вдовой. Может, нашла б себе другого, не такого бесстыжего!

- Да правильно он все сделал! - заступился Топорик. - Если б он вас сюда не
привез, мы бы не знали, где вас искать. Кстати, говорят, при одном жмуре
нашлось то, чего в барсетке у Евсеева не было. Так что двух зайцев убили. А
может, даже трех. Алика вот только жаль...

- А что случилось? - спросил Таран.

- Да понимаешь, когда мы с той, писательской дачи хотели следом за вами
гнать и уже собирались в наш фургон садиться, "Паджеро" неожиданно вывернул
откуда-то. Вроде мимо нас проехал, спокойно так, неторопливо. Откатил
метров на полета, и тут из верхнего люка высунулся гад с "мухой" - шарах!
Прямо нам в лоб гранату засадил. Если б мы все уже по местам сидели...
Можешь догадаться, чтоб из нас было. А так нас только волной слегка
тряхнуло. Но не сильно, даже стекла на даче не вылетели. Серега, правда,
рацию выронил и раскокал. Ну, а Алик уже за баранкой сидел... Хорошо, что
ты его не видел.

- А мы думали, они дачу взорвали, - произнес Юрка, - зарево было - будь
здоров.

- Ни хрена этой даче не сделалось, - хмыкнул Топорик. - И "мерс" вы почти
не поцарапанным оставили. Вещички целы, а человека нет... И за что, почему
погиб - неизвестно. Так и живем, господа-товарищи!

ЭПИЛОГ

Вредлинские завтракали в своей дачной столовой. Их трапезу разделяли Стас и
Василиса.

- Знаешь, Миля, - сказала Александра Матвеевна, помешивая кофе серебряной
ложечкой, - оказывается, прямо перед нашей дачей на улице позавчера вечером
взорвали машину!

- Правда? - искренне изумился и испуганно захлопал глазами драматург.
Откуда это известно?

- Василиса сегодня ходила в магазин, там все об этом судачат.

- Странно, а мы, когда возвращались вечером, ничего не заметили.

- Конечно, ее же убрали еще вчера днем. В то время мы гуляли по Суздалю.
Осталось какое-то пятно на асфальте, а так ничего, никаких следов.

- Ужасно! Здесь, в поселке, где живут интеллигенты, - и такое. Кто-нибудь
погиб?

- Один человек, кажется, шофер, - произнесла Василиса. - Говорят, машина
как факел горела.

- Скорее всего, Эмиль Владиславович, - подал голос телохранитель, - ее не
взорвали, а из гранатомета подожгли. Если б в машине хотя бы одна шашка на
200 грамм сработала, тут бы ни одного стекла не осталось, ни у нас, ни
напротив. А тут видно, что кумулятивная граната ударила. Попали в ветровое
стекло, водителя разорвало, бензобак взорвался, но основная ударная волна
вдоль улицы прошла.

- Все равно ужасно! Куда катимся, черт побери?!

- Миля, не волнуйся, тебе это вредно, дружочек! Думай о хорошем. Ведь ты
так хорошо чувствовал себя эти два дня!

- Я и сейчас себя прекрасно чувствую, - бодро сказал Вредлинский. По-моему,
эта поездка вдохнула в меня новые силы! Для писателя очень важно время от
времени прикасаться к изначальному, к истокам, к вечному... Какой духовный
кладезь есть православная вера! Какие благолепные лица у монахов
возрожденных обителей! Насколько все это выше, чем все эти бандитские
разборки...

- Конечно, конечно! - пропела Александра Матвеевна. - Тебе непременно надо
написать сценарий на тему духовного возрождения России. А Жора Крикуха его
с блеском поставит.

- Непременно! Вот пусть только вернется из Америки Пашка Манулов!
Обязательно возьмем за бока этого буржуя!

Никто из четверых сидевших за столом не сохранил в своей памяти ничего,
кроме воспоминаний о поездке во Владимир и Суздаль. Они были бы очень
удивлены, если б кто-то поведал им о том, что воскресенье, понедельник и
вторник они проводили совершенно по-другому. И'еще больше их удивило бы,
если б они узнали, что помянутый за столом Манулов находится не в Америке,
а гораздо ближе...

* * *

Сколько прошло времени - Павел Николаевич не знал. Впрочем, когда он
очнулся, его этот вопрос вовсе не интересовал. Его не волновали и другие
вопросы, которые изводили его еще накануне. И в памяти у него не было даже
следа от виртуальной беседы с Бородой. И о том, как ему сделали инъекцию
желтоватой жидкости из ампулы с лаконичной наклейкой "331", он не помнил.

Зато самочувствие у Манулова было отличное. Он ощущал необыкновенную
бодрость и силу во всем теле, вообще-то порядком поистрепавшемся за 60 с
лишним лет. Он лежал на той же солдатской койке, что и вчера, глаза его
видели ту же унылую обстановку камеры, ноздри чуяли все тот же парашный
дух, но никаких неудобств от этого он не испытывал. И голода, и холода не
чувствовал, и на волю, в пампасы, не хотелось. Единственное, чего он желал,
- это чтоб пришел Командир и отдал Приказ...

Гробовщик вбил последний гвоздь в крышку гроба.



   Леонид ВЛОДАВЕЦ
   БЕЙ В КОСТЬ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Ствол, он и в  Африке  -  ствол.  В  этом  Юрка  Таран,  боец  секретного
спецподразделения, убедился, когда вместе с другими крутыми вояками очутился
на "черном континенте", выполняя особое задание.  Лихой  рейд  совершает  их
отряд по африканской глубинке, попадая  из  одной  передряги  в  другую.  Но
погибать никак нельзя, надо решать боевую задачу. А в самой главной и  самой
опасной операции Тарану, к его удивлению, выпала главная роль...

Часть I

ОКО ЗА ОКО

"УЗЯЛИ ЗЛОДИЕВ"

   Был Ясный и жаркий летний день. Разморенные зноем прохожие посасывали  из
банок и бутылок теплое пиво и нагревшуюся кока-колу. Москва расползалась  по
пляжам и душам, мечтая о прохладном дожде, точно так же, как всю  промозглую
осень, студеную зиму и слякотную весну мечтала об этой самой жаре и духоте.
   На одной из не самых окраинных, но и не самых центральных улиц  полуголые
строители  какой-то  югославской  национальности,  вопреки   жаре,   усердно
вкалывали, отделывая фасад небольшого  ресторанчика,  копошились  на  первом
этаже.
   Под первым этажом  располагался  полуподвал,  окна  которого  выходили  в
прямоугольные кирпичные ямы, перекрытые сверху стальными решетками.
   Люди проходили мимо окон  полуподвала,  из  которого  доносилась  веселая
песенка в исполнении Вити Рыбина:
   Это коммунальная, коммунальная квартира! Это  коммунальная,  коммунальная
страна!..
   Пел он, естественно, не вживую, а со стереосистемы, врубленной на  полную
мощность. Врубили ее так громко вовсе не потому, что  хозяева  подвала  были
глуховаты, и не потому, что так уж почитали творчество Рыбина. Просто им  не
хотелось, чтобы на улице услышали кое-какие лишние  звуки,  раздававшиеся  в
подвале.  Конечно,  для  такой  цели,  наверно,  лучше  всего   подошел   бы
"хэви-металл", но такой кассеты под рукой не оказалось, и поэтому  поставили
Рыбина. Впрочем, динамики на системе были мощные, и "лишние звуки" наверх не
прорывались. А потому ни прохожие, ни гастарбайтеры, вкалывававшие на первом
этаже, понятия не имели о том, что происходит,  можно  сказать,  у  них  под
ногами.
   А происходило там следующее. Трое довольно  солидных  мужиков,  сдавленно
матерясь и азартно хэкая,  пинали  ногами  четвертого,  руки  которого  были
скованы наручниками, а ноги крепко спутаны кожаным ремнем. Ни закрыть руками
лицо от ударов, ни прикрыть живот коленями этот четвертый  не  мог.  Он  мог
только время от времени переворачиваться со спины на живот, чтоб  истязатели
не долбили все время по одним и тем же местам. Ну и еще хрипеть да охать. Но
те трое, что пинали, все время норовили пнуть в живот или в морду, а потому,
когда обрабатываемый подставлял спину или плечи, перекатывали его обратно.
   В стороне от места экзекуции, в самом темном углу подвала, сидел в кресле
еще  один  мужик  и  покуривал  сигару.  Параллельно  с  этим  он  регулярно
прикладывался к горлышку  пивной  бутылочки  с  ободранной  фольгой.  Сперва
пускал дым из ноздрей, а потом делал небольшие глоточки. Должно быть, пиво и
сигара  были  необходимым  дополнением  к  тому  кайфу,  который  лично  ему
создавало созерцание мордобоя.
   Впрочем, когда он наконец допил пивко, зрелище  уже  стало  казаться  ему
однообразным и скучным. Сигара тоже надоела, и созерцатель  пропихнул  ее  в
горлышко опустевшей бутылки, бутылку поставил у ножек кресла и зычно,  чтобы
слышали мордобойцы, увлекшиеся своим тяжким трудом, гаркнул:
   - Завязывай!
   Избиение остановилось. Жлобы, отдуваясь, замерли  в  ожидании  дальнейших
повелений.
   - Взяли его под руки - и сюда! - Любитель пива и сигар нажал кнопочку  на
висячем проводке и включил нечто вроде торшера, стоявшего рядом с креслом.
   Только  вместо  создающего  уют  абажура  на  вертикальной  штанге   были
приделаны три мощные лампы из числа тех, какими пользуются  в  своих  ателье
фотографы-профессионалы.
   Два мордоворота рывком подняли избитого за локти  и  отволокли  под  свет
ламп. Третий подставил под пленника табуретку.
   -  Ну,  здравствуй,  капитан!  -  неторопливо  произнес  тот,  кто  здесь
распоряжался, рассматривая изуродованное и заплывшее от кровоподтеков лицо.
   - Со мной уже поздоровались... - еле ворочая разбитыми губами  и  жмурясь
от бьющего в лицо света, произнес пленник. - Такого "здоровья" я даже вам не
пожелаю, гражданин Ворон.
   - Спасибо и на  этом,  -  иронически  поблагодарил  тот.  -  Покурить  не
желаешь? Ты ведь курил когда-то, Чугаев?
   - Курил... Это что, последнее желание перед смертью?
   - Это, дорогой мой, от тебя зависит. Скажешь то, о  чем  прошу  -  умрешь
очень быстро и безболезненно. Захочешь повыпендриваться - все, что  было  до
сего момента, покажется тебе детской забавой.
   - Я бы  на  вашем  месте,  гражданин  бывший  полковник,  не  стал  долго
канителиться. Знаете ведь, с кем дело имеете.
   - Чугаев, сколько тебе лет? По седине и морщинам  под  шестьдесят,  а  по
анкетным данным - совсем немного за тридцать. Зачем  же  ты  так  рано  себя
состарил, а? И ради чего, что  самое  удивительное?  Ты  ведь  сам  на  себя
работаешь, насколько я знаю. За  тобой  нет  ни  крутого  туза,  ни  могучей
конторы.
   Ни одно госведомство с тобой не контачит и зарплаты тебе не платит, хотя,
конечно, то, что  они  там  могут  предложить  -  это  даже  не  пособие  по
безработице.
   - Считайте, что я за моральные ценности стараюсь...  -  на  избитом  лице
Чугаева появилось некое подобие улыбки.
   - Ну да, - хмыкнул Ворон. - Орден посмертно, фамилия на мраморной доске в
зале чекистской славы... "Идут пионеры -  салют  Мальчишу!"  Ты,  вообще-то,
времена не перепутал, коллега? У нас, между прочим, XXI век на дворе.
   - Я помню. Только сволочей и в этом веке будут карать.
   - Согласен с тобой. Только у каждого свое понимание, кто есть сволочь.
   С моей точки зрения, сволочь - это ты. Потому что ты несколько раз  мешал
лично моим жизненным планам и планам полезных и нужных для меня людей. Очень
сильно мешал, мне два  раза  пришлось  "умереть",  напрочь  исчезнуть,  чтоб
отделаться от твоих пакостей. И не просто исчезнуть,  а  потерять  при  этом
положение в обществе, связи, самые что ни на есть весомые материальные блага
- квартиры, д