тся сэндвич. - Жизель рассмеялась.
   - Не пойму, почему  с  этими  звездами  так  суетятся.  -  Я  покачал
головой. - Кино -  это  обычный  бизнес,  а  артисты  -  те  же  наемные
работники.
   - На кино многое завязано. К примеру, если бы не фестиваль, ты бы  не
увидел Джорджа Ниагару или Анетт, и у тебя не возникла бы идея рекламной
кампании для "плескассье".
   - А где сяду я, если ты будешь рядом с Джей-Пи?
   - Я переговорила с Полем, и он все устроит. Ты будешь сидеть  с  ним,
Джорджем и Анетт на самом видном месте,  постоянно  попадая  в  объектив
папарацци. - Она улыбнулась. - К твоему сведению, я  буду  сидеть  между
Джей-Пи и Джеком. А между Джеком и Арчи  посадят  французскую  старлетку
Брижит Бардо.
   Я рассмеялся.
   - Надеюсь, на этом приеме Арчи не  будет  вынимать  изо  рта  зубы  и
вставлять вместо них член. Если он это сделает, гости попрыгают в воду.
   Жизель тоже рассмеялась.
   - На это не рассчитывай. Арчи - настоящий  профессионал  и  прекрасно
знает, где  что  можно  делать.  На  приеме  будут  несколько  известных
продюсеров, которые подумывают о том, чтобы  снять  его  в  своих  новых
фильмах.
   - Кто-нибудь знает, какой фильм возьмет главный приз?
   - Слухов много, но точно не знает никто. Члены  жюри  держат  рот  на
замке. Но фаворитом на получение приза за лучшую женскую роль  считается
Сюзан Хейуэрд, сыгравшая в фильме "Плакать я буду завтра".
   - Это же американский фильм. Я думал,  американцев  на  фестивале  не
жалуют.
   Жизель улыбнулась.
   - Окончательное решение примет жюри. Как и в зале суда, всякое  может
случиться.

***

   Я слышал, прием удался. К сожалению, как только собрались все  гости,
Джей-Пи отдал  приказ  поднять  якорь.  Едва  загудели  моторы,  у  меня
началась морская болезнь, и весь вечер я просидел  не  за  столом,  а  в
туалете одной из кают. В час ночи Поль вызволил меня оттуда и  повез  на
виллу Джека.
   Когда мы подъехали к вилле, я повернулся к Полю.
   - А где Жизель?
   - Все отправились в  дискотеку  "Плейгерл".  Пробудут  там  до  утра.
Почему бы тебе не принять душ и переодеться? Потом я отвезу тебя туда.
   Голова у меня раскалывалась.
   - Мне сейчас не до танцев. Приму таблетку аспирина и лягу спать.
   Я закрыл за собой дверь и двинулся через холл к  лестнице  на  второй
этаж. Ко мне подошла Арлен.
   - Вам нездоровится? - спросила она.
   - Мне нужен аспирин, - ответил я.
   - Я принесу его вам в комнату. Вы уж извините, но слуг  нет.  Все  на
яхте.
   - Ничего, - отмахнулся я. - Справлюсь и сам.  Я  и  справлялся,  пока
комната, а за ней и весь мир не поплыли  у  меня  перед  глазами.  Когда
Арлен вошла в мою спальню, я наполовину сполз с кровати на пол.
   - Давайте, я вам помогу. - Я и  не  подозревал,  какая  она  сильная.
Ухватила меня под мышки, а мгновением позже  я  уже  лежал  на  кровати.
Потом Арлен сняла с меня пиджак и рубашку. - Голова все кружится?
   - Немного. - Я посмотрел на нее. - А вы знаете свое дело.
   Арлен рассмеялась.
   - Я  десять  лет  проработала  медицинской  сестрой  в  "Американском
госпитале" в Париже. Я покачал головой.
   - Никогда бы не подумал.
   Она взяла две таблетки и бросила их в стакан с "плескассье". Таблетки
зашипели, наполняя воду пузырьками. Я взглянул на Арлен.
   - Совсем как "алка-зельцер".
   - Принцип  тот  же,  -  кивнула  она,  -  но  это  аспирин.  -  Арлен
улыбнулась, глядя на меня сверху  вниз.  -  Помочь  вам  снять  брюки  и
туфли?
   Я улыбнулся.
   - Сделайте одолжение.
   - Для этого я и пришла. А теперь расслабьтесь и постарайтесь заснуть.
Если я вам понадоблюсь, позовите.

***

   Последние дни фестиваля я занимался рекламными роликами. К счастью, у
Поля нашелся знакомый американский режиссер, который  снимал  не  только
фильмы, но и эти самые ролики. Он точно знал, что нам  надо  делать.  Но
времени у меня ушло больше, чем я рассчитывал. Для  американского  рынка
нам  пришлось  заказывать  бутылки  новой   формы   и,   соответственно,
модернизировать линию по розливу воды.
   Так что Бадди в Нью-Йорк я позвонил только в феврале 1957 года.
   - И на что ты рассчитываешь теперь? - спросил меня  Бадди.  -  Одного
раза тебе не хватило?
   - Бадди, ситуация в корне изменилась, - ответил ему я. - Но  мне  все
равно нужна твоя помощь. На этот раз мы начнем с Лос-Анджелеса.
   - Почему с Лос-Анджелеса?
   - Две  причины.  Во-первых,  выходу  на  рынок  будет  предшествовать
рекламная кампания с участием мистера Атланта и мисс Франции. Покупатели
будут ассоциировать их красоту и здоровье с нашей водой.
   - Как я понимаю, с рекламой у тебя все  вопросы  решены.  Зачем  тебе
понадобился я?
   -  Распространение.  У  тебя  есть  связи  с  тимстерами  и   другими
профсоюзами. Чтобы доставлять воду со склада  в  магазины,  без  них  не
обойтись.
   - Но я и тут прекрасно устроен. Чего ради мне срываться с места?
   - Рано или поздно тебя прихватят за незаконную лотерею, а ты  знаешь,
что тебя не очень-то любят. Учитывая, что ты черный, а женат на белой.
   - Тут ты прав.
   - Я прочитал в газете, что  Анастазию  расстреляли  в  парикмахерском
кресле. Сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде  чем  Чоффи  вышибут
пинком под зад или убьют? И кто тогда тебя защитит?
   - Чоффи уже отошел от дел. Перебрался в Скоттдейл, штат Аризона.
   - Вот видишь. А в  Лос-Анджелесе  ты  займешься  абсолютно  легальным
бизнесом. Станешь  вице-президентом  по  продажам  компании  "Плескассье
Америка". В первый год будешь получать тридцать "штук" плюс оплата  всех
расходов. Если дела у нас пойдут хорошо, повысится и твое жалованье.
   Бадди долго молчал, потом наконец произнес:
   - С чего мне начинать?
   - Найдешь нам место для жилья. Потом склад неподалеку от  порта,  где
мы будем хранить воду. На этот раз разливочный завод нам не понадобится.
Всю воду мы разольем во Франции в литровые и  пол-литровые  бутылки.  На
этот раз дело выгорит.
   - Сколько у меня времени? - спросил Бадди.
   - Продажи должны начаться осенью. Так что пошевеливайся.
   - А деньги? - затронул Бадди главный вопрос. - Когда я получу хотя бы
часть? Без расходов не обойтись. Переезд и все такое...
   - Десять тысяч вышлю тебе утром. Этого хватит?
   - На первое время да.
   - Вот и отлично. И  не  жадничай.  Французы,  как  ты  знаешь,  народ
прижимистый.

Глава 9

   К осени 1957  года  мы  завершили  подготовку  рекламной  кампании  и
доставили первую партию "плескассье" в Штаты. А когда рекламная кампания
раскрутилась, Поль  оказал  нам  неоценимую  услугу:  если  его  клиенты
выступали в ток-шоу и им задавали  вопросы  о  том,  занимаются  ли  они
физическими упражнениями или спортом, они всенепременно  упоминали,  что
занимаются, а возникшую жажду утоляют исключительно "плескассье". И  той
же водой смывают пот с разгоряченного тела. К октябрю в  США,  наверное,
не было человека, который не видел бы один из наших роликов  с  Джорджем
Ниагарой или Анетт Дюваль. И, разумеется, с "плескассье".
   Первая презентация, однако, прошла не в Лос-Анджелесе или  Нью-Йорке,
а в Лас-Вегасе, и опять же  благодаря  Полю.  В  отеле-казино  "Звездная
пыль" выступали артисты из парижского "Лидо",  и  это  великолепное  шоу
стало для нас дополнительной рекламой. В отеле "плескассье" подавали  во
всех ресторанах и барах. Разумеется, не обошлось без  Джорджа  и  Анетт.
Они встречали гостей в фойе и дарили каждому  бутылочку  "плескассье"  с
автографом.
   Никогда  еще  родниковая  вода  не  удостаивалась  столь   энергичной
рекламной кампании. Мы вылили больше "плескассье", чем сам Господь  Бог,
когда отправлял в плавание Ноев ковчег. И  результат  не  заставил  себя
ждать, все больше и больше людей отдавали предпочтение "плескассье".
   Я был на седьмом небе. Все мои грезы стали явью. И  одновременно  все
рушилось: я терял Жизель.
   Уж не знаю, как это получилось, но теперь я все время работал. Она же
оставалась при Джей-Пи, выполняя роль хозяйки на многочисленных  деловых
обедах, которые тот давал один из другим. Тогда я не  понимал,  что  сие
означает. Наконец в последний день презентации "плескассье" в Лас-Вегасе
из Франции прилетели Джей-Пи и Жизель. Они попросили  меня  подъехать  к
ним в  отель  "Пески"  в  шесть  вечера.  Я  по-прежнему  ни  о  чем  не
подозревал. Никак не  мог  взять  в  толк,  почему  они  остановились  в
"Песках", когда презентация проходила в  "Звездной  пыли".  Но  в  шесть
вечера я приехал в "Пески".
   В фойе меня встретил Джек Кокрэн. Я пожал ему руку.
   - Поздравляю! - воскликнул он. - Ты своего добился. Никто  не  верил,
что в Штатах начнут покупать "плескассье".
   - Заслуга не только моя. Мне помогали. Джек как-то странно  посмотрел
на меня.
   - Ты знаешь, почему Джей-Пи прилетел сюда?
   - Да нет, - честно ответил я. - Может,  хочет  немного  поразвлечься?
Благо, презентация дает такую возможность.
   Джек покачал головой.
   - Он приехал не развлекаться.
   - Тогда зачем?
   Наши взгляды встретились.
   - Он хочет жениться.
   - Здесь? Почему не во Франции?
   - Во Франции регистрация брака производится через тридцать дней после
подачи заявления. А ему надо жениться немедленно.
   - С чего такая спешка? - спросил я.
   - По французским законам он должен иметь наследника по мужской линии,
чтобы компания осталась в семье. Без наследника семьдесят пять процентов
стоимости  компании  и   прочей   собственности   отойдет   французскому
государству. - Джек не сводил с меня глаз.  -  Сейчас  компания  Джей-Пи
стоит порядка девяноста миллионов долларов.
   - Понятно, - кивнул я. - Он женится здесь, это пара пустяков.  Однако
наследника у него по-прежнему нет.
   - Ты все еще не сложил два и два? - спросил Джек.
   Я вытаращился на него. Меня словно громом поразило.
   - Нет! - воскликнул я. - Только не Жизель!
   - Она уже беременна, - подтвердил Джек мою самую худшую догадку.
   Я лишился дара речи. Только и мог, что смотреть на Джека.
   Он взял меня за руку.
   - Пойдем в бар. Тебе надо выпить.  Я  молча  последовал  за  ним.  Не
человек - истукан. Джек заказал два двойных виски со льдом.
   - Выпей. Хуже не будет.
   Шотландское ожгло горло, но я этого словно и  не  заметил.  Дал  знак
официанту - повторить.
   - Но Жизель - моя девушка. Мы любим друг друга.
   Официант поставил на столик полные стаканы. Джек поднял свой.
   - Джей-Пи и я - любовники. Мы тоже любим друг  друга.  -  Он  глотнул
виски. - Но, Джерри, мы американцы, а они французы. У них  есть  обычаи,
которых нам просто не понять.
   - Да, - кивнул я. - Вот я и не понимаю,  зачем  они  вообще  приехали
сюда, - Жизель по-прежнему тебя  любит.  Джей-Пи  тебя  уважает.  Жизель
хочет, чтобы ты дал согласие на ее  свадьбу,  а  Джей-Пи  предложил  мне
стать шафером.  -  Внезапно  Джек  рассмеялся.  -  Это  безумие.  Чистое
безумие. - Он посмотрел на меня. - Так какого черта? Поднимемся наверх и
поздравим их.

***

   Джей-Пи и Жизель занимали самый большой "люкс" в отеле  "Пески".  Три
спальни, гостиная, столовая, кухня,  четыре  ванных.  Половина  верхнего
этажа  "Песков".  Роль  дворецкого  выполнял  один  из   слуг   Джей-Пи,
прилетевший с ним из Франции. Он кивнул мне, когда мы вошли, пригласил в
гостиную. Джей-Пи и Жизель сидели бок  о  бок  на  диване.  На  кофейном
столике стояло серебряное ведерко со льдом.  Из  него  торчало  горлышко
"Дом Периньон".
   Джей-Пи поднялся мне навстречу, протянул руку.
   - Привет, Джерри.
   Руку я пожал, но не смог вымолвить ни слова. Лишь смотрел на  Жизель.
Прекрасную, несравненную Жизель. Я попытался вспомнить, сколько нам было
лет, когда мы впервые встретились. В сорок четвертом. Мне уже исполнился
двадцать один год,  когда  нас  перебросили  в  Париж.  Жизель  родилась
четвертого июля,  в  День  независимости  Соединенных  Штатов.  В  сорок
четвертом ей стукнуло двадцать два. Она была на несколько месяцев старше
меня, но мне всегда казалось, что она моложе, а потому нуждается в опеке
и защите.
   И теперь Жизель смотрела на меня, не вставая с дивана.
   - Привет, Джерри. Пожалуйста, присядь. Джек и я  сели  на  стулья  по
другую сторону кофейного столика. Джей-Пи разлил шампанское.
   - За нас! - провозгласил он.
   Я, не прикасаясь к своему бокалу, молча смотрел на Жизель.
   Но заговорила не она, а Джей-Пи.
   - Все вышло, как ты и обещал, Джерри. Я тебе очень  благодарен.  Если
бы не ты, мы бы на американский рынок не вышли.
   Я молчал.
   - Я хочу, чтобы мы остались друзьями, - продолжал Джей-Пи. -  Впереди
еще немало трудностей. И для  Жизель,  и  для  меня.  Но  мы  испытываем
прежние чувства и к тебе, и к Джеку. Любовь и дружба не  должны  умирать
лишь из-за того, что обстоятельства  порой  сильнее  нас.  Мир  пока  не
принимает наш с Джеком образ жизни. Нам всем приходится идти на жертвы.
   Я повернулся Жизель.
   - А что ты на это скажешь?
   В уголках ее глаз появились слезы.
   - Я люблю тебя, Джерри, - прошептала она. -  И  всегда  буду  любить.
Можешь мне поверить.
   - Но ты собираешься выйти замуж и жить во Франции. С тобой мы жить не
сможем. Я люблю тебя, Жизель, но не понимаю твоей любви. - Я чувствовал,
что и у меня на глаза наворачиваются слезы.
   - Люби меня, - ответила она.  -  И  с  любовью  отдай  в  жены  этому
человеку. Пожалуйста, Джерри. - Жизель потянулась к моей руке, взяла  ее
в свою, наклонилась и поцеловала.
   Тут уж я окончательно понял, что обратного пути  нет.  Перевернул  ее
руку, поцеловал в ладонь.
   - Поздравляю, дорогая моя. Я сейчас найду Бадди,  и  мы  устроим  вам
свадьбу, каких еще не знал Лас-Вегас. - Я посмотрел на Джей-Пи. - Я тебе
очень благодарен и никогда не забуду все то, что  ты  для  меня  сделал.
Хочу только высказать одно пожелание.
   - Говори. - Он вновь пожал мне руку и  расцеловал  в  обе  щеки,  как
принято у французов.
   - Пусть все твои дети будут мальчиками.

Глава 10

   К концу  1959-го  прибыль  от  продаж  "плескассье"  достигла  десяти
миллионов долларов  в  год.  Два  миллиона  уходили  Джей-Пи  за  акции,
принадлежащие  французской   материнской   компании.   Шестьдесят   пять
процентов прибыли получала  "Плескассье  Америка".  А  мне  принадлежало
тридцать пять процентов акций компании-дочки. За год набегал чуть ли  не
миллион долларов. Теперь уже и "Эвиан", и другие  французские  компании,
торгующие водой, двинулись в Штаты. И им, в свою очередь, также пришлось
потратиться на рекламу.
   Джей-Пи и Жизель тоже  не  теряли  времени  даром.  Обзавелись  двумя
дочерями. Первая родилась в 1958-м, вторая - в 1959-м. Я поздравил их  и
послал каждой девочке золотую цепочку с бриллиантиком. Джек позвонил мне
из Канн.
   - Джей-Пи разочарован. Ему нужен сын.
   - Как я понимаю, они над этим работают.
   - Не забывай, что  Джей-Пи  -  француз.  Он  не  собирается  отдавать
государству свое состояние только потому, что у него рождаются дочери.
   - Если Жизель может родить только дочерей, ему деваться  некуда.  Это
его дети, его семья. Он не может вышвырнуть их на улицу. :
   - Ты кое о чем забываешь, Джерри. Джей-Пи по-прежнему гей. Он  скорее
продаст компанию и оставит деньги в семье, чем отдаст ее государству. Ты
же знаешь французские  законы.  Деньги  остаются  в  семье.  Во  Франции
Джей-Пи  уже  значимая  величина.   Он   без   труда   получит   высокий
правительственный пост.
   - И куда тогда денешься ты? Джек рассмеялся.
   - Выкручусь. У меня приличный пакет акций как во  Франции,  так  и  в
Штатах. А самое главное - мы с Джей-Пи не собираемся расставаться.
   - Понятно. Я рад, что у тебя все в порядке. Позванивай.
   После разговора с Джеком я задумался о том, что будет с Жизель,  если
Джей-Пи продаст компанию и перейдет на работу в правительство. Но  потом
решил, что мой совет не  потребуется,  ведь  Жизель  привыкла  принимать
решения самостоятельно.
   В 1960-м у Джей-Пи и Жизель родилась третья девочка. Эту новость  они
сообщили мне сами. Тут у меня  отпали  последние  сомнения  в  том,  что
Джей-Пи продаст компанию. В  ноябре  Америка  с  оптимизмом  смотрела  в
будущее. Джон Кеннеди выиграл выборы, нарушив давнишнюю традицию: раньше
хозяином Белого дома неизменно становился протестант. Кеннеди не  только
был католиком, но и принадлежал к новому поколению политиков. Американцы
полагали, что приход Кеннеди знаменует начало новой эры.
   Я всегда голосовал за демократов, а потому позвонил Анетт и предложил
ей отметить праздничным обедом победу моего кандидата.
   Я собирался пообедать в  ресторане  "У  Никки  Фелдера"  на  бульваре
Заходящего солнца.  В  Париже  во  время  войны  мы  с  Фелдером  вместе
ремонтировали джипы. После войны он ушел в семейный бизнес, а когда  его
отец умер, продал ресторан в Нью-Йорке и открыл новый, в  Лос-Анджелесе.
Нью-йоркский стиль  лос-анджелесцам  понравился.  Однако  у  Анетт  были
другие планы на вечер, так что обедать я поехал один.
   На бульваре  Заходящего  солнца  я  развернулся,  когда  уже  зажегся
красный свет, проехал полквартала и свернул на автостоянку у ресторана.
   - Рискованно поворачиваете, мистер Купер, - улыбнулся мне дежурный. -
Копы отвалили с перекрестка за пару минут до вас.
   - Я счастливчик. - Я протянул ему пятерку. - Только не поцарапай  мою
колымагу. Я за нее еще не расплатился.  -  К  сожалению,  на  стоянке  у
Фелдера такое случалось.
   Швейцар распахнул стеклянную дверь, я вошел в ресторан  и  огляделся.
Зал забит битком. Фелдер уже спешил ко мне.
   - Привет, Джерри, пришел пообедать? -  Я  кивнул.  -  Один?  -  Опять
кивнул. Он оглядел зал. - Дай мне пару минут. Пропусти стаканчик в баре.
Я угощаю.
   Я посмотрел на него.
   - Ты кое-что забыл.
   На лице Никки отразилось недоумение, но он тут же все понял.
   - Сегодня весь день полно народу. Через пять минут все будет в ажуре.
   - У нас есть договор, Никки. Я плачу тебе двадцать "штук" за то,  что
ты ставишь на каждый столик по бутылке "плескассье". Ты получаешь в день
по двадцать ящиков воды, которая не стоит тебе ни цента.
   - Расслабься, расслабься, это моя ошибка. - Никки  похлопал  меня  по
плечу. - Успокойся, чего-нибудь выпей, я все улажу.
   Я наблюдал, как он кружит по залу. Никки сразу чувствовал,  на  какой
столик надо поставить воду, а за  каким  ждут  не  дождутся  еды.  Таким
встроенным  радаром  обладают  только  профессионалы  своего   дела.   В
ресторанном бизнесе конкуренция высока как нигде, но ресторан  "У  Никки
Фелдера" считался едва ли не самым популярным в городе. А удержаться  на
вершине зачастую сложнее, чем вскарабкаться  на  нее.  Я  протиснулся  к
стойке бара и заказал гленморендж .
   Бар  Никки  предлагал  не  только  широкий  ассортимент  напитков.  С
половины пятого и до полуночи за  столиками  и  у  стойки  сидели  самые
роскошные шлюхи Лос-Анджелеса. По десятибалльной системе сплошь  десятки
и девятки, восьмерки попадались крайне редко.
   Я оперся правым  локтем  на  полированную,  красного  дерева  стойку.
Закурил, глубоко затянулся. Я смотрел на всех этих красавиц, а вспоминал
Жизель. Клиши, война остались в далеком прошлом. Жизнь тогда была совсем
другой. Каждый доллар приходилось вырывать с кровью. Если б не Жизель  и
Поль, подумал я, сейчас мы с Бадди по-прежнему принимали  бы  ставки  на
"Цифры".
   - У вас сигареты с ментолом? - раздался рядом со мной женский голос с
легкой хрипотцой. Такие голоса мне особенно нравились.
   Я  повернулся.  Прекрасные  волосы,  выразительные  глаза.  Девять  с
половиной. Я протянул девушке пачку.
   - Могу предложить только "Данхилл".
   - Извините. - Она начала отворачиваться.
   - А какие сигареты вы предпочитаете?
   - Все равно, лишь бы с холодком. Я махнул рукой одному из барменов.
   - Принесите даме "Данхилл" с ментолом. За мой счет.
   Бармен, похоже, не смекнул, что к чему. Указал  на  полупустую  пачку
"Кул", лежащую перед ней.
   - Говнюк, - процедил я, смял пачку и бр