десять тысяч франков в месяц.
   - Но исходили мы из того, что "плескассье" надо выводить в  Штаты.  А
пока он даже не пытался сунуться туда. Когда мы встретились,  он  хотел,
чтобы его вода продавалась по всему миру.
   - Ему, однако, приходится прислушиваться к  мнению  отца.  Не  торопи
события, все будет, как он и говорил.
   - Я же нахожусь на передовой. И  вижу,  что  происходит.  "Перрье"  и
"Эвиан" уже говорят о том, что пора распространять торговые операции  на
Штаты. Вот они и снимут все сливки.
   Жизель повернулась ко мне.
   - Тогда почему ты ему об этом не скажешь?
   - Я говорил. С десяток раз. А Джей-Пи всегда отвечал: "Еще не время".
Думаю, он ждет, пока умрет его отец.
   Жизель промолчала.
   - А что ты об этом думаешь? Она улыбнулась, поцеловала меня.
   - Не забывай, что это его бизнес, поэтому и решения принимать ему.
   Я завязал черный галстук.
   - Почему этому придается такое значение?  Почему  всякий  раз,  когда
Джей-Пи собирает много народу, мы должны одеваться, как на торжественный
прием?
   - Потому что это особая  вечеринка,  -  ответила  Жизель.  -  Джей-Пи
пригласил  людей,   которые   работают   в   правительстве   или   имеют
международные связи. Ему понадобятся эти люди, если он, попытается выйти
на американский рынок.
   - Какое-то безумие. Кончится-то все гомосексуальной оргией.
   - Но уже после вечеринки.
   - Может, именно тогда настоящая вечеринка и начнется, - поддел я ее.
   -  Ты  у  нас  неисправимый  провинциал.  Наверное,  потому,  что  ты
американец. - Жизель рассмеялась. - Возможно, если  уж  начнется  оргия,
тебе следует принять в ней участие?
   - Ты же знаешь, что мне этого не нужно. Ты у меня лучше любой оргии.

***

   Джей-Пи прибыл на яхту прямо из аэропорта Ниццы. Джек уже  расставлял
на большом обеденном столе карточки с фамилиями гостей.
   Джей-Пи подошел к нему, они поцеловались, как супруги, прожившие друг
с другом много лет. , - Как дела?
   - Отлично, - ответил Джек. - Но у меня проблемы с американцами.  Эсти
Лаудер любят все. А вот ее муж - это совсем другая история.
   Джей-Пи улыбнулся.
   - Разве это проблема? Посади его с княгиней  Трубецкой.  Марция  тоже
американка,  А  с  другой  стороны  пусть  сядет  Жизель.  Она   говорит
по-английски. Да и  кто  будет  возражать  против  такой  очаровательной
соседки. Джерри самое место рядом с миссис Лаудер. А по другую  ее  руку
посадим графа ди Стефано.
   - Эрнесто прожужжит ей все уши, - заколебался Джек.
   - Женщины любят его болтовню, - стоял на своем  Джей-Пи.  -  Главное,
посади мадам д'Эстен рядом со мной. Жаль, что ее муж не сможет составить
нам компанию. Рано или поздно он станет президентом Франции.  -  Джей-Пи
оглядел стол. - Среди наших гостей  -  молодой  американский  адвокат  с
женой. Они на наших вечеринках впервые. Прими это к  сведению,  учитывая
некоторые пристрастия  наших  гостей.  Мы  должны  произвести  на  этого
адвоката  наилучшее  впечатление.  Он  помощник  министра   торговли   в
администрации Эйзенхауэра. Парень честный и неподкупный, но относится  к
нам с симпатией и готов помочь прорыву "плескассье" в Америку.
   - Я прослежу за тем, чтобы о них позаботились, - улыбнулся Джек.
   Джей-Пи рассмеялся.
   - Только не старайся соблазнить  нашего  гостя.  Особенно  на  глазах
жены. - Он уже отошел от стола, потом вернулся. - Попроси Джерри зайти в
мою каюту перед вечеринкой. Я хочу рассказать ему о наших планах.

***

   Джей-Пи пил виски со  льдом,  когда  я  постучал  в  дверь  маленькой
гостиной его каюты.
   - Ты просил меня зайти, Джей-Пи? -  спросил  я.  Он  расположился  на
диване в шортах, широко расставив ноги. Посмотрел на меня.
   - Ты все еще хочешь продавать "плескассье" в Америке?
   - Я только этого и жду. Для этого я четыре года изучал производство.
   Джей-Пи улыбнулся и ткнул пальцем в свою промежность.
   - Готов ради этого отсосать? Я встретился с ним взглядом.
   - Ты шутишь.
   - Ты можешь заработать кучу денег. Джек ради такого шанса не  пожалел
бы жизни.
   - Я в этом нисколько не сомневаюсь.  Но  он  не  умножает  деньги,  а
прожигает их. Джек - плейбой, изображающий из себя жену.
   Джей-Пи все смотрел на меня.
   - Ты не любишь Джека, не так ли?
   - Он твой любовник, не мой.
   - Ты любишь Жизель?
   - Да.
   - И согласен взять ее в Штаты?
   - Да.
   - Женишься на ней?
   - Мы как-то об этом не говорили. Возможно, со временем.
   Джей-Пи наполнил свой стакан и предложил мне составить ему  компанию.
Я покачал головой.
   - Для шотландского рановато. Так зачем ты меня позвал?
   - Я решил выйти с "плескассье" на американский рынок и думаю,  что  с
этой работой ты справишься лучше других.
   - Ты серьезно? - Я не верил своим ушам.
   - Да, - кивнул Джей-Пи без тени улыбки. Я глубоко вдохнул.
   - Пожалуй, выпью шотландского. Джей-Пи пожал мне руку.
   - Детали обсудим на следующей  неделе.  Я  хочу  познакомить  тебя  с
отцом.
   - А надо ли? Вдруг я не покажусь твоему отцу?
   - Мой отец уже все о тебе знает, - ответил Джей-Пи. - И ему  нравится
твое отношение к делу.
   - Но он злился на меня, потому что я не  советовал  тебе  вязаться  с
"Зеленой рекой".
   - Ты  же  оказался  прав.  К  тому  же  это  вчерашний  день.  Я  уже
переговорил с отцом. Он мое решение одобрил.
   - А Джек? - спросил я. - Вот  уж  кто  разозлится.  Скорее  всего  он
полагает, что эта работа у него в кармане.
   - Ты же сам сказал, что Джек - плейбой, изображающий из себя жену.  -
Он покачал головой. - Нет, Джек возражать не будет. Я построил для  него
виллу рядом со своей. Я сделал его богатым. Мне даже плевать на то,  что
он поселил там своего дружка.
   Я пригубил виски.
   - Ты живешь в другом мире. Я его не понимаю.
   - Тебе и не надо понимать тот мир. Главное для тебя -  разбираться  в
нашем бизнесе. Ты мне нравишься. Более того, я тебе доверяю. И я  думаю,
что мы друзья. - Он вновь протянул мне руку.
   И я ее пожал.
   - Да, мы друзья. Спасибо тебе.

Глава 2

   Двумя неделями позже  я  встретился  с  Джей-Пи  и  его  отцом  в  их
парижском доме. Жак Мартин гордился сыном.  Жан-Пьер  оправдал  все  его
надежды. Доказал, что в бизнесе для  него  нет  тайн.  Именно  благодаря
усилиям  Жан-Пьера  вода  "плескассье"  по  объемам  продаж  во  Франции
уверенно держала третье место после "эвиан"  и  "перрье".  Единственное,
что не нравилось Жаку в сыне, так это увлечение Жан-Пьера  американцами.
Жак считал всех американских мужчин проститутками. Он очень  разозлился,
когда  Жан-Пьер  подарил  миллион  франков  американцу  Брэду,  которого
подцепил в  Лондоне.  Брэд  перевел  франки  в  американские  доллары  и
отправил их в Соединенные Штаты. А потом отбыл  следом  за  ними.  После
чего уже не давал о себе знать.
   Вскоре после этого штаб Объединенного командования передислоцировался
в Париж. Жан-Пьер влюбился в другого американца, Джека Кокрэна. Вот  тут
Жак одобрил выбор сына. Он видел, что Джек всего лишь плейбой. Он  любил
вечеринки, любил хорошо провести время. И во Франции ему так  нравилось,
что он и слышать не хотел о  возвращении  в  Америку.  Жака  это  вполне
устраивало.
   Со мной тоже возникла проблема. Я был не только американцем, но еще и
евреем. Жак евреев не жаловал. И не потому, что был  антисемитом.  В  не
таком уж далеком прошлом он пошел на сотрудничество  с  одним  известным
евреем-промышленником.   Промышленник    предлагал    инвестировать    в
"плескассье" два миллиона франков с тем,  чтобы  эта  вода  стала  самой
популярной во Франции. Когда же  Жак  проконсультировался  с  адвокатом,
выяснилось,  что  в  результате  выполнения  соглашения   контроль   над
компанией полностью переходил к этому еврею. Жак  хотел  его  убить,  но
потом нашел другой способ отомстить.  Дождался;  пока  немцы  оккупируют
Францию, и сдал еврея нацистам.
   Я встретился с Жаком, когда тому шел  семьдесят  третий  год.  Но  он
по-прежнему видел человека насквозь. И прежде всего понял, что я  не  из
их компании и предпочитаю женщин. А потому отношения Джей-Пи и Джека  не
вызывают у меня ревности. Опять же Джек и я жили каждый  в  своем  мире,
которые практически не соприкасались. Джек обожал светское  общество,  я
его чурался.  Меня  интересовал  только  бизнес,  и  я  хранил  верность
Джей-Пи, потому что он дал мне возможность им заниматься.
   Меня удивило, насколько похожи друг на  друга  Джей-Пи  и  его  отец.
Возможно, старик тоже  был  геем,  но  уж  один-то  раз  он  переспал  с
женщиной.
   Жак пристально смотрел на меня.
   - И как ты намерен продавать "плескассье" в Америке?
   Я коротко взглянул на Джей-Пи и вновь повернулся к сидящему за столом
старику.
   - Точно так же, как и во Франции. В поллитровых и литровых  бутылках.
Розлив во Франции, доставка по морю. Проведем рекламную кампанию,  чтобы
американцы  узнали  о  существовании  нашей  воды  и   попробовали   ее.
Задействуем газеты, журналы, радио и, пожалуй, телевидение.  Оно  сейчас
бурно развивается, охватывая все новые регионы.
   - То есть нам придется вкладывать большие средства, -  уточнил  месье
Мартин.
   - Америка - гигантский рынок. Двести миллионов человек. В четыре раза
больше, чем во Франции. Жак покачал головой.
   - Мне  представляется,  что  отправлять  в  Америку  бутылки  слишком
дорого. Они занимают много места и весят немало. Лучше перевозить воду в
пятилитровых  бутылях  и  уже  в  Америке   разливать   в   литровые   и
пол-литровые. Тем самым мы сократим расходы. Там же закажем и этикетки.
   - Извините, месье Мартин, но я  не  согласен.  Американцы  -  большие
скептики. Они не поверят, что  вода  французская,  если  не  прочтут  на
этикетке, что она разлита во Франции. - Я вновь взглянул на  Джей-Пи.  -
Что ты думаешь по этому поводу?
   -  Речь  идет  о  больших  деньгах.  Может,  нам  ограничиться  одним
Нью-Йорком? Там разольем воду по бутылкам, там и продадим.
   Жак смотрел на меня.
   - Я не хочу гасить твой энтузиазм, но считаю, что начать мы должны  с
Нью-Йорка. - Он бросил взгляд на сына и вновь повернулся ко  мне.  -  Мы
знаем, что ты сам из Нью-Йорка, а потому найдешь там самый короткий путь
к успеху.
   - Я просто хочу выйти на американский рынок  первым,  -  подал  голос
Джей-Пи.
   - Ты и выйдешь, - заверил его Жак.
   Что я мог сказать? Компания принадлежала им.
   - Что ты думаешь о мрем отце? - спросил Джей-Пи по дороге в отель.
   - У него свое видение проблем.
   - Не сбрасывай его со счетов, - заметил Джей-Пи. -  Иногда  мой  отец
ошибался, но в большинстве случаев правда была на его стороне.

***

   - И когда мы поедем в Штаты? - поинтересовалась Жизель.
   Я лежал на кровати и просматривал "Герольд трибюн".
   - Честно говоря, не знаю. После разговора  с  отцом  Джей-Пи  дело  с
места не сдвинулось. Может, они поставили на этом крест. А может,  я  не
правильно  построил  разговор.  Сразу   заявил,   что   продвижение   на
американский рынок будет стоить больших денег. Жизель улыбнулась.
   - Я не думаю,  что  причина  в  деньгах.  Мне  кажется,  старик  ищет
делового партнера.
   - Ты хочешь сказать, он пытается уменьшить риск?
   - У французов это  в  крови.  Они  привыкли  ставить  сразу  на  всех
лошадей. Им кажется, что так безопаснее.  -  Жизель  прилегла  рядом.  -
Возможно, мы сумеем найти ему партнера.
   - Например?
   - Поля, - ответила она. - В  Штатах  у  него  сейчас  крутится  много
денег. Может, он захочет поучаствовать.
   - Поля?  -  Я  повернулся  к  ней.  -  Ты  думаешь,  Мартины  захотят
привлекать деньги со стороны?
   - Почему нет? У денег семейных уз нет.
   - А как ты найдешь Поля? Он же на Корсике.
   - Как его найти, я  знаю.  Но  есть  одна  загвоздка.  Воду  придется
отправлять на одном из его кораблей.
   - У него есть корабли?
   - Он завязан с греками. И отправлять воду придется не из Гавра, а  из
Марселя. Этот порт контролируют корсиканцы. Что ты на это скажешь?
   - Откуда ты так много знаешь про Поля?
   - Я давно говорила тебе, что мы родственники.
   - Сначала надо поговорить с Джей-Пи. Может, его отец не захочет иметь
дело с корсиканцами.
   - Жак возражать не станет, -  покачала  головой  Жизель.  -  В  конце
концов во время войны именно  корсиканцы  обеспечивали  порядок  на  его
заводах.

***

   Бадди так и не добрался до Калифорнии. Потому что хорошо устроился  в
Гарлеме.  Ему  отдали  на  откуп  лотерею  "Цифры"  на   большом   куске
Манхэттена,  ограниченном  Пятьдесят  девятой  и  Сто  десятой  улицами,
Центральным парком и Ист-Ривер. Мы с Бадди не теряли друг друга из виду.
Я знал, что на него работают двадцать человек, которые приносят ставки в
салон подержанных автомобилей на  Сент-Николас-авеню.  У  Бадди  и  Уллы
родился сын. При крещении его нарекли Джеромом. Бадди  прислал  мне  его
фотографии. Светлокожий, симпатичный мальчуган. Жили они не в Гарлеме, а
в   новом   квартале,   построенном   между   Восьмидесятой   улицей   и
Вест-Энд-авеню.
   Я позвонил Бадди домой. Телефонный номер у меня был, поскольку Жизель
и Улла частенько болтали друг  с  другом.  Шесть  часов  утра  в  Париже
соответствовали полночи в Нью-Йорке. Я  знал,  что  в  это  время  Бадди
обычно дома.
   - Я еду домой, Бадди, - возвестил я. - Компания  "Плескассье"  решила
выходить со своей водой на американский рынок.
   - Дурь какая-то, - ответил он. - Да кто в Америке будет покупать воду
из Франции, когда ее можно набрать из-под крана?
   Я улыбнулся.
   - Улла моет свою "киску" водой из-под крана?
   - Нет, - ответил он. - Она пользуется обычной водой, бутылки  которой
продают в супермаркетах.
   - Французская вода лучше. Готов спорить, Улла перейдет  на  нее,  как
только она появится в продаже.
   - Не знаю, не знаю. - В голосе Бадди слышалось сомнение.
   Я рассмеялся.
   - Я тебе это гарантирую. Жизель  заставляет  меня  мыть  "плескассье"
даже яйца.
   - Ладно, - донеслось из трубки. - Чего ты от меня хочешь?
   - Мне нужен большой склад неподалеку  от  бруклинских  доков.  Только
помни, что  дело  придется  иметь  с  бутылками.  Если  много  побьется,
никакого продвижения на рынок не будет.
   - Значит, тебе придется размещать их в "Буш терминал". Но бруклинские
доки контролирует семья Рандаццо. Тебе придется с ними договариваться. -
Бадди засмеялся. - А они крутые, захотят войти в долю.
   - С кем конкретно надо договариваться? - спросил я.
   - У меня есть там хороший приятель, Фил Чоффи. Мы  познакомились  еще
до войны. Он теперь большой человек - контролирует целый причал.
   - Как мне его найти?
   - Не надо тебе его искать. Мой босс близок к семье Рандаццо.  Альберт
Анастазия - их капо в Бруклине. Они выведут меня на  Чоффи.  Скажи  мне,
что ты хочешь, и я узнаю, сколько тебе это будет стоить.
   - Спасибо. Ничего не меняется, правда, Бадди? Бадди рассмеялся.
   - Ты прав. Только твой дядя поднимается все выше. У него и Китти двое
детей. У Гарри теперь киоски в трех сотнях магазинов.  Торгуют  дешевыми
гамбургерами. Кроме того, он занимается оптовой торговлей  "ройал-колой"
на Востоке, и у него разливочный завод в Нью-Джерси. А живут они с Китти
в большом доме в Уэстчестере.
   - Каков сукин сын! - вырвалось у меня.
   - Да хрен с ним! Для тебя это вчерашний день.  Как  я  понимаю,  твои
дела тоже идут неплохо. Жизель приедет с тобой?
   - Конечно.
   - Еще не поженились?
   - Выбираем момент.
   - Улла советует тебе не тянуть так долго, а не то ты ее потеряешь.
   - Я об этом подумаю, - пообещал  я.  -  А  пока  наведи  справки,  да
побыстрее. Мне надо выводить "Плескассье" на американский рынок.

Глава 3

   Первая партия воды "плескассье" отправилась в Америку не в  бутылках,
а в бочках по пятьдесят галлонов каждая. В  Марселе  бочки  загрузили  в
трюмы старого греческого судна, которое добиралось до Нью-Йорка чуть  ли
не двадцать дней. В итоге в бруклинский  "Буш  терминал"  поступило  сто
тысяч галлонов.
   А месяцем раньше мы с Жизель в Генуе поднялись на борт  "Леонардо  да
Винчи". И восемь дней спустя белоснежный лайнер доставил нас в Нью-Йорк.
Жизель путешествие понравилось, мне - не очень. Большую часть времени  я
провел на койке, страдая от морской болезни, так что едва не  расцеловал
землю, когда мы наконец спустились по трапу.
   Нас встретили Бадди и Улла. И мы сразу поехали к ним.  Потом  женщины
отправились  на  поиски   квартиры,   Улла   уже   подобрала   несколько
перспективных вариантов, а Бадди повез меня на встречу с Филом Чоффи.
   В приемную мы вошли в назначенное  время.  Секретарша  попросила  нас
подождать и скрылась в кабинете босса.  Минуту  спустя  вышла  оттуда  в
сопровождении высокого усатого мужчины.
   Бадди поднялся, чтобы представить меня.
   - Мистер Чоффи, это мой друг Джерри Купер. - Никогда я не видел Бадди
таким подчеркнуто официальным.
   Мистер Чоффи протянул руку.
   - Как поживаешь, Джерри?
   - Нормально, - ответил я, решив, что особых  неприятностей  ждать  от
него не придется.
   Мы прошли в кабинет. Я коротко рассказал о том, что мне нужно. Мистер
Чоффи ответил, что должен пригласить  мистера  Анастазию,  добавив,  что
одобрить подобного рода сделку может только он.
   Мы с Бадди молча переглянулись.
   Вскоре Чоффи привел в кабинет мужчину  ростом  в  пять  футов  четыре
дюйма с невероятно широкими плечами и  толстым  животом.  Сквозь  редкие
пряди волос блестела обширная лысина. Мужчина курил длинную сигару и  не
выпускал ее изо рта даже когда говорил.
   После того как мы вновь сели за стол, я начал первым.
   - Мистер Анастазия, я привожу из Франции воду "плескассье". Сто тысяч
галлонов в бочках по пятьдесят галлонов каждая.
   Он выпустил облако дыма.
   - Чертовски много воды! - Он помолчал. - Значит, тебе нужно  тридцать
тысяч квадратных футов складской площади. Боже! При условии,  что  бочки
будут ставить в четыре ряда. Они займут очень много места!
   Кто ж с этим спорит? Я кивнул.
   - И зачем мне все это нужно? Мне придется  брать  с  тебя  по  десять
тысяч долларов в месяц.
   - Мистер Анастазия, - вежливо обратился я к нему, - вы же  понимаете,
что я не смогу платить такие деньги. Мы только начинаем дело.
   - Ты из Нью-Йорка? - спросил меня Анастазия.
   - Да. Я служил в армии во Франции, а теперь вот вернулся.
   - Эти лягушатники думают, что у них хорошая вода?
   - Во Франции она продается очень даже неплохо.
   - Хорошо, Купер. Сойдемся на  трех  тысячах  долларов  за  каждый  из
первых шести месяцев. Потом встретимся вновь. - Он не говорил -  бурчал,
попыхивая сигарой. - Только потому, что ты  воевал  за  нашу  страну.  Я
истинный патриот Америки.
   - С учетом расходов на  отопление?  -  спросил  я.  -  Воду  морозить
нельзя. Фил Чоффи кивнул.
   - А как ты собираешься разливать воду по бутылкам? -  поинтересовался
Анастазия.
   - До войны мне принадлежала компания  по  розливу  сельтерской  воды.
Возможно, она еще функционирует. Анастазия откинулся на спинку кресла.
   -  Что  вы,  евреи,  знаете  о  розливе  газированной  воды?   Сейчас
сельтерскую разливают только две компании, и их оборот - несколько сотен
бутылок в неделю. А у нас на Лонг-Айленде целый  разливочный  завод.  Мы
можем разливать  все.  Мы  уже  разливаем  "Америкэн-колу"  и  фруктовую
газировку. Мы можем разливать воду в любые бутылки, и тебе это обойдется
дешевле, чем налаживание собственного производства.
   Я смотрел на него. Сигарный дым наполнил кабинет.
   -  Идея  хорошая,  но  во  сколько  это  мне   обойдется?   Деньги-то
контролируют мои французские боссы. Анастазия помахал сигарой.
   - У нас разумные цены. Мы не только разольем воду по бутылкам,  но  и
найдем  дилеров,  которые  обеспечат  доставку  воды   и   магазины,   и
договоримся с тимстерами  .
   - Отлично, - кивнул я. - Сколько? Анастазия уставился в  стол,  затем
начал писать в блокноте какие-то цифры, но внезапно отбросил карандаш.
   - На хрен! От этих цифр