серым,  поступая  из  окошечек  высоко  на
стенах. Я нервно оглянулся. Я стоял на небольшом возвышении перед Торой.
   Три старика, стоявшие со мной на возвышении, были все в черных ермолках.
   Моя же была из белого шелка.
   Лица под платформой выжидательно смотрели на меня. Я узнал их почти  все.
Это  были  мои  родственники.  В  глубине  синагоги  стоял  небольшой  стол,
уставленный пирогами и бутылками виски и вина, мерцавшими в полумраке.
   Мой наставник, почтеннейший Херцог, снял Тору и раскрыл ее. Он сделал мне
знак подойти к ограде и затем,  повернувшись  к  собравшимся,  заговорил  на
идише.
   - В эти тревожные дни, - заговорил он  тонким,  неровным  голосом,  очень
приятно встретить мальчика, который не стесняется быть евреем.
   Приятно также быть человеком, который учит такого мальчика. Большая честь
подготовить такого мальчика к Бар-Мицва  и  приветствовать  его  в  качестве
еврейского мужчины. Он торжественно повернулся ко мне. - У меня  есть  такой
мальчик. - Он снова повернулся к собравшимся и продолжил речь.
   Я старался не подавать виду. Старый лицемер! Он орал на меня  все  время,
пока давал уроки. Я ни на что не годен, никогда из меня ничего не выйдет,  я
никогда не смогу пройти Бар-Мицва, потому что я слишком туп.
   Я глянул мельком на лицо сестры, смотревшей на него. На лице у  нее  было
напряженное, увлеченное выражение. Она вдруг улыбнулась мне, в глазах у  нее
засветилась гордость, и я улыбнулся ей в ответ.
   Голос почтеннейшего Херцога стал затихать, и  он  повернулся  ко  мне.  Я
медленно подошел к центру платформы и положил руки на  Тору.  В  волнении  я
прочистил горло. Я видел, что мать с отцом выжидательно  улыбаются  мне.  На
мгновенье я все забыл, и меня охватила паника. Я забыл  сложный  ритуал,  на
запоминание которого ушло столько месяцев.
   Я услышал, как почтенный Херцог зашептал мне на ухо: "Бороху эсс..."
   Я с благодарностью подхватил подсказку: "Бороху эсс Адонай..."  Теперь  я
уже пришел в себя, и остальные слова вспоминались легко.  Мама  с  гордостью
улыбалась стоявшим вокруг нее людям.
   Я  почувствовал  торжественность  молитвы.  Пожалел,   что   недостаточно
внимательно вникал в смысл слов, которые я так лихо произносил на иврите.
   Я с трудом вспомнил, что прошу божьей помощи в том, чтобы стать достойным
мужчиной, чтобы вести праведную  еврейскую  жизнь.  Меня  охватило  глубокое
чувство ответственности. То ты был мальчик, и вот уже мужчина. Клянусь перед
лицом родственников и друзей, что я всегда буду исполнять долг  правоверного
еврея.
   Я никогда не задумывался об этом раньше. В глубине души я  знал,  что  не
хочу быть евреем. Я вспомнил первый раз, когда подумал  об  этом.  Это  было
тогда, когда Пол и его братишка Эдди столкнули меня в котлован на углу  улиц
Кларендон и Трои, день, когда я нашел Рекси. Котлован теперь засыпан,  и  на
этом месте настроили домов, но я никогда не забываю об этом, проходя мимо. Я
помню, как на следующий день спросил маму, нельзя  ли  нам  быть  кем-нибудь
другим, а не евреями. Теперь уже неважно, что она ответила тогда. Сейчас  же
я посвящал себя в евреи. Последние слова молитвы сорвались  с  моих  губ,  и
глядя вниз на собравшихся, я почувствовал прилив гордости. Мама  плакала,  а
отец сморкался в большой белый платок. Я улыбнулся им.
   Почтенный Херцог накинул мне на плечи  мантию,  белую  шелковую  накидку,
которую мне купила мама,  с  голубой  звездой  Давида,  вышитой  на  ней.  Я
произнес еще несколько слов, и все кончилось.
   Я сбежал по ступенькам. Мама обняла меня  и  поцеловала,  вновь  и  вновь
повторяя мое имя. Мне стало неловко, хотелось, чтобы она отпустила  меня.  Я
же ведь теперь, кажется, мужчина, а она вела себя так, как будто  бы  я  все
еще мальчик.
   Папа похлопал меня  по  плечу.  -  Молодец,  Дэнни,  -  улыбался  он.  Он
обернулся к почтенному Херцогу, который спустился  по  ступенькам  вслед  за
мной. - Он ведь показал себя молодцом, почтеннейший, не так  ли?  -  спросил
он.
   Почтенный Херцог отрывисто кивнул, ничего не отвечая, и протолкался  мимо
отца, направляясь к столу с закусками. Остальные мужчины с платформы  быстро
последовали за ним.
   Отец взял меня за руку и повел к столу. Видно было, что он доволен.
   Он чопорно налил немного виски в картонный стаканчик и подал его мне.
   Гарри! - раздался протестующий голос мамы. Он счастливо улыбнулся ей.
   - Ну что ты, Мэри,  -  миролюбиво  произнес  он,  -  мальчик  теперь  уже
мужчина!
   Я кивнул. Папа прав. Я взял стакан.
   - Лхайм! - сказал отец.
   - Лхайм, - ответил я.
   Отец запрокинул голову и вылил виски в рот. Я сделал то же самое.
   Оно обожгло меня огнем до самого желудка. Я задохнулся и закашлялся.
   - Видишь, что ты наделал, Гарри, - укоризненно сказала мама. Я  посмотрел
на отца сквозь слезы на глазах. А он смеялся. На меня снова  напал  припадок
кашля, и мама притянула мне голову себе на грудь.

Глава 3

   Дом переполнен народом. Мне пришлось посадить  Рекси  в  свою  спальню  и
запереть дверь. Она  всегда  беспокойно  вела  себя  при  большой  толпе.  Я
протолкался через гостиную и направился к лестнице в подвал.  Мать  устроила
там игровую комнату для детей.
   Меня  подозвал  к  себе  мой  дядя  Дэйвид.  Он  стоял  в  углу  комнаты,
разговаривая с отцом. Я подошел к нему, и он протянул мне руку.
   - Мацелтов, Дэнни!
   - Спасибо, дядя Дейвид, - автоматически улыбнулся я. Взяв меня  за  руку,
он повернулся к отцу.
   - Кажется только вчера я был у него на Бриссе, Гарри, - оказал он.
   Отец согласно кивнул головой.
   В нетерпении я вспыхнул. Я знал, что он сейчас скажет, я уже  слышал  это
двадцать раз сегодня. И он не разочаровал меня.
   - Как летит время, а? - Дядя Дейвид тоже кивал головой. - А теперь ты уже
парень. - Он сунул руку в карман и достал оттуда монету. - Вот тебе, Дэнни.
   Я повертел монету в руках - это была десятидолларовая золотая монета.
   - Спасибо, дядя Дейвид, - поблагодарил я. Он ухмыльнулся мне.  -  Большой
парень, - сказал он, повернувшись к отцу. - Скоро он сможет тебе помогать  в
лавке, как это делает мой Джоел.
   Отец отрицательно покачал головой. -  Нет,  Дэнни  не  будет  работать  в
лавке, - твердо заявил он. - Мой Дэнни пойдет учиться. Он будет юристом или,
может быть врачом, и если дела пойдут  хорошо,  я  открою  ему  когда-нибудь
отличную контору.
   Я с удивлением посмотрел на отца.  Я  в  первый  раз  такое  слышу.  Я  в
общем-то никогда и не задумывался о том, кем собираюсь стать. Да и мне  было
все равно.
   У дяди Дэйвида на лице появилось понимающее  выражение.  -  Да,  конечно,
Гарри, конечно, - примирительно сказал он. -  Но  ты  знаешь,  какие  теперь
времена. Ничего хорошего. Тебе и так-то приходится вертеться будь здоров.
   Так вот, если бы Дэнни пошел работать ко мне в лавку на лето, как  Джоел,
разве это ему повредило бы? Отнюдь. Да и тебе будет экономия в пять долларов
в неделю. Пять долларов - это все-таки пять долларов. - Он поглядел на меня.
- А Дэнни отличный парень. Я уверен, что он захочет помогать  мне,  как  это
делает Джоел. Не так ли, Дэнни?
   Я кивнул. Никто не может сказать, что мой  двоюродный  брат  Джоел  лучше
меня. - Конечно, дядя Дейвид, - быстро согласился я.
   Отец посмотрел на меня. В глазах у него промелькнула тревожная тень.
   - Еще есть время обсудить все это, Дэнни, - медленно произнес  он.  -  До
каникул еще  целый  месяц.  Тем  временем  сбегай-ка  вниз.  Дети  тебя  уж,
наверное, обыскались.
   Я направился к лестнице, сунув монету в карман. Уходя, я слышал, как дядя
Дейвид повторил, что мысль-то неплохая, да и не повредит мне это.
   На лестничной площадке я остановился и заглянул в игровую комнату.
   Мама развесила гирлянды на стенах и потолке, и  комната  выглядела  очень
веселой  и  праздничной,  но  дети   что-то   притихли.   Наверху   взрослые
разговаривали  очень  громко,  каждый  пытался  перекричать  остальных,  все
говорили одновременно, как будто у них больше никогда не  будет  возможности
поговорить друг с другом; их голоса  глухо  доносились  сюда.  Все  мальчики
собрались на одной стороне комнаты, девочки - на другой. Голоса у  них  были
приглушены и осторожны. Все это совсем не походило на то, что было наверху.
   Когда я направился к мальчишкам, мой двоюродный брат Джоел сделал мне шаг
навстречу. Он был года на полтора постарше  меня,  и  лицо  у  него  было  в
прыщах. Я уже слыхал, как об этом рассказывали, и надеялся, что у меня их не
будет.
   - Здравствуй, Джоел, - смущенно заговорил я. - Веселитесь? -  Он  вежливо
кивнул, не сводя  глаз  с  одной  девочки  напротив.  -  Конечно,  -  быстро
согласился он, слишком быстро. Я проследил за его взглядом.  Он  смотрел  на
Марджори-Энн. Она увидела, что я смотрю на  нее  и  что-то  прошептала  моей
сестре, которая тут же захихикала. Я подошел к ней, Джоел со мной.
   - Что смешного? - сердито спросил я. Я подумал было, что они смеются надо
мной.
   Мими покачала головой и снова захихикала. Мардж загадочно улыбнулась.
   - Мы ждали, что ты придешь и оживишь нам компанию, - сказала она.
   Я принужденно улыбнулся и осмотрелся. Все дети торжественно  смотрели  на
меня. Она была права, праздник  затухал.  Взрослые  веселились,  а  дети  не
знали, чем заняться.
   - Эй, что это мы приуныли? - завопил я, подымая руки. - Давайте  поиграем
во что-нибудь.
   - Во что? - с вызовом спросила Мими.
   Я растерянно посмотрел на нее. Я и  не  подумал  об  этом.  Беспомощно  я
оглядел комнату.
   - Как насчет почты? - предложила Мардж. Я сделал кислую морду.
   Именно в эту игру мне не хотелось играть. Детские штучки.
   - Ну а во что ты хочешь играть? -  отрезала  она,  увидев  мое  выражение
лица. - В пятнашки?
   Я раскрыл было рот, но Джоел прервал меня.
   - Отлично, - поспешно произнес он. -Я согласен.
   Я с отвращением повернулся к нему. Теперь  мне  понятно,  откуда  у  него
прыщи, это все девочки.
   Я готов был поспорить с  ним,  но  все  остальные  дети  с  удовольствием
подхватили предложение.
   Когда мы расселись  полукругом  по  полу,  я  угрюмо  уставился  на  свои
скрещенные ноги, сожалея, что не сумел придумать другой игры.  Джоел  позвал
Мардж в небольшую котельную, которая служила нам почтой и я был уверен,  что
она пошлет за мной, когда подойдет ее очередь.
   Я оказался прав. Дверь в котельную открылась, и Джоел остановился  против
меня. Он показал большим  пальцем  на  закрывшуюся  за  ним  дверь.  У  меня
вспыхнуло лицо, когда я поднялся на ноги.
   - Вот это девочка!  -  прошептал  он,  когда  я  проходил  мимо  него.  Я
посмотрел на Мими. Она раздраженно глядела на меня. Я чувствовал, что у меня
горят щеки. Я слегка помедлил перед дверью в котельную, затем  открыл  ее  и
шагнул внутрь. Прислонился к закрытой двери, пытаясь разглядеть  что-либо  в
полумраке. Свет проникал сюда лишь через крохотное оконце в углу.
   - Я здесь, Дэнни, - раздался голос Мардж с другой стороны котла.
   Я все еще держался за ручку двери. В висках у  меня  застучала  кровь.  -
Что, что тебе надо? - хрипло промямлил я. Я вдруг испугался. - Зачем ты меня
позвала?
   Она прошептала:
   - А как ты думаешь, зачем я тебя позвала?  -  В  ее  голосе  было  что-то
дразнящее. - Хотела посмотреть, действительно ли ты мужчина.
   Мне не было видно ее. Она стояла за котлом. - Оставьте меня  в  покое,  -
сердито сказал я, не отходя от двери.
   Голос у нее теперь стал бесстрастным. - Если ты хочешь покончить о  этим,
лучше подойди сюда. - Я услышал, как она беззвучно смеется.
   - Я тебя не обижу, мальчик Дэнни.
   Я обошел котел. Она стояла, прислонившись к нему, и улыбалась. Зубы у нее
сверкали в полумраке, а руки она держала за спиной. Я молчал.
   Глаза у нее смеялись. - Ты подглядывал за мной через окно сегодня  утром,
- вдруг бросила она мне. Я замер. - Нет!
   - Да, да, - резко сказала она. - Я видела тебя. Да и Мими мне говорила то
же самое.
   Я уставился на нее. Задам я Мими за это.
   - Раз уж ты так была уверена, - зло сказал я, - то почему же не  опустила
занавески?
   Она шагнула ко мне. - А может я не хотела, - задиристо произнесла она.
   Я посмотрел ей в лицо. Это мне было непонятно.
   - Но ведь...
   Пальцы ее оказались у меня на губах и заставили меня  замолчать.  Лицо  у
нее приняло напряженное, строгое выражение - А может быть хотела,  чтобы  ты
смотрел. Она помолчала мгновенье, глядя мне в лицо.
   - Тебе не понравилось то, что ты видел?
   Я не знал что ответить.
   Она тихонько засмеялась. - Понравилось, - прошептала она. - Я  знаю,  что
понравилось. Твой двоюродный брат Джоел считает, что я великолепна,  а  ведь
он не видел и половины того, что видел ты.
   Она стала почти вплотную ко мне. Обняла меня за шею  и  потянула  меня  к
себе. Я двигался как деревянный. Почувствовал ее дыхание у своего рта, затем
губы. Я закрыл глаза. Это был такой поцелуй, какого никогда раньше не  было.
Он не был похож ни на мамин, ни на сестрин, ни какой-либо другой, с кем бы я
не целовался.
   Она убрала свое лицо от моего. Я все еще чувствовал ее дыхание у себя  на
рту. - Дай мне руку, - быстро потребовала она.
   Совсем одурев, я протянул руку. Голова  у  меня  закружилась,  и  комната
закачалась  как  в  тумане.  Вдруг  что-то  ударило  меня  по  пальцам   как
электрический ток. Она положила мою руку к себе на платье, и я  почувствовал
ее грудь с твердыми соском. Перепугавшись, я отдернул руку.
   Она тихо рассмеялась, глаза у нее блестели.
   - Ты мне нравишься,  Дэнни,  -  прошептала  она.  Она  пошла  к  двери  и
повернулась, чтобы посмотреть  на  меня.  На  лице  у  нее  снова  появилась
насмешка.
   - Кого тебе послать сюда теперь, Дэнни? - спросила она. - Твою сестру?

Глава 4

   Я прошел по гостиной, по пятам за мной бежала Рекси.  -  Дэнни,  зайди-ка
сюда на минутку, - донесся голос отца с кушетки, где он сидел рядом с мамой.
   Мама выглядела усталой. Она только что закончила уборку после  того,  как
все ушли. В доме теперь было удивительно тихо.
   - Да, папа, - я остановился перед ними.
   - Ты хорошо отпраздновал Бар-Мицва, Дэнни?  -  полувопросительно  спросил
отец.
   - Очень хорошо, папа, - ответил я. - Спасибо.
   Он слегка махнул рукой. - Не благодари меня, -  сказал  он.  -  Благодари
мать. Это она все делала.
   Я улыбнулся ей.
   Она устало улыбнулась мне, похлопывая рукой по подушке, лежавшей рядом. Я
сел. Она подняла руку и взъерошила мне волосы. - Русачок  мой,  -  задумчиво
проговорила она. - Ты теперь совсем, совсем взрослый. Скоро жениться пора.
   Папа рассмеялся. - Ну не так уж скоро, Мэри. Он еще достаточно молод.
   Мама посмотрела на него. -Достаточно скоро, ответила она. -  Смотри,  как
быстро прошли эти тринадцать лет.
   Отец хмыкнул. Он достал из кармана сигару  и  закурил,  на  лице  у  него
установилось задумчивое выражение. - Дейвид  предложил  Дэнни  поработать  у
него в лавке летом.
   Мать дернулась вперед со своего места. -Но, Гарри,  ведь  он  еще  совсем
ребенок!
   Отец захохотал. - То он уже женится, а  то  летом  будет  слишком  молод,
чтобы поработать. Он повернулся ко мне. -  Что  ты  думаешь  на  этот  счет,
Дэнни?
   Я глянул на него. - Я сделаю все, как ты хочешь, папа, - ответил я.
   Он кивнул головой. - Вот так я и думал. Но я ведь спрашиваю тебя, чем  бы
ты хотел заняться. Кем ты хочешь стать?
   Я замешкался. -Я, право, не знаю, признался я. Я даже и не думал об этом.
   - Пора уже начинать  задумываться.  Дэнни,  -  серьезно  сказал  он.  -Ты
смышленый мальчик. Ты уже  год  учишься  в  средней  школе,  а  тебе  только
тринадцать лет. Но любой ум не приведет ни к чему хорошему, если  только  ты
не поставишь себе цели. Ты будешь как корабль без руля.
   - Я пойду летом работать в магазин, папа, - поспешно ответил я. - В конце
концов, если это тебе поможет, я этого и хочу. Я знаю, что дела  нынче  идут
неважно.
   - Действительно неважно, но и не так  уж  плохи,  чтобы  заставлять  тебя
делать то, чего тебе не хочется, - промолвил он, глядя на сигару.  У  нас  с
матерью на тебя  большие  надежды.  Что  ты  будешь  доктором  или  юристом,
поступишь в колледж. Может быть, если  пойдешь  в  магазин,  то  учиться  не
придется. Так получилось у меня. Я так и не закончил  школу.  Не  хотел  бы,
чтобы так же произошло и с тобой.
   Я посмотрел на него, затем на мать. Они опасались,  как  бы  со  мной  не
случилось того, что стало с ним. И все же дела шли плохо, и отцу нужна  была
моя помощь. Я улыбнулся им. -Если я поработаю  в  магазине  летом,  это  еще
ничего не значит, папа, - сказал я. - Осенью я снова пойду в школу.
   Он обернулся к матери. Они долго  смотрели  друг  на  друга.  Затем  мать
слегка кивнула головой, и он снова повернулся ко мне. - Ну хорошо, Дэнни,  -
с трудом произнес он. - Пусть будет так  некоторое  время.  А  дальше  видно
будет.

***

   Ребята кричали, в то время как волейбольный мяч летал взад и  вперед  над
сеткой. В школьном спортзале одновременно шли четыре  игры.  Краем  глаза  я
заметил, что г-н Готткин направляется к нам. Я снова стал следить за  мячом.
Но мне очень хотелось смотреть на Готткина, ведь он был тренером  футбольной
команды.
   Мяч летел ко мне высоко над головой, но я прыгнул и ударил по нему.
   Он зацепился за сетку, перекатился на другую сторону и  упал  на  пол.  Я
горделиво огляделся, мне было очень приятно. Это было восьмое очко,  забитое
мной из четырнадцати. Г-н Готткин не мог не заметить этого.
   Но он даже не смотрел в мою сторону. Он разговаривал с каким-то мальчиком
на соседней площадке.  Мяч  снова  вошел  в  игру.  Я  пропустил  пару,  как
казалось, простых мячей, но их каждый раз подхватывали.  Когда  вдруг  стала
выигрывать команда противника, я мельком глянул на учителя.
   Сзади я вдруг услышал, как крикнул Пол:
   - Дэнни, твой мяч!
   Я резко повернулся.  Мяч  легко  летел  через  сетку  в  мою  сторону.  Я
приготовился и прыгнул. Темная фигура с другой  стороны  сетки  промелькнула
прежде меня и послала мяч вниз. Рука у меня автоматически  дернулась,  чтобы
прикрыть лицо, но я не успел. Я рухнул на пол. Сердитый, я  встал  на  ноги,
одна сторона лица у меня была красная и горела, там, куда попал мяч.
   Темнокожий паренек с другой стороны сетки ухмылялся.
   - Ты сделал фол! - бросил я ему.
   Улыбка слетела у него с лица. - В чем дело, Дэнни? - усмехнулся он. -  Ты
разве единственный герой во всей этой игре?
   Я бросился под сетку за ним, но чья-то рука крепко ухватила меня за плечо
и остановила меня.
   - Продолжай игру, Фишер,  -  спокойно  сказал  г-н  Готткин.  -  Никакого
бузотерства.
   Я нырнул назад под сетку на свою сторону и рассердился  еще  больше,  чем
раньше. Теперь Готткин запомнит только то, что я злюсь.
   - Я тебе покажу, - прошептал я парню.
   Он только лишь презрительно скривил губы и сделал неприличный жест.
   В следующей же игре мне подвернулся случай. Мяч летел  на  меня,  а  этот
парень прыгнул к нему. Я бросился и свирепо ударил по мячу обеими руками.
   Мяч попал ему прямо в рот, и он покатился по полу. Я громко прогудел ему.
   Он вскочил с полу и, бросившись под  сетку,  схватил  меня  за  ноги.  Мы
покатились по полу, метеля друг друга. Его жаркий злой голос зазвучал у меня
над ухом: "Сукин ты сын!"
   Готткин растащил нас. - Я же говорил не бузотерить.
   Я угрюмо смотрел в пол и молчал.
   - Кто начал? - спросил Готткин жестким голосом. Я посмотрел на  парня,  а
он уставился на меня, но ни один из нас не ответил. Учитель  физкультуры  не
стал дожидаться ответа.
   -  Продолжайте  игру,  -  с  отвращением  произнес  он.  -   И   никакого
бузотерства. - Он отвернулся от нас. Как только  он  повернулся  спиной,  мы
автоматически вцепилась друг в друга.
   Я ухватил темнокожего за пояс и мы снова покатились по полу. Г-н  Готткин
снова разнял нас. Он держал нас за руки по обе стороны от себя. У  него  был
утомленный, вы