и Номера Один, больше всего в жизни  интересовали
женщины и автомобили. Он проектировал автомобили, строил их,  участвовал
в гонках. Как и Номер Один, Анджело всегда добивался желаемого. Поначалу
он хотел стать гонщиком. В 1963 году Перино уже занимал вторую строчку в
классификации  пилотов,  участвующих  в  гонках  серии   "Гран-при",   и
наверняка стал бы первым,  если  бы  в  Себринге  не  врезался  в  стену
ограждения. Он мог бы погибнуть, но отделался  переломами  и  обожженным
лицом.
   Номер Один  разработал  коробку  передач  для  педального  автомобиля
Анджело  от  скуки.  Ему  хотелось  что-то  делать,  строить,   творить.
Знаменитый "сандансер", модель, которая  принесла  известность  "Вифлеем
моторе", относился к классу семейных  автомобилей.  В  1969  году  Лорен
Хардеман  решил  построить  спортивную   машину.   Он   пообещал   своей
правнучке-подростку Элизабет Хардеман, что назовет машину в ее  честь  -
"бетси". Правнучка не очень-то ему поверила.
   Чтобы спроектировать и построить  "бетси",  Номер  Один  обратился  к
Анджело Перино, человеку, которому  он  мог  доверять.  Анджело  был  не
только автогонщиком, но и автомобильным инженером. Номер  Один  приказал
Перино  сделать  пластическую  операцию,  заявив,  что  не  потерпит   в
руководстве  компании  человека  с  физиономией   киномонстра.   Анджело
согласился, операцию сделали в Швейцарии. Затем по указанию Номера  Один
Анджело приехал в Детройт, где  получил  все  необходимые  полномочия  и
средства для создания "бетси".
   Но возникли проблемы. Номер Два давно умер, а Номер Три полагал,  что
будущее "Вифлеем моторе" - не автомобили, а бытовая техника,  и  пытался
настоять на своем. Он вступил в борьбу  с  Номером  Один,  используя  не
только законные методы. Номер Три не  желал  допустить,  чтобы  какой-то
итальяшка,  внук  мафиози-бутлегера,  заправлял  в   семейной   компании
Хардеманов. Он зашел так далеко, что приказал бандитам избить Анджело.
   Но и Анджело Перино не привык уступать. Кулаки бандитов  не  испугали
его, а разозлили. На собрании акционеров он нанес поражение Номеру Три и
сохранил контроль над компанией в руках Номера Один.
   Однако Номер Один воспринял победу Анджело без восторга. Он не  желал
унижения своего внука. Семья есть семья, родственные  узы  -  не  просто
слова. Старик уволил Анджело и запретил ему  появляться  на  территории,
принадлежащей компании.
   Но фатальная связь  Анджело  Перино  и  семьи  Хардеман  на  этом  не
оборвалась.

Глава 1
1972 год

1

   Отец Анджело, доктор Джон Перино, поднял бокал  темно-красного  вина,
итальянского красного, как  называли  его  Хардеманы.  Он  оглядел  всех
присутствующих, на секунду задержал взгляд на кастрюле  со  спагетти  на
сервировочном столике. Остальные поняли намек  и  тоже  подняли  бокалы:
мать Анджело - Дженни Перино, Анджело и Синди Моррис.
   - За светлое будущее для тебя и Синди, Анджело. Я благодарю  Господа,
что старик уволил тебя. Ты  и  так  потерял  слишком  много  времени  на
Хардеманов. Эту семью только могила  исправит.  И  внук,  Лорен  Третий,
ничем не лучше деда, которого зовут Номером Один.
   - Хуже, - поддакнул Анджело, отпив вина. Из-за металлических скоб  на
левой челюсти ему приходилось цедить вино правым уголком рта. Да и  отек
губ еще не спал.
   - У меня тоже есть тост, - подала голос Синди. - За вас, мама и папа.
Я называю вас так потому, что сегодня мы с Анджело решили пожениться.
   Дженни Перино выпила вино со слезами на глазах. Слезы текли по щекам,
когда она раскладывала по  тарелкам  спагетти.  Все  понимали,  что  она
хотела бы видеть в невестках католичку. Но Дженни уже полюбила  Синди  и
радовалась, что ее сын женится на такой хорошей девушке.
   По семейной традиции Дженни Перино положила каждому  больше,  чем  он
мог съесть, обильно полила спагетти  густым  мясным  соусом  и  добавила
овощного салата из большой деревянной миски. Потом стол обошло  блюдо  с
нарезанным хлебом.
   - Мы устроим торжественную свадьбу, - улыбнулась сквозь слезы Дженни.
   - И в самое ближайшее время,  -  добавил  Анджело,  -  мы  уезжаем  в
Европу. Я собираюсь к доктору Гансу. Хочу,  чтобы  он  починил  то,  что
сломано, а потом вернул мне  прежнее  лицо.  Какое  былодо  пластической
операции.
   Три года тому назад  Номер  Один  настоял,  чтобы  Анджело  поехал  в
швейцарскую клинику, где знаменитый хирург должен был убрать с его  лица
шрамы от ожогов,  появившиеся  в  результате  аварии.  Хирург  же  пошел
дальше, и Перино получил новое, более молодое лицо. Анджело потом шутил,
что редко кому достается второе лицо. С этим лицом Анджело в свои  сорок
с небольшим выглядел  как  двадцатипятилетний.  Теперь  же,  изувеченный
кулаками наемных бандитов, он вновь превратился в голливудского монстра.
Анджело собирался прямо сказать доктору Гансу, что  хочет  выглядеть  на
свой возраст, зрелым мужчиной.
   - Столько перемен за один год, - подал голос доктор Перино.  -  Но  я
уверен, что это к лучшему.
   - Не все перемены вам понравятся. - Анджело переводил взгляд  с  отца
на мать. - Мы не собираемся жить в Детройте. Синди и  я  долго  об  этом
говорили и решили перебраться в другое место.
   - Но мы ведь сможем часто навещать вас? - спросила Дженни Перино.
   - И мы будем часто бывать у  вас,  -  вставила  Синди.  -  Достаточно
часто, чтобы надоесть.
   - А детей вы собираетесь заводить? - Улыбка Дженни стала шире.
   - Шестерых или семерых, - ответила Синди.
   - Вам не нравится Детройт? - спросил доктор Перино.
   - Он грязный и опасный.
   - Это ненадолго, - заверил ее доктор. - Как только черные поймут, что
они взяли верх и это их город, они захотят привести его в порядок.  Пока
город им не принадлежал, плевать они хотели на то, что в  нем  творится.
Теперь же...
   - Есть и две другие причины, - прервала его Синди. - Во-первых...  Вы
меня извините, ведь это ваш родной город.  Но,  откровенно  говоря,  все
провинциальные города одинаковы. Побывав в  одном,  можно  считать,  что
увидел их все. Я хочу жить в Нью-Йорке.
   - А вторая причина? - спросила Дженни. - Ты сказала, что их две.
   Синди сухо улыбнулась.
   - Если мы останемся здесь, нам придется  общаться  с  этими  ужасными
парвеню, вроде Хардеманов и Фордов.  Я  этого  не  вынесу.  Не  дай  Бог
оказаться в одном загородном клубе с этим неуклюжим, вечно пьяным  Генри
Фордом Вторым. Если он прикоснется ко мне, меня просто вырвет.
   Анджело усмехнулся.
   - Придется нам отсюда уезжать. Или я смогу ее отговорить?
   - Ты не захочешь, - покачала головой его мать. - Да это и  не  нужно.
Ты помнишь своего дедушку, Анджело?
   - Да, конечно.
   - Жаль, что ты не смог поехать на Сицилию и повидаться с ним.  Теперь
тебе с ним не свидеться, только на небесах.  Но,  может,  стоит  все  же
съездить на Сицилию и...
   - Нет, мама, - вмешался доктор Перино. - Возможно, когда-нибудь Синди
познакомится с дядей Джеком. Но ехать на Сицилию?  Нет.  Наша  семья  не
поддерживает отношения с тамошними родственниками.
   - Моего дедушку депортировали на Сицилию, -  пояснил  Анджело.  -  Он
возглавлял одну из семей мафии.
   - А мой прапрадед верховодил шайкой грабителей, - улыбнулась Синди. -
Откуда еще в нашей семье такие  деньги?  Честным  трудом  их  заработать
трудно.
   - У тебя философия циника, - пожал плечами Анджело.
   - Не будем о философии. - Дженни Перино  глубоко  вздохнула.  -  Тебе
пора подумать о главном, Анджело. Ты  получил  хорошее  образование,  но
стал автогонщиком и едва не погиб. Ты пытался строить автомобили  -  для
других людей. Ты приложил  все  силы,  чтобы  помочь  старику  сохранить
контроль над компанией, не твоей, а его компанией, и в  результате  тебя
едва не убили. Сколько же можно? Держись от всего этого подальше! Женись
на этой чудесной девушке. Создавай семью, Анджело... вместе с Синди. Это
самое важное.

2

   - Святой Боже! - воскликнула Бетси ван Людвиг, когда  Анджело  Перино
появился в ее амстердамской квартире. - Ну и разукрасили тебя, Анджело.
   - Эмоции перехлестнули через край, мисс Элизабет. - Он  откинулся  на
спинку кожаного дивана и обнял Синди, сидевшую рядом.
   - Если ты еще раз назовешь меня Элизабет, я в тебя чем-нибудь запущу.
Ты построил для меня автомобиль "бетси".  Почему  бы  не  называть  меня
Бетси?
   - Не знаю. Может, и не получается именно из-за того,  что  "бетси"  -
автомобиль.
   - Это мое  имя,  Анджело.  Пожалуйста...  -  Она  пожала  плечами.  -
Ладно... Опять Швейцария?
   - Доктор Ганс говорит, что пластическую операцию  можно  делать  лишь
после того, как все заживет, - вставила Синди.  -  Мы  провели  месяц  в
Лондоне. Задержимся в Амстердаме на две недели. Потом поедем на Ривьеру.
А уж оттуда... на операцию.
   - Я надеюсь, она пройдет удачно, - улыбнулся Макс ван Людвиг.
   Бетси не хотела выходить за Макса, а Макс не хотел жениться  на  ней.
Но Хардеманы, особенно Номер Один, настояли на том, что у ребенка должен
быть отец. Все, кроме Бетси, - но с ее мнением никогда не  считались,  -
решили, что жена Макса должна побыстрее с  ним  развестись.  Затем  Макс
женится на Бетси, и таким образом ребенок родится в  законном  браке.  А
уже после этого Бетси разведется с  Максом,  и  он  сможет  вернуться  к
первой жене. Деньги способствовали согласию всех сторон.
   Зная всю предысторию,  Анджело  удивился,  обнаружив,  что  Макс  ван
Людвиг - добропорядочный джентльмен. В конце концов Бетси родила ребенка
от него,  и  Макс  не  хотел  ущемлять  чьих-либо  интересов.  Его  жена
оставалась в семейном особняке, а Макс и Бетси поселились  в  просторной
квартире на четвертом этаже дома, построенного  в  семнадцатом  веке  на
берегу одного из каналов.
   Глядя на Макса, сидящего рядом  с  двадцатилетней  красавицей,  Синди
поневоле задалась вопросом, а будут  ли  реализованы  завершающие  этапы
соглашения.
   Она знала, что Бетси  привыкла  к  роскошной  жизни,  и  видела,  что
амстердамская квартира отвечает самым высоким стандартам. Стены украшали
полотна голландских художников, не Рембрандта или Вермеера, но городские
сцены и сельские  пейзажи,  написанные  триста  лет  тому  назад.  Школа
Рембрандта и школа Вермеера не шедевры, но и не дешевки. Комнаты утопали
в свежих цветах, расставленных по вазам и вазочкам.
   Естественно, они посетили детскую, чтобы взглянуть  на  двухмесячного
Лорена  ван  Людвига,  которого  Бетси  уже  называла  Лорен  Четвертый.
Заботилась  о  нем  нянька-англичанка.  Повосхищавшись  младенцем,   они
вернулись в гостиную, чтобы выпить и попробовать голландские сыры.
   - Надеюсь, вам понравится ресторан, где мы заказали столик, - заметил
Макс. - Голландская  кухня  очень  хорошая,  но  вы  обязательно  должны
побывать в рейсттафеле.

3

   Рейсттафелем назывался балийский ресторан, в меню которого  числилась
добрая сотня блюд. На стол ставилась огромная миска риса. После того как
рис  перекочевывал  на  тарелки,  к  столу  на  сервировочных   тележках
подвозили бесчисленные мисочки  с  мясом  в  пряных  соусах,  овощами  и
фруктами.
   Анджело никогда  не  бывал  в  таком  ресторане,  но  ему  там  сразу
понравилось. По рекомендации Макса они заказал и по бокалу  голландского
джина, бутылку бургундского и бутылку шабли.
   - А что ты собираешься делать теперь, разбежавшись с  Хардеманами?  -
спросила Бетси Анджело.
   - Вариантов несколько, ответил тот. - Во-первых, мои  акции  "Вифлеем
моторе" стоят шесть миллионов долларов. Я могу их продать.
   - Пожалуйста, не продавай. - Бетси пристально смотрела на него.  -  А
если все же решишься, продай их мне. Деньги я как-нибудь найду. Ты  ведь
заплатил за них один миллион.
   - Тебе и это известно, - усмехнулся Анджело.
   - Моего отца едва не хватил удар, когда он узнал об  этом.  Из  семьи
акции никогда не уходили.
   - Твоему прадеду  требовались  деньги  для  "бетси",  А  твой  папаша
пытался отсечь его от ресурсов компании.  Произошло  это  до  того,  как
Номер Один вернул себе полный контроль над "Вифлеем моторе".
   - А какие еще варианты, Анджело? - спросил Макс,  стремясь  направить
разговор в более спокойное русло.
   - Я могу присоединиться к конкурентам. Благо предложений хватает.
   - Нет, такого я даже представить себе не могу, - воскликнула Бетси. -
Несмотря ни на что.
   - В подобном случае нам пришлось  бы  жить  в  Детройте,  -  ответила
Синди. - А это исключено.
   - Пока мы можем не спешить с решением, - добавил Анджело. -  В  Штаты
мы вернемся лишь после операции и восстановительного периода.
   - Если вы  собираетесь  надолго  задержаться  в  Европе,  пожалуйста,
изредка заглядывайте к нам, - улыбнулся Макс.
   - Возможно, мы с Максом разбежимся раньше, -  заметила  Бетси.  -  Мы
должны выполнить условия соглашения.
   - Но ведь не в ближайшие два-три месяца, - повернулся к ней Макс.
   - Полагаю, что нет, - согласилась Бетси. -  Не  в  ближайшие  два-три
месяца, но до того, как ты снова накачаешь меня.
   Анджело заулыбался.
   - Так вы?.. Простите меня. Не следовало мне спрашивать.
   - Лучше с Максом, чем с кем-то еще, - ответила Бетси. - Я  без  этого
не могу.
   Когда они вышли из ресторана, Синди пожелала взглянуть на  знаменитый
квартал красных фонарей. Находился он неподалеку, и Макс отвел их  туда.
Состоял квартал  из  двух  параллельных  улиц,  Аудезийдс  Ворбургвал  и
Аудезийдс Ахтербургвал. Женщины прогуливались  по  тротуарам,  стояли  у
подъездов, обычно в плащах, многие сидели в  ярко  освещенных  витринах,
раздетые и не очень.
   Все было чинно и пристойно.
   - Каждый четвертый или  пятый  мужчина  из  тех,  что  вы  видите,  -
полицейский в  штатском,  -  пояснил  Макс.  -  Правила  очень  жесткие.
Женщинам не разрешено привлекать к себе внимание мужчин  ни  словом,  ни
жестом.  Заговаривать  должен  мужчина.  Поэтому,  если  вы  спросите  у
какой-нибудь из них, который час, она, скорее всего, ответит: "Пятьдесят
гульденов".
   Особого внимания на них  не  обращали,  как  и  на  прочих  туристов,
которых в квартале хватало.
   Заморосил дождь. Женщины  раскрыли  зонтики  и  достали  из  карманов
прозрачные непромокаемые накидки. Ни одна не покинула своего поста.
   Макс шагал рядом с Синди, Бетси - рядом с  Анджело.  Бетси  замедлила
шаг, чтобы чуть отстать от первой пары.
   - Я думала, ты меня подождешь, - прошептала она.
   - Подожду?
   - Маленький Лорен мог бы быть твоим сыном.
   - Бетси... - Анджело замялся, но продолжил:
   - Все Хардеманы выпрыгнули бы из своих штанов.
   - По-моему, тебе на это наплевать так же, как и мне.
   - Ты  должна  проявлять  побольше  уважения  к  прадеду.  Номер  Один
способен...
   Вновь он замялся, так что фразу закончила она:
   - На убийство. Но из штанов выпрыгнул бы мой отец. Я слышала, как  он
называл тебя внуком бутлегера, который поставлял Номеру Один спиртное во
времена "сухого закона". Он, похоже, забыл, что  Хардеманы  -  нувориши.
Номер Один  чинил  велосипеды.  Первый  автомобиль  он  построил  своими
руками, как и Генри Форд. У них обоих были золотые руки, ничего  больше.
Так почему мой отец думает, будто он лучше внука человека, поставлявшего
спиртное его деду? Между прочим, это правда?
   - Да. Мой дед поставлял ему  виски.  И  очень  хорошее.  Номеру  Один
всегда было чем промочит горло.
   - Поэтому он и ненавидит случившееся с ним, -  кивнула  Бетси.  -  Не
инвалидное кресло, а запрет врачей на канадское виски.
   - Я могу ему посочувствовать.
   На мгновение Бетси взяла Анджело за руку.
   - Вы поженились? Я хочу сказать, официально. Она беременна?
   - Нет. Еще нет. Мы так думаем.
   Бетси сжала его руку, потом отпустила.
   - Анджело Перино, я собираюсь родить от тебя ребенка. Я  так  решила.
Ты только подожди, и все будет по-моему.
   - Что Бетси хочет, то Бетси и получает, - усмехнулся Анджело.
   - А хочет Бетси тебя.
   - Тогда, перефразируя Эф-Де-Эр (Франклин Делано Рузвельт  (1882-1945)
- 32-й президент Соединенных Штатов), тебе придется утрясти этот  вопрос
с Синди, - рассмеялся Анджело.

4

   Он получил третье лицо. С первым Анджело  вырос,  но  оно  сгорело  в
аварии. Второе, которое дал ему доктор Ганс и которое потом  изуродовали
бандиты  в  темном  детройтском  переулке,  ему  никогда  не  нравилось.
Фальшивое, слишком юное для мужчины его возраста. Теперь пришла  очередь
третьего лица, второго за последние три года, созданного не природой,  а
руками опытного хирурга.
   Синди настояла на своем присутствии в палате, когда с  Анджело  сняли
повязки, хотя доктор Ганс и медицинские  сестры  предупреждали  ее,  что
увидит она совсем не то, что будет потом. Синди ахнула.
   - Такое ощущение, что он  обгорел  на  солнце-  Совершенно  верно,  -
кивнул хирург. - Лицо красное, как мы  вас  и  предупреждали.  Но  через
неделю...
   Через неделю Анджело стал другим  человеком.  Ему  не  вернули  лицо,
которое он видел в зеркале перед автомобильной аварией, такое  оказалось
не под силу даже первоклассному хирургу. Но  исчезло  и  лицо  юноши,  с
которым он проходил  последние  несколько  лет.  Тевтонский  прямой  нос
заменил римский. Сломанные скулы доктор  Ганс  восстановил,  использовав
костную  ткань,  взятую  с  таза.  Та  же   тазовая   кость   пошла   на
восстановление челюсти,  над  которой  поработали  детройтские  бандиты.
Анджело получил лицо, которое не заставляло  людей  оглядываться,  чтобы
вновь посмотреть на него. Это его очень устраивало.
   - Мне оно нравится, - вынесла свой вердикт Синди.
   Для Анджело ее мнение было главным.

5

   За время своего пребывания в Лондоне, Амстердаме, на Ривьере  Анджело
и Синди поговорили по телефону лишь с одним человеком, не являющимся  их
близким родственником, - Ричардом Никсоном, только что избранным на пост
президента Соединенных Штатов. Он поздравил их  со  свадьбой  и  пожелал
успешной операции в швейцарской клинике. Никсон также сказал,  что  опыт
Анджело позволяет ему  рассчитывать  на  высокий  пост  в  администрации
президента, попросил обдумать его  предложение  и  -  перезвонить  после
окончательного выздоровления.
   В клинике Анджело и Синди  отвечали  на  некоторые  письма,  расширяя
сферу общения. Анджело поговорил по телефону с Ли  Якоккой  из  "Форда",
который  также  пожелал  ему   скорейшего   выздоровления   и   попросил
перезвонить по возвращении в Штаты. Генри Форд Второй прислал в  клинику
цветы и записку с просьбой позвонить,  когда  Анджело  будете  Детройте.
Цветы Форда прибыли одновременно с телеграммой от Бунки Кнудсена  (В  то
время президент корпорации "Крайслер"), советовавшего держаться подальше
от Форда. Эд  Коул  из  "Дженерал  моторе"  позвонил,  чтобы  предложить
встретиться. К удивлению Анджело, он получил  телеграмму  и  от  Соиширо
Хонды.
   Но самым многообещающим стал звонок Роберта  Макнамары,  председателя
Всемирного банка. Он порекомендовал Анджело заняться консультированием в
вопросах создания и производства  автомобилей.  Банкирам  с  Уолл-стрит,
отметил Макнамара, нужен человек, который может дать им дельный совет  о
состоянии и будущем отрасли в целом и каждой  из  ведущих  корпораций  в
отдельности. Он мог бы стать аналитиком автомобильной промышленности.
   Предложение понравилось как  Анджело,  так  и  Синди,  и  они  решили
рассмотреть его более внимательно.

6

   Возвратившись  в  Штаты,  они  поехали  в  Детройт  и  встретились  и
позвонили всем, кому считали  необходимым.  Старшим  Перино  понравилось
новое лицо Анджело, и они долго нахваливали доктора  Ганса.  ("Я  только
молю Господа, чтобы доктору не пришлось вновь пользовать Анджело". И  по
щекам Дженни вновь покатились слезы.) Ли Якокка пригласил  их  на  ленч,
Бунки Кнудсен - на обед, Эд Коул - на коктейль. Они все одобрили решение
Анджело заняться  анализом  автомобильной  промышленности  вместо  того,
чтобы поступить  на  работу  в  одну  из  компаний  Большой  тройки  или