улся к Фандору:
     - Мне очень жаль, мой друг, но вы ведь знакомы с правилами. Посторонним
запрещено присутствовать при опознании.
     Фандор развел руками:
     - Увы, спорить не приходится. Я рассчитывал, что вы не обратите на меня
внимания.
     - Вы меня недооцениваете!
     - Что вы, мсье! Это я себя переоценил!
     С этими словами журналист пошел к двери, но на полдороге остановился.
     - Господин  Авар...  -  нерешительно проговорил он.  -  Но,  может,  вы
позволите мне хотя бы взглянуть на тело?  Это ведь не противоречит правилам.
А мне это важно для работы.
     - Пожалуйста,  мсье Фандор,  -  улыбнулся Авар.  - Подождите в соседней
комнате. Я позову вас, как только труп предъявят обвиняемым.
     Журналист вышел. Полицейский комиссар снял простыню, которой был закрыт
труп.
     - Ох,  не люблю я эти вещи,  -  прошептал Верен своему напарнику.  - По
мне, так лучше бы в морге всегда было пусто!
     Дюбуа согласно кивнул:
     - Верно,  верно. Вроде бы, ничего особенного - подумаешь, покойник, все
там будем, а потом каждую ночь во сне будешь им любоваться.
     Труп  Рене  Бодри  выглядел  совершенно заледеневшим.  Хранители  морга
обменялись удовлетворенными взглядами.  Несомненно,  их  знакомый,  чинивший
холодильник, поработал на совесть.
     Начальник Службы безопасности обратился к комиссару полиции официальным
тоном:
     - Итак,  мсье,  подтверждаете ли  вы,  что  этот  труп был  найден вами
повешенным в Сен-Жерменском лесу вчера утром?
     - Именно так,  -  кивнул головой полицейский.  -  Это тот самый труп. Я
заключаю это из того, что...
     И  он  уже собирался во  всех подробностях описать,  на основании каких
умозаключений он пришел к подобному выводу, когда Авар перебил его:
     - Спасибо, этого достаточно. Макс де Вернэ, подойдите сюда.
     Молодой  человек  сделал   несколько  шагов,   поеживаясь  от   холода,
исходившего от тела.
     - Господин де Вернэ, - торжественно проговорил Авар, - вы присутствуете
на процедуре опознания и  обязаны говорить правду,  только правду и  ничего,
кроме правды. Любая попытка солгать может сослужить вам дурную службу.
     Он сделал многозначительную паузу. Затем взял Макса за плечо и подвел к
столу:
     - Вглядитесь в лицо этого человека и скажите, знаете ли вы его.
     Макс тупо уставился на труп. Начальник Службы безопасности не спускал с
него глаз.
     - Так что же? - спросил наконец он. - Вы узнаете убитого?
     Вновь повисла гнетущая тишина.  Авар продолжал наблюдать за  Максом.  В
глубине  души  старый  полицейский не  очень  верил  в  виновность  молодого
человека.  Конечно, он был любовником Жоржетты Симоно, но кто знает, сколько
их было всего у этой ветреной молодой особы!  А этот парень...  Знал же он о
существовании мужа и  мирился с  этим.  Какого дьявола тогда ему  нужно было
убивать Бодри?
     Его размышления прервал голос Макса.
     - Я... Я его знаю... Знал... - с трудом выговорил тот.
     Комиссар быстро шагнул вперед.
     - Так это вы убили Рене Бодри? - с нажимом спросил он.
     Макс помотал головой.
     - Я никого не убивал,  -  запротестовал он.  -  И это... Это никакой не
Бодри!
     - Но вы все-таки знаете этого человека!  - настаивал комиссар. - Кто же
он?
     Молодой человек провел рукой по лбу:
     - Я  никогда не слышал о Рене Бодри.  А этого человека часто встречал в
ночных ресторанах. Его зовут... Звали Жюль.
     - Жюль...  -  медленно повторил Авар.  -  А может,  молодой человек, вы
просто пытаетесь сбить нас с толку?  Некто Жюль из некоего ресторана. Может,
расскажете поподробнее?
     - Конечно,  -  торопливо  заговорил Макс.  -  Я  прекрасно узнаю  этого
человека.  Он  выполнял поручения одного  ростовщика по  имени  Минима.  Ну,
посредник, что ли. И звали его Жюль.
     Господин Авар задумался.  Имя  Минима было ему хорошо знакомо.  С  этим
человеком связывали множество подозрительных сделок,  и  Служба безопасности
давно  уже  к  нему  присматривалась.  Поэтому  заявление Макса  было  легко
проверить.
     Авар сделал знак Мишелю:
     - Уведите его и пригласите Симоно.
     Перепуганного толстяка никак было не заставить подойти к трупу.
     - Ради всего святого!  - умолял он. - Я с детства боюсь мертвецов! Я не
выдержу!  Пусть он спал с моей женой,  Бог с ним,  но почему я должен теперь
смотреть на него!
     - Прекратите истерику! - резко прервал его комиссар. - Вы ведь мужчина,
черт побери! Возьмите себя в руки и подойдите сюда.
     Глаза Симоно наполнились слезами.
     - А вдруг я потеряю сознание?  - прошептал он. - Господа, у меня слабое
сердце!
     Комиссар заиграл желваками.
     - Если вы немедленно не подойдете,  я сделаю его еще слабее,  -  угрюмо
пообещал он.
     Угроза  подействовала.   Всхлипывая,  толстяк  на  подгибающихся  ногах
подошел к столу.  Наконец он бросил взгляд на труп, и на лице его отразилось
изумление. Он поднял глаза на комиссара:
     - Кто... Кто это?
     Полицейский возмущенно фыркнул:
     - Вот об этом мы и хотели вас спросить! Вы знаете этого человека?
     - Конечно,  знаю!  Всего четыре дня назад мы пили с ним абсент.  Но его
зовут не Рене Бодри!
     - А как же?
     - Артур, - уверенно сказал Симоно.
     Авар шумно вздохнул:
     - Вы уверены?
     - Абсолютно.  Его  все  знают в  "Кафе негоциантов",  что  на  бульваре
Батиньоль.  Спросите у хозяина или у любого из завсегдатаев! Все вам скажут,
что  это  Артур.  Он  чуть ли  не  каждый вечер сидел за  угловым столиком с
абсентом и  манильской сигарой.  И я,  бывало,  составлял ему компанию.  Это
Артур, уверяю вас! А никакого Бодри я в глаза не видел.
     Авар раздраженно махнул рукой:
     - Уведите его!
     Симоно увели. Авар, нахмурив брови, расхаживал по комнате.
     - Чертовщина, - бормотал он. - Просто двуликий Янус какой-то!
     Дверь приоткрылась.
     - Кого там несет? - грубо бросил Авар, но тут же смягчился.
     На пороге стоял Фандор.
     - Вы закончили? - вежливо спросил он. - Я хотел бы взглянуть на труп.
     - Входите,  -  вздохнул Авар. - Тут с этим трупом черт-те что творится.
Все его знают,  и все под разными именами. Не удивлюсь, если вы заявите, что
это ваш главный редактор.
     Журналист ухмыльнулся,  подошел к столу и спокойно взглянул на тело. За
время  работы репортером он  повидал столько мертвецов,  что  давно перестал
испытывать какие-либо эмоции. Однако на этот раз глаза его широко раскрылись
от удивления. Фандор медленно поднял глаза и улыбнулся.
     - Что это вы  развеселились?  -  проворчал Авар.  -  Вам что-то кажется
забавным?
     - Пожалуй... - протянул журналист.
     Авар вышел из себя:
     - Да в чем дело, черт возьми? Не тяните резину, молодой человек!
     - Дело в том, - проговорил репортер, - что я тоже знаю этого человека.
     - Ну, и кто это? Рене Бодри?
     - Нет.
     - Так кто же он, ради всего святого? Жюль, помощник Минима?
     - Нет.
     - Любитель абсента Артур? Из "Кафе негоциантов"?
     - Не знаю такого.  Видите ли,  репортерская работа,  конечно,  приносит
некоторый доход, но это кафе мне не по карману, и поэтому...
     Авар скрипнул зубами:
     - Прекратите паясничать, или я вас арестую!
     Фандор слегка поклонился:
     - Почту за честь, мсье. Быть арестованным лично вами!
     Полицейский невольно улыбнулся:
     - Ладно-ладно! Действительно, много чести... Ну, выкладывайте, кто это?
     Журналист поднял правую руку ладонью вперед и торжественно заговорил:
     - Я,  Жером Фандор,  в здравом уме и твердой памяти,  заявляю,  что был
знаком с  убитым.  Его зовут Анри,  профессия -  букмекер.  На Монмартре его
знают все,  кто интересуется бегами и  вообще заключает пари.  Помимо своего
основного занятия, покойный, как я слышал, подрабатывал сутенерством.
     Начальник Службы безопасности мрачно уселся и принялся загибать пальцы:
     - Рене Бодри -  раз.  Жюль,  посредник ростовщика - два. Артур, богатый
бездельник с  бульвара Батиньоль -  три.  И теперь,  извольте видеть,  Анри,
букмекер с  Монмартра.  Итого  -  четыре.  Не  слишком ли  много для  одного
человека, а?
     Он вздохнул:
     - Блестящие перспективы.  Лет  через десять мы  выясним,  кто  же  этот
субъект на самом деле, а там, глядишь, и убийцу поймаем!


        "Глава 7"

        "ЗАЩИТА ЖОРЖЕТТЫ"

     - Ну, как мои дела, доктор?
     - Ваши дела, мсье Жюв... Скажите, вы хотите поправиться?
     - Что за вопрос! Конечно!
     - Тогда необходим полный покой.
     - Что же, вовсе не двигаться?
     - Ну,   это  излишне,   но,  повторяю  -  полный  покой.  Иначе  вы  не
поправитесь. Все очень просто.
     - Просто... - повторил Жюв. - Конечно, у вас всегда все просто...
     - Ну уж прямо!  Далеко не всегда. Однако с вами случай ясный. Помилуйте
- сначала вы получаете такую рану,  затем принимаете ледяную ванну в Сене, а
потом удивляетесь,  что  у  вас что-то  неладно со  здоровьем.  Да  какой же
организм  способен все  это  выдержать!  Нет,  если  вы  хотите,  чтобы  вас
беспокоил только насморк, придется менять профессию.
     Доктор помолчал и добавил:
     - Ко всему прочему, у меня есть серьезные опасения, что у вас трещина в
ребре. Поэтому - постельный режим и хороший уход.
     Жюв с досадой поморщился:
     - Постельный режим!  Вы хотите, чтобы я лежал в кровати, в то время как
людей режут на улицах? Работа, увы, не стоит на месте.
     Увидев выражение лица доктора, полицейский поднял руку:
     - Ладно, ладно, молчу. Постараюсь сделать все, что в моих силах.
     - Вот так-то лучше. Настоятельно рекомендую вам отнестись к моим словам
со всей серьезностью. Ведь, насколько мне известно, у вас сейчас нет никаких
крупных дел?
     - Ну, это как сказать...
     - Но ваш приятель Фантомас, по крайней мере, не дает о себе знать?
     Жюв мрачно усмехнулся:
     - Если бы мой, как вы выразились, "приятель" прислал мне весточку, я бы
не обращался к врачам. Встреча с ним для меня лучшее лекарство.
     Он вздохнул:
     - К  сожалению,  Фантомас не единственный преступник в  этой несчастной
стране. Что ни день, так какая-нибудь новая гадость.
     Доктор понимающе кивнул:
     - Слышал, слышал. Загадочный повешенный в Сен-Жерменском лесу?
     - Загадочный,  иначе не скажешь.  В бумажнике у него нашли документы на
имя  Рене Бодри.  А  на  опознании трое людей назвали его совершенно разными
именами.  Вы,  наверное,  читали  статью  Жерома Фандора в  последнем номере
"Столицы".  Этого парня знали как  Жюля  в  модных ресторанах,  на  бульваре
Батиньоль его называли Артуром,  а на Монмартре он был известен как Анри.  А
инспектор Жюв распутывай!
     Доктор положил руку на плечо своего пациента:
     - Но  ведь инспектор Жюв не единственный детектив в  Париже,  не правда
ли? И у него, конечно, есть помощники?
     - Конечно.
     - Так  предоставьте им  бегать  по  всем  этим  местам и  расспрашивать
свидетелей.  А  сами ложитесь в  постель и  займитесь обработкой информации.
Думайте, сопоставляйте факты. Работать головой вам вовсе не противопоказано.
     Жюв отвесил шутливый поклон:
     - Примите мою искреннюю благодарность.
     - Принимаю,  -  улыбнулся врач в ответ. - Следуйте моим рекомендациям и
увидите - вы поймаете преступника быстрее, чем обычно.
     Доктор встал:
     - Ну, до свидания. Я загляну завтра.
     Детектив проводил гостя до дверей и вернулся в кабинет.
     - Полный покой,  постельный режим...  -  проворчал он.  - Уж если что и
способно сделать  из  меня  инвалида,  то  это  не  пуля  и  нож,  а  именно
бездеятельность.  Но...  В одном он прав.  Слава Богу, хоть Фантомас пока не
дает о себе знать.
     Он вздохнул:
     - Эх, не к ночи будь помянут! Не дает, да в любой день может дать!
     В  этот момент в  дверь позвонили.  Вскоре старый слуга ввел в  кабинет
запыхавшегося мужчину. Это был инспектор Леон.
     - Мое почтение,  шеф!  -  улыбнулся он и с трудом перевел дух. - Каждый
раз удивляюсь,  как вы умудрились поселиться на такой верхотуре.  Ваш шестой
этаж, наверное, самый высокий в мире.
     - А в лифты вы не верите? - улыбнулся Жюв.
     - Верю.  В те,  которые работают. А ваш всегда ломается как раз в честь
моего прихода.  Вот и  одолеваю лестницу на своих двоих,  а после того,  как
вскарабкаешься на  Монмартрский холм,  это ой как нелегко!  Знаете,  сколько
ступенек в  вашей  чертовой лестнице?  Сто  двадцать три.  И  каждая высотой
двадцать шесть сантиметров. Ужас какой-то!
     - Понимаю ваше негодование,  -  улыбнулся инспектор.  -  Вы,  наверное,
специально одолели эту ужасную лестницу, чтобы сообщить мне ее точную длину?
     - Нет, конечно, - смутился Леон. - Я по поручению господина Авара.
     - Вот как?
     - Да, шеф. Вы в курсе сен-жерменского дела?
     - В общих чертах. Я производил арест Макса де Вернэ. Ну, и читал статью
Фандора.
     - Да-да,  они  все знали покойного под разными именами.  Но  это еще не
все.  Самое прискорбное -  для  следствия,  конечно,  что  у  всех оказалось
надежное алиби.  Жоржетту Симоно уже пришлось отпустить, и скоро, видимо, ее
муж и любовник также окажутся на свободе.
     - Закон есть закон, - пробормотал Жюв.
     - Конечно, - согласился его помощник. - Хотя господин Авар считает, что
наблюдение со всех троих снимать рано.
     - И правильно считает, - кивнул инспектор. - Пока рано.
     - Ну вот, господин Авар и решил поручить это наблюдение вам.
     Жюв хмыкнул:
     - Похоже,  я  в префектуре за стажера,  который с наслаждением торчит в
холодных подъездах, выслеживая мелких жуликов.
     Леон потупился:
     - Понимаете... Похоже, это ваш приятель так вам удружил.
     - Вот как? Кто же?
     - Журналист Фандор.  Я слышал, как он предложил начальнику поручить это
дело вам.
     - Вот уж спасибо! - проворчал детектив. - Он-то чего лезет?
     - Он  сказал,  что  вам это будет интересно.  Видимо,  считает,  что вы
раскопаете что-то такое, до чего полицейские не додумались.
     Жюв хмыкнул:
     - Этот мальчишка, видите ли, лучше меня знает, что мне интересно, а что
нет!
     Однако он действительно заинтересовался. Фандор далеко не глуп и ничего
не делает,  не подумав. Может, это и впрямь необычное дело. Другое дело, что
он  мог потрудиться прийти сам!  Жюв вспомнил,  что после того монмартрского
дела, когда его ранили, он почти не видел своего друга. Неужели зазнался?
     Впрочем, Жюв не собирался делиться своими мыслями с Леоном.
     - Ладно,   -   сказал   он.   -   Пожалуй,   это   действительно  будет
небезынтересно. Только вот беда - доктор велел мне лежать в постели.
     Леон растерянно захлопал глазами:
     - Вот оно что! Я не знал...
     Вдруг лицо его осветилось:
     - Это не помеха. Вы попросите начальника, чтобы он подержал их в тюрьме
до тех пор, пока вы не выздоровеете!
     - Леон,  вы великолепны! - расхохотался Жюв. - Вы когда-нибудь сидели в
тюрьме?
     - Конечно, нет.
     - А вот я сидел.  Да-да,  не удивляйтесь.  Меня приняли за Фантомаса. И
поверьте мне на  слово,  за решеткой не слишком весело.  Поэтому я  не столь
кровожаден,  как вы. Вовсе не хочу, чтобы из-за меня невинный человек провел
в тюрьме хотя бы лишнюю минуту.
     - Так уж и невинный...
     - Пока их вина не доказана,  они невиновны!  -  отрезал Жюв. - И нечего
гноить их за решеткой.  К тому же, мне пришла в голову неплохая мысль. Можно
попробовать совместить пребывание наших  друзей на  свободе с  охраной моего
драгоценного здоровья.
     Леон широко улыбнулся:
     - Я так и знал,  шеф,  что вы что-нибудь придумаете!  Так что же пришло
вам в голову?
     - Вот что.  Пусть Авар возьмет с Симоно и де Вернэ не только подписку о
невыезде, но и обяжет их жить в той квартире, которую им предоставят. У меня
есть такая на  примете.  И  представьте себе,  прямо на  этой же  лестничной
площадке.  И она,  безусловно,  поприличнее, чем камеры тюрьмы Санте. Я буду
присматривать за  ними.  Ну,  а  когда  им  захочется прогуляться,  я  сниму
телефонную трубку и дам вам знать. Придется вам гулять вместе с ними.
     - А что это за квартира рядом с вашей? Кому она принадлежит?
     - Мне. Я недавно купил ее.
     - Вот здорово! - восхитился Леон. - Шеф, вы что, провидец?
     - В некотором роде, - скромно сказал Жюв.
     Леон встал:
     - Пойду, сообщу господину Авару. Уверен, что он будет в восторге!


     Консьержка дома на улице Тардье раскраснелась от гнева, споря со старым
слугой инспектора.
     - Да,  мсье Жюв прекрасный жилец, - говорила она, - но, ей-Богу, иногда
ему в  голову приходят странные фантазии.  Надо же  додуматься -  поселить в
нашем доме троих преступников, а вокруг расставить полицейских ищеек! У меня
прямо аппетит пропал. Того и гляди, здесь кого-нибудь укокошат!
     Слуга улыбнулся.  Он столько повидал за время службы у  своего хозяина,
что удивить его было практически невозможно.
     - Полно,  мадам,  -  мягко  сказал  он.  -  Вы,  напротив,  должны быть
довольны.  Если  люди,  которых  поселил  тут  мсье  Жюв,  и  в  самом  деле
преступники, то как раз под присмотром моего хозяина им не удастся совершить
ничего  противозаконного.   Это  гарантия  полной  безопасности!   Вы  самая
счастливая консьержка в мире - вместе с вами дом охраняет еще и полиция!
     Женщина задумалась.
     - Гм,  может, вы и правы, - произнесла она наконец. - Однако мне все же
больше по душе иметь дело с честными гражданами, а не со всякими там Симоно,
де Вернэ и прочими негодяями.
     Итак,  обманутый муж и  удачливый любовник поневоле оказались под одной
крышей.  Ни  один  из  них,  конечно,  не  испытывал восторга  от  подобного
соседства,  но  это  все-таки  было  лучше,  чем  тюрьма.  Поэтому  оба,  не
раздумывая, согласились на условия мсье Авара и прибыли на улицу Тардье.
     - Вы у  меня в гостях,  господа,  -  приветствовал их Жюв,  -  но прошу
чувствовать себя,  как дома.  Сигареты на столе,  вино в  баре.  На стол вам
будет  накрывать мой  слуга -  уверяю вас,  он  делает это  не  хуже  любого
официанта. Я иногда буду забегать вас проведать.
     - И как долго мы здесь пробудем? - робко спросил Поль Симоно.
     - О,  я уверен,  что не успею вам надоесть,  - ответил инспектор. - Как
только найдут убийцу, вас тотчас же отпустят домой.
     Симоно   сник.   Перспектива  поимки   преступника  в   ближайшие   дни
представлялась ему весьма сомнительной.  Макс тоже кисло усмехнулся. Где это
видано,  чтобы полиция раскрыла мало-мальски серьезное преступление!  Скорее
рак на горе свистнет...
     Однако делать было нечего. Попрощавшись с Жювом, соперники разошлись по
разным комнатам, бросая друг на друга злобные взгляды.
     На следующий день Поль Симоно, одеваясь, разговаривал сам с собой:
     - Конечно,  одному безумно скучно.  Хоть бы  с  кем-нибудь перекинуться
словечком... Но не могу же я болтать с парнем, наставившем мне рога!
     Макс де Вернэ, в свою очередь, рассуждал, заканчивая туалет:
     - Я,  конечно,  не  отличаюсь болтливостью,  но  это одиночество просто
невыносимо!  Хоть бы с этим толстяком потрепаться...  Но он наверняка просто
пошлет меня к черту.
     Соперники  вынуждены были  встретиться за  завтраком.  Они  появились в
столовой одновременно,  и  ни один не захотел уйти.  Стараясь не встречаться
взглядами, они сели за стол и мрачно уставились каждый в свою тарелку.
     Симоно,  попробовав кофе, нашел его горьковатым. Сахарница стояла возле
Макса, и толстяку было до нее не дотянуться.
     "Не  бегать  же  все  время  вокруг стола!  -  подумал он.  -  Придется
попросить, чтоб передал. В конце концов, это меня ни к чему не обязывает".
     Как можно небрежнее Симоно произнес:
     - Будьте любезны, мсье, подайте мне сахар.
     Макс поднял голову:
     - Пожалуйста.
     Он выполнил просьбу. Затем поднес чашку к губам и сморщился:
     - Ух, горячо!
     - Совершенно с вами согласен, - машинально ответил Симоно.
     Так  п