ч равнодушно кивнул
головой:
     - Как хотите! Сейчас вам выдадут справку о пребывании в больнице.
     Он сделал знак старшей медсестре, которая его сопровождала.
     В конце концов, это было ее личное дело.
     Как только дежурный врач удалился,  женщина быстро вскочила с кровати и
начала одеваться:
     - Нет,  вы  только подумайте,  чтобы я  хоть на  минуту осталась здесь,
когда я уже вполне здорова?..
     - Вас ждут дома?
     - О да,  меня ждут!  Лупар,  наверное,  недоволен,  что я до сих пор не
вернулась.
     - Вы идете к нему?
     - К кому же еще!
     - Ну,  милочка,  -  сказала ее соседка по палате, - на вашем месте я бы
лучше умерла,  чем  отправилась к  нему,  у  меня начинают бегать мурашки по
телу,  как только я представляю этого человека... Вам чудом удалось избежать
смерти от руки этого негодяя,  а  сейчас вы собираетесь идти к  нему прямо в
лапы...
     - Дорогая моя, вы не знаете, что говорите, я уверена, что Лупар не убил
меня лишь по  той простой причине,  что не  хотел этого делать!  А  уж он-то
стрелок отменный!  Он  всегда лучше всех стрелял на ярмарках!  Поэтому я  не
волнуюсь за  себя,  если он  не  продырявил мне  башку,  значит так было ему
угодно...  и потом,  может,  у него какие-то свои причины желать, чтобы я не
оставалась здесь, в больнице, я не суюсь в его дела...
     Жозефина,  разговаривая с соседкой, заканчивала натягивать на себя свою
одежду, которую принесла ей медсестра.
     Ах!  Как  она  была  рада  покинуть наконец больницу.  Молодая женщина,
напевая что-то про себя,  спустилась по главной лестнице больницы, пересекла
двор и подошла к привратницкой.
     - Я ухожу, - крикнула она бравому малому, который протягивал ей справку
о  пребывании в  больнице,  -  я  ухожу!  Спасибо вам!  Но я  не говорю:  до
свидания! Я не рассчитываю больше возвращаться в ваше заведение...
     - Да,  знакомые дела!  Не  удержать вас,  выздоравливающих,  особенно в
субботу вечером... Не можете дотянуть до понедельника.
     Выйдя на  улицу,  Жозефина ускорила шаг.  Она  бросила взгляд на  часы,
висевшие возле  стоянки  машин,  и  с  беспокойством отметила,  что  немного
опаздывает...
     Время аперитива прошло,  наступило время ужина, когда многолюдные улицы
квартала Ла-Шапель достигли пика оживления. Рабочие и работницы возвращались
с  заводов,  из кафе выходили посетители.  На тротуарах можно было наблюдать
шумную толпу рабочего люда, спешившего домой к семейному ужину.
     Даже если она обернется, думал Фандор, продолжая преследовать прохожую,
с  которой он столкнулся на улице Амбруаз-Паре,  даже в этом случае ей будет
нелегко заметить меня в этой толпе. К тому же, я ее знаю, а она меня никогда
не видела.
     Ободренный этим, журналист шел за Жозефиной.
     - Кольцевые бульвары,  затем бульвар Барбэ. Итак, нет никаких сомнений,
она идет к себе, на улицу Гут-д'Ор...
     И  действительно,  несколько минут спустя Жозефина входила в  свой дом.
Она  бросила на  ходу приветствие консьержке,  и  Фандор,  который тихонько,
тщательно обдумывая каждый свой шаг, проскользнул в дверь, мог убедиться, не
выдавая своего присутствия, что она прошла по лестнице наверх...
     - Отлично!  Птичка  вернулась  в  свое  гнездышко,  теперь  главное  не
прозевать тех, кто нанесет ей визит...
     Прямо напротив дома, где жила Жозефина, размещалась лавка виноторговца.
Фандор направился туда.
     - Дайте бумагу и перо, - попросил он.
     "Я  пошлю,  -  рассуждал журналист,  -  письмо Жюву.  В  префектуру его
доставит первый попавшийся кучер фиакра,  которого я  остановлю на улице,  и
самое  позднее  через  минут  сорок-пятьдесят  мы   устроим  здесь  отменную
мышеловку. "
     Фандор исписывал уже четвертый лист своего письма,  стараясь на  всякий
случай изложить Жюву подробный план того места, где он был сейчас, указывая,
какие лавки находятся по  соседству,  где могут расположиться полицейские...
когда вдруг, подняв голову, он сильно вздрогнул.
     - Боже мой, - прошептал Фандор, - что бы это значило?
     Он  бросил на  стол  серебряную монету и,  не  дожидаясь сдачи,  быстро
покинул  лавку,  оставив  хозяина  заведения  ошеломленным от  таких  щедрых
чаевых.
     Прижимаясь к стенам домов, Фандор вновь спускался к бульвару Барбэ.
     "Она почти неузнаваема, но это тем не менее она!"
     Друг за другом, они вошли в метро.
     "Куда она,  может ехать? Она берет билет 1-го класса... Черт! Возможно,
у нее свидание с Шалеком? Нет, я говорю ерунду! И тем не менее?.."
     Он также взял билет и вышел на платформу станции.
     "Пойду прямо за ней, - думал он. - Только вот вопрос, куда мы идем?.."
     Любовница Лупара была  сейчас типичной привлекательной парижанкой.  Она
хорошо смотрелась и  в  своей простой и скромной одежде,  но в том роскошном
наряде,  который был на ней сегодня и который, казалось, нисколько не смущал
ее - хотя к таким туалетам она не была приучена, - Жозефина выглядела просто
великолепно. Этим вечером ее темные волосы украшала большая шляпа с перьями,
которая делала ее  глаза еще  более глубокими и  чудесно подчеркивала мягкий
овал  лица.  Строгий дамский костюм цвета  морской волны,  отличного покроя,
плотно облегал фигуру,  на  ногах были туфли с  высокими каблуками,  которые
удачно подчеркивали ее изящную ножку.  Никто,  наверное,  не смог признать в
этой элегантной даме,  выходящей из метро на станции Лионский вокзал, девицу
легкого  поведения,   которую  около   часа   назад  выписали  из   больницы
Ларибуазьер.
     Вечная   женская   красота!   Особая   способность  простых  парижанок,
единственных женщин, которые за минуту могут целиком изменить свою внешность
и  оставаться красивыми как в  наряде простой белошвейки,  так и  в шикарном
туалете дамы из общества!
     Жозефина сделала всего несколько шагов по  большой площади,  отделяющей
бульвар Дидро от Лионского вокзала,  когда к ней приблизился молодой человек
в строгом костюме.
     - Можно вас на два слова? Пожалуйста, не откажите в любезности...
     - Но месье...
     - Два слова, мадемуазель! Это очень важно.
     Жозефина минуту колебалась.
     - Хорошо, говорите, что у вас, - наконец сказала она, останавливаясь на
краю тротуара.
     - О, не здесь, вы не согласитесь выпить чего-нибудь?
     - Как вам угодно!..
     Парочка направилась к  кафе,  не  заметив,  как еще один прохожий вошел
туда вслед за ними...
     Жером прошел вглубь заведения и уселся напротив зеркала,  через которое
было удобно следить за двумя собеседниками.
     - Так, - думал журналист, - что это еще за гусь? Может быть, его послал
Лупар? Однако не похоже, чтобы она его знала! Ну-ка, ну-ка...
     Жером Фандор поднялся, заплатил и вышел из кафе.
     Торопливость журналиста была вполне объяснима. В то время, когда гарсон
подносил два стакана с  мадерой к  столику,  за которым сидели Жозефина и ее
компаньон,  молодая женщина вдруг резко встала и,  недоуменно пожав плечами,
не прощаясь, направилась из кафе к вокзалу...
     Жером Фандор специально прошел перед террасой кафе, чтобы услышать, как
официант перекидывался шуточками с покинутым девушкой посетителем:
     - Что, неудобная дамочка, а?
     - Действительно,  неудобная!  Она  меня  пробросила...  Жаль,  это  был
лакомый кусочек.
     "Отлично,  -  подумал Фандор.  -  Жозефина согласилась выпить стаканчик
вина с этим болваном,  потому что приняла его за гонца от Лупара или кого-то
другого.  Выяснив  истинные намерения этого  донжуана,  она  сразу  от  него
отделалась. "
     Идя по  следам девушки на расстоянии примерно метров пятидесяти,  Жером
Фандор  время  от   времени  прятался  за  вереницей  тележек,   нагруженных
чемоданами, которые тянулись к платформе для отправления поездов с Лионского
вокзала.  Теперь он  уже не сомневался,  что скоро сможет присутствовать при
занимательной встрече...
     Жозефина,  однако,  казалось,  не  очень спешит.  Несколько раз  бросив
взгляд на большие светящиеся вокзальные часы, она замедлила шаг.
     Девушка рассмотрела иллюстрированные журналы, висевшие в киосках, затем
не  спеша  дошла до  будки служащего,  который выдает билеты для  прохода на
платформу,  и  наконец присела на одну из скамеек,  стоявших внизу лестницы,
которая ведет в центр большого зала вокзала, к буфету.
     Вслед за ней Жером Фандор также купил билет, чтобы выйти на платформу.
     "Куда же мне приткнуться,  чтобы хорошо видеть ее и  оставаться в то же
время незамеченным?  А,  идея! Надо подняться на лестницу! Я буду находиться
над ней и, возможно, даже услышу разговор, если она с кем-нибудь будет вести
беседу. Ни за что в жизни она не догадается поднять голову..."
     Жером Фандор обогнал Жозефину,  спрятавшись за тележку, доверху забитую
чемоданами. Дойдя до лестницы, он поднялся по ней и облокотился на перила.
     - Я жду знакомого,  -  бросил он официанту из буфета,  который поспешил
предложить ему пройти в зал.
     И, чтобы не привлекать к себе внимания, заказал чашку кофе.
     Прошло  всего  пять  минут,  как  Жером  Фандор занял  место  на  своем
наблюдательном посту,  когда  какой-то  тип  с  жалкой  внешностью подошел к
девушке, которая при его появлении встала и завязала с ним живой разговор.
     "Ну, конечно, - сказал про себя Фандор, - вот тот человек, которого она
ждала.  Он  похож на  тех малых,  что бегают за тележками,  чтобы предложить
разгрузить чемоданы пассажирам. Так, понятно, это один из дружков Лупара, но
почему Жозефина, если она шла на встречу к нему, так нарядилась?.."
     Человек,  за движениями которого Фандор следил,  не спуская глаз, вынул
из кармана засаленный блокнот. Полистав его, он вытащил бумажку и передал ее
Жозефине, которая тут же спрятала ее в свою сумочку.
     Что это означало? У оборванного бродяги в кармане лежат билеты на поезд
первого класса? Ага, значит Жозефина отправляется в путешествие! Куда же она
едет? Почему этот тип передал ей только один билет?
     Мужчина, разговаривавший с Жозефиной, указал пальцем на поезд, куда уже
заходили пассажиры.
     "Марсельский поезд?  Черт возьми! Значит, Лупар уезжает из Парижа? Нет,
я все же выясню это..."
     Жером Фандор окликнул служащего вокзала:
     - Посыльный!
     - Да, месье...
     - Срочно купите мне  билет  первого класса до  Марселя.  Вот  деньги...
Принесите мне его ко входу на платформу,  где я  вас буду ждать...  Понятно?
Да, есть здесь телеграф поблизости?
     - На платформе прибытия поездов, месье.
     - Хорошо,  я  дам  вам  текст телеграммы,  которую вы  потом отправите.
Давайте! Возвращайтесь быстрее!
     Собеседник Жозефины удалился,  а  молодая  женщина,  накупив  в  киоске
иллюстрированных  журналов,  вышла  на  платформу,  рядом  с  которой  стоял
марсельский скорый...
     "У  меня в  запасе десять минут",  -  размышлял Фандор,  ожидая,  когда
девушка поднимется в купе и займет там свое место.
     Прислонив  блокнот  к  стенке  вагона,  он  в  спешке  нацарапал  текст
телеграммы:
     "Префектура полиции,  комната 44, Жюву. Встретил Жозефину, проследил за
ней.  Уезжает марсельским поездом в первом классе. Не знаю, где она выходит.
Взял билет,  иду за ней, телеграфирую вам, как только будут новости. Привет.
Фандор. "



Глава XIII. Ограбление по-американски

     - Билеты, пожалуйста?
     Контролер взял в руки кусочек картона, который протягивал ему Фандор:
     - Простите, месье, тут ошибка!
     - Разве этот поезд не идет в Марсель?
     - Поезд-то идет туда,  но не последний вагон,  в котором вы находитесь,
так как он следует в направлении Понтарлье и в Дижоне будет отцеплен.
     Фандор не  знал,  что ответить на  это замечание,  так как это его мало
волновало,  главное для  него было то,  что  он  может продолжать следить за
Жозефиной, которая устроилась в соседнем купе.
     Контролер,  неверно  истолковав молчание пассажира,  любезно  предложил
ему:
     - Вам  лучше пересесть в  другой вагон сейчас,  чем  беспокоить себя  в
дороге.
     - Да чего уж там,  -  сказал Фандор,  - я перейду в другой вагон потом,
когда мы будем в пути.
     - Вы не сможете этого сделать, месье. Разумеется, все вагоны, начиная с
головы поезда,  сообщаются между собой,  но  этот вагон отделен от остальных
багажным вагоном.
     - Ну,  в таком случае,  -  буркнул Фандор,  -  я пересяду позже. Я могу
ехать до Дижона, вы сказали?
     - Совершенно верно, до Дижона.
     "Может быть,  Жозефина также ошиблась вагоном? Перейдет ли она во время
поездки в другой вагон или же она намеренно села в вагон,  который отцепят в
Дижоне от марсельского скорого и  который продолжит свой путь к  швейцарской
границе?"
     Как  раз  в  этот момент контролер проверял билеты в  купе,  где сидела
Жозефина.
     Фандор подвинулся поближе к  двери,  чтобы подслушать,  о чем говорят в
соседнем купе,  но захватил лишь конец разговора, в котором участвовали наша
путешественница,   сопровождавшее  ее  лицо  и  служащий  Компании  железных
дорог...
     Последний, выходя из купе, пообещал:
     - Хорошо, месье, мадам, вас никто не побеспокоит.
     "Либо Жозефина выйдет в  Дижоне,  либо она поедет до Понтарлье,  а там,
возможно, и в Швейцарию, кто знает?"
     - Будем надеяться,  что  это  будет мне стоить всего-навсего доплату за
проезд! - послышался мужской голос из купе.
     Незнакомец,   который   путешествовал  с   девицей  легкого  поведения,
принявшей на  себя вид  дамы из  общества,  был довольно толстым господином,
вульгарного вида,  но,  судя по одежде, вполне зажиточным. Это был мужчина в
годах,  чье  жизнерадостное лицо  окаймляла  коротко  подстриженная бородка,
которая придавала ему неожиданный вид морского волка или торговца каштанами.
Кроме того,  сосед Жозефины был  кривой на  один глаз.  Одежда на  нем  была
дорогая, хотя нельзя было сказать, что одевается он со вкусом. По всему было
видно,  что он представлял собой тот тип людей, которые, не имея положения в
обществе или имени, смогли нажить себе состояние за последние несколько лет.
Своим видом влюбленного он  походил на женатого буржуа,  который вырвался из
семьи,  чтобы  совершить  маленькое  путешествие  с  любовницей,  и  который
опасается быть разоблаченным.
     Жозефина пребывала в игривом настроении,  громко смеялась и вообще была
очень любезна со  своим спутником,  хотя выражение беспокойства нет-нет да и
мелькало на ее лице.  Разговаривая со своим кавалером,  она время от времени
становилась вдруг  рассеянной,  украдкой  бросала  взгляды  по  сторонам,  и
Фандор,   который  сначала  посчитал,  что  присутствует  всего-навсего  при
увеселительной прогулке влюбленных,  начал спрашивать себя,  не притворяются
ли  эти  две  особы,  выставляя напоказ свое отношение друг к  другу,  чтобы
скрыть свои истинные намерения и свое настоящее лицо.
     Набирая скорость, поезд катился сквозь темноту ночи.
     За окном мелькнул вокзал Вильнев-Сен-Жорж,  и состав,  паровоз которого
раз за разом выплевывал черные клубы дыма, вылетавшие из топки, все дальше и
дальше удалялся от Парижа.
     Однако поезд еще не набрал максимальную скорость,  с  которой он мчится
на   прямых  участках  пути.   Множество  железнодорожных  путей,   изобилие
железнодорожных  стрелок  и   веток,   пересекающихся  друг  с   другом,   и
нескончаемый ряд небольших вокзалов и  станций,  тянувшихся вдоль пути,  все
это заставляло поезд сдерживать ход.
     Лишь  через километров пятьдесят состав сможет набрать полную скорость,
а  пока машинист и  кочегар должны были смотреть в  оба  и  быть чрезвычайно
внимательными при выезде из Парижа и его окрестностей.
     Хотя еще было не  очень поздно,  пассажиры начали устраиваться на ночь.
Свет лампочек смягчали небольшие голубые плафоны.  Двери купе,  выходившие в
коридор, закрывались.
     Фандор  не  спешил  устраиваться в  своем  купе,  где  только обозначил
тростью и шляпой свое место.
     "Когда же закончится эта слежка?  Где выйдет Жозефина?  Не возникнет ли
какое-нибудь неожиданное осложнение,  которое помешает ему достичь цели -  в
чем он себе поклялся - и предупредить Жюва. "
     Фандор  почувствовал огромную  ответственность,  поскольку  отныне  ему
придется самому принимать решения.
     Он вернулся в свое купе.
     Два  угловых места купе возле окна уже были заняты,  спиной к  движению
поезда сидел  мужчина лет  сорока с  блестящими усами,  судя  по  внешности,
офицер в штатском; напротив него сидел школьник с бледным лицом.
     Три  остальных купе  вагона были закрыты,  что,  впрочем,  естественно,
когда путешествуешь ночью и не хочешь, чтобы тебя беспокоили.
     Фандор начал устраиваться в своем углу,  расположенном ближе к коридору
вагона.
     Офицер в  штатском,  погруженный в чтение газеты,  тяжело дыша,  громко
свистел носом.
     Журналист не мог не заметить про себя:
     "Ну  вот  славный малый,  который,  если  заснет,  будет  храпеть,  как
кузнечные мехи...  Тем лучше для меня,  это поможет мне не  заснуть,  иначе,
если я прилягу, то просплю до утра, поскольку чертовски устал..."
     Но репортер переоценил свои силы.
     Не посидел он и десяти минут, как на него накатилась сонливость и глаза
его начали слипаться.
     Сквозь дремоту Фандору казалось,  что по  коридору ходят какие-то люди,
загадочные и подозрительные,  он слышал перешептывание, обрывки голосов, ему
мерещилось сверкание оружия.
     Перед глазами проходили силуэты бандитов.  Его  неотступно преследовали
образы Шалека,  Лупара,  Жозефины.  Время  от  времени он  резко просыпался,
издавая глухие стоны, словно по-прежнему видел себя принимающим песчаный душ
или  проходящим по  зловонным стокам для нечистот.  Внезапно Фандор вскочил:
только что он  явно почувствовал,  как кто-то,  приоткрыв дверь,  ведущую из
купе в коридор, наклонился над ним, едва не задев его.
     - Кто  там?  -  прошептал Фандор слабым голосом,  еще  тяжелым ото сна,
который, впрочем, заглушался стуком колес поезда.
     Ответом было молчание.
     Журналист вышел в коридор.
     Там не  происходило ничего необычного.  Лишь в  конце вагона пассажир с
длинной черной бородой курил сигару и,  уткнувшись лицом в  окно,  казалось,
внимательно всматривался в темноту.
     Фандор вернулся на  свое место,  проклиная про себя свои страхи.  Глупо
было с его стороны метаться туда-сюда,  так как в конце концов он всего лишь
следил за женщиной легких нравов, отправившейся в увеселительную прогулку со
своим   любовником,   старым   волокитой,   которого  она   удостоила  своей
благосклонности за  небольшое вознаграждение.  Этот  добропорядочный буржуа,
возможно женатый,  собирался провести пару  веселых деньков в  провинции,  а
посему Фандору не следовало представлять себе, что из-за того, что он следит
за Жозефиной, весь поезд должен быть набит бандитами и сообщниками любовницы
Лупара. Несмотря на эти успокоительные объяснения, пять минут спустя Фандора
опять что-то  заставило вздрогнуть,  на  этот раз,  выглянув в  коридор,  он
заметил, как по нему прошли два типа с подозрительной внешностью.
     Один из них,  проходя мимо купе Фандора,  бросил на журналиста зловещий
взгляд.
     Фандор посмотрел на своих спутников: офицер в штатском и школьник спали
крепким  сном.   Оба?   Не  совсем!  Если  военный  храпел,  как  честный  и
добропорядочный гражданин,  который не  вызывал никаких подозрений,  то  сон
школяра был не таким глубоким.  Юноша изредка бросал по сторонам беспокойные
пристальные взгляды и как только встречался глазами с Фандором, закрывал их,
притворяясь спящим...
     Поезд подъезжал к Ларошу.
     Офицер в штатском резко проснулся и вышел из купе.
     Фандор, видя, что тот уходит, вдруг сразу почувствовал себя одиноким...
покинутым!
     Одно  мгновение журналист подумал  о  том,  что  стоит  позвать  людей,
установить личность его соседей по вагону... Фандор представил, как комиссар
железнодорожной полиции допрашивает пассажиров...