тела написать, это была ее исповедь, где
она  не  только каялась в  своих  преступлениях -  поскольку она  также была
преступницей,  -  но  и  разоблачала преступления своих  сообщников,  своего
любовника, своего хозяина...
     Жюв запнулся. Метр Жерэн посмотрел на него вопросительным взглядом.
     - Фантомаса!  Фантомаса, который убил ее, чтобы завладеть этим письмом!
Фантомаса,  который,  избавившись от свидетеля,  сможет вновь начать творить
свои мрачные подвиги...
     - Но Фантомас же мертв!
     - Так говорят...
     - У вас есть доказательства его существования?
     - Я стараюсь найти их.
     - Каким образом? Ах, господин Жюв, что вы собираетесь делать?
     - Хочу провести одно расследование...  Не улыбайтесь...  Я хочу узнать,
где и как могла быть убита леди Белтам. И я узнаю это.
     Метр Жерэн молчал, и Жюв после небольшой паузы добавил:
     - Я  еще повидаю вас на  днях.  Так или иначе,  читайте "Капиталь",  вы
найдете там  немало интересных вещей...  Впереди нас  ждут  сногсшибательные
сюрпризы!



Глава XIX. Англичанка с бульвара Инкерман

     Жюв размышлял.
     После  визита  нотариуса он  старался связать полученную от  последнего
информацию с поисками, которые он предпринял и которые решил во что бы то ни
стало довести до благополучного конца.
     Конечно,  задача была трудная, неблагодарная и, можно сказать, опасная,
но в случае удачи триумф будет великолепен,  если ему удастся достичь цели и
набросить наручники на "гения преступления"...
     "Леди  Белтам  приходила к  нотариусу Жерэну!  А  ведь  это  женщина со
спокойным,  уравновешенным характером,  знающая, чего она хочет. Леди Белтам
объявила,  что  готова отдать на  хранение свое исповедальное письмо.  Какие
мотивы толкнули ее  к  написанию этого письма?  Страх?  Возможно,  но только
страх перед чем?"
     Жюв,  обдумывая  свои  мысли,  машинально водил  карандашом по  бумаге.
Взглянув на  лист,  он на миг остолбенел.  Только что он на розоватой бумаге
своего  бювара вывел  мрачное имя,  преследовавшее его  и  точившее его  ум:
"Фантомас!"
     "Ну и ну,  я совсем спятил! Я больше не могу не думать об этом бандите.
Итак,  леди Белтам,  как я  предполагаю,  в  определенный момент своей жизни
сделала для себя следующее заключение:  "Я единственная, кто знает, что Герн
жив,  единственная,  посвященная во  все  его  тайны,  а  следовательно,  он
заинтересован в  том,  чтобы рано или  поздно меня убрать."  Что  она делает
после этого?  Она устраивает так,  чтобы Фантомас,  если убьет ее,  не  смог
избежать разоблачения,  и заявляет ему следующее: "Я написала свою исповедь,
в  день,  когда меня  найдут мертвой,  об  этой исповеди узнают все".  Таким
образом,  Фантомас не  мог ничего сделать против нее...  Так,  допустим.  Но
после  этого Фантомаса,  разумеется,  терзала только одна  мысль:  завладеть
письмом,  в  котором исповедалась леди  Белтам,  и  убить ее,  пока  она  не
написала новое...  С  этим  все  ясно.  Но  как  ему  удалось  это  сделать?
Загадка..."
     Расхаживая  по   кабинету,   Жюв   вдруг  остановился  перед  зеркалом,
украшавшим камин.  Как и  все энергичные умы,  он  любил выражать свои мысли
жестами. Итак, глядя на себя в зеркало, он показал пальцем на свое отражение
и произнес:
     - Осел!..  Черт побери!  Со мной же сыграли комедию: Фантомас убил леди
Белтам,  убил ее в доме доктора Шалека,  своего сообщника. Труп этой женщины
был для него слишком обременительным...  Шалек был вне всяких подозрений, по
крайней мере,  ему  было  легко сделать себе стопроцентное алиби,  благодаря
фокусу с  двумя  рабочими кабинетами...  Фантомас спутал все  карты!  Лупар,
дополнявший трио,  написал мне  через свою  любовницу письмо,  и  я  поверил
доносу...  Лупар сделал так,  чтобы за ним следили, и привел меня к рабочему
кабинету доктора Шалека,  где я смог бы убедиться в невиновности последнего.
У  меня  не  возникло  ни  малейшего  подозрения  на  его  счет,  и  я,  как
представитель полиции, мог лишь защищать Шалека. С другой стороны, ничего не
позволяло мне  обвинить и  Лупара...  Жозефина же  после покушения на  нее в
больнице Ларибуазьер сама  становилась жертвой...  Короче говоря,  след  был
потерян.  Хорошо,  след разорван,  но  я  смог связать кое-какие концы,  мне
известно имя убитой, я знаю, почему ее убили, и имею подозрения насчет того,
кто ее убил...  Это более чем достаточно для того,  чтобы не потерять всякую
надежду...
     Полицейский схватил шляпу,  проверил,  заряжен ли  карманный револьвер,
торжественно произнес:
     - Посмотрим, чья возьмет, Фантомас!
     И быстро вышел из квартиры.
     - Дорогой Фандор, ты, должно быть, подумал, что я сошел с ума. Два часа
назад я  отослал тебя с  просьбой написать статью,  а сейчас вот примчался к
тебе в редакцию, чтобы увезти по срочному делу.
     Жюв и Фандор беседовали внутри ландолета-такси.
     - Отвезите нас к церкви в Нейи! - распорядился полицейский.
     Жюв кратко рассказал о посещении метра Жерэна.
     - Итак,  малыш,  сейчас шутки в сторону.  Уже вчера я был убежден,  что
перед нами  труп леди Белтам.  Сегодня это  известно наверняка.  Леди Белтам
должна привести нас к Фантомасу.
     - Верно.
     - Только леди Белтэм мертва, как мы будем действовать?
     - Стараться точным образом восстановить, чем занималась она в последние
дни...
     - Отлично, Фандор.
     - Но,  - Фандор показал через темное стекло такси на пустынные тротуары
улиц,  с  которых  начинался  пригород  Нейи,  -  мы  подъезжаем к  бульвару
Инкерман, где стоит дом леди Белтам.
     - Да,  -  подтвердил Жюв.  - Я займусь домом, который, возможно, сейчас
совершенно пустой,  а ты,  Фандор, обойдешь соседей: поспрашивай там, здесь,
расспроси торговцев,  которые,  наверное,  снабжали леди продуктами, короче,
всех,  кто ее знал и  кто мог бы дать хоть какие-нибудь сведения о ее жизни.
Признаюсь тебе, ради этого я и вытащил тебя из редакции. Я надеюсь на тебя и
поручаю тебе это задание...
     Через  несколько  секунд  автомобиль  остановился  на   углу   бульвара
Инкерман.
     - На доме стоит номер...  Ты помнишь тот особняк,  в котором я три года
назад арестовал Герна?
     Друзья подошли к нужному дому. Через решетку, обвитую густым запущенным
плющом,  виднелся пришедший в  упадок  особняк  леди  Белтам:  с  наполовину
вырванными из петель ставнями,  обветшалым подъездом и садом, аллеи которого
почти полностью заросли травой...
     - Дом  уже  давно необитаем,  -  сказал Фандор.  -  Значит,  он  был не
последним убежищем леди Белтам?
     - Это мы и узнаем. Давай, за дело.
     Фандор  оставил  полицейского  и,  повернув  за  угол  улицы,  вышел  к
кварталам Нейи, которые облюбовали разного рода торговцы.
     "Итак,  - думал он, - к кому мне обратиться в первую очередь? Вот лавка
молочника,   да,  но  обычно,  скорее  даже  чаще  всего,  не  выбирают  тех
молочников,  чьи лавки ближе всего к дому.  У каждого из них есть тележка, и
близость расположения их  лавок не играет,  таким образом,  большой роли для
клиентов. То же самое замечание для булочника. А, вот это уже ближе!"
     Жером Фандор решительно вошел в небольшой и скромный дворик, обнесенный
оградой, при входе которого висела табличка: "Садоводческое предприятие".
     - Есть здесь кто-нибудь?
     - Что желает господин?
     Пожилая женщина с приветливым видом вышла навстречу посетителю.
     - Я не знаю,  мадам,  сюда ли я попал.  Я не ошибся,  это вы занимались
работой по саду для леди Белтам?
     - Англичанки с  бульвара  Инкерман?  Да,  месье,  мой  муж  помогает ее
привратнику.
     - В таком случае вы можете дать о ней кое-какие сведения?
     - Как сказать... Леди Белтам сейчас не живет в этом доме, и мой муж вот
уже несколько месяцев, как не работал у нее.
     - Какая досада!  Дело в том,  мадам, что я друг леди Белтам и уже давно
не  получал от  нее  никаких вестей.  Недавно,  обедая у  наших общих с  ней
друзей,  я  узнал,  что она собирается вернуться в Париж...  Я подумал,  что
смогу здесь ее найти, но, приехав, увидел, что дом совершенно пустой.
     - Действительно,  месье,  там  все  закрыто.  Насколько  мне  известно,
привратник дома в данный момент тоже уехал, по-моему, к себе на родину.
     - Она не писала вам случайно, не просила последить за садом?
     Пожилая садовница рассыпалась в объяснениях.
     Нет! Ей ничего не было известно.
     Привратника в  доме  не  было,  и,  разумеется,  если  бы  леди  Белтам
вернулась,  то она обратилась бы к  ее мужу,  но,  увы,  от нее не поступило
никаких распоряжений,  не  было  никаких вестей.  Кстати,  когда леди Белтам
уезжала, она объявила, что дома ее не будет довольно долго. С тех пор прошло
уже месяца полтора, нет, даже два...
     Садовница добавила:
     - Сожалею, но ничем больше помочь вам не могу, месье!
     - Но, мадам!
     - Да,  да, леди Белтам была превосходной клиенткой, и мадам Раймон тоже
часто покупала у нас цветы...
     - Мадам Раймон?
     Жером Фандор напрягся. (Кто это такая, мадам Раймон?)
     - Это подруга леди Белтам?
     - Да, месье, ее компаньонка.
     - Ах да,  мадам Раймон!  Сейчас я вспомнил!  Леди Белтам мне говорила о
ней,  она сошлась с ней во время одного из ее путешествий.  Вообще,  она так
одинока.
     - О  да,  больно видеть,  что человек имеет такое состояние и живет так
одиноко.  Да,  действительно,  она  много путешествует...  И  потом,  честно
говоря, невесело жить в таком доме после всех этих историй.
     - Люди еще вспоминают о них?
     - Конечно, месье...
     - Наверное, из-за этого тоже леди Белтам привязалась к мадам Раймон?
     - Конечно, неуютно жить одной в этом мрачном особняке!
     Из разговора с цветочницей он вывел для себя чрезвычайно важный факт: у
леди Белтам было доверенное лицо!  Некая мадам Раймон...  Жюв будет рад этой
новости.
     Журналист вернулся на бульвар Инкерман.
     Заметив своего друга издалека, Жюв подбежал к нему:
     - Ну, что?
     - А что у вас, Жюв, нашли что-нибудь?
     Жюв пожал плечами.
     - Прежде всего я узнал, что леди Белтам уехала из Нейи ровно два месяца
назад.  Ты спросишь меня, откуда такая точность? Все очень просто. Я нашел в
почтовом ящике  целую кучу  рекламных проспектов.  По  почтовым штемпелям на
проспектах, доставленных в первую очередь, я узнал дату отъезда леди Белтам.
     - Почту не пересылали по другому адресу?
     - Письма возможно,  но  не  рекламные проспекты...  Я  поболтал также с
помощником мясника, чья лавка здесь неподалеку, и кое-что вытянул из него.
     - Что же?
     - У леди Белтам была компаньонка.
     - А я так радовался, что смогу принести вам эту новость!
     - Да-а. Но что ты узнал об этой мадам Раймон?
     В двух словах Фандор пересказал Жюву беседу с цветочницей:
     - Что  за  птица,   эта  мадам  Раймон?  Если  это  было  действительно
доверенное лицо,  искренний друг,  то  почему ее не обеспокоило исчезновение
леди Белтам?  Почему она не предупредила полицию?  Или, может быть, она тоже
пала от руки Фантомаса?
     - О глупец, осел, тупица!
     - Но...
     - Послушай, Фандор, ты узнал, как она выглядела, эта мадам Раймон?
     - Я не подумал об этом...
     Жюв взорвался:
     - Ты не подумал?  Правда? Ну, ладно, слушай: мадам Раймон - это молодая
женщина, темная, очень красивая, высокая, худая, с прелестными глазами... Ты
понимаешь, Фандор?
     - Боже, но... не может быть!
     - Это  тем  не  менее  ясно,  как  божий день.  Раскинь мозгами!  Будем
логичны:  мы  знаем,  что  леди  Белтам написала свое  исповедальное письмо,
затем,  что Фантомас начал об  этом подозревать,  поскольку леди Белтам была
убита,   затем,   что  Лупар  замешан  в  убийстве  леди  Белтам...   Ты  не
догадываешься, кто скрывается под личностью мадам Раймон?
     Пораженный, Жером Фандор посмотрел на Жюва:
     - Вы предполагаете, что мадам Раймон, это...



Глава XX. Арест Жозефины

     Слегка  нахмуренные  лица   мадам  Гинон,   Жюли  и   Кокетки  внезапно
прояснились. Бузиль, бродяга, выпущенный полицией на следующий же день после
того, как его взяли во время облавы на улице Ла-Шарбоньер, только что открыл
бутылку вермута и  поставил ее на стол,  вокруг которого хлопотала Жозефина,
расставляя стаканы и приборы.
     В  своей  маленькой  квартирке  Жозефина  принимала  гостей.  Намечался
дружеский обед,  на буфете стояли уже готовые аппетитные блюда, из крохотной
кухни,  в  которой красивая любовница Лупара  на  скорую руку  готовила еду,
исходил приятный запах поджаренного лука.
     - Сухой или разбавить? - спросил Бузиль.
     После аперитива языки развязались, за столом стало шумно.
     Продолжая  заниматься  приготовлением  обеда,   Жозефина  между   делом
вытащила из ящика шкафа колоду карт, которые тотчас же подхватила Кокетка, а
Жюли в этот момент посоветовала хозяйке дома:
     - Срежь  левой рукой и  задумай желанное,  посмотрим,  что  нам  скажут
карты!
     С тех пор как три дня назад Жозефина вернулась из поездки,  она ни разу
не  видела Лупара.  Бросив машину на одном из пустырей,  он скрылся вместе с
Бородой, приказав своей любовнице возвращаться домой и ждать от него вестей.
     Катастрофа Симплон-экспресс наделала много шуму.  Если  люди  из  света
почувствовали  угрозу  со   стороны  преступного  мира,   то   представители
парижского дна  обнаружили,  что  на  них  надвигается опасность со  стороны
полиции.  Из-за этого дела начнутся разного рода проверки,  во время которых
наверняка сцапают того или другого, поскольку у большинства обитателей этого
квартала водились за  душой  какие-нибудь Мелкие грешки.  Разумеется,  никто
вслух не  произносил никаких имен,  но в  квартале Ла-Шапель,  и  особенно в
районе улиц Гут-д'Ор и Шартр, заметили, что время, когда произошла трагедия,
как раз совпало с отсутствием главных членов банды Цифр.  Удивлялись также и
тому, что Лупар до сих пор не появлялся в своей епархии.
     Тогда Жозефина решила,  что  следует во  что  бы  то  ни  стало отвлечь
внимание окружающих и  поэтому  пригласила на  обед  своих  близких  подруг,
которые,  правда,  в  то  же  время были и  ее самыми яростными соперницами.
Девицы типа Кокетки и Жюли, и даже толстухи Эрнестин, не могли не завидовать
Жозефине,  которая была  любовницей предводителя бандитов и  самой  красивой
девушкой квартала.
     В  тот  момент,   когда  все  садились  за  стол  и  дамы  бесцеремонно
набросились на  кусочки колбасы,  разложенные на тарелки,  дверь в  квартиру
открылась: на пороге стояла мамаша Косоглазка. Она отошла немного в сторону,
чтоб протиснуть за собой огромную корзину.
     - Право,  я нюхом учуяла,  что сегодня гуляют у Жозефины, - воскликнула
мамаша Косоглазка,  -  и  потом сказала себе:  а почему бы мамаше Косоглазке
тоже не подвалить сюда?
     К тому же,  Фифрина, - заметила она, обращаясь к Жозефине, - я принесла
свою  долю,  думаю устрицы и  пару  дюжин улиток будут неплохо смотреться на
столе.
     Мамашу  Косоглазку радушно приняли в  свою  компанию.  Бузиль  поспешил
заглянуть в корзину торговки.
     - Если только,  -  пошутил он,  -  мамаша Косоглазка не сыграла с  нами
шутку и не принесла лишь пустые раковины...
     После  второй  бутылки  красного  вина   гости  разогрелись  и   громко
заговорили каждый о своем, перебивая друг друга.
     Кокетка сияла от радости.
     - Карты подсказали мне, - сказала она, - что меня ждут деньги и любовь!
Понимаешь,  подружка,  - добавила она, наклонившись к Жюли, - это то, чего в
моем возрасте уже не ждешь.
     Мамаша Косоглазка серьезно заметила:
     - Брось шутить,  карты всегда говорят правду,  это  так же  верно,  как
верно  то,  что  меня  зовут  мамаша  Косоглазка.  Я  видела  своего первого
любовника в картах, за две недели до того, как переспала с ним...
     Жозефина,  несмотря на всеобщее веселье, временами казалась рассеянной,
словно чем-то озабоченной. Вдруг она вскочила и подбежала к двери, в которую
только что постучали.
     Разговор,   состоявшийся  сначала  на  лестничной  площадке,   затем  в
квартире,  с посетителем,  которым оказался малыш Поль,  сын консьержки, был
далек от того, чтобы успокоить ее натянутые нервы.
     - Мать послала меня предупредить вас,  мадам Жозефина, что только что к
ней обращались два типа и  спрашивали о  вас...  По их виду сразу было ясно,
откуда эти молодчики...
     - Кто же это,  - прервала мальчугана слегка побледневшая Жозефина, - ты
их знаешь, Поль?
     - Да нет, мадам Жозефина.
     - Чего они хотели?
     - Они не сказали.
     - А что ответила твоя мамаша?
     - Не знаю, наверное, что вы в своей комнатушке...
     - А  что еще?  -  настаивала женщина,  вся взволнованная,  настороженно
прислушиваясь,  не  идут ли уже подозрительные гости,  о  которых сообщил ей
малыш Поль.
     Паренек, удивленный беспокойством, охватившим Жозефину, продолжал:
     - Да вы не волнуйтесь,  мадам Жозефина,  они смотались, эти рожи, может
быть, они уже не вернутся.
     Принесенная новость  явилась для  всех  холодным душем.  На  протяжении
всего разговора Жозефины с малышом Полем гости молча сидели, не произнося ни
звука.  Потом парнишке дали в награду выпить стакан красного вина,  и, когда
тот исчез, Кокетка сухо заявила:
     - Пусть отрубят мне голову, если это не фараоны!
     Жозефина без сил опустилась на стул.
     - Чего они хотят от меня, - прошептала она...
     Бузиль развел руками:
     - Откуда это узнаешь! Эти гады все время суют свой нос в чужие дела, и,
как правило, это редко заканчивается чем-то хорошим.
     Жюли успокаивала свою подругу:
     - В любом случае они не поднимутся к тебе: жилище неприкосновенно!
     Жозефина вдруг взорвалась:
     - Черт,  мне надоело вот так ждать и мучаться!  На мне ничего не висит,
и, если они будут меня донимать, я найду, что им ответить!
     - Не психуй,  -  прервал ее Бузиль, - сиди спокойно в своей конуре и не
трепыхайся, здесь они тебя не выловят.
     - Наплевать мне на  них!  Наоборот,  я  была бы рада,  если бы они сюда
пришли, мы бы тогда с ними объяснились.
     - Я понимаю тебя, - поддакнула Жюли, - я точь-в-точь как ты, чем ждать,
уж лучше самой пойти...
     - Давай, девочка моя, спустись на улицу, возможно, эти шпики еще где-то
неподалеку, рискни, спроси, чего они от тебя хотят.
     - Ну, что ж, хорошо, - воскликнула Жозефина, - решено, я иду!
     - Если  вдруг,  -  крикнула ей  вдогонку Кокетка,  -  ты  не  вернешься
сегодня,   можешь  рассчитывать  на  нас,   мы  присмотрим  за  квартирой...
Счастливо, Фифрина, постарайся не угодить в кутузку!..
     Но  любовница Лупара не услышала последних напутствий,  которые ей дала
старая  проститутка.   Она  стремительно  спустилась  по   лестнице,   пулей
пронеслась  мимо  консьержки и  выскочила  на  порог  двери  дома,  залитого
солнечным светом,  который ударил ей прямо в  лицо.  Посомневавшись секунду,
она повернула налево и вышла на улицу Шартр.
     Поначалу Жозефина не  заметила ничего  подозрительного или  необычного,
что могло бы броситься в глаза,  но вскоре сердце ее сильно сжалось. С обеих
сторон,  слева и  справа,  к  ней  подошли двое мужчин,  одетых в  приличную
одежду,  и  пошли рядом с ней,  словно это были обычные прохожие.  Некоторое
время Жозефина,  с пылающими щеками, шагала, оглядываясь на своих молчаливых
спутников и  чувствуя,  как  бешено  стучит  кровь  в  висках от  возросшего
напряжения.
     Неожиданно ее сосед по правую руку тихо спросил:
     - Вы Жозефина Рамо?
     - Да.
     - Вам нужно пройти с нами.
     - Да.
     - Вы не будете сопротивляться?
     - Нет.
     Через  несколько минут  Жозефина сидела в  фиакре между двумя особами с
повадками унтер-офицеров в  отставке и быстро проезжала одну за другой улицы
Парижа.
     Арест был настолько неожиданным, что девушка временами спрашивала себя,
не  было ли  безумием с  ее  стороны броситься вот  так