-  объявил мсье Виале,  -  мне осталось
выполнить еще  одну приятную обязанность:  сообщить вам  о  ходе подписки по
сбору средств на  сооружение памятников Пилатру де Розье как в  самом городе
Булонь,  так и по всей Франции.  Вы, несомненно, заметили, - продолжал он, -
что рядом с  гипсовым макетом лежит бумажник,  которому,  казалось бы,  и не
следовало лежать рядом с памятником.
     Этот  бумажник,   господа,   содержит  сумму  в  сорок  тысяч  франков,
представленную в  сорока билетах по тысяче франков.  Я  счел нужным принести
этот бумажник и, отдавая дань уважения памяти Пилатра де Розье, положить его
у основания статуи, прежде чем отдать скульптору.
     Аплодисменты закончились,  и  любопытствующая толпа созерцала бумажник,
который ранее и не заметила. Мсье Виале приблизился к статуе.
     Он взял бумажник, поднял его на уровень своего лица.
     - Господа, - начал он, - в этом бумажнике находится сумма...
     Но мэр внезапно остановился.
     Его лицо стало абсолютно белым,  и если бы несколько людей не бросились
к нему на помощь, чтобы поддержать, он упал бы навзничь.
     Присутствующие были удивлены.  Инстинктивным движением толпа обратилась
к эстраде, но полицейские, несущие службу по охране порядка, с самого начала
выступлений  образовали  строгий  кордон  изоляции  вокруг  памятника  и  не
позволяли приблизиться к нему.
     Один из врачей, оказавшихся поблизости, а именно доктор Юбер, подошел к
господину мэру.
     Он ослабил галстук, расстегнул отложной воротник, и мсье Виале свободно
вздохнул.
     - Ничего особенного,  -  сказал доктор Юбер,  чтобы успокоить толпу,  -
простое недомогание.
     Люди  уже  начали успокаиваться,  но  вдруг другая новость потрясла их.
Некто,  находящийся на эстраде,  в руки которого, в буквальном смысле слова,
упал  бумажник,  неожиданно произнес неосторожно сорвавшиеся с  языка слова,
смысл которых поверг толпу в ужас:
     - Бумажник пустой! Банковские билеты исчезли!
     С этого момента начался абсолютный беспорядок. Настоящее сумасшествие.
     - Пусть никто не выходит! - громко выкрикнул чей-то голос.
     И  хорошо  организованная служба порядка стала  следить за  тем,  чтобы
никто не покинул помещения.
     Как же  это могло произойти?  Каким же  образом были похищены деньги из
бумажника?
     Кто  же  был  преступником,  в  такой  степени смелым и  ловким,  чтобы
завладеть  маленьким  состоянием в  то  время,  когда  бумажник  находился у
подножия  статуи  и   макет  памятника  тщательно  охранялся  целым  взводом
полицейских?
     Не  было  оснований ставить  под  сомнение честность мсье  Виале,  этот
неподкупный человек находился вне  всякого подозрения.  Кроме  того,  многие
свидетели  отчетливо видели,  как  он  в  начале  выступлений положил  перед
статуей бумажник, набитый банковскими билетами. Именно тот бумажник, который
впоследствии нашли пустым!..
     Внутри  зала  вполголоса разговаривали двое  мужчин,  живо  комментируя
последнее происшествие.
     Это были Жюв и Фандор.
     Когда произносились речи,  журналист и  полицейский тщательно наблюдали
за лицами всех присутствующих. Они полагали, что Фантомаса среди них нет. Но
в  тот момент,  когда мэр издал крик удивления,  в тот момент,  когда кто-то
крикнул  с  эстрады:  "Деньги  пропали",  Жюв  и  Фандор  сказали себе,  что
несомненно их зловещий соперник замешан в этом деле.
     Кроме  того,  как  только спало оцепенение первого момента,  из  толпы,
присутствовавшей здесь и бывшей свидетельницей этого случая,  вдруг раздался
дикий вопль:
     - Фантомас! Это сделал Фантомас!
     С этого момента разразилась ужасная паника.  Каждый боялся, сам того не
ожидая,  оказаться рядом со зловещим преступником, действующим как существо,
которое нельзя ни ощутить,  ни разглядеть.  Несомненно,  для всех Фантомас -
это  смерть,  которая идет за  вами по  пятам;  опасность,  которую вы,  как
слепой, не замечаете; засада, которая вас поджидает.
     Несмотря на усилия полиции,  толпа, собравшаяся под тентом, разбежалась
по всем сторонам, удаляясь как можно дальше от опасного места.
     Жюв и  Фандор находились на площади 14 июля;  они не смогли противиться
движению толпы, уносимые ею, как волной. Кроме того, полицейский и журналист
не  могли  даже  попытаться что-нибудь предпринять.  Да  и  как  можно  было
действовать в подобном хаосе, среди обезумевшего от страха населения города!
     Они  чувствовали себя  растерянными посреди шумной и  оживленной толпы,
которая, не обращая на них внимания, комментировала последние события.
     Мэра отвели домой,  а  люди,  забравшиеся высоко на эстраду,  незаметно
скрылись.
     Палатка, несколько минут назад заполненная народом, стала вдруг пустой.
     - Ну так что же, Жюв?
     - Ну что ж, Фандор?
     Они смотрели друг на  друга,  не  произнося ни  одного слова,  стараясь
отгадать мысли друг друга!
     Фандор начал первым, как будто бы отвечая на вопрос своего друга:
     - Черт  возьми.  Мы  уже  потеряли пять  минут.  Вернемся скорее в  эту
палатку,  обыщем все  места,  проверим эстраду.  Несомненно,  вор должен был
спрятаться именно там.
     Жюв придерживался точно такого же мнения.
     Полицейский большими шагами  направился к  палатке,  которая теперь  не
охранялась.
     - Как жаль,  что пять минут потеряны, - рассуждал Фандор, - именно пять
минут. Они не могли не заметить своих промахов.
     Вынесенные из помещения толпой,  приятели вернулись туда сразу, как это
стало возможным.
     Однако  это  была  достаточная отсрочка  для  их  страшного противника,
который пришел сюда...
     В  то  время как толпа разбегалась и  люди,  созерцавшие с  уважением и
почтительным восхищением памятник Пилатру де  Розье  в  течение двух  часов,
теперь  повернулись к  нему  спиной,  гипсовая статуя оставалась на  эстраде
покинутая всеми.
     Но так ли это было?
     Если  бы  кто-то  находился там  и  следил в  этот момент за  тем,  что
происходит,  тогда он был бы поражен до изумления,  он считал бы, что у него
галлюцинации.
     Вдруг что-то дрогнуло в статуе.
     Конечно,  сама гипсовая статуя полностью оставалась неподвижной,  но ее
рука,  именно левая рука, совершенно белая рука, которая до сих пор казалась
несгибаемой,  неподвижной,  как и весь макет,  теперь же,  казалось,  ожила,
стала подвижной, приобрела гибкость настоящей живой руки!
     Самое необычное заключалось в  том,  что  эта рука слегка уменьшилась в
длину;  предплечье исчезло в  плече,  затем так же исчез локоть и  остальная
часть  руки.  Это  была  рука  со  скрюченными пальцами,  рука,  от  которой
отслаивались частички сухого гипса.  Ввиду  того,  что  предплечье,  локоть,
кисть и наконец рука полностью исчезли, теперь Пилатр де Розье превратился в
однорукого человека с зияющей дырой в плече.
     Как раз в этот момент Жюв и Фандор проникли в помещение.
     - Жюв! - воскликнул журналист. - У статуи только одна рука.
     Но Жюв не отвечал,  он выхватил свой револьвер, установил его на уровне
статуи и разрядил прямо в грудь гипсовому человеку.
     Макет развалился на  тысячу кусочков и  рухнул.  Фандор понял намерение
Жюва.
     - На помощь! - прохрипел он и, спотыкаясь о скамейки, побежал к эстраде
одновременно с полицейским.
     Им было достаточно секунды, чтобы понять, что произошло.
     Черт возьми!  Все было очень просто;  вор должен был заранее рассчитать
свой удар.
     Точно  зная,  что  мэр  собирался положить у  подножия статуи бумажник,
набитый банкнотами,  вор использовал все свои возможности, чтобы завладеть в
присутствии всех этим небольшим состоянием.
     Оказавшись на эстраде и  не обратив внимания на только что уничтоженное
ими  творение  архитектора,  Жюв  и  Фандор  отодвинули основание  макета  и
заметили,  как они и предполагали,  что оно полое внутри и что как раз внизу
под ним проделана дыра в полу.
     - Проклятие,  -  пробормотал Жюв,  -  какими же  мы были дураками,  что
раньше ничего не замечали, а только тупо рассматривали макет памятника!
     - Ей-Богу!  -  произнес Фандор.  -  Но теперь разгадка найдена.  Внутрь
этого макета забрался человек,  и, обладая необычайной смелостью, он заменил
левую  гипсовую руку  статуи своей собственной тщательно подкрашенной в  тон
макета рукой.
     - Бесполезно было,  -  подчеркнул Жюв,  -  окружать  памятник  кордоном
полицейских,  чтобы никто не  приблизился к  нему,  вор  сидел уже на  своем
месте.
     - Эту операцию провел смелый человек,  -  добавил Фандор,  -  но у него
голова хорошо работает.  Не  откажешь в  изобретательности!  Я  знаю  только
одного человека, который способен разработать такой план и выполнить его.
     Только  один  человек мог  сделать это!  И  Фандор  как  раз  собирался
произнести  имя,   которое  уже  мысленно  произнес  Жюв,   но   остановился
удивленный.
     В куче гипса полицейский обнаружил маленькую визитную карточку.  На ней
красными чернилами было написано единственное имя, которое так много значило
и которое теперь уже Фандору не было надобности произносить:
     Фантомас!


        "Глава 4"

        "СПЛОШНЫЕ ЗАГАДКИ ВЕЧЕРА"

     - Итак,  решайтесь,  Жюв. Вам нужно еще раз показаться на балконе... Вы
настолько популярны,  что  они  готовы бесконечно созерцать вашу симпатичную
физиономию.
     На предложение Фандора полицейский, однако, ответил энергичным отказом:
     - Нет,  нет и  нет...  И  не хочу ничего знать.  Ведь я не политический
деятель  и  не  гастролирующий  актер.  Кроме  того,  эти  овации  ничем  не
оправданы...  Как  раз наоборот.  И  люди поступили бы  лучше,  обругав меня
самыми последними словами.
     Фандор улыбнулся:
     - Вы правы, момент совсем неподходящий, чтобы нам аплодировать. Ведь мы
не  одержали никаких побед,  которые бы  позволяли рассчитывать на  симпатию
публики.
     - Увы, нет, - вздохнул Жюв.
     И полицейский,  углубившись в свое кресло и как бы желая врасти в него,
закурил сигарету.
     Было около девяти вечера.  На исходе этого необычного дня,  именно того
дня,  когда население Булони предавалось праздничным развлечениям,  а  Жюв и
Фандор раскрыли дерзкое преступление Фантомаса,  но,  к сожалению, не успели
схватить преступника,  неразлучные друзья  решили  остановиться в  небольшом
отеле  на  удаленной от  центра  города  улице.  Они  поселились под  чужими
именами, убежденные, что их инкогнито не будет раскрыто.
     Но мало-помалу после полудня в городе стали распространяться слухи, что
так называемые жертвы,  привезенные миноносцем 27, чувствуют себя прекрасно!
Эта новость облетела всех, и уже к концу дня каждый в Булони знал, что Жюв и
Фандор живы и находятся в городе.
     Кроме того,  дознания,  проводимые ими,  и  случай с  гипсовым макетом,
разбитым на  кусочки  выстрелом из  револьвера Жюва,  были  для  многих  уже
достаточным свидетельством, что полицейский и журналист живы.
     Измученные,  усталые  и  довольные  тем,  что  наконец  они  нашли  две
комфортабельные комнаты в этом маленьком отеле,  Жюв и Фандор были удивлены,
заметив,  что какие-то люди останавливались перед их дверями и  обменивались
таинственными словами.
     Постепенно  толпа  увеличивалась,   и  путешественники  услышали,   как
произносят их имена, сначала тихо, а затем все громче и громче.
     Толпа была убеждена,  что Жюв и Фандор находятся именно там, она хотела
их видеть,  им аплодировать.  Требовательная толпа не давала им передышки до
тех пор, пока они не подошли к окну и не послали ей приветствия.
     Десять минут назад Жюв и Фандор полагали, что их популярность больше не
причинит им  беспокойства.  Напрасные мечты!  Толпа все прибывала.  На место
ушедших людей  приходили новые,  они  также  горели  желанием приветствовать
симпатичные лица героев разыгравшихся накануне драматичных событий.
     Более часа Жюв и Фандор,  рассерженные на самих себя, сокрушенные своей
популярностью, бегали взад и вперед от комнаты к перилам балкона.
     Крики толпы усиливались.  Фандор,  который отошел от  окна и  приглашал
Жюва занять его место, сказал ему настойчиво:
     - Идите же,  дружище,  будьте благоразумны. Нужно туда идти. Что же тут
поделаешь?
     Жюв пожал плечами.
     - Мне особенно докучает, - ворчал он, - что эти славные люди аплодируют
нам, когда мы потерпели, быть может, самую большую неудачу в нашей жизни!
     - Что же вы хотите,  -  объявил Фандор,  -  налицо непоследовательность
действий толпы.
     И он добавил, иронично улыбаясь:
     - Да!  Они  приветствуют нас  своими возгласами за  наше прошлое...  и,
несомненно, за наше будущее...
     Между тем Жюв с  медлительным и  скучающим видом приблизился к балкону.
Он стоял, облокотясь на перила, сопровождаемый Фандором. Фандор сказал ему:
     - Жюв,  эти овации принадлежат вам.  Я же только что получил свою долю.
Вы удачливый человек, вы - звезда дня!
     И журналист,  будучи всегда насмешливым человеком,  не удержался, чтобы
не подшутить над ним.
     Что касается Жюва,  то  он упорно продолжал стоять,  опираясь на перила
балкона,  кивнув рассеянно Фандору в знак благодарности. Но на самом деле он
буквально обшаривал толпу своим взглядом.
     - Фандор! - вполголоса позвал Жюв своего друга.
     Журналист приблизился:
     - Что случилось?
     Незаметным жестом руки Жюв указал Фандору на человека, который в первом
ряду толпы необычно суетился и буквально надрывался от крика:
     - Да здравствует Жюв! Да здравствует Фандор!
     Несомненно,  он придавал большое значение этим приветствиям,  произнося
их трогательно и с большим выражением. Фандор произнес:
     - Похоже, это провокатор.
     Затем он стал более пристально его разглядывать.
     - Очень  любопытен  и  экстравагантен,  -  продолжал  Фандор.  -  Нечто
подобное я уже когда-то видал, знал.
     - Да, - ответил Жюв медленно, не покидая взглядом своего подопечного. -
Мне кажется, я тоже его узнал.
     Затем внезапно он прошептал на ухо Фандору:
     - Попытайся выяснить  все,  спустись  вниз  и  пошли  гарсона  за  этим
человеком, пусть поднимется к нам.
     Фандор  тотчас  исчез,  а  несколько  минут  спустя  Жюв,  вернувшись в
комнату,  закрыл окна  и  задернул занавески,  дав  понять толпе,  что  пора
отдыхать. Он услышал, как дверь с шумом отворилась.
     В  комнату с  сияющим лицом вошел Фандор,  он  тащил за руку того типа,
которого Жюв заметил несколько минут назад в первых рядах энтузиастов.
     И как только Жюв увидел его при свете, он вскрикнул:
     - Бузотер! Ну конечно же, это Бузотер!
     Он не ошибся!
     Это был Бузотер, старый бродяга, нищий, имя которого невольно связывали
с мамашей Тулуш;  Бузотер, которого при столь многочисленных и разнообразных
обстоятельствах Жюв  и  Фандор постоянно встречали на  своем пути,  когда он
прямо или косвенно впутывался в их необычные приключения.
     Вид бродяги поразил и удивил Жюва. В свою очередь, Фандор, который ввел
его в помещение,  посмотрев на него внимательно,  остолбенел. Действительно,
вид Бузотера обращал на себя внимание.
     Несомненно, что бродяга в своей жизни перебрал много ремесел и одевался
по-разному,   но   в   этот  день  его  наряд  был  более  экстравагантен  и
неправдоподобен, чем когда-либо.
     На  ногах у  него были широкие,  плохо начищенные сапоги,  в  некоторых
местах сверкающие чистотой,  а в других - покрытые жирной ваксой. На каблуке
одного из  сапог  болталась шпора с  давным-давно позолоченным колесиком.  В
боты  были  заправлены широкие  панталоны из  голубого  в  полоску  бархата,
подпоясанные  красным  кушаком.   На  плечи  бродяга  набросил  нечто  вроде
большого,  задрапированного  на  испанский  манер  пальто.  Завершала  наряд
маленькая мягкая шляпа неопределенного зелено-оранжевого цвета.
     Таким  образом,  Бузотер выглядел переодетым в  мушкетерский наряд  или
напоминал  грабителя,   которые  встречаются  иногда  в  наиболее  нищенских
балаганах во время ярмарочной торговли.
     Между  тем,  Бузотер,  обладая  умением  перевоплощаться в  персонажей,
которых он  изображал,  снял  головной убор  и  широким и  грациозным жестом
приветствовал полицейского и журналиста.
     - Имею честь... - начал он.
     Жюв, несмотря на свои предубеждения, не мог не разразиться смехом.
     - Вот это да!  Мой славный Бузотер!  - воскликнул он. - Что же означает
твой новый маскарад?.. Может быть, ты получил роль простофили в каком-нибудь
ярмарочном балагане, чтобы так выглядеть?
     Бродяга был раздражен.
     - Вот так друзья,  -  проворчал он. - Как я надрывал свои легкие, чтобы
кричать по всему городу: "Да здравствует Жюв! Да здравствует Фандор!", чтобы
распространять новость о вашем приезде,  чтобы заставлять людей хлопать вам,
хотя похоже было,  что они и не горели желанием вас приветствовать...  И что
же за это я  получил?  Ни одного хорошего словечка в  благодарность.  Только
смех... Честное слово, это отвратительно...
     Но Жюв прервал его:
     - Грубое ты животное!  Разве я просил тебя делать мне рекламу? Зачем ты
вмешиваешься не в свои дела, собирая толпу?
     Бузотер почтительно поклонился. Затем, торжественно прижав свою грязную
руку к сердцу, он сказал:
     - Есть чувства,  которые не подчиняются приказу, мсье Жюв. Что бы вы ни
говорили и ни делали,  вы никогда не помешаете такому честному человеку, как
я,  восхищаться и  аплодировать такому честному человеку,  как вы и как мсье
Фандор!
     - Да, да, - сказал Жюв, заложив пальцы в карман для часов в жилете. - Я
знаю,  что может значить слово. Ты сразил меня наповал своими комплиментами.
Наверное, у тебя пустой карман и ни гроша в кошельке.
     - По  правде сказать,  -  заметил Бузотер.  -  Я  как раз собирался вам
намекнуть об этом. Я очень счастлив, что вы меня поняли...
     Бузотер протянул руку.
     Жюв вложил в нее монету. Бродяга сделал жест, выражающий недовольство.
     - Да,  -  сказал он.  -  Для частного лица,  оплачивающего экскурсии на
воздушном шаре и прогулки на миноносце, вы не очень щедры, мсье Жюв...
     Полицейский был  увлечен  неиссякаемым краснобайством бродяги и  удвоил
сумму.
     Напрасно Фандор подавал знаки,  рекомендуя Жюву  умерить свою щедрость.
Журналист ворчал:
     - Если мы выдадим ему деньги авансом, он ничего не скажет.
     Фандор считал,  что если Бузотер,  приближаясь к  окнам отеля,  пытался
обратить  на  себя  внимание,  значит,  у  него  было,  что  сообщить "своим
друзьям".
     Фандор в свою очередь спросил его:
     - Чем ты занимаешься теперь, Бузотер?
     Бродяга ответил:
     - Я занят в кавалерии... Работаю наездником...
     Жюв  и  Фандор переглянулись озадаченно.  Что  бы  это  могло  значить?
Бузотер не заставил себя долго ждать.
     Бродяга без приглашения сел в  кресло,  удобно устроился в нем,  затем,
вынув из глубины своей шляпы комок жевательного табака и  галантно предложив
его отведать друзьям, засунул его в рот.
     Получив категоричный отказ,  Бузотер стал медленно жевать табак.  Затем
он начал говорить с самодовольным видом, несколько позируя:
     - Дело вот в чем.  Я пришел,  чтобы все разложить по полочкам, и сделаю
это быстро.  Не подведу вас. Вы знаете, что торговля сыром идет ни шатко, ни
валко,  но все же идет,  хотя и не так,  как хотелось бы.  Особенно с такими
типами, как я и Тулуш. Это несерьезная компаньонка в серьезной торговле. Ах,
если бы  она  по-настоящему взялась за  работу,  уверен,  что  можно было бы
сделать золотое дельце:  одно и  другое.  Она жадная.  Я же занимаюсь только
болтовней.
     Жюв нахмурил брови.
     - Бузотер,  -  приказал он. - У тебя есть, что сказать нам. Не принимай
нас за дураков и расскажи все, что знаешь.
     Бродяга встал.
     - Но уверяю вас,  мсье Жюв,  я  ничего не знаю.  -  И он добавил не без
некоторого колебания: - Ничего... по крайней мере, на данный момент.
     - Ну вот, - прошептал Фандор, - скоро мы узнаем что-то.
     - Эт