абочусь, чтобы вам не мешали.
     Ромбер удовлетворенно улыбнулся.
     - Отлично! - произнес он, обводя взглядом свои апартаменты. - До отхода
поезда я еще,  пожалуй,  успею выкурить сигару, а потом улягусь и буду спать
всю дорогу.  Кстати, прошу вас, мой друг, раз уж вы так любезны, потрудитесь
разбудить меня завтра утром вовремя,  чтобы я успел сойти в Верьере. Я сплю,
как убитый, и с меня станется пропустить свою станцию.


        "x x x"

     В замке Болье,  в своей комнате, юный Шарль Ромбер заканчивал туалет. В
это время в дверь тихонько постучали:
     - Уже без четверти пять, мсье Шарль. Пора вставать!
     - Я уже встал, Тереза, - ответил Ромбер. - Через минуту буду готов.
     Девочка хихикнула:
     - Неужели вы уже встали? Что ж, поздравляю! Жду вас внизу.
     - Договорились, - сказал юноша.
     Он оделся,  взял в руку лампу,  осторожно,  стараясь не шуметь,  открыл
дверь  своей  комнаты,  на  цыпочках прошел  по  коридору и  присоединился к
Терезе, ожидавшей его в столовой.
     Тем  временем  девочка,  как  настоящая хозяйка,  сервировала на  столе
легкий завтрак.
     - Садитесь,  мсье Шарль,  перекусим немного.  Вы не возражаете, если мы
пойдем  на  вокзал  пешком?  Сегодня утром  снега  не  было.  Времени у  нас
достаточно будет так приятно немного пройтись!
     - Ну что ж,  по крайней мере,  в такую погоду мы не замерзнем, - зевнул
Ромбер и сел за стол, отдавая должное приготовленному Терезой завтраку.
     Девочка продолжала:
     - Должна вам сказать,  мсье,  что с  вашей стороны очень мило подняться
так рано.  Как вам это удалось,  ведь никто вас не будил?  А после вчерашних
рассказов вы наверняка провели не очень спокойную ночь!
     - Ну при чем тут вчерашние разговоры!  Просто мысль о том,  что я утром
встречусь с отцом, всю ночь не давала мне спать.
     Молодые  люди  в  несколько  минут  расправились  с  завтраком.  Тереза
поднялась:
     - Ну что, в путь?
     - В путь!
     Девочка отворила дверь, и оба вышли на дорожку, ведущую в сад замка.
     Проходя мимо конюшен,  они увидели конюха,  который без видимого успеха
пытался выкатить за ворота старинный экипаж.
     - Не торопитесь,  Жан!  -  сказала Тереза слуге после приветствия. - Мы
пойдем на  вокзал пешком.  Вам  нужно  будет только вовремя приехать,  чтобы
отвезти нас обратно.
     Конюх кивнул. Молодые люди открыли калитку и вышли на дорогу.
     Внучка госпожи де Лангрюн спросила:
     - Представляю,  как вы будете рады встрече с отцом! Вы ведь не виделись
Бог знает сколько времени, не правда ли?
     - Целых три года,  -  ответил Шарль Ромбер.  - Да и то, последний раз я
видел его только несколько минут.  Сейчас он возвращается из Америки.  А  до
поездка туда долго путешествовал по Испании.
     - Вы, наверное, сильно изменились за это время. Узнает он вас?
     Молодой человек смущенно улыбнулся:
     - Стыдно в  этом признаваться,  но мы с  отцом довольно мало знаем друг
друга.
     - Да, бабушка мне рассказывала. Вас ведь воспитывала ваша матушка?
     Юноша грустно покачал головой:
     - Честно говоря,  моим  воспитанием вообще никто  толком не  занимался.
Знаете,  Тереза,  родители всегда представлялись мне  какими-то  загадочными
существами.  Видел я их довольно редко, и, несмотря на всю мою к ним любовь,
они меня чем-то пугали.  Вот и  сегодня утром у  меня такое ощущение,  что я
должен заново познакомиться с собственным отцом.
     - Наверное, он все время путешествовал, пока вы были ребенком?
     - Да,  он  много  ездил -  то  в  Колумбию,  проверить свои  каучуковые
плантации, то в Испанию, где у него тоже большие земельные участки. Когда он
появлялся в Париже, он приходил ко мне в пансион, вызывал меня в комнату для
посетителей, и мы с ним беседовали... Четверть часа...
     - А ваша матушка?
     - О,  мама была совсем другой!  Понимаете,  все мое детство, по крайней
мере, сколько я себя помню, прошло в пансионе...
     - Но вы все-таки любили вашу маму?
     - Да, конечно. Хотя и ее я почти совсем не знал.
     На лице Терезы отразилось удивление.
     Молодой человек,  ничего не замечая, продолжал рассказ о своем одиноком
детстве:
     - Как вам объяснить,  Тереза...  Сейчас,  когда я повзрослел, я начинаю
понимать вещи, о которых раньше даже не догадывался.
     Отец и  мать не ладили друг с  другом.  С  детства я помню маму тихой и
печальной,   очень  печальной,   а   отца   шумным,   деятельным,   веселым,
громогласным...  Мне кажется,  мама его просто боялась.  Когда по  четвергам
слуга  приводил меня  из  пансиона домой,  я  сразу же  поднимался к  ней  в
комнату,  чтобы  поздороваться.  И  всегда  видел  ее  лежащей в  шезлонге в
полумраке,  за опущенными шторами.  Она едва касалась меня губами,  задавала
два-три вопроса, а потом меня уводили, потому что я ее утомлял...
     - Она тогда уже была больна?
     - Мама всегда была больна...
     Несколько  секунд  Тереза  молчала.   Потом  провела  рукой  по  лбу  и
произнесла:
     - Похоже, вы были не очень-то счастливы!
     - Да нет,  в  детстве я  этого не ощущал.  Впервые я  почувствовал себя
несчастным только,  когда вырос.  Пока я  был ребенком,  я просто не думал о
том, как грустно не иметь по-настоящему ни отца, ни матери.
     Занятые разговором,  Тереза  и  Шарль  даже  не  заметили,  как  прошли
половину дороги до станции в Верьере.
     Уже рассвело,  и наступил сумрачный,  серый день, какие обычно бывают в
декабре,  когда тяжелые тучи плывут прямо над головой, кажется, протяни руку
- достанешь.
     Наконец Тереза снова заговорила:
     - Признаться,  я  тоже была не очень счастлива.  Я рано потеряла отца и
совсем его не помню. И мама, должно быть, тоже умерла...
     Шарля немало удивила двусмысленность последней фразы:
     - Как  это может быть,  Тереза?  Неужели вы  не  знаете,  жива ли  ваша
матушка?
     - Да нет,  я знаю...  И бабушка так говорит...  Но всякий раз,  когда я
пытаюсь расспросить о деталях смерти мамы, она переводит разговор на другое.
Иногда мне кажется,  что от меня что-то скрывают,  и, может быть, мама вовсе
не умерла...
     Впереди  показалось  несколько  домов,  окружавших  Верьерский  вокзал.
Кое-где уже открывались ставни и двери.
     Тереза указала рукой на вокзальные часы.
     - Мы слишком рано пришли, - проговорила она. - Поезд вашего отца придет
в шесть пятьдесят, а сейчас только половина седьмого. Придется нам подождать
двадцать минут, если, конечно, он придет вовремя.
     Они вошли в небольшое вокзальное здание. Там не было ни души.
     Шарль  Ромбер,  которого прохватило утренним холодом,  затопал  ногами,
пытаясь согреться. Пустой зал отозвался гулким эхом.
     На звук появился вокзальный служащий.
     - Кто это,  черт побери, шумит тут спозаранку? - недовольно осведомился
он.
     Однако, заметив Терезу, суровый страж порядка тут же смягчился:
     - Ах  это вы,  мадемуазель Тереза?  Что подняло вас с  постели в  столь
ранний час? Кого-нибудь встречаете? Или сами уезжаете?
     Задавая вопросы,  служащий с  любопытством поглядывал на Шарля Ромбера,
чье прибытие два дня назад в этот маленький городок не прошло незамеченным.
     - Нет,  - ответила девочка. - Я никуда не уезжаю. Я пришла с господином
Ромбером. Его отец должен приехать поездом в шесть пятьдесят.
     - Ах вот как,  вы встречаете вашего батюшку, мсье? - обратился служащий
к Шарлю. - И что же, он к нам издалека?
     Ромбер улыбнулся:
     - Из  Парижа.   Скажите,  любезнейший,  поезд  не  опаздывает?  Еще  не
объявляли о прибытии?
     Служащий вытащил массивные серебряные часы, посмотрел время и сказал:
     - У  вас  есть еще добрых двадцать минут,  мсье.  Он  идет с  небольшим
опозданием.   Что  поделать,  работы  по  строительству  тоннеля  затрудняют
движение, и поезда теперь всегда опаздывают.
     Закончив объяснения, служащий извинился:
     - Мне, пожалуй, пора идти работать, мадемуазель Тереза. Извините.
     Тереза повернулась к Шарлю.
     - Должно быть,  время  для  вас  тянется сейчас невыносимо медленно,  -
промолвила она.
     - Да, пожалуй.
     - Может быть,  пойдем на  перрон,  чтобы встретить вашего отца  прямо у
вагона?
     - Что ж, пойдемте.
     Они  вышли  из  зала  ожидания  и  принялись нетерпеливо расхаживать по
перрону. Тереза взглянула на вокзальные часы и улыбнулась:
     - Еще каких-нибудь пять минут,  и ваш батюшка будет здесь... Уже четыре
минуты! Посмотрите-ка, мне кажется, приближается поезд!
     Вытянув руку,  она указала на белую струйку дыма, выделявшуюся на синем
фоне неба, уже очистившегося от облаков:
     - Видите,  вон  там!  Это  пар от  локомотива.  Он  только что вышел из
тоннеля.
     Не  успела она  договорить,  как  в  тишине пустынной станции прозвучал
резкий паровозный гудок.
     - Наконец-то! - воскликнул Шарль.
     Мимо пробежал вокзальный служащий, бросив Терезе на ходу:
     - Пройдите в центр платформы,  мадемуазель.  Именно там останавливаются
вагоны первого класса.
     Молодые люди последовали его совету и вскоре увидели поезд.
     С  шумом выпуская клубы пара,  локомотив затормозил,  и  тяжелый состав
медленно остановился у  станции.  Вагон  первого класса оказался прямо перед
Шарлем и Терезой.
     На  подножке уже  стоял высокий старик величественного вида,  с  гордой
осанкой и благородным лицом.
     Издали  заметив  встречающих,  он  подхватил  свой  небольшой  багаж  и
спрыгнул на  платформу.  Затем поставил чемодан,  бросил на скамейку пакет и
обнял юношу за плечи.
     - Мой мальчик! - воскликнул он. - Мой дорогой мальчик!
     Отец  молодого человека с  трудом пытался сдержать волнение.  Шарль,  в
свою очередь,  тоже не мог оставаться безучастным.  Необычайно побледнев, он
восклицал дрожащим голосом:
     - Отец, дорогой отец! Как я рад видеть вас снова!
     Тереза из деликатности отошла в сторону.  Господин Ромбер,  по-прежнему
обнимая сына за плечи, отступил на шаг и заявил:
     - Мальчик мой,  как ты  изменился!  Ты стал настоящим мужчиной!  Именно
таким я  и хотел тебя видеть -  высоким,  сильным...  В тебе чувствуется моя
кровь! Отлично выглядишь, малыш, только, кажется, устал немного.
     Шарль развел руками:
     - Я плохо спал этой ночью, отец. Очень боялся проспать.
     Тут господин Ромбер наконец заметил Терезу и протянул ей руку.
     - Здравствуй,  моя маленькая Тереза,  -  произнес он.  -  Ты тоже очень
переменилась с  тех  пор,  как  я  видел  тебя  в  последний  раз.  Я  помню
неуклюжего,  угловатого подростка,  а теперь передо мной хорошенькая молодая
девушка!
     Тереза,   зардевшись,   сердечно  пожала   руку   господину  Ромберу  и
поблагодарила его:
     - Бабушка просила меня передать вам ее извинения,  мсье, за то, что она
не  смогла вас встретить.  С  ней все в  порядке,  но  врач запретил ей рано
вставать.
     - Господь с тобой,  дорогая, какие могут быть оправдания! Конечно, я ее
прощаю,  более того,  хочу от  всей души поблагодарить за то гостеприимство,
которое она так любезно предоставила Шарлю.
     Тем временем поезд снова тронулся с места.  К господину Ромберу подошел
носильщик и спросил:
     - Мсье желает, чтобы я отнес его багаж?
     Оторвавшись от  сына,  Этьен Ромбер увидел,  что  вокруг его  вещей уже
переминаются с ноги на ногу несколько носильщиков.
     - Боже мой... - начал он, но Тереза не дала ему закончить.
     - Бабушка сказала,  что если багажа будет много,  то  она пошлет за ним
после завтрака, а пока вы поедете с нами и возьмете свой чемодан.
     - Как, твоя бабушка даже позаботилась прислать за мной машину?!
     - Конечно. Ведь замок довольно далеко от вокзала, вы же знаете.
     Взяв  вещи,  все  трое  вышли  из  здания вокзала.  Тереза в  удивлении
остановилась.
     - Что же это такое! - воскликнула она. - Машина до сих пор не приехала!
Странно... Ведь Жан уже выводил ее, когда мы выходили из замка!
     Этьен Ромбер,  по-прежнему одной рукой обнимавший сына и  нежно на него
поглядывавший, улыбнулся:
     - Может,  она просто запаздывает?  Знаете,  как мы  поступим?  Раз твоя
бабушка все равно собиралась после завтрака послать машину за багажом, мы не
будем брать с собой чемодан.  Оставим его в камере хранения, а сами пойдем в
замок пешком.  Если я правильно помню... А я, кажется, хорошо помню... Здесь
всего одна дорога. Так что, если встретим по пути Жана, сядем в машину.
     Через несколько минут они  налегке шагали по  дороге,  ведущей в  замок
Болье.
     С   волнением  и   нежностью  Этьен  Ромбер  узнавал  знакомый  пейзаж.
Оказалось, что он прекрасно помнит каждый поворот дороги.
     - Подумать только!  -  говорил он  с  улыбкой.  -  Я  снова возвращаюсь
сюда...  Только теперь мне уже шестьдесят лет, и рядом со мной идет взрослый
восемнадцатилетний сын!  А  ведь  кажется,  только вчера  были  те  чудесные
деньки, которые я провел в замке Болье, когда Шарля еще и на свете не было!
     Послушай-ка,  Тереза,  ведь сразу за  этим леском уже  должны появиться
стены замка, не правда ли? Конечно, я не мог ошибиться!
     - Совершенно верно, - смеясь, отвечала девочка. - Вы хорошо знаете, эти
места, мсье!
     Господин Ромбер тоже рассмеялся.
     - Да,  -  подтвердил он.  - В моем возрасте, дорогая, помнишь абсолютно
все, что связано с временами счастливой юности!
     Некоторое время  он  шел  молча,  словно вспомнив что-то  грустное.  Но
вскоре  ему  удалось  отогнать  от  себя  воспоминания,   и  он  вернулся  к
действительности.
     - Смотри-ка,  - заметил он. - Ограда парка теперь другая... Так и есть.
Этой стены тут раньше не было. Только изгородь.
     Тереза пожала плечами.
     - А я никогда не видела изгороди. Наверное, была еще слишком маленькой.
     Господин Ромбер посмотрел на дорогу.
     - Нам  придется  идти  до  самых  ворот,  или  твоя  бабушка  проделала
какую-нибудь калитку в этой стене? - спросил он.
     - Мы пройдем через боковой вход,  -  ответила девочка. - Заодно узнаем,
почему Жан нас не встретил.
     Она подошла к стене.  Теперь стала видна небольшая калитка,  наполовину
скрытая мхом  и  плющом.  Тереза открыла ее  и  пропустила спутников вперед.
Затем вошла сама, оглянулась и удивленно промолвила:
     - Но  Жан  уже  уехал!  Машины  нигде  нет!  Как  же  мы  могли  с  ним
разминуться!
     Отсутствие слуги не разозлило ее, а скорее развеселило.
     - Бедняга Жан!  -  сказала она.  - Ну надо же быть таким растяпой! Могу
поспорить,  что он ждет нас в Сен-Жори, как он это делает каждое утро, когда
отвозит меня в церковь и обратно.
     Они пошли дальше и вскоре достигли стен замка.
     Проходя под окнами спальни маркизы де Лангрюн, Тереза весело крикнула:
     - Бабушка! Вот и мы!
     Но никто не ответил.
     В эту секунду в окне соседней комнаты показался управляющий Доллон.  Он
подавал руками непонятные знаки, словно умоляя Терезу замолчать.
     Почувствовав смутную  тревогу,  Тереза  бросилась  вперед  и  в  дверях
столкнулась с управляющим Маркизы де Лангрюн, изо всех сил бегущим навстречу
господину Ромберу.
     Лицо  старого Доллона было перекошено.  Он,  обычно такой невозмутимый,
спокойный и почтительный,  повелительно схватил Ромбера за руку и, оттолкнув
Шарля и Терезу в сторону, отвел его подальше.
     - Это  ужасно,  господин Ромбер,  -  прошептал он.  -  Это чудовищно...
Произошло огромное несчастье... Сегодня утром госпожа маркиза была найдена в
своей спальне мертвой... Ее убили!


        "Глава 3"

        "ОХОТА НА ЧЕЛОВЕКА"

     Господин де Пресль,  судья,  назначенный Бривской прокуратурой,  только
что прибыл в замок Болье.
     Первым делом он обратился к управляющему:
     - Прошу вас,  господин Доллон, рассказать мне подробнейшим образом, при
каких обстоятельствах вы обнаружили убитую.
     Старик горестно вздохнул.
     - Господин следователь,  - промолвил он после паузы, - сегодня утром я,
как всегда,  пришел поздороваться с  маркизой и  получить указания на  день.
Постучал в дверь - я всегда стучу, прежде чем войти, но госпожа не ответила.
Я постучал сильнее,  но опять не получил ответа. Тогда я толкнул дверь - сам
удивляюсь,  как  у  меня хватило духу это сделать,  ведь я  никогда не  смел
беспокоить госпожу,  если она  этого не  хотела.  Должно быть,  я  уже тогда
почувствовал неладное.
     Великий Боже...  Я никогда,  клянусь,  никогда в жизни не забуду ужаса,
который  испытал,  увидев  мою  дорогую,  несчастную хозяйку,  лежащую возле
кровати в  луже  крови!  Горло  ее  было  перерезано так  страшно,  что  мне
показалось, будто ей отрезали голову...
     В разговор вступил командир отделения местной жандармерии:
     - Управляющий говорит правду,  мсье. Это убийство чрезвычайно жестокое.
Раны просто чудовищные, а уж я повидал их...
     - Чем нанесены раны? Ножом? - спросил де Пресль.
     Жандарм неуверенно пожал плечами:
     - Не могу сказать точно. Пусть господин следователь сам посмотрит.
     Судья поднялся.
     Управляющий провел его в комнату покойной и,  пока де Пресль осматривал
место происшествия, ревностно следил, чтобы все оставалось на месте.
     Комната была большой, со вкусом обставленной старинной мебелью. Большую
ее  часть  занимала  кровать  -  очень  широкая,  стоявшая  на  своеобразном
пьедестале, покрытом неярким ковром.
     В центре комнаты выделялся небольшой изящный столик красного дерева,  в
углу -  распятие. И, наконец, в глубине - маленький секретер. Ящики его были
выдвинуты, крышка поднята, бумаги в беспорядке валялись на полу.
     Судья огляделся.  Вход в комнату был всего один - тот, через который он
только что  вошел.  Дверь  вела  в  центральный коридор второго этажа замка.
Другая связывала спальню маркизы с туалетной комнатой.
     Труп  хозяйки замка был  виден от  самой входной двери.  Она  лежала на
спине, широко раскинув руки. Голова ее была обращена к кровати.
     Покойная была полуодета.  Глубокая рана,  рассекшая ее  горло от уха до
уха, обнажала кости.
     Господин де Пресль, инстинктивно сняв шляпу при виде смерти, наклонился
над телом.
     - Невероятно... - прошептал он. - Какая ужасная рана!
     Он еще раз оглядел труп, потом повернулся к старику Доллону:
     - Здесь ничего не трогали? Все вещи находятся на своих местах?
     - Да, господин судья.
     Де Пресль указал рукой на секретер с выдвинутыми ящиками и уточнил:
     - К этому предмету никто не прикасался?
     - Нет, господин судья.
     - Не здесь ли госпожа маркиза де Лангрюн хранила свои ценности?
     На лице управляющего отразилось сомнение:
     - Вряд ли у  госпожи были в  замке крупные суммы денег.  Самое большее,
несколько тысяч франков на повседневные расходы...
     - Значит,  вы  считаете,  что  кража  не  могла  стать движущим мотивом
преступления?
     Доллон пожал плечами:
     - Возможно,  господин судья,  убийца думал,  что  маркиза держит деньги
здесь...  В  таком случае,  его  наверняка спугнули.  Ведь он  даже не  взял
кольца, которые госпожа перед сном положила на туалетный столик!
     Судья,   казалось,  пропустил  замечание  управляющего  мимо  ушей.  Он
медленно обходил комнату, приглядываясь к каждой мелочи.
     Наконец он спросил:
     - Это окно было открыто?
     - Госпожа маркиза никогда его не закрывала. Она опасалась кровоизлияния
и старалась побольше дышать свежим воздухом.
     Судья задумался.
     - Может быть, убийца влез через него?.. - медленно произнес он.
     Управляющий отрицательно покачал головой.
     - Маловероятно,  мсье,  -  возразил он.  -  Взгляните сами.  С  внешней
стороны окна забраны решеткой,  и острия ее торчат под углом.  Оттуда просто
невозможно забраться в дом!
     Де Пресль выглянул в окно и убедился в справедливости слов Доллона.
     Продолжая  осмотр,   он   удостоверился,   что  мебель  не  сдвигалась.
Оставалось загадкой, каким образом убийца проник в комнату.
     Наконец судья подошел к двери, ведущей в коридор. Бр