могу убедить себя в том, что
Фантомас - это Жап... это невозможно.
     Но бандит приблизился к молодой женщине.
     Голосом,  который он легко мог изменить, сделав его нежным и волнующим,
- голосом Жапа былых дней -  он повторил ей на ухо пылкие предложения, слова
любви,  все те  незабываемые слова,  что он  сказал ей в  первый раз,  когда
Фирмена пришла на свидание на улицу Жирардон.
     Да,  сомнений не осталось,  Фантомас и Жап представляли собой одно и то
же лицо!
     В  течение  нескольких  мгновений,   пока  говорил  Фантомас,  Фирмена,
ошеломленная и чрезвычайно удивленная,  увлеклась ласкающей музыкой голоса и
любовными речами бандита.
     Когда же он умолк, то Фирмена, взволнованная в высшей степени, спросила
его:
     - Значит, вы меня любите, Фантомас?
     Задать подобный вопрос можно было,  действительно,  только под влиянием
гипноза, обаяния этого настолько обворожительного голоса Гения преступлений!
Увы!  В  этот миг Фирмена забыла ужасные события в Булони,  она забыла,  что
лишь чудом ускользнула от смерти, вырвавшись из рук Фантомаса.
     Фирмена как будто забыла,  что именно Владимир,  которого она принимала
за рабочего Мориса, спас ее тогда.
     Нет,  как  все  женщины,  Фирмена была  подвластна глубокому очарованию
льстивых слов любви,  слов страсти,  произнесенных шепотом самым отъявленным
из бандитов, но не все ли равно!
     Фирмена хотела верить в любовь Жапа, даже если Жап был Фантомасом!
     Последовало  глубокое   молчание,   затем   зловещее   и   категоричное
высказывание резко прозвучало и отдалось под сводами подземелья.
     С этого момента говорил уже не Жап, а Гений преступного мира, его голос
больше  не  ласкал,   не  нежил,  он  стал  повелительным,  вселяющим  ужас,
непререкаемым.
     Фирмена  мучилась  от  потрясения,   вызванного  удивлением.   Фантомас
прогремел:
     - Нет! Я не люблю вас...
     Фирмена  почувствовала,   что  теряет  сознание.  На  какой-то  миг  ей
показалось,  что она жила в изумительном сне,  но вдруг реальность открылась
ей в виде ужасного видения или кошмара.
     Она  боялась догадаться о  подлой  махинации бандита,  у  нее  возникло
тайное предчувствие, что она оказалась жертвой страшной западни.
     Однако, подавляя в себе волнение, она спросила:
     - Фантомас,  Фантомас,  что все это означает?  Умоляю,  скажите, я хочу
знать!
     Бандит приблизился к ней и,  направив электрический свет в лицо молодой
женщины,  ослепив ее,  в  то время как сам он оставался в тени,  он повторил
своим странным и пугающим голосом:
     - Ты  хочешь знать,  Фирмена...  ты  хочешь знать,  почему Фантомас был
Жапом, почему Фантомас только сейчас открылся перед тобой?
     - Да, я этого хочу, - прошептала Фирмена.
     Раздался сардонический смех Фантомаса.
     - Для тебя было бы лучше, - продолжал он, - не знать...
     Фирмена, заинтригованная в высшей степени, закричала:
     - Нет, нет, Фантомас, я хочу знать, знать любой ценой!
     Рассудок молодой женщины действительно пришел  в  смятение.  Раньше она
обдумывала происходящие события и  наделяла Жапа различными чертами,  иногда
предполагая,  что таинственный хозяин особняка на  улице Жирардон был именно
доктор Юбер.  Иногда ей  казалось,  что появился какой-то  новый незнакомец,
или,   возможно,   Жап   придуман  Владимиром  как  персонаж,   возбуждающий
любопытство.  И вот она только теперь узнала,  что этот нежный возлюбленный,
этот  очаровательный  любовник  является  самым  ужасным  и   самым  грозным
существом на свете, Фантомасом!
     Разве   возможно,   чтобы  существо  настолько  жестокое  и   настолько
кровожадное, как Фантомас, могло быть одновременно нежным и поэтичным Жапом?
     Увы!  Фирмена  достаточно хорошо  знала  Фантомаса,  чтобы  понять:  он
способен на все.
     Молодая женщина очень обеспокоилась тем, чтобы все узнать и понять. Она
не  отдавала  себе  отчета  о  том  состоянии,  в  котором  находилась:  она
совершенно не замечала, что с течением времени малейшее движение становилось
для нее все более тяжелым и трудным.
     Ей  надо  было  приложить невероятное усилие,  чтобы  просто приподнять
руки;  она лежала на мягких подушках,  как ей казалось, но она совершенно не
могла пошевелиться.
     Фирмена ничего этого не  замечала,  ее глаза были прикованы к  неясному
очертанию,  вырисовывающемуся на черном фоне подземелья,  к  темному силуэту
бандита.
     - Скажи, Фантомас, скажи! - повторяла она.
     Фантомас начал:
     - Помнишь ли ты, Фирмена, этот трагический вечер в Булони?
     Он остановился, Фирмена вздрогнула.
     Зачем Фантомас воскрешал память об  этих  далеких и  ненавистных часах?
Зачем он  хотел,  чтобы молодая женщина вспомнила об обстоятельствах,  когда
она оказалась в жестоком противостоянии со зловещим бандитом,  когда Фирмена
отстаивала  своего  любовника,   а  Фантомас  сына,   когда  они  сошлись  в
беспощадной борьбе,  в  которой,  благодаря необычному и случайному стечению
обстоятельств, победу одержала Фирмена?
     Почти беззвучно, так как это воспоминание очень взволновало ее, Фирмена
прошептала:
     - Да, я начинаю вспоминать...
     Фантомас  продолжал,  пытаясь  скрыть  под  спокойной интонацией глухой
гнев, который рос в его груди:
     - Так  вот,  в  тот  вечер я  был ранен моим сыном...  Владимир в  упор
разрядил пистолет в своего отца.
     Рука Фантомаса лежала на руке Фирмены, инстинктивным жестом бандит сжал
ее запястье и добавил:
     - Я должен был ослепнуть по твоей вине,  Фирмена, или, по меньшей мере,
из-за тебя.
     Фирмена  уловила  зловещую  угрозу   в   его   последних  словах,   она
почувствовала, что побледнела, и ничего не ответила.
     Фантомас продолжал дальше:
     - С тех пор дневной свет стал для меня невыносим.  Я не могу жить,  как
раньше,  при свете солнца, встречаться с моими врагами лицом к лицу... И все
это,  Фирмена,  из-за  тебя...  И  если я  страдал от  этого ужасного увечья
физически,  то  сердце мое кровоточило из-за того,  что это увечье нанес мой
сын... Мне надо было избегать света... я стал жить во мраке... но одна мысль
неотступно преследовала меня...  Я страдал от того, что Владимир дорог тебе,
Фирмена,  и  я  видел,  что он разделяет твою любовь...  Мне надо было любой
ценой разъединить вас.  Я знаю сердце женщины,  я знаю,  что оно открыто для
всяких компромиссов...  Я не отрицаю его двойственность,  его вероломство. Я
хотел взволновать твое сердце,  Фирмена,  и  я в этом преуспел...  Жап сумел
влюбить в  себя  ту,  которая считала,  что  любит  только одного Владимира.
Будешь ли ты, презренная, отрицать свою измену моему сыну?..
     - Фантомас,  Фантомас, - прошептала Фирмена, - я не любила Жапа... Мною
руководило  лишь  любопытство...  единственное  желание  узнать,  кто...  не
думайте...
     Фантомас прервал ее.
     - Речь идет не только о Жапе,  - проговорил он, - есть еще доктор Юбер,
у которого ты находишься в данный момент, доктор Юбер - твой любовник...
     - Нет, - закричала Фирмена, - я - не любовница Юбера!
     - Это произошло бы, - усмехнулся Фантомас, - если бы тебе позволили это
сделать.
     Но Фирмена пришла в негодование.
     - Нет,  нет,  -  протестовала она,  - поверьте мне, Фантомас, я клянусь
вам...  возможно, я была кокетлива, временами непоследовательна, но несмотря
на все, я люблю Владимира...
     Фантомас рассердился:
     - Ты угрожала ему вчера, ты упрекала его в том, что он сын Фантомаса!
     Фирмена проговорила, запинаясь:
     - Несмотря ни на что,  я люблю его,  я это чувствую и ясно вижу в своей
душе,  что бы ни произошло и что бы ни сделал Владимир, он для меня - все, я
ему  принадлежу до  мозга костей...  Я  плоть от  его  плоти,  кровь от  его
крови...
     - Браво! - закричал Фантомас. - Я и не предполагал, Фирмена, что ты так
пылко и страстно любишь его.
     - Я  его люблю,  люблю,  -  говорила молодая женщина,  которая напрасно
пыталась пошевелить руками.
     Внезапно Фантомас переменил тон:
     - Ты  его любишь,  пусть так...  я  хочу верить в  это...  тем хуже для
тебя... слушай...
     Он  остановился,  Фирмена с  отрешенным видом  насторожилась,  страшась
узнать, что означает это странное вступление.
     Фантомас продолжал озабоченным тоном:
     - Владимир не должен любить тебя. Я против этого... Конечно, он увлечен
тобою...  Я  пытался отвлечь его  мысли,  но  пока  не  удалось окончательно
достигнуть этого...  То,  что ты его любишь, мне все равно, но чтобы он тебя
любил... никогда!
     Однако Фирмена протестовала:
     - Владимир любит меня, как и я его, и ничто не может нас разлучить!
     - Может!   -   произнес  трагически  Фантомас.   -   Смерть!..   Только
безвозвратное исчезновение любимого человека, - продолжал он, в то время как
Фирмена  слушала  его,  совершенно ошеломленная,  -  может  ослабить чувство
любви...  Итак,  - добавил он энергично, - я хочу, чтобы мой сын принадлежал
мне, мне одному...
     Он произнес последние слова с такой необузданной энергией,  что Фирмена
поняла: должно произойти что-то ужасное, непоправимое...
     Однако она сделала усилие,  чтобы прояснить сознание,  ей казалось, что
она  окутана каким-то  туманом,  сквозь который она видела Фантомаса,  затем
Жапа,  потом  доктора Юбера,  потом  Владимира.  Вокруг  нее  было  огромное
количество роз...  черных роз...  аромат которых она остро ощущала...  Затем
все это исчезло.  Фирмена,  чрезмерно утомленная и усталая, лежала на мягких
подушках лицом к лицу с Фантомасом...
     - Я хочу, чтобы мой сын принадлежал только мне!.. - произнес бандит.
     И тогда Фирмена спросила дрожащим голосом, что же будет с ней.
     - Ты умрешь, - отчетливо произнес Фантомас.
     - О!  -  закричала Фирмена, почувствовав, как сжимается ее горло. - Это
невозможно, я сошла с ума, я вижу это во сне...
     Ее  свело ужасной судорогой,  она отчаянно билась,  испуганная мыслью о
приближающейся смерти, чувствуя, как ее охватывает безумие.
     Однако,  чтобы хоть немного двигаться,  чтобы даже просто пошевелиться,
она должна была обладать необыкновенной силой, неестественной, истощающей.
     До сих пор Фирмена не анализировала странное состояние,  в  котором она
находилась.  Теперь ужас приближающейся смерти,  несомненно,  помешал бы  ей
обратить на  это внимание,  если бы не циничное отвратительное вмешательство
Фантомаса.
     - Фирмена,  -  обратился он  к  ней.  -  Лежи спокойно!  Чем  больше ты
двигаешься, чем больше шевелишься, тем тяжелее будет твоя агония.
     Монстр дал понять молодой женщине,  что она не  могла двигаться потому,
что была стянута с головы до ног чем-то вроде плаща,  который бандит накинул
ей  на  плечи,  когда  она  спускалась в  подземелье.  Его  фалды,  мягкие и
воздушные, теперь мало-помалу сжимались на ней.
     Что за новое мучение придумал Фантомас?
     Фантомас  накинул  на  молодую  женщину  просторный  плащ,   сшитый  из
эластичной ткани,  которая  теперь  постепенно сжималась.  Плащ  с  широкими
фалдами,  накинутый на  ее  плечи полчаса тому  назад,  теперь превратился в
облегающую тунику, обтягивающую изящные формы молодой женщины.
     Фирмена,  которая теперь все поняла,  вздрогнула от ужаса,  представив,
что скоро эта туника превратится в саван!..  Да, она понимала теперь, почему
она  не  могла двигаться и  почему,  чем  больше она  шевелилась,  тем более
затрудненными становились движения.
     По мере того как тело ее двигалось,  зловещий плащ все больше и  больше
сжимался, обтягивая ее, сдавливал бока и грудь.
     - Фантомас! Фантомас, смилуйся, пощади! Что со мной будет?
     - Ты умрешь! - отчеканил бандит.
     С  предельной жестокостью он  осветил Фирмену таким  образом,  что  она
увидела все детали западни.
     Молодая женщина лежала на  мягких подушках,  обитых шелком,  которые ей
казались такими нежными,  что ей было очень трудно от них оторваться,  и вот
теперь она поняла,  что представляло из  себя это страшное ложе.  Внутри оно
было обито, а вокруг поднимался твердый и узкий бортик.
     Фирмену положили в гроб!
     На этот раз волнение оказалось чересчур сильным. Фирмена почувствовала,
что разум ее помутился, перед глазами поплыл красный, потом черный туман.
     Несчастная потеряла сознание.
     Фантомас,  скрестив  руки,  устремив пристальный и  равнодушный взгляд,
наблюдал за  предсмертными судорогами несчастной женщины,  за ее постепенным
угасанием.  Он  смотрел  на  нее  еще  несколько мгновений:  черты  ее  лица
разгладились,  оно приняло теперь, как во время обморока, безмятежность, что
очень походило на бесстрастное спокойствие смерти.
     Зловещий бандит проговорил, пожав плечами:
     - В конце концов,  у меня не было причины ее мучить...  Разумеется,  ее
надо было устранить с моего пути,  чтобы Владимир стал свободным и полностью
принадлежал мне... мне одному... Но, чтобы она страдала, необходимости нет.
     Фантомас пощупал руку Фирмены и заметил, что она уже похолодела.
     - Значит, она умерла? - спросил он себя. - Умерла от страха?
     Фантомас  колебался  секунду,   затем  вытащил  из-под  складок  своего
широкого черного плаща длинную стальную иглу, которая блеснула в лучах света
электрической лампы.
     Фантомас уверенно и  очень спокойно нашел то  место,  где  было  сердце
Фирмены.  Затем он медленно вонзил иглу через тунику в тело несчастной. Губы
Фирмены затрепетали на мгновение нервной дрожью,  затем они стали совершенно
белыми...
     Нежная  любовница  Владимира несокрушимой и  свирепой  волей  Фантомаса
превратилась в труп!


        "Глава 25"

        "ПОВЕЛИТЕЛЬ И ВЛАСТЕЛИН"

     Что же  случилось с  Жювом в  то  время,  когда происходили эти ужасные
события,  когда Фантомас так хладнокровно,  свирепо и  жестоко расправился с
Фирменой,  оставив на  своем пути еще один труп.  Узнав,  что барон де Леско
является одновременно Владимиром и сыном Фантомаса,  полицейский, будучи вне
себя от ярости и охватившего его ужаса, бросился на него.
     А произошло это следующим образом.
     Жюв  не  проронил ни  слова  во  время драматичного разговора,  в  ходе
которого мнимая  аристократическая пара  обменивалась взаимными упреками,  и
понял, что они были просто сообщниками.
     Жюв не удивился,  узнав,  кто скрывался в  действительности под масками
барона и  баронессы де  Леско.  В  тот день,  когда он  допрашивал Фирмену и
пытался ее запугать,  чтобы вызвать на решительное объяснение с  мужем,  Жюв
уже подозревал,  что Валентина де Леско -  это умело загримированная Фирмена
Бенуа, старающаяся скрыть свои подлинные черты.
     Зато Жюв был поражен открытием,  что Гаду и барон де Леско - это одно и
то же лицо!
     Он  уже  давно понял,  что  именно Гаду  повинна в  убийстве американца
Фавье,  но  содрогнулся,  узнав,  что  Гаду  была  бароном Жоффруа,  и  этот
последний,  украв документы семьи Леско, - очевидно, угаснувшего рода - имел
дерзость совершить преступление при тех трагических обстоятельствах, которые
сопутствовали убийству дядюшки Фавье.
     - Это достойный сын Фантомаса!  - произнес Жюв с дрожью в голосе, когда
услышал последние слова убийцы.
     Однако события развернулись так быстро,  что у Жюва не было времени все
обдумать.
     Услышав слова холодного презрения,  вырвавшиеся из уст Валентины, барон
Жоффруа бросился на молодую женщину...
     В одно мгновение Жюв оказался между двумя противниками!
     Он думал,  что ему удастся схватить убийцу,  но барон внезапным прыжком
избежал захвата и  с ловкостью и проворством,  присущими его действительному
возрасту,  хотя в  облике барона де  Леско он казался пожилым человеком,  он
выпрыгнул через окно, бросился в сад и убежал...
     К  счастью,  Жюв  был всегда готов к  худшему.  Не  прошло и  несколько
секунд,  как барон Жоффруа покинул комнату,  а  Жюв с револьвером в руке уже
бросился следом за ним.
     - Остановитесь! - приказал Жюв. - Остановитесь, или буду стрелять!
     Увы! Эта угроза была напрасной...
     Барон де  Леско продолжал бежать.  Впрочем,  казалось,  что он  бежал с
потрясающим хладнокровием и  сноровкой.  Он бежал не по прямой,  а петлял по
мостовой,  перебегал с одного тротуара на другой,  и Жюв немедленно угадывал
смысл этих маневров.
     - Я не могу выстрелить!  - воскликнул он. - Пули не достигнут цели... Я
очень рискую!
     Темной ночью долго продолжалось это бешеное преследование.
     Барон   Жоффруа  пользовался  преимуществом  пустынных  улиц   богатого
квартала.
     Он  бежал,  не  чувствуя одышки,  и  все,  что мог сделать Жюв,  это не
отставать от него.
     Однако Жюв не отчаивался.
     - В конце концов,  -  решил он, - эта безумная погоня должна увенчаться
встречей с полицейскими, прохожими, я позову на помощь, и мне ее окажут...
     Когда   беглец,   находящийся  на   расстоянии  менее  ста   метров  от
полицейского,  достиг бульвара Фландрэн,  Жюву показалось,  что  он  устал и
расстояние между ними уменьшилось.
     - Он в моих руках! - обрадовался полицейский.
     Жюв ускорил шаги.
     Он   уже  слышал  прерывистое  дыхание  барона,   он  уже  угрожал  ему
револьвером, когда неожиданно разыгралась странная сцена...
     Внезапно,  как  из-под  земли,  так  как  мостовая рядом  с  Жювом была
разрыта,  выскочила  банда  из  нескольких человек,  которые  устремились на
полицейского и барона...
     В  то  время  как  одни  завладели Жоффруа  де  Леско,  скрутили его  с
удивительной ловкостью и потащили, другие схватили Жюва и крепко связали его
по рукам и ногам!
     Растерянный  полицейский почувствовал,  как  на  глаза  ему  натягивают
повязку...
     Затем  у  него  возникло  ощущение,   что  его  спускают  вниз,  уносят
куда-то... что он падает в бездну!
     Он  отчетливо  услышал,  как  несущие  его  люди  идут  по  лестнице  с
бесчисленными ступенями,  а потом до его ушей дошел глухой шепот,  в котором
назойливым лейтмотивом звучало:
     - Жап! Жап!
     Наконец Жюв был водворен -  он  мог это лишь предположить,  так как его
ноги не  касались земли,  а  на  глазах оставалась повязка -  на поверхность
спокойной и неподвижной воды. Укачивание не позволяло в этом усомниться.
     Потом последовал толчок,  за ним несколько других,  свидетельствующих о
том, что судно, на котором он находился, причалило к понтону на набережной.
     Его  снова  несли,  и  у  него  появилось  очень  характерное  ощущение
холода... как будто он оказался в каком-то подземелье, в глубине подвала...
     Жюва положили на твердую и  влажную землю и развязали путы:  его руки и
ноги стали свободны.
     В одно мгновение Жюв поднялся...
     Он сорвал повязку с глаз, искал взглядом своих обидчиков...
     Он ничего не увидел! Он был погружен в полный мрак!
     Сколько времени полицейский пробыл там? Час? День? Ночь?
     Представить  себе  было  невозможно!   Ему   показалось,   что   прошла
вечность...
     Вначале он, как сумасшедший, передвигался на ощупь, стараясь найти путь
к  свободе,  но его протянутые вперед руки подсказывали,  что он находится в
темнице, в тюрьме, каменные стены которой были толстыми и прочными.
     Жюв,  охваченный тревогой,  провел так долгие часы,  но в  конце концов
почувствовал,  как его одолевает непреодолимая сонливость,  с  которой он не
мог больше бороться...
     Полицейский проснулся очень поздно.
     В  помещение,  где  он  находился,  проникал слабый свет.  Свет  шел  с
потолка, и, подняв глаза, Жюв ужаснулся.
     Свет  не  был  устойчивым,  неподвижным,  как  это  бывает при  обычном
освещении.  Свет постоянно подрагивал,  и Жюв,  насторожившись и внимательно
прислушавшись,  различил  над  собой  как  будто  ласковое  журчание текущей
воды...
     Возможно ли это?
     - Может быть,  мне это снится,  - прошептал полицейский, - надо мной не
может течь вода!
     Однако,  когда его глаза привыкли к темноте, Жюв увидел, что его камера
похожа на  погреб,  об