вторимую гениальность.
     Рядом  с   ним  сидел  молодой  человек,   которого  он  называл  своим
племянником,  стройный,  элегантный,  со  светлыми тонкими усами  под  "трех
мушкетеров", молодой служащий универмага, желающий выдать себя за сноба...
     - Вы  правы,  спекуляция землею дело  почти беспроигрышное,  приносящее
вместе  с  тем  ощутимую  прибыль...  Итак,  вы  написали  привратнику этого
особняка с просьбой осмотреть дом?
     - Совершенно точно,  и  он ответил мне,  что можно прийти либо сегодня,
либо завтра,  он  покажет мне дом.  Вот почему я  попросил тебя сопровождать
меня, так как, в конце концов, ты единственный наследник моего состояния...
     - О, дядя! Поверьте мне...
     - Да, да, я знаю...
     Трамвай,  идущий  от  бульвара Мадлен,  в  котором двое  мужчин  громко
беседовали,  не обращая внимания на улыбки других пассажиров, притормозил на
площади Церкви в Нейи.
     - Выходим! Бульвар Инкерман начинается отсюда.
     С одышкой,  присущей человеку, чья тучность затрудняет любое физическое
упражнение, дядя грузно спустился с подножки трамвая.
     Более проворный, молодой человек соскочил за ним:
     - Довольно много транспорта ходит в Нейи, не правда ли?
     - Да, это так...
     Через пять  минут они  приближались к  дому  леди  Белтам,  к  которому
несколько дней назад приходили Жюв и Фандор.
     - Видишь,  малыш,  - громко заявил тучный господин, - особняк не так уж
плохо смотрится.  По всей видимости,  в  нем уже давно никто не живет.  Но в
конце концов может оказаться, что он не потребует большого ремонта!
     - Во всяком случае, сад прекрасен.
     - Да, сад довольно большой.
     - Итак, звоним?
     - Да, звони!
     Молодой человек нажал на кнопку,  и вдалеке раздался звон колокольчика.
Скоро появился и  привратник,  высокий мужчина с длинными бакенбардами,  все
как положено: совершенный тип слуги из богатого дома.
     - Господа пришли осмотреть дом?
     - Совершенно верно. Меня зовут господин Дюрю. Это я вам писал...
     - Да, месье, я помню.
     Привратник провел  посетителей в  сад,  и  толстый  господин  сразу  же
схватил племянника за руку.
     - Ты видишь,  Эмиль,  -  говорил он,  шагая по аллее, - это не огромный
сад,  но,  в конце концов,  достаточно большой...  Перед домом деревьев нет,
бульвар Инкерман хорошо виден из всех окон...
     Привратник,  шагавший за  двумя посетителями,  прервал восторг будущего
хозяина имения:
     - Может быть, господа желают осмотреть дом?
     - Ну конечно, конечно!
     Привратник  провел  своих  гостей  по  ступенькам широкого  подъезда  к
главному входу:
     - Вот передняя,  господа,  слева -  буфетная, кухня, справа - столовая,
прямо  перед  вами  малая  гостиная,  дальше  расположена большая  гостиная,
наконец,  здесь  вы  видите  винтовую лестницу,  ведущую на  второй  этаж...
Надеюсь,  господа,  не обращают внимания на внутреннее состояние дома, в нем
уже давно никто не живет...
     - Да, да... А кому принадлежит это жилище?
     - Леди Белтам, месье.
     - Она здесь не живет?
     - Она здесь больше не живет,  месье. Леди Белтам находится в длительном
путешествии...  из-за  своего здоровья...  Неизвестно,  когда она  вернется,
поэтому этот особняк продают...
     По-прежнему без  лишних слов  и  с  не  очень довольным видом слуга вел
сейчас визитеров на второй этаж.
     - В доме только одна лестница? - спросил тучный господин.
     - Да, только одна лестница.
     - Отлично, отлично...
     Дойдя до вершины лестницы, дядя нагнулся к племяннику:
     - Ты знаешь, мне здесь очень нравится...
     - Да, очаровательный домик, - сказал племянник.
     - Только какой ремонт предстоит!
     И, поворачиваясь к привратнику, тучный господин спросил:
     - Отчего здесь  такая необычная сырость?  Мы  далеко от  Сены,  бульвар
Инкерман проветривается хорошо, сад не очень тенистый...
     - Господин сейчас увидит,  - ответил привратник, - что архитектор этого
дома допустил одну большую оплошность,  в погребе выкопан колодец, в котором
накапливается дождевая вода, отсюда и эта всюду проникающая сырость.
     - Это не очень заманчиво для меня, - констатировал тучный господин, - я
больше всего боюсь сырости, с моим-то ревматизмом.
     Привратник, не говоря больше ни слова, толкнул дверь:
     - Вот спальня леди Белтам.
     - Как видно, это последнее жилье, в котором она обитала...
     - Как видно? Почему господин так утверждает?
     - Но...  смотрите, стулья сдвинуты так, словно на них недавно сидели...
На мебели гораздо меньше пыли. Вот, взгляните... на этом письменном столе...
на  этом  секретере,  под  бюваром след  пыли...  Бювар  был  сдвинут совсем
недавно... кто-то писал здесь, не так давно... Но... но что с вами?
     Слушая тучного господина, привратник странным образом взволновался.
     - О,  ничего,  -  пролепетал он,  - ничего! Но я хотел бы... если вы не
возражаете... было бы лучше...
     Волнение привратника явно заинтриговало толстого господина.
     - Что с вами, - повторил он, - складывается впечатление, что вы чего-то
боитесь?
     - Боюсь? Месье! Нет, я не боюсь, вот только...
     - Что только?
     Понизив  голос  и   попятившись  вдруг  к  двери  комнаты,   привратник
признался:
     - Вот,  что я вам скажу,  господин,  лучше не оставаться здесь...  Леди
Белтам продает этот дом, потому что это дом с привидениями!
     - Да неужели?
     Ни на дядю,  ни на племянника заявление их гида, казалось, не произвело
впечатления.  Дядя громко хохотал, словно человек, довольный удачной шуткой,
племянник же, более сдержанный, спросил:
     - Стало быть, в доме есть призраки?
     - О,  -  подтвердил привратник, покачивая головой, - господа ошибаются,
насмехаясь над этим,  все не так смешно,  как кажется...  Я хорошо знаю, чем
покупать этот особняк, лучше...
     Дядя продолжал смеяться, но племянник настойчиво выпытывал:
     - Но что, в конце концов, происходит в этом доме?
     - Месье, его посещают духи...
     - Духи!
     - Да, месье...
     - И вы их "видели"?
     Привратник возразил:
     - О,  разумеется,  нет, месье, когда они приходят, я закрываюсь в своем
флигеле...
     - В  таком  случае,  -  спросил тучный господин,  который никак не  мог
отойти от смеха, - каким образом вы узнаете, что они приходят? Привидений не
существует...
     - Пусть меня простит господин,  -  говорил бедный слуга,  -  но  это не
совсем обычные привидения.  Я  их  никогда не  видел,  но  знаю,  когда  они
объявляют о своем приходе...
     - У них что, свои часы посещений?
     - Часы? Не совсем, месье, скорее, дни!
     - Дни!
     - Да,  точнее,  день!  Да будет известно месье, что они приходят каждую
неделю, в ночь со вторника на среду...
     - Но это бред какой-то, что вы такое нам рассказываете?
     - Это право господина мне не  верить,  но я  все-таки говорю правду,  я
уверен в этом.  Только я отправлялся за ключами,  чтобы открыть эту комнату,
как никого уже не было!  Сначала я  подумал,  что это грабители,  но из дома
ничего  не  пропало...  Однако я  не  мог  ошибиться,  как  же,  мебель была
сдвинута... на полу валялись крошки хлеба...
     - Крошки хлеба! Значит, ваши духи приходят сюда поужинать?
     - Но скажите, любезный, что сказала леди Белтам, когда вы рассказали ей
об этом?
     Леди Белтам сначала просто посмеялась над его страхами.
     - Но у меня,  месье, - продолжал привратник, - своя голова на плечах. Я
каждый день караулил в  саду и слышал одни и те же звуки,  каждый раз в ночь
со вторника на среду...  Наконец я  придумал одну ловушку,  я  обвел на полу
мелом  ножки  стульев,  стоящих в  спальне леди  Белтам,  когда она  была  в
очередном путешествии...  Так вот,  месье,  когда я вошел в дом,  в четверг,
стулья не стояли на своем месте, все было сдвинуто! Вот.
     - Ну и дальше, - спросил молодой человек.
     - Дальше,  -  продолжал слуга, - я рассказал об этом леди Белтам, когда
она вернулась, я рассказал ей о своей хитрости с мелом, и на этот раз, видно
было, что она поверила и, по-моему, сильно испугалась. Тогда-то она и решила
продать дом, в котором она с тех пор не появлялась.
     - Но вы осматривали только эту комнату?
     - Да, только эту комнату и еще, правда, лестницу и переднюю.
     - Однако, что же вас убедило, что это именно привидения?
     - Кто же,  по-вашему, может это быть, месье? Если бы это были воры, они
не уходили бы с пустыми руками...  И потом,  они не приходили бы так...  так
регулярно, ну и еще, я слышал, как звенят цепи.
     - Ладно,   -  вдруг  сказал  толстый  мужчина,  начиная  спускаться  по
лестнице, - поскольку это дом с привидениями, я заплачу меньше.
     - Месье, несмотря ни на что, покупает дом?
     - Еще бы, черт возьми!
     После  чего,  вновь  возвращаясь  к  своей  главной  проблеме,  толстяк
добавил:
     - Гораздо больше, чем ваши привидения, меня беспокоит сырость!
     Очутившись на  первом этаже здания,  привратник,  казалось,  чувствовал
себя увереннее.
     - О,  сырость,  -  сказал он,  -  с ней легко справиться.  Месье сейчас
увидит, у нас есть хороший калорифер!
     - Но он сломан, ваш калорифер, - возразил дородный господин.
     - О,  это ничего страшного,  его просто однажды залило...  Его недорого
будет починить. Если вам будет угодно посмотреть внутрь аппарата, вы сможете
убедиться, что трубы в отличном состоянии...
     - Действительно, здесь все в порядке, трубы в хорошем состоянии и, судя
по  их  размерам,   этот  калорифер  должен,  наверное,  отлично  обогревать
помещение.
     - Я  думаю!  Трубы  настолько широкие,  что  здесь может даже  пролезть
человек...
     Обход дома заканчивался. Дядя и племянник наградили своего гида щедрыми
чаевыми.  Они,  наверное,  скоро еще раз зайдут!  Наконец, попрощавшись, оба
посетителя вышли на улицу.
     - Фандор?
     - Жюв?
     - Они у нас в руках!
     - Жюв, вы уверены в том, что вы говорите?
     - Увидишь! Зайдем сюда!
     Жюв подтолкнул Фандора к двери небольшого кабачка.
     - Ты увидишь, Фандор...
     Сев за  пустой столик и  попросив официанта принести что-нибудь выпить,
Жюв вытащил из кармана кусочек чистой белой бумаги, придерживая его за самый
край.
     - Что это такое?
     - Кусок бумаги,  ты  сам видишь,  я  подобрал его в  тот момент,  когда
привратник  повернулся  спиной,  на  письменном столе  леди  Белтам...  Это,
по-видимому,  кусок,  оторванный от  листа  бумаги,  вот  здесь  виден  след
разрыва...  С  его помощью я  проведу небольшой эксперимент...  Если в  доме
давно  никого не  было,  мы  ничего не  обнаружим.  Но  если  недавно кто-то
прижимал руку к этой бумаге, то мы увидим ее отпечаток.
     Жюв достал из кармана карандаш,  затем,  сделав вид,  что он его чинит,
инспектор начал скрести по  грифелю лезвием своего ножа,  из-под которого на
бумагу тонкой струйкой посыпалась графитовая пыль.
     И  по  мере того,  как графитовый порошок рассыпался по бумаге,  на ней
стал появляться отпечаток руки!
     - Таким  вот  простым способом,  -  продолжал Жюв,  -  можно определить
отпечаток пальцев людей,  которые писали  на  бумаге  или  просто  коснулись
бумаги,  стекла, даже дерева и т. д. Судя по четкости отпечатка, что явилось
результатом слипания  частичек  графита  под  воздействием выделений потовых
желез руки,  которая лежала на  этой  бумаге,  я  могу  утверждать,  что  за
письменным столом леди Белтам писали чуть больше недели назад!
     - Поразительно, - заметил Фандор, - вот неоспоримое доказательство, что
леди Белтам время от времени посещает свой особняк.
     - Возможно  так,  но  не  исключено,  что  приходит  и  кто-то  другой,
поскольку это - рука мужчины...
     - Но что же вы собираетесь сейчас делать, Жюв?
     Полицейский взглянул на Фандора:
     - Сейчас? Начну с того, что отправлюсь в префектуру снять свой "живот",
он меня немного стесняет...
     - А я наконец-то избавлюсь от своих фальшивых усов...



Глава XXXI. Любовники и сообщники

     - О, боже! Кто там!
     - Это я... я!
     - Да,  я узнаю вас,  но почему вы так оделись,  к чему эта борода, этот
парик?
     - Госпожа  настоятельница,  позвольте представиться -  доктор  Шалек...
Впрочем, моему маскарадному костюму далеко до вашего, леди Белтам?
     - Что вы хотите от меня? Говорите быстрее, мне страшно!
     Шалек  и  леди  Белтам  стояли  друг  против друга  в  большой комнате,
занимающей  середину  второго  этажа  особняка,  расположенного на  бульваре
Инкерман в Нейи.
     Леди Белтам почувствовала озноб и,  натягивая на  плечи огромное манто,
прикрывающее монашеское одеяние, прошептала:
     - Мне холодно.
     Шалек толкнул ногой решетку отдушины калорифера,  расположенного в углу
комнаты:
     - Не  стоит  оставлять его  открытым.  Через эту  трубу,  соединенную с
погребом, поднимается жуткий ветер.
     Леди Белтам тем временем с мучительным беспокойством наблюдала за своим
мрачным собеседником.  Монахиня сдавленно,  словно  ей  не  хватало воздуха,
неподвижно смотрела на  мужчину,  который лихорадочно,  как  дикий  зверь  в
клетке, расхаживал из угла в угол.
     - Почему,  -  наконец осмелилась она задать вопрос, - почему вы сделали
так, чтобы все подумали, что я мертва?
     Шалек  на  секунду остановился,  своим  холодным как  сталь взглядом он
окинул леди Белтам.
     - А почему вы,  - спросил в свою очередь он после минутного молчания, -
исчезли отсюда за два дня до преступления в квартале Фрошо?
     Леди Белтам, опустив голову, заломила свои бледные руки и с рыданиями в
голосе ответила:
     - Меня покинули, бросили как собаку, я ревновала!
     Она не осмеливалась поднять глаза на Шалека, который усмехался, видя ее
отчаяние!
     - Кроме того,  -  немного оживившись,  продолжала она,  -  я испытывала
ужасные угрызения совести!  Мне  даже  пришла  в  голову мысль  поделиться с
бумагой своими страшными тайнами, которые терзали мой разум.
     - Ну и что было потом? Продолжайте же!
     - Потом написанное мною неожиданно исчезло.  Тогда, ужасно испугавшись,
убежденная,  что меня предали,  я сбежала... Я уже давно думала о том, чтобы
уединиться от  суетного мира и  посвятить Богу то оставшееся время,  которое
отпущено мне  в  этой  жизни;  монахини ордена  Святой Клотильды согласились
предоставить мне убежище в своем скромном монастыре в Ножане. Вот и все!
     - Это еще не все,  вы забыли сказать,  что вы сбежали также потому, что
боялись! Ну, признайтесь! Боялись Герна, боялись меня!
     - Ну что ж,  да!  -  призналась она. - Я боялась, но боялась не столько
вас... тебя... сколько наших преступлений... Я боялась умереть!
     Шалек внимательно посмотрел на леди Белтам.
     Красоту знаменитой любовницы Герна как  ничто лучше подчеркивала одежда
монахинь ордена Святой Клотильды.
     - Вы зря потратили время.  Об этой тайне, об этом исповедальном письме,
леди Белтам,  действительно,  кто-то  узнал и  доверил его мне,  подозревая,
может быть,  даже зная об отношениях, существовавших когда-то между Герном и
леди Белтам.  Кто-то, кто, более того, догадывался: все, что касается Герна,
не может быть не связано с доктором Шалеком...
     - Кто же это?
     Шалек  отошел  вглубь  комнаты  и,  казалось,  внимательно рассматривал
отдушину калорифера.  Отдушина, которую недавно закрыли, вновь была открыта,
и из нее поднимался идущий из подвала ледяной воздух.
     - Дрянь оборудование,  -  ухмыльнувшись,  заметил он,  -  эту  отдушину
невозможно закрыть!
     Он  вновь закрыл калорифер,  затем вернулся к  леди  Белтам,  ворча про
себя:
     - Нужно будет как-нибудь получше осмотреть эту установку.
     Леди  Белтам,  нервно  дрожа  всем  телом  и  стуча  зубами от  холода,
по-прежнему настойчиво допытывалась:
     - Но кто, кто меня предал? Кто заговорил?
     - Глупое дитя! - воскликнул доктор Шалек.
     Он  стремительно подошел к  леди Белтам,  сел рядом с  ней и,  глядя ей
прямо в глаза, принялся объяснять:
     - Актер Вальгран,  леди Белтам...  Вы  помните такого,  не правда ли?..
Там,  в доме... возле бульвара Араго? Так вот, актер Вальгран был женат; его
вдова  долго  пыталась  пролить  свет   на   загадочное  исчезновение  мужа.
Проницательная,  как  все  женщины,  после  долгих  поисков она  оказалась в
доме...  Где, я вас спрашиваю? В вашем доме, леди Белтам! Вы взяли ее к себе
в  качестве компаньонки!  Ах,  трудно было найти более опасного шпиона,  чем
вдова Вальграна, известная как госпожа Раймон!
     - Мы погибли...
     Шалек замолчал. Сжав в своих руках руки женщины, в порыве откровения он
крикнул:
     - Нет, мы спасены! Госпожа Раймон больше никогда не заговорит!
     - Труп в квартале Фрошо?
     Шалек утвердительно кивнул головой.
     Леди Белтам посмотрела на доктора со смесью отвращения и ужаса.
     - Пойми же ты,  -  выкрикнул Шалек, приближаясь к ней настолько близко,
что их губы едва не касались,  - эта смерть спасла тебя, я спас тебя, потому
что люблю тебя, все еще люблю тебя!
     Ошеломленная,  подавленная, леди Белтам упала в объятия Шалека, положив
голову на плечо своему любовнику, и заплакала.
     Да, леди Белтам вновь была покорена, побеждена!
     - Кто же убил Раймон? Неужели тот бандит, о котором писали в газетах...
Лупар?
     - Гм, не совсем так.
     - Тогда,  -  настойчиво продолжала леди Белтам,  отодвинувшись немного,
чтобы заглянуть любовнику прямо в глаза,  -  тогда это ты, говори, мне лучше
знать правду!
     - Гм,  не совсем так тоже,  это сделал ни он,  ни я,  но в  то же время
немного мы оба...
     - Я не понимаю, - растерянно пролепетала несчастная...
     Шалека забавляло ее волнение:
     - Это,  на  самом деле,  трудно понять!  Наш...  наш  "палач" не  лишен
оригинальности, это, если можно так сказать, что-то живое, но не мыслящее...
     - Кто это...  кто это?  - настойчиво повторяла свой вопрос леди Белтам,
совершенно  вне  себя,  не  желая  заканчивать разговор,  не  утолив  своего
любопытства.
     Но Шалек уклонился от ответа, усмехнувшись, он с иронией произнес:
     - Боже  мой,  госпожа настоятельница,  вам  лучше  спросить об  этом  у
полицейского Жюва,  который блестяще разгадал загадку, приняв труп Раймон за
леди Белтам...  Ах,  Жюву тоже хотелось бы узнать,  что это за люди... Герн!
Шалек! Лупар! И за всеми ними - Фантомас!
     - Фантомас!  Я  едва осмеливаюсь произнести это имя.  Я  не хочу о  нем
думать, хотя сомнение гложет мое сердце!
     - Скажи мне, освободи меня от постоянного мучительного ожидания чего-то
неизвестного... Не ты ли, на самом деле... Фантомас?
     Шалек осторожно освободился от  объятий леди Белтам,  которая умоляющим
жестом обвила его шею своими прекрасными руками.
     - Я ничто, - глухо произнес он, - я просто твой любовник, который любит
тебя.  И потом,  я устал,  я изнурен той запутанной жизнью,  которую я веду.
Быть одновременно одним и другим, вчера Герном, сегодня...
     Леди Белтам прервала его:
     - Лупар и Шалек - это одно лицо, не так ли? Это ты...
     - Полицейские -  болваны,  -  сказал он,  -  достаточно было  раскинуть
мозгами!  Судьбы Шалека и  Лупара в последнее время тесно переплетались,  но
никто никогда не видел их вместе!
     Я жажду спокойной и уединенной жизни,  мне нужен отдых и покой;  да,  я
хочу покончить с тайнами и преступлениями...
     Леди Белтам, опьяненная этими словами, загорелась:
     - Я люблю тебя...  я люблю тебя... Да, уедем! Уедем далеко, начнем нашу
жизнь заново, ты хочешь, правда?
     Внезапно она замерла.
     - Мне послышался шум...
     Шалек  тоже  прислушался.  Тишину дома  нарушало легкое поскрипывание и
тихий скрежет...
     За окном бешено выл ветер, лил сильный дождь: в этом пришедшем в упадок
доме,  покинутом, одиноком, не стоило удивляться разным шумам, которые здесь
раздавались.
     Вновь  преобразившись,  леди  Белтам  вслух  предавалась своим  мечтам,
строила различные планы, видя