?  - рассуждал он. - А! На левом берегу, за
Собором Парижской Богоматери. Правильно...
     Мике окликнул проезжавший таксомотор, дал адрес, наказав:
     - И побыстрее! Понятно, друг? Получишь хорошие чаевые.
     Воодушевленный шофер понесся сломя голову.  Мике видел,  как  машина на
предельной скорости скатилась с  вершин Монмартра.  Было  около  трех  часов
утра, улицы были абсолютно пустынными, ничто не препятствовало поездке.
     Итак,  глубоко усевшись на сиденье, подскакивая на каждой рытвине, Мике
предавался размышлениям:
     "Неслыханно!  Даже не  знаю,  что думать.  Я  из-за этого чертова поэта
перерыл весь дом, как же мадам Алисе удалось его разыскать?.."
     Но в следующую секунду артист обозвал себя дураком.
     - Черт возьми!  Идиот!  -  пробурчал он. - Наверное, мадам Алисе что-то
разузнала  в  комиссариате.  Вполне  естественно,  что  Оливье  обратился  в
полицейский участок... То есть... Ничего естественного. Но в конце концов...
     И Мике сказал себе с большой тревогой:
     - Я с радостью отдал бы десять лет жизни за то,  чтобы узнать,  зачем я
понадобился мадам Алисе.
     Тем   временем,   лихо  покрутившись  по   улицам,   такси  великолепно
развернулось на набережной и вырулило на улицу Гран-Дегре.
     - Дом 42!  -  крикнул Мике шоферу,  который было заколебался, пропустив
мимо ушей точный адрес.
     Машина остановилась, Мике выскочил на улицу, обернулся к шоферу:
     - Вы можете подождать?
     - Нет! У меня бензин на исходе. Надо ехать на стоянку.
     - Что ж...
     Артист расплатился и,  когда машина отъехала, позвонил в дверь довольно
неприглядного вида здания.
     - Ох!  - вздохнул Мике, когда дверь открылась, и он вошел в обшарпанный
сырой вестибюль. - Ох! Очевидно, пресловутый Оливье не купается в золоте...
     А  тем временем в доме под номером 42 по улице Гран-Дегре,  куда на зов
мадам  Алисе  примчался  актер  Мике,  происходили  странные,  таинственные,
несколько настораживающие вещи.
     На лестничную площадку пятого этажа выходила одна-единственная дверь.
     Эта одностворчатая дверь вела в довольно просторную комнату,  на скорую
руку обставленную подержанной мебелью.
     Здесь были большая кровать,  стол,  стулья.  На полу валялось несколько
газет.
     По  этой  комнате  с  наглухо закрытыми,  тщательно задвинутыми шторами
темной неясной тенью скользил человек в черном.
     Это  был  здоровый парень  с  могучими плечами и  мощной  мускулатурой.
По-видимому,  очень  сильный и  ловкий,  поскольку временами просто  поражал
своими позами,  пружинистым шагом,  как,  впрочем,  и манерой передвигаться,
настороженно, бесшумно, беспокойно...
     Комната была погружена в полумрак.
     Лишь на краю стола мерцал маленький ночник, свет которого был приглушен
импровизированным абажуром из листа бумаги.
     Кем был этот человек?
     Что он тут делал?
     Незнакомец и в самом деле был занят чем-то странным.
     Он достал из кармана длинную бечевку, одним концом привязал ее к гвоздю
к стене, другим к створке шкафа.
     Будто собираясь сушить белье,  он перекинул через нее огромную простыню
из грубого полотна...
     Таким образом комната оказалась,  словно ширмой,  перегороженной на две
части.
     В  одной  половине находилась дверь.  В  другой окно.  А  между окном и
простыней затаился загадочный человек.
     Повесив  на  веревку  простыню,  незнакомец  немедленно переключился на
новый вид деятельности.
     Он вытащил из кармана пузырек,  перелил его содержимое в  чашку.  Затем
поставил на стол предмет, напоминающий небольшой ящик с ручкой.
     Что все это значило?..
     Подозрительные приготовления заняли несколько минут.
     Окинув  взглядом  свои   труды,   человек  улыбнулся,   довольно  пожал
плечами...
     В  следующий миг человек посмотрел на часы -  было четверть четвертого,
тогда он сел и приготовился ждать...
     Странный субъект прождал пять или шесть минут.
     Затем  он  резко,  но  по-прежнему бесшумно вскочил,  бросился к  окну,
припал ухом к задвинутым шторам.
     - Оно!  -  прошептал незнакомец.  - Автомобиль... Гул мотора... А вот и
звонок... Замечательно. Машина отъезжает? Ну и дурак!
     Человек отошел от окна и занял свою позицию за простыней...


     Держась за перила и все больше удивляясь, Мике поднимался по лестнице.
     - Ничего себе, - шептал он. - Какой странный дом! И как это мадам Алисе
сюда занесло?  Дьявольщина! Казалось бы, могла затащить его в кафе или лучше
вызвать завтра к себе...
     Актер спотыкался о  щербатые ступеньки,  ругая себя,  что  не  захватил
восковые спички.
     Будучи курильщиком, он имел при себе только ветровые спички, от которых
здесь было мало проку.
     - На самом деле, - размышлял он вслух, поднимаясь по пролету четвертого
этажа,  -  мадам Алисе вряд ли там одна.  Вероятно,  с ней комиссар полиции.
Ведь Оливье считался покойником;  его возникновение наделяет адский шум!  Не
удивлюсь, если у него будут неприятности с полицией...
     И потом, сейчас я сам все узнаю...
     Артист добрался до пятого этажа.  Он припомнил слова посыльного: "Мадам
Алисе просила вам  передать,  что  она  на  пятом,  дверь напротив лестницы,
консьержку незачем будить".
     Мике сориентировался:
     - Пятый? Дверь напротив? Вот она!.. Тем более, другой нет.
     Мике постучал.
     Какой-то миг подождал, затем ему почудилось, что дверь отворилась...
     По-прежнему не видя ни зги,  ни проблеска света, Мике не решался войти.
Он вытянул руку,  чтобы толкнуть дверь,  но почувствовал, как приоткрывается
она пошире, пропускает внутрь.
     - Есть кто-нибудь? - крикнул Мике.
     Никто не отвечал.
     "Боже! Что же это такое?" - подумал про себя комедиант.
     - Есть кто-нибудь? - вновь крикнул он.
     И сделал шаг вперед...
     В  этот  миг  Мике  отчетливо  услышал  голос,  который  ему  показался
незнакомым,  но,  который ему,  возможно,  доводилось прежде слышать,  голос
позвал:
     - Входите, старина! Мы вас ждем!..
     Актер,   все  более  ошеломленный,  вытянув  руки  вперед,  что  вполне
естественно в темной комнате, двинулся на зов.
     Он сделал три шага.
     Но тут произошло неожиданное, непредвиденное, ужасное!..
     Дверь позади Мике резко захлопнулась.  В тот же миг комнату,  в которой
очутился артист,  залил ослепительный свет.  Этот свет, резкий электрический
свет, очевидно, испускал какой-то мощный прожектор.
     Мике,  ослепленный,  ошеломленный, заморгал, с трудом адаптируясь после
кромешной темноты.
     Актер смотрел и не понимал...
     Перед ним трепыхалось что-то белое, прозрачное...
     - А!.. - начал он.
     Дальше он выговорить ничего не успел!
     За белым предметом,  который он разглядывал не более секунды,  возникла
черная человеческая тень!
     Мике не успел ни рта раскрыть, ни пошевелиться.
     Белый предмет,  в  котором он угадал простыню,  накрыл его с головой...
свил  его  туловище...  скрутил  члены...  парализовал  движения...  стеснил
дыхание...
     Мике собирался было закричать, но кляп заткнул ему рот, связал язык...
     Перед глазами все поплыло...
     Ему показалось, что он падает на пол.
     В лицо ему брызнула какая-то жидкость, он стал задыхаться.
     Несколько секунд спустя в  наводненной светом комнате не  было  никого,
кроме человека в черном,  который с любопытством склонился над белым кулем с
человеческими очертаниями, неподвижным и зловещим телом, словно закутанным в
саван - трупом!


     Десять минут  спустя человек в  черном,  который столь жестоким образом
расправился с  Мике,  застыв на  коленях возле своей жертвы,  приложил ухо к
груди распростертого на полу человека.
     - Мертв!  - со смешком произнес он. - Быстренько я его! Даже пикнуть не
успел!  Ни рыпнулся!  Ни дернулся! Что ж, замечательное средство, на будущее
надо иметь в виду!
     Он  поднялся на ноги,  подошел к  окну и  распахнул его,  оставив шторы
тщательно задернутыми.
     - Страшно несет хлороформом,  - размышлял вслух незнакомец. - Так можно
по собственной милости отдать Богу душу. Ну, за работу!
     Работа,   на  которую  намекал  поразительный  субъект,  была  довольно
гнусная.
     Оставив  белое  тело  на   полу,   незнакомец  абсолютно  спокойно,   с
непоколебимой решительностью выдвинул на  середину комнаты  стоящий у  стены
стол.
     На  столе с  недавних пор  лежал предмет.  Это был мощный электрический
фонарь, своим резким светом и ослепивший беднягу Мике...
     Незнакомец убрал фонарь.  Направился в  угол комнаты к  большому мешку,
развязал  его.  В  мешке  находились  отруби.  Горкой  высыпав  их  на  пол,
незнакомец удовлетворенно потер руки.
     - Великолепная находка!  -  прошептал он. - Помешает быстро просочиться
крови  и,  следовательно,  обнаружить происшествие!  Ну-ка!  Кажется,  можно
спокойно приступать к делу?
     Необычайный тип,  зловещий  преступник неспешно  облачился  в  одеяние,
которое снял со стены.
     Это был большой клеенчатый плащ причудливого покроя:  наглухо закрытый,
только с  прорезью для головы,  наподобие зюйдвесток,  которые носят в шторм
моряки.
     Зачем незнакомец так нарядился?
     Он вынул из кармана плаща резиновые перчатки, натянул их на руки.
     Теперь, во всеоружии, незнакомец подошел к жертве.
     - Надо поторапливаться,  -  пробормотал он. - Скоро займется день, надо
побыстрее отсюда сматываться...
     Ухватив белый куль,  труп Мике,  за  плечи,  он потащил,  поволок его к
месту, присыпанному отрубями.
     - Первым делом, - прошептал убийца, - избавимся от этого замечательного
савана, сослужившего мне превосходную службу.
     Он перевернул труп на живот, принялся разматывать простыню...
     Обнажилось тело несчастного Мике,  еще не окоченевшее,  теплое,  но уже
бездыханное.
     - Прекрасно! - отметил незнакомец. - Теперь все просто!
     Не  переставая говорить,  он  вооружился неким  подобием ножа,  который
достал из ящика стола...
     И началась задуманная ужасная бойня...
     Без малейшего содрогания, казалось, не сознавая всей чудовищности своих
действий,  незнакомец со знанием дела,  с  поразительной сноровкой,  которая
сделала бы честь и  хирургу,  надсек шею жертвы и стал медленно,  планомерно
орудовать ножом,  разрубая кожу, затем мышцы, вылущивая позвонки, не обращая
внимания  на  фонтанчики еще  теплой  крови,  обагрившей резиновые перчатки,
залившей клеенчатое одеяние, напитавшей отруби на полу!..
     Долго длилась чудовищная бойня...
     Однако  и  ей  пришел  конец.  Человек  ухитрился окончательно отделить
голову от плеч несчастной жертвы.
     Отныне Мике был обезглавлен.
     Голова актера больше не покоилась на его шее.
     Наконец человек распрямился.  Какой-то  миг  он  созерцал тело артиста,
затем легко поморщился.
     - Дрянь-работенка!  -  прошептал он.  - Далеко не элегантная. Не в моем
это  вкусе...  Ну  да  ладно!  Что поделаешь!..  Зато проделана явно не  без
пользы!
     Человек удовлетворенно усмехнулся и приступил к новым приготовлениям.
     Он вытащил из-под кровати ящичек, внутри обшитый жестью, накидал в него
отрубей...
     - А вот и шляпная картонка,  - вновь прошептал он, - с сюрпризом для ее
нашедшего... если ее кто-нибудь найдет...
     Без тени отвращения он взял за уши голову несчастного Мике и швырнул ее
в ящик...
     Однако голова не входила так, как того хотелось бы убийце.
     И тот совершил чудовищную вещь.  Он поднял ногу и ударом каблука вогнал
в отруби бренный останок!
     - Вот и готово! - прошептал человек.
     Захлопнув крышку, он вернулся к растерзанному телу.
     - Так! Надо принять еще кое-какие меры предосторожности!..
     Убийца  стянул  перчатки,   избавился  от  клеенчатого  плаща,  который
небрежно отправил в угол и, уже чистый и опрятный, проговорил вслух:
     - На редкость удачно! Ни пятнышка крови! Никому и в голову не придет...
     Но тут он оборвал себя. Вдалеке прозвонили часы...
     - Черт побери! - прошептало чудовище. - Пора! Уже пора!..
     Он заторопился.
     Быстро  порывшись  в  бумажнике,   убийца  достал  письма  и  сунул  их
несчастной жертве в карман пиджака.
     Затем,  в  последний раз взглянув на  кровавое зрелище,  он зашвырнул в
угол пропитанный кровью саван, невозмутимо взял трость, надел мягкую шляпу и
подхватил сундучок, скрывавший голову жертвы.
     Убийца вернулся к  окну.  Он  потушил свет,  отдернул шторы,  распахнул
раму.
     Из окна виднелись крыши, располагавшиеся с ним почти на одном уровне.
     Человек перемахнул через подоконник и,  не  выпуская из  рук  сундучок,
спрыгнул на кровлю крыши.
     - Определенно,  -  размышлял он,  -  все прошло идеально гладко, теперь
можно вольно вздохнуть!..
     Он украдкой пробирался между трубами, продвигался вперед...
     В следующее мгновение его черный силуэт осторожно спускался по железным
крючьям, вделанным в стену старого дома.
     Вскоре силуэт был уже внизу, на обширном пустыре.
     А еще через несколько мгновений прохожий с объемистым свертком шагал по
мосту Собора Парижской Богоматери.
     На середине моста он остановился,  нагнулся над темной водой.  Раздался
глухой всплеск.
     Когда прохожий тронулся дальше, свертка у него не было!


        "Глава 13"

        "РЕПОРТЕРЫ "СТОЛИЦЫ""

     Господин  Пантелу,  ответственный секретарь  популярного  еженедельника
"Столица",  обычно появлялся в своем кабинете в восемь утра. Однако утренний
телефонный звонок  патрона,  депутата,  господина  Вассера  вытащил  его  из
постели намного раньше привычного часа.
     Господин  Вассер,   депутат,  который  купил  "Столицу"  и  унаследовал
директорское  кресло   несчастного  господина   Дюпона,   убитого   страшным
Фантомасом,  был  человеком решительным,  подвижным,  работящим,  не  дающим
скучать своему несчастному редакционному секретарю.
     Он  купил  "Столицу" в  надежде  облегчить свое  избрание  в  сенаторы,
проведя   мощную   предвыборную   кампанию.    Но    по-настоящему   увлекся
журналистикой.   В   нем  не   было  ничего  от  безмятежной  флегматичности
предыдущего владельца, несчастного господина Дюпона де Л'Об.
     - Алло!   -  прокричал  в  трубку  господин  Вассер.  -  Алло!  Дорогой
Пантелу?..  Представляете,  я  только что с  праздника в "Литерарии",  после
довольно бурных событий решил поужинать с друзьями...  Я только из бара, где
узнал...  Алло!.. Да!.. Я звоню из дома!.. Алло!.. Я узнал, что только что в
районе площади Сан-Мишель обнаружено необычное убийство...  что-то жуткое...
Подробностей пока нет,  я  просто услышал один разговор...  Алло!..  Вы меня
слушаете?  Да?..  Я  слышал,  как  об  этом  рассказывал один  посетитель...
наверное,  кто-то  из префектуры.  Так вот,  дорогой мой Пантелу,  займитесь
этим... Давно мы не делали специального выпуска, может, случай уже пришел? Я
на вас полагаюсь!..
     Господин Пантелу любезнейшим тоном заверил дорогого шефа и хозяина, что
тот может полностью рассчитывать на него, затем, шваркнув трубку, разразился
крепкой бранью:
     - Сучья жизнь!  Как надоел,  скотина!  Палец о палец не ударит, а вечно
обо всем знает!.. Надо теперь тащиться в редакцию!.. Не открутишься!
     Господин  Пантелу  поднялся,  оделся.  В  четверть  восьмого он  был  в
"Столице" и трезвонил по всем этажам,  рассылая курьеров по корреспондентам,
делая  прочие  звонки,  отдавая распоряжения,  приведя в  боевую  готовность
многочисленную армию репортеров,  находящихся в  его  подчинении,  чтобы как
можно  быстрее заполучить точную информацию о  случившихся ночью  скандале в
"Литерарии" и отвратительном убийстве, упомянутом господином Вассером.
     Нервно  накручивая телефонный диск,  господин Пантелу  в  очередной раз
вызвал к себе курьера.
     Когда дверь его кабинета отворилась, он спросил:
     - Ну?
     - Что, господин секретарь?
     - Пока никого?
     - Никого, господин секретарь!
     - Сейчас девять? Невероятно!.. Наборщики здесь?
     - Да, господин секретарь.
     - Хорошо!  Пусть будут наготове, я сейчас отправляю им материал. А! Кто
там насвистывает? Пойдите, взгляните.
     На секунду исчезнув, курьер вернулся.
     - Это господин Мира.
     - Ведите его сюда!
     Вскоре в комнате появился господин Мира, второй репортер газеты.
     - Доброе утро, господин Пантелу!
     - Доброе утро, старина. Как дела?
     - Это совершенно невероятно...
     - Что?
     - Да это преступление.  Дорогой мой,  представляете... Бьюсь об заклад,
вы не знаете, кто убит?
     - Нет, не знаю...
     - Оливье...
     - Хм...
     - Повторяю: Оливье...
     - Вы что, Мира, тронулись?
     - Нет,  насколько мне известно! Лучше выслушайте меня, старина. Получаю
я   записку,   в   которой  вы   отправляете  меня  на  улицу  Гран-Дегре  и
предупреждаете об  экстренном номере...  Отлично!  В  восемь  тридцать я  на
месте, само собой, пришлось хватать такси... Приплюсуйте к моим издержкам...
     - А что дальше?
     - А дальше, на улице Гран-Дегре, прямо перед роковым домом, я натыкаюсь
на двух жандармов!..
     - А дальше?
     - Дальше я сую им под нос пропуск,  журналистское удостоверение -  весь
набор!  Короче,  они  меня выдворяют.  Пройти невозможно,  слова из  них  не
вытянешь - приказ на вопросы не отвечать. Чувствую - пропадаю! Еле-еле успел
щелкнуть дом снаружи... ничего замечательного...
     - И дальше?
     - Дальше, само собой, скачу в комиссариат...
     - Вы видели комиссара?..
     - Нет, секретаря.
     - И что он сказал?
     - О!  Он  был крайне доброжелателен,  чрезвычайно любезен,  правда,  не
слишком в курсе.  Он мне рассказал следующее. Сегодня утром к новому жильцу,
который три недели как въехал,  приходит консьержка делать уборку, открывает
своим ключом дверь... и находит труп.
     Тут сами понимаете:  крики, скандал, треволнения! Бегут в полицию. Бах!
Попадают как  раз  на  моего  секретаришку.  Он  приходит,  видит все  дела,
обыскивает покойника и,  представляете,  к своему изумлению,  обнаруживает у
того в кармане письмо, адресованное сотруднику "Литерарии" Оливье.
     - У вас есть копия?
     - Нет,  но смысл я запомнил. Это было приглашение считать корректуру...
Обычное письмо...
     - Дадите мне?
     - Обязательно! И тогда мой секретарь делает вывод: по всей очевидности,
убитый - это поэт Оливье, который убит каким-то сумасшедшим.
     - Сумасшедшим!.. Почему?
     - Черт  побери,   потому  что  преступление  чудовищное,  в  голове  не
укладывается,  к тому же кажется абсолютной бессмыслицей. Этот Оливье не был
большим  богачом,   однако  золотые  часы,   кольца,  пятьдесят  два  франка
наличностью... ничего не было тронуто...
     - Значит, преступление было совершено не с целью ограбления?
     - Черт побери! Вы же видите, что нет!..
     Господин Пантелу покачал головой:
     - Забавно!..  Правдами-неправдами,  но этому Оливье удается подогревать
вокруг себя страсти.  Вчера,  в пять пополудни, все считали его покойником и
готовились увенчать его бюст,  дабы почтить его память.  А  в одиннадцать он
объявляется собственной персоной,  цел  и  невредим...  В  три часа утра его
находят задушенным!..  Жаль,  ему не удастся воскреснуть во второй раз, этот
парень с лихвой бы взял свое!..
     Репортер Мира от души рассмеялся:
     - Ну, Пантелу, вы и загнете! Ладно, вернемся к делу! После комиссариата
я заскочил в префектуру...
     - Отлично!..
     - В  пресс-бюро ничего не знают!  Хорошо!  Поднимаюсь к следователям...
меня  посылают...  Если  бы  вы  только слышали,  как  грязно меня послали в
следственном отделе! Я разнесу их в репортаже, идет?
     - Обязательно! Они уже давно ставят нам палки в колеса!..
     - Договорились,  ух  и  разнос  я  им  устрою!  В  конце  концов нахожу
знакомого инспектора и  так вкрадчиво выспрашиваю,  что у  них с протоколом.
Кажется, господин Авар был в ярости...
     - Тем лучше!
     - Почему?
     - В ярости