, - того списка...
     Элизабет не дала ему закончить фразу:
     - О,  господин Фандор,  как  я  извиняюсь!  Я  была так  взволнована...
Представьте себе, я нашла этот список, который считала потерянным! Он просто
был  в  одной из  моих сумочек,  куда а  его положила,  чтобы принести вам и
показать. Кстати, вот он; мне его разрешили оставить при себе.
     Но Жером Фандор уже не слушая ее. Он схватил протянутый Элизабет Доллон
документ и стад лихорадочно просматривать его.
     Это, действительно, был вырванный из блокнота листок среднего размера.
     Незнакомым размашистым почеркам там были написаны слова,  расположенные
в виде списка:

     Баронесса де Вибре, 3 апреля, Жак Доллон.
     Предв..., то же самое.
     Соня Данидофф, 12 апреля.
     Барбе - Нантей, 15 мая.
     Жерэн... ?
     Госпожа Б... ?
     Томери, в течение мая.
     Барбе - Нантей, конец мая.

     Молодой репортер посмотрел на загадочный документ с обеих сторон, но не
нашел в нем никаких других сведений...
     Он с удовольствием скомкал бы в порыве детской ярости этот лист бумаги,
где, возможно, находилась разгадка, которую он уже давно искал.
     И  пока  Элизабет Доллон,  взволнованная от  того впечатления,  которое
произвел на Фандора этот список, смотрела на него, не говоря ни слова, Жером
Фандор принялся размышлять:
     "Баронесса де  Вибре,  3  апреля,  Жак  Доллон...  Эти  имена  как  раз
совпадают с  началом  загадочной истории.  Два  первых  мертвеца и  дата  их
смерти...  А что значит "Предв"?  Инициалы какого-нибудь имени... или же? А!
Черт   возьми,   "Предв"...   тюрьма  предварительного  заключения.   Тюрьма
предварительного  заключения,   то   же  самое...   Тюрьма  предварительного
заключения в тот же день.  Точно!  Соня Данидофф, 12 апреля... имя и фамилия
полностью,  точная дата...  Барбе - Нантей, 15 мая; дело по улице Четвертого
Сентября имело место 20 мая,  это как раз рядом.  Еще два имени,  и еще одна
точная дата...  Жерэн? Госпожа Б... Кто же это такие? И почему нет даты? Ах!
Черт возьми!  Понял,  понял,  Жерэн,  нотариус госпожи де  Вибре.  Убийство,
запланированное  без  даты,   потому  что,   возможно,  в  нем  не  было  бы
необходимости... Томери, который был убит согласно плану в середине мая..."
     Слова  кружились перед  глазами  Фандора.  Страх  исказил  его  губы  в
зловещей улыбке.  Что же значила последняя строчка:  Барбе -  Нантей,  конец
мая?  Ах,  да!  Жерому  Фандору  было  страшно  себе  в  этом  признаться  -
Барбе-Нантей  станут  жертвами  нового  нападения  неизвестного автора  этих
строк...
     И ошарашенный, Фандор повторил:
     - Барбе-Нантей,  конец мая... Сегодня 28 мая. Осталось лишь три дня для
приведения в  действие этого  чудовищного приговора...  Но  в  каком  смысле
Барбе-Нантей окажутся жертвами?  Подвергнутся нападению они  сами или же  их
состояние? Как их защитить? Как устроить западню для злоумышленника?
     Репортер поднял глаза и  увидел потрясенное лицо Элизабет.  Он  тут  же
успокоился, скрывая охватившее его волнение:
     - Боже мой,  мадемуазель, этот список полностью соответствует тому, что
вы говорили раньше, и ничего нового мы из него не узнаем. Однако вы не могли
бы мне его оставить?
     Произнося эти слова, Жером Фандор вдруг приподнялся.
     - Ах!  Как же я об этом раньше не подумал,  -  произнес молодой человек
сильно дрожащим голосом.  -  Не могли бы вы мне сказать, покупал ли ваш брат
акции Томери?
     Эта мысль пришла Жерому Фандору совершенно случайно.  В ожидании ответа
Элизабет у него на висках выступили капли холодного пота.
     - У него их было очень мало,  месье, три или четыре акции. Мне кажется,
что господа Барбе -  Нантей настояли на том,  чтобы он приобрел их в  момент
выпуска.
     - И  ваш брат должен был оплатить их  к  какому-то определенному сроку,
да?
     - Да, месье, но я повторяю вам, что их у него было очень мало.
     Фандор не стал больше задавать вопросы и попрощался с девушкой:
     - Элизабет, Элизабет... я клянусь вам, что мы выберемся из этой ужасной
загадки,  с которой мы с вами сражаемся... О! Я вас умоляю, доверяйте мне. Я
прошу у вас неделю доверия, возможно, меньше, да, возможно, меньше...
     Совершенно вне себя, Жером Фандор крепко пожал маленькие ручки Элизабет
Доллон.
     Выйдя из тюрьмы, Жером Фандор пошел прямо, не думая о том, куда идет.
     - Это ясно,  это очевидно, - размышлял он, - Барбе-Нантей продали акции
Томери с  учетом их оплаты к  определенному сроку.  Томери убили,  чтобы его
акции  резко  упали  в   цене,   а  Барбе-Нантей  получили  в  конце  месяца
колоссальную прибыль.  В  субботу сейфы  банка  Барбе  -  Нантей  наполнятся
золотом.  Именно на эту субботу, последний день месяца мая, и записаны Барбе
- Нантей в  этом фатальном списке...  Может быть,  в субботу Барбе -  Нантей
будут ограблены?



Глава XXV. Западня

     Фандор  напрасно звонил в  дверь  квартиры Жюва.  Полицейского дома  не
было...
     "Чем,  черт возьми,  он может заниматься?  Что с ним стало? Мне больше,
чем когда бы то ни было,  нужен его совет. Я был бы как никогда рад, если бы
он подбодрил меня!  Может быть,  он отговорил бы меня от того,  что я рискну
сделать?  А может,  он пошел бы со мной?  Да уж! Жюву не вовремя пришла идея
вот так исчезнуть! У меня уже давно нет от него известий... Если бы я не был
уверен в  том,  что он  отсутствует с  какой-то определенной целью -  а  Жюв
никогда  ничего  не   делает  просто  так,   -   признаюсь,   я   бы   очень
взволновался..."
     Молодой человек посмотрел на  часы.  Четыре часа.  Времени у  него было
достаточно,  и он не торопился.  Надо было еще хорошенько поразмыслить перед
совершением столь важного и  решительного поступка.  Четверть часа  прогулки
ему не помешает.
     Двигаясь по направлению к  бульвару,  Жером Фандор на ходу разговаривал
сам с собой, вспоминая недавнее прошлое.
     Он  подошел к  площади Трините и,  как  только сошел  с  шоссе д'Антен,
инстинктивно посмотрел на большое здание, стоящее на углу улицы Клиши.
     Прямо напротив он увидел высокие окна квартиры, в которой жил Нантей, а
на  первом этаже находились какие-то  административные помещения,  выходящие
одновременно на улицу и на сквер.
     "Все-таки,  -  думал Жером Фандор,  -  сейчас я  совершу этот необычный
поступок.  Если  я  хорошо знаю  банкиров,  это  уравновешенные,  спокойные,
расчетливые люди с не очень-то развитым воображением.  Нужно будет пустить в
ход  все  свое красноречие,  чтобы убедить их  выслушать меня и  согласиться
делать то,  что я скажу.  Конечно же, все это похоже на старинный роман, и я
боюсь показаться этим людям человеком из прошлого столетия,  поскольку их ум
опережает мышление самых развитых соотечественников XX века. Может быть, они
выставят меня за дверь,  как интригана или сумасшедшего?  Нет, уж этого я не
позволю. Ах! Они еще должны будут свечку поставить, если только..."
     Сидя за своим министерским столом,  словно двое судей,  господа Барбе -
Нантей в просторном кабинете,  отделенном от остального мира многочисленными
обитыми дверями,  выслушивали Жерома Фандора,  стоявшего перед ними в центре
комнаты.
     Журналист  представился  с  некоторой  торжественностью,  прося,  чтобы
банкиры приняли его наедине,  говоря при этом,  что он может подождать, если
господа заняты.
     Согласно традиции банка,  его сначала ввели в  одну гостиную,  затем во
вторую,  потом в третью, и уж после этого в кабинет двух компаньонов, где он
оставался один в течение некоторого времени.
     Жером Фандор вспомнил, как несколькими неделями ранее он приходил в это
же роскошное помещение, чтобы взять интервью у господина Барбе. Тогда беседа
была  прервана внезапным появлением Нантея,  принесшего ошеломляющую новость
об ограблении на улице Четвертого Сентября.
     Жером Фандор увидел те  же обои,  те же ковры,  те же велюровые кресла,
поражающие холодной прочностью и классическим внешним видом...
     Следуя друг за  другом и  не  выражая никакого удивления,  привычные ко
всяким посещениям,  в кабинет вошли серьезный Барбе и элегантный,  с розой в
петлице,  Нантей.  Они просто и  вежливо,  но без особого радушия пригласили
молодого человека к разговору.
     Несмотря на  свою  профессиональную храбрость и  привычку встречаться с
самыми разными людьми, Жером Фандор был на мгновение обескуражен простотой и
спокойствием людей,  с которыми он собирался говорить о столь странных вещах
и которым собирался выдвигать столь странные предложения.
     Сначала он,  недовольный собой,  долго путался в  сложных извинениях за
то, что потревожил банкиров в час разбора корреспонденции.
     Затем,  волнуясь  и  не  в  состоянии  более  сдерживать  свои  эмоции,
уверенный в  том,  что  убедит слушателей своим  энтузиазмом,  коснулся сути
разговора.
     - Господа,  -  заявил  он,  -  вы  замешаны  больше,  чем  можете  себе
представить,  в загадочных делах,  которые пока безуспешно пытается раскрыть
полиция.  Волею обстоятельств и велением моей профессии я вынужден был вести
собственное расследование параллельно с Сыскной полицией.  Это расследование
привело меня к  очень серьезным заключениям,  хотя результаты его  я  весьма
обнадеживающие.  Я  узнал,  к  сожалению  слишком  поздно  для  того,  чтобы
предупредить уже происшедшие драмы, что загадочные бандиты, свирепствующие в
определенных парижских кругах определили некоторых людей в качестве жертв, в
этот  список входите и  вы.  Госпожа де  Вибре,  княгиня Соня  были  заранее
обречены. Ограбление вашего банка также было преднамеренным. Скажу вам прямо
- господа, вы тоже обречены. Все должно свершиться не позднее, чем через три
дня... Вы мне верите?
     Произнося свой  зажигательный монолог,  Жером Фандор все  приближался к
слушающим. Теперь их разделял лишь большой стол из красного дерева.
     Господа Барбе -  Нантей выслушали слова репортера с холодным вниманием,
которое можно было принять за обычную вежливость. Однако легкое подрагивание
губ   господина  Барбе  показывало,   что  слова  журналиста  не   абсолютно
безразличны для него.
     Поняв это, Фандор осмелел.
     В  конце концов он  заметил,  что к  нему стали относиться с  доверием.
Можно без преувеличения сказать, что он имел в журналистской среде репутацию
проницательного и серьезного человека.
     Господин Нантей  ответил  Фандору слегка  насмешливым,  но  чрезвычайно
серьезным тоном:
     - Мы  вам  очень  признательны,  месье,  за  то  отношение,  которое вы
проявляете  к  нам,  нанеся  этот  визит  и  предупредив о  зловещих  планах
загадочных убийц,  по  пятам  у  которых следует полиция.  Во  всяком случае
будьте уверены, что в таком банке, как наш, через который проходит множество
людей,  случается,  и  подозрительных,  где  находятся,  иногда очень давно,
крупные вклады, мы привыкли принимать меры предосторожности.
     - Речь идет не о признательности, - прервал Жером Фандор, - и не о том,
что  вы  не  должны доверять более или  менее честным охранникам,  более или
менее надежным замкам,  на  которые вы рассчитываете,  чтобы обеспечить вашу
безопасность.  Мы имеем дело -  я  говорю "мы",  так как мне кажется,  что я
лично становлюсь все более и более замешанным в этих драмах -  мы имеем дело
с  сильным противником.  Поверьте моему  опыту  репортера,  который по  роду
работы ежедневно встречается с  новыми преступлениями в течение вот уже пяти
лет.  До  сих  пор  ничего,  слышите,  абсолютно ничего  не  могло  помешать
преступникам в  осуществлении их планов.  Только зная о их появлении,  можно
защититься от них, и даже победить!
     - Но, все-таки, - прервал его господин Барбе, лицо которого становилось
все более и более серьезным, - что вы хотите сделать?
     Жером Фандор почувствовал, что наступил решающий момент.
     Сделав паузу,  словно в  театре,  придав голосу больше мужественности и
стараясь найти наиболее убедительные слова,  Фандор очень тихо,  склонившись
над столом и почти касаясь лиц мужчин, прошептал:
     - Господа, я попросил в "Капиталь" три дня за свой счет. С собой у меня
вот эта дорожная сумка.  Не могли бы вы оказать мне гостеприимство в течение
двух суток?  Я знаю,  что вы,  господин Нантей,  живете здесь же,  над вашим
рабочим кабинетом,  а  господин Барбе каждый вечер возвращается в свой дом в
Сен-Жермэн,  не так ли? Так вот, уступите мне вашу комнату, я хотел бы ни на
секунду не уходить отсюда.
     Однако банкиры,  что было большой неожиданностью для Фандора,  не очень
удивились.
     - Господин Фандор,  -  сказал Нантей,  -  ваши  последние слова слишком
серьезны, чтобы не думать о них. Ваше предложение слишком великодушно, чтобы
не  принять его во  внимание.  Вы  не  позволите нам удалиться на  некоторое
время, чтобы посовещаться?
     Около десяти минут Фандор вдоль и поперек измерял шагами приемную Барбе
- Нантей,  думая о  том,  каков будет результат их разговора,  когда одна из
обитых дверей, выходящих в комнату, бесшумно отворилась.
     Вошел Барбе,  торжественнее и серьезнее,  чем когда-либо.  Глаза Нантея
улыбались, а лицо расцвело.
     - Месье,  -  сказал Барбе, обращаясь к журналисту, - мой компаньон и я,
обсудив ситуацию и поняв ее чрезвычайную важность,  просим вас соблаговолить
считать себя с настоящего момента нашим гостем, а наш дом - вашим домом.
     Изумленный торжественным тоном  банкира,  Жером  Фандор спрашивал себя,
как  ему  необходимо  ответить,  чтобы  соблюсти  протокольные формальности,
однако Нантей его опередил:
     - Сегодня  вечером вы,  естественно,  ужинаете с  нами!  Господин Барбе
также  останется здесь и  проведет вечер в  нашей компании...  И  вы  можете
рассчитывать на то, что мы выпьем бутылочку хорошего бургундского, терпеливо
и  спокойно ожидая  появления храбрых  персонажей,  о  которых вы  говорили.
Дорогой  господин Фандор,  вот  иллюстрированные журналы  с  очаровательными
женщинами.  Надеюсь,  они займут вас. А мы тем временем быстро подпишем нашу
корреспонденцию.



Глава XXVI. В ловушке

     Лакей,  в  течение всего  вечера прислуживавший за  столом,  только что
ушел,  и  господа Барбе и  Нантей,  немного взволнованные,  но  не  желавшие
показывать это, одновременно повернули головы в сторону Фандора в молчаливом
вопросе...
     Но  Жером  Фандор  с  неземным спокойствием чистил  отличный персик  и,
похоже, совершенно не собирался снова начинать разговор.
     Барбе прервал молчание:
     - Скажите, господин Фандор, первый день закончен, и вы ни на секунду не
отходили от нас... Вы заметили что-нибудь подозрительное?
     Жером Фандор покачал головой:
     - Абсолютно ничего!
     Однако журналист не был искренен.
     Напротив,  он заметил какую-то личность, занимавшуюся ремонтом телефона
в банке.
     Фандор как бы между прочим поинтересовался у одного из служащих об этом
ходившем туда-сюда  человеке,  и  узнал,  что  это  просто-напросто работник
государственной компании,  пришедший по  просьбе господ Барбе  -  Нантей для
проверки телефонных линий. Это объяснение сначала успокоило Фандора.
     Но в семь часов,  когда время уже близилось к ужину,  он встретил этого
человека, собиравшегося уходить, в вестибюле банка.
     Фандор был страшно удивлен:  этот человек показался ему очень знакомым.
Однако он не мог точно определить, кто это и где он его видел...
     "Лицо этого человека мне знакомо,  -  подумал Жером Фандор, - или же он
похож на кого-то, кого я знаю... Но на кого?"
     И  помимо воли он  подумал,  не один ли это из загадочных членов банды,
которая - он все больше и больше был уверен в этом - собиралась поднять руку
на господ Барбе - Нантей.
     Если бы Жером Фандор был хоть сколько-нибудь уверен в этом, он, конечно
же,   проследовал  бы  за  подозрительным  человеком.  Но  его  опасения  не
основывались на каких-либо серьезных фактах. Ему всего лишь казалось, что он
узнал этого человека или,  по крайней мере, нашел в нем сходство с кем-то...
Но это все было как-то неопределенно... Однако профессия этого человека была
известна,  у него было какое-то начальство,  так что,  в крайнем случае, его
легко  можно  будет  найти...  И  Жером Фандор решил умолчать о  том,  какое
значение он придавал встрече с ним.
     Во  всяком случае,  чтобы  избежать возможной ошибки и  быть  абсолютно
уверенным,  что  этот человек проверял телефонные линии,  Жером Фандор решил
незаметно,   соблюдая   все   меры   предосторожности,   проверить  качество
выполненной днем работы.
     В  конце  концов этот  человек мог  только выдавать себя  за  работника
телефонной компании.
     Но  журналист вынужден был  преклониться перед его работой и  признать,
что он имеет дело с профессионалом: провода были проложены настолько хорошо,
что профессиональные навыки не приходилось подвергать сомнению.
     Вот почему,  умалчивая об  этих дневных эпизодах,  Жером Фандор ответил
господину Барбе,  что не  заметил ничего,  абсолютно ничего подозрительного.
Господин Барбе пожал плечами:
     - Тем лучше!..  Возможно,  люди,  которые нам угрожают, предупреждены о
вашем присутствии и  остерегаются.  Мне,  конечно,  радостно за  нас,  но  в
интересах общего дела я об этом почти сожалею.
     - Будьте спокойны,  дорогой месье,  мы победим. У меня нет ни малейшего
сомнения в том,  что наши противники уже осведомлены о моем здесь появлении.
Но  они настолько храбры,  что мое присутствие не  испугает их.  Они считают
себя сильнее, надеюсь, я смогу их в этом разубедить.
     Господин Нантей, в свою очередь, спросил:
     - Но скажите-ка, господин Фандор, как вы собираетесь провести эту ночь?
Каков ваш план действий?
     - Перед тем, как я вам отвечу, месье, не могли бы вы мне показать входы
в дом?
     - Я к вашим услугам.
     Оба банкира и Жером Фандор вышли из столовой и направились в вестибюль.
Нантей объяснял:
     - Господин Фандор,  вы видите, что наша входная дверь находится в самом
конце дома,  следовательно,  справа от нее комнат нет. Слева на первом этаже
находятся рабочие кабинеты банка.  В  них  можно войти только через основной
вестибюль. Если эта дверь закрыта, попасть в них невозможно.
     - А через окна, выходящие на улицу?
     - Нет!  Они закрыты тяжелыми решетками.  Их можно только взорвать,  что
довольно сложно  и  не  может  быть  сделано  бесшумно.  Что  касается окон,
выходящих в сад, каждый вечер они закрываются толстыми деревянными ставнями,
запираемыми изнутри. Кстати, вы можете в этом убедиться.
     - Прекрасно! - сказал Жером Фандор. - Значит, рабочие помещения банка в
полной безопасности?
     - Мы считаем,  что да.  Однако давайте поднимемся по этой лестнице. Она
соединяется лишь с одним этажом и,  вы видите, выходит в широкий коридор. На
переднем плане  две  двери:  правая ведет в  библиотеку.  Из  следующих двух
дверей первая - моя комната, вторая - туалет. Остальные комнаты не заняты.
     - Простите,  - сказал Жером Фандор, - ваша комната выходит на улицу или
в сад?
     - В сад.
     - А окна?
     - Окна?
     - Можно ли влезть через них в комнату?
     - Нет.  Сад совершенно пустынен. В принципе, можно, конечно, приставить
лестницу, вырезать стекло и открыть оконную задвижку...
     Кстати, давайте посмотрим саму комнату, это будет лучше всех объяснений
и описаний.
     Жером  Фандор тщательно осмотрел комнату.  Банкир был  прав.  Попасть в
комнату через окно было довольно просто.  Зато остальные подходы к ней легко
просматривались.   Они   сводились  к   одной  двери,   которая  выходила  в
пересекающий весь дом коридор.
     Обстановка в  комнате господина Нантея  отличалась скромностью.  Банкир
явно  был  приверженцем стиля  "модерн",  достаточно  сухого,  но  полностью
отвечающего гигиеническим требованиям.
     - Кровать  повернута спинкой  ко  входной  двери  и  обращена  к  окну.
Отлично,  -  сказал  Фандор,  осматривая комнату.  -  А!  Выключатели у  вас
находятся над