самой прямо волку в
пасть!  Глухая ярость закипала в  ней,  когда она  вспоминала,  как  газеты,
захлебываясь,  пишут  о  доблестных  полицейских,  участвующих в  задержании
преступников.
     Если все  аресты проходили,  как  это  было с  ней,  то  ищейкам нечего
бахвалиться  своим  геройством.   Ведь  она  ни  в  чем  не  была  виновата.
Невиновата?  Гм...  То,  что  произошло  в  марсельском  скором,  беспокоило
Жозефину... А еще эта история с угнанным автомобилем.
     Какие детали известны полиции об  этих  происшествиях?  Если  ее  будут
допрашивать, что ей делать: признаваться, все отрицать?
     "Мне надо было возмутиться этим арестом."
     Да,  она явно дала маху,  позволив взять себя и  не  сказав ни  слова в
протест,  словно она знала,  за что ее задерживают...  А  Лупар,  что с  ним
стало? А Борода?
     - Жозефина Рамо, в кабинет судебного следователя господина Фюзелье.
     "Ну вот,  - подумала Жозефина, задыхаясь от волнения, - попалась в лапы
"зануде".
     За столом сидел и  что-то писал хорошо одетый мужчина,  напротив него в
тени  против  света  сидел  еще  кто-то,   но   разглядеть  последнего  было
невозможно.
     Судебный следователь поднял голову,  лицо у  него было холодное,  можно
сказать, бесстрастное, но не злое; выглядел он довольно молодо и произвел на
Жозефину  скорее  хорошее  впечатление.  Она  представляла себе  следователя
отвратительным существом, с взлохмаченной бородой, грубым и раздражительным.
     - Как вас зовут?
     - Жозефина Рамо.
     - Место рождения?
     - Бельвиль.
     - Сколько вам лет?
     - Двадцать два.
     Судья  на   секунду  замолчал,   посмотрев  на  Жозефину  пронизывающим
взглядом.
     - Вы зарабатываете себе на хлеб, - спросил он, - проституцией?
     - Нет,  господин судья,  -  воскликнула она, - у меня есть профессия, я
полировщица.
     Судья недоверчиво покачал головой:
     - Вы работаете в настоящее время?
     Жозефина смутилась:
     - То  есть...  сейчас у  меня нет работы,  но вы можете спросить,  меня
знают у  господина Монтье,  который с  улицы Мальт,  как раз там я обучалась
этому ремеслу и с тех пор...
     - И с тех пор вы стали любовницей бандита Лупара,  по прозвищу Квадрат,
и сошли с честного пути.
     - Что касается этого, - призналась Жозефина, - то не могу отрицать, что
я не живу с Лупаром, но заниматься проституцией...
     Человек,  сидевший в  тени  и  не  издавший с  самого начала допроса ни
звука, подошел к судебному следователю и шепнул ему что-то на ухо.
     Последний кивнул головой.
     - Это возможно, в самом деле, - отозвался он.
     Он  собрался было  задать Жозефине очередной вопрос,  но  та,  вскочив,
удивленно  смотрела  на  молчаливого  свидетеля  допроса.  Она  узнала  того
полицейского из  Ларибуазьер,  который устроился на соседней с  ней кровати,
замаскировавшись  под  старуху,   в  тот  день,   когда  она  стала  жертвой
покушения...
     - Господин Жюв, - воскликнула она, протягивая к инспектору руки.
     Однако допрос продолжался.
     Господин Фюзелье подошел к самому главному.
     Он  подробно изложил все,  чем  занималась Жозефина в  последнее время.
Наконец он закончил:
     - ...Затем вы,  Жозефина Рамо,  вернулись в  город в  компании с  вашим
любовником Лупаром,  по  прозвищу  Квадрат,  и  его  правой  рукой  бандитом
Бородой...
     Жозефина,  которой было не  по себе от пронзительного взгляда судебного
следователя,  сначала старалась сохранить невозмутимое лицо, но по мере того
как  в   речи  судьи  всплывали  подробности  приключений,   в  которых  она
участвовала,  женщина начала то бледнеть,  то краснеть,  ее веки мелко-мелко
дрожали от волнения.
     Жозефина,  нервничая все больше и больше,  со страхом ожидала,  что она
вот-вот не выдержит и  сорвется,  что дверь внезапно откроется и  в  кабинет
следователя введут Лупара в наручниках,  а также его дружка Бороду. Она была
почти уверена,  что их обоих взяли,  раз уже добрались и до нее, хотя она, в
конце концов...
     Наконец судья  заявил:  "Вы  втроем,  Лупар,  Борода  и  вы,  Жозефина,
разделили между собой награбленное..."
     Как  только Жозефина смогла в  разговор вставить слово,  она  принялась
доказывать свою невиновность. Нет, это неправда! Она не получила ни гроша от
этого дела,  она даже не знала в точности,  что там произошло...  Она как на
духу расскажет, как все было. Она лежала в больнице Ларибуазьер, когда вдруг
вспомнила,  что накануне Лупар приказал ей  во  что бы то ни стало прийти на
Лионский вокзал в субботу ровно в семь часов. И вот, в ту субботу - это было
как  раз  на  следующий  день  после  покушения  на  нее,  -  поскольку  она
чувствовала себя уже  вполне здоровой,  она покинула больницу и  отправилась
туда,  куда ей велел явиться ее любовник...  Больше она ничего не знает, она
больше ничего не сделала,  она протестует,  ее обвиняют в  том,  чего она не
совершала!
     Жозефина закончила свою речь, наступила тишина.
     Господин  Фюзелье  медленно обмакнул перо  в  чернильницу и,  подмигнув
Жюву, своим ровным голосом четко произнес:
     - По крайней мере,  единственное,  что абсолютно точно установлено, это
соучастие в преступлении.
     Жозефина подскочила на месте; ей хорошо было известно зловещее значение
этого слова...
     До  сих пор не  сталкиваясь с  правосудием,  девушка тем не  менее была
хорошо наслышана о сценах допросов и не могла не понимать, что скрывается за
этим термином. Соучастие - это означало обвинение!
     Умоляюще,  она протянула дрожащие руки к судье,  но неожиданно для себя
услышала, как Жюв слегка поправил юриста:
     - Простите,   может,  назовем  это  не  соучастием  в  преступлении,  а
действием под принуждением.
     - Я не понимаю вас, Жюв.
     - Поставим себя на  место этой несчастной девушки,  господин судья.  На
следующий день после покушения,  совершенного на нее,  которое мы не смогли,
несмотря  на  наши  обещания,   предотвратить,   она  оказалась  в  довольно
щекотливом положении. Такие простодушные люди, как Жозефина Рамо, рассуждают
так:  надо доверяться тому,  кто сильнее.  Ее,  в  определенной мере,  можно
простить за то,  что она подчинилась своему любовнику,  который накануне,  я
признаю  это,  одержал  довольно красивую победу  над  полицией,  надо  мною
самим...
     - О,  месье,  месье,  - воскликнула удивленная и обрадованная Жозефина,
которая буквально пила речи, льющиеся из уст Жюва, - ведь так оно и было, вы
говорите сущую правду.  Да,  я подчинилась Лупару, потому что боялась его, и
потом...  Что вы хотите?  Что со мной бы стало, если бы я его ослушалась? Во
второй раз он наверняка бы уже не промазал.
     Заинтригованный,  господин Фюзелье поочередно смотрел то на инспектора,
то  на  женщину.  Что касается его,  то он считал,  что набралось достаточно
доказательств для обвинения.
     - Извините, Жюв, не будем горячиться. Я следил за вашим рассуждением, и
оно  не  показалось  мне  достаточно  убедительным.   Я  вообще  остерегаюсь
подобного рода теорий. Зверь опасен? Отдает он себе в этом отчет или нет, он
должен быть обезврежен... такова моя позиция. Хотя я допускаю, что случаются
разного рода совпадения,  которые...  Ну,  ладно,  так уж и быть: я принимаю
ваше предложение и снимаю с нее обвинение по делу поезда. У нас есть кое-что
похлеще!
     Повернувшись к  любовнице Лупара,  судья сделал эффектную паузу и резко
спросил:
     - Что стало с леди Белтам?
     - Что?
     - Леди Белтам? Что с ней стало?
     Жозефина была сбита с  толку;  по ее виду можно было предположить,  что
она впервые слышит это имя.
     Фюзелье шепнул полицейскому:
     - Крепкий орешек, она даже бровью не повела...
     - Черт, - отозвался Жюв, - еще бы...
     Он остановился посредине кабинета.
     Девушка,  похоже,  справилась с первым волнением, и сейчас, когда мысли
ее по-прежнему путались,  она только сердцем чувствовала,  что если судебный
следователь таит в себе что-то враждебное для нее,  то Жюв,  наоборот, может
стать для нее сильной поддержкой.
     Судья в этот момент вновь приступил к допросу,  продолжая расспрашивать
Жозефину о Лупаре.
     О,   Жозефина  знала,  какой  аргумент  поможет  ей  отбиться  от  атак
следователя: письмо, посланное ею в полицию.
     Дело выгорит, лишь бы Жюв поверил, что письмо послано действительно ею,
Жозефиной.
     Жозефина вдруг решилась.
     Будь что будет,  надо с  этим кончать,  она разыграет из  себя невинную
жертву;  там будет видно,  что из этого получится. В любом случае, она будет
стоять на том до конца, и ничто не заставит ее отступиться.
     - Ну,  не  горе  ли  видеть,  -  начала  всхлипывать  она,  -  как  все
набрасываются на бедных девушек,  которые позволили себе подарить в  один из
весенних дней удовольствие насладиться любовью с любимым человеком! Ну и что
после этого?  Да, я послушалась Лупара, что здесь такого? Что плохого в том,
что отдаешь себя человеку, который тебя любит и к которому также испытываешь
нежные чувства? Кто может запретить это? Никто, разве что священники...
     Нужно было обязательно узнать, что у них на уме.
     - Пока дело касалось лишь краж,  я предпочитала помалкивать,  для этого
есть свои причины,  согласны,  господин Жюв?  Но,  как только я узнала,  что
замышляется дело покруче,  я  тут же написала свое письмо господину Жюву,  в
котором рассказала о том,  что случайно услышала из разговора Лупара с одним
незнакомцем.  Я  догадалась,  что они идут на крупное дело,  и  все выложила
полиции... Ну, а как меня отблагодарили потом, вы знаете? Они все рассказали
моему  любовнику,  возможно,  даже  показали ему  мое  письмо,  так  как  на
следующий день после обеда в компании Лупара я чуть не отравилась...  Пока я
валялась в больнице,  он, зная уже о моем предательстве, велел мне явиться к
нему,  в противном случае я нарвалась бы на неприятности. Я попросила защиты
у  Правосудия,  и в качестве ответа они позволили Лупару едва не продырявить
мне шкуру!  Тогда я  поняла,  что нужно покориться Лупару...  Хорошо же ваше
Правосудие... а вы, которые служите ему, грязные св...
     Жюв резким жестом прервал Жозефину.
     Еще немного и уличная девка,  сыпя упреки направо и налево,  произнесет
последнее  оскорбление,   и  тогда  все  погибло...  Она  была  очень  нужна
полицейскому, в голове которого уже созрел план.
     А господин Фюзелье начал сомневаться, не стоит ли переделать повестку в
суд на предписание об аресте...



Глава XXI. Праздник в предместье Монмартр

     На  Белой  площади оживленная толпа  стояла  вокруг огромного балагана,
который весело светился огнями иллюминаций.  На  подмостках клоун,  одетый в
разноцветные лохмотья, зазывал народ на представление:
     - Заходите,  дамы-господа,  пятьдесят сантимов - первый ряд и всего два
су  -  остальные,  заходите,  вы  не  пожалеете,  что потратили свои деньги!
Дирекция театра  намеревается представить вам,  в  первую  очередь,  другими
словами  сначала,  самую  красивую женщину  на  свете  и  одновременно самую
толстую,  поскольку она весит какой-то пустяк, не меньше ста кило, возможно,
даже больше,  мы  не  смогли точно узнать,  так  как  не  нашлось подходящих
весов...
     - Вы   сможете  также  позабавиться  странным  зрелищем  -   негром  из
Абиссинии,  у которого на его превосходной коже цвета эбонита нанесена белая
татуировка; кроме этого, вы поразитесь небывалой отваге девочки, которой нет
еще  и   четырнадцати  лет,   вы  увидите  своими  глазами,   как  во  время
представления этот хрупкий и  обаятельный ребенок войдет в  клетку с  дикими
зверями, чьи грозные рычания вы сейчас слышите!..
     Легковерная публика поддавалась обещаниям зазывалы, и уже первые, самые
смелые посетители поднимались по ступенькам, ведущим внутрь балагана.
     Заметив, что приток жаждущих зрелищ на мгновение уменьшился, паяц вновь
начал заманивать народ, громко крича во все стороны:
     - Уже начинаем,  начинаем!  Попрошу вас,  дамы - господа, поторопиться,
так  как  нужно успеть все  увидеть,  все  услышать,  все  узнать!  В  нашей
интереснейшей программе,  кроме  несравненных зрелищ,  которые я  описал вам
очень быстро, но совершенно точно, вы познакомитесь с кинематографом в цвете
- последним  творением  современной  науки,  вы  увидите  последнюю  поездку
Президента Республики и  его речь среди многочисленной и изысканной публики.
Вы  увидите  также  картины,  которые  самым  точным  и  достоверным образом
восстанавливают детали  таинственного убийства,  взволновавшего в  настоящий
момент  общественное мнение и  поставившего на  уши  всю  полицию города.  Я
говорю об  убийстве в  квартале Фрошо,  все как было на  самом деле:  убитая
женщина,  часы стиль ампир,  погасшая свеча, а также крушение дома и падение
лифта в сток для нечистот... начинаем, представление начинается!
     Среди  толпы  зевак,   развлекаемой  речами  скомороха,  троих  человек
особенно  позабавила  заключительная часть  его  выступления.  Они  невольно
переглянулись и,  толкнув друг друга локтями, слегка улыбнулись. Двое из них
были изысканные господа,  по  всему видать,  настоящие щеголи,  под  темными
плащами которых виднелись вечерние костюмы.  С  ними  была красивая женщина,
прикрывающая свое платье с декольте широкой шелковой накидкой.
     Женщина  внезапно  наклонилась к  старшему  из  своих  спутников,  лихо
закрученные кверху усы  и  коротко подстриженные темно-русые волосы которого
придавали ему сходство с  офицером кавалерии,  и  тихонько прошептала ему на
ухо:
     - Посмотрите незаметно вон на того типа, слева, он сейчас проходит мимо
лавки часовщика.  Это  один  из  банды,  он  участвовал в  том  деле,  когда
Симплон-экспресс...
     В этот момент на бульваре возникла небольшая лавка.
     - Месье,  - сказала дама одному из мужчин, - осторожно, не будем терять
друг друга из виду!
     Господин улыбнулся в свою длинную светлую бороду:
     - Не беспокойтесь.
     Прекрасная парижанка,  одетая  по  последней моде,  была,  конечно  же,
Жозефиной, любовницей Лупара. Молодой человек со светлой бородой был Фандор,
который  никогда  не  носил  бороды.  Что  касается  третьего участника этой
небольшой компании, похожего на кавалерийского офицера, то это был, конечно,
Жюв,  загримированный лишь слегка, но, тем не менее, почти неузнаваемый, так
как  складка на  лбу  и  искривленный рот  полностью изменили выражение лица
инспектора полиции.
     События эти происходили на  следующий день после того памятного допроса
в  кабинете  судебного  следователя,  во  время  которого  любовница  Лупара
пережила страх перед ожидаемым арестом,  но  который все же  закончился тем,
что ее отпустили под залог благодаря своевременному вмешательству Жюва.
     Жозефина,  счастливая от того,  что она оказалась на свободе, пообещала
полиции оказать помощь в ее расследовании...
     Сегодня вечером троица собиралась на ужин в один из дорогих ресторанов.
Завороженная шикарной жизнью,  которой она  могла  пожить хоть  пару  часов,
девушка пообещала полицейскому сделать все,  что он  ей  прикажут.  Она даже
сама  предложила заглянуть на  праздник в  Монмартре,  где  можно было найти
интересующих полицию людей. Поэтому они сюда и пришли.
     Жюв оживленно разговаривал с  одним арабом,  одетым в  старые лохмотья,
который торговал на улице нугой.  Жюв не спешил ничего покупать,  да и  араб
тоже не очень предлагал свой товар.
     - Да,  шеф, - объяснял араб, - я слежу за малышом Мимилем уже два часа,
должны ли мы его арестовать?
     Не отвечая сразу на вопрос торговца,  Жюв внимательно рассмотрел своего
собеседника:
     - Браво, любезный Мишель, ваш костюм на редкость удачен. Никто из банды
Цифр  ни  за  что  на  свете не  узнает под  бурнусом торговца нугой Сапера,
которого "раскололи" неделю назад в кабачке "Встреча с другом".
     Но в этот момент к нему подошла Жозефина и дернула за рукав. Незаметным
жестом  она  показала на  группу подозрительных личностей,  которые спокойно
переходили Белую  площадь.  Не  заботясь больше  об  арабе,  который тут  же
скрылся с глаз, Жюв пошел за этой компанией. Они узнали Лупара.
     Одетый  в  длинную  блузу,  с  высокой фуражкой на  голове  и  солидной
дубинкой в руке,  бандит шагал среди полудюжины молодцов, одетых так же, как
и он. По виду их можно было принять за убойщиков скота из Ла-Виллет. Угрюмая
компания медленно продвигалась по направлению к площади Пигаль. Жюв задержал
своих спутников возле небольшого фонтана,  чтобы дать жуликам пройти немного
вперед.  Площадь, вокруг которой открывались ярко освещенные рестораны, была
залита светом, и полицейский боялся себя обнаружить.
     Но "убойщики скота" тоже остановились.  Окружив Лупара, они внимательно
слушали его.
     Были  ли  это  сообщники бандита;  может быть,  они  заметили за  собой
слежку?
     Фандор, взяв под руку Жозефину, почувствовал, как у той сильно забилось
сердце.  Хотя  они  все  втроем  играли  в  опасную  игру,  все  же  уличная
проститутка,  как никто другой,  имела основания опасаться Лупара. Не говоря
уже  о  гневе  своего любовника,  достаточно было  того,  чтобы  ее  опознал
кто-нибудь  из  шестерок главаря банды  Цифр,  ошивающихся на  празднике,  и
участь ее была бы предрешена.
     Фандор старался ее немного приободрить:
     - Вы знаете,  мадемуазель,  не надо бояться. Или я сильно ошибаюсь, или
приближается тот момент,  когда Лупар окончательно сядет за решетку. Заверяю
вас, когда он попадет в руки к Жюву, он от него уже не уйдет.
     Но  Жозефину эти  слова  совсем не  успокоили,  наоборот,  ее  волнение
возросло еще больше.
     В  этот момент Лупар отделился от  остальной компании и  в  одиночестве
направился к одному из ресторанов, находящихся на площади.
     Ресторан "Крокодил" состоял,  как  и  большинство ночных заведений,  из
большого зала,  расположенного на  первом  этаже,  в  который посетитель мог
зайти на минуту и, устроившись за стойкой, выпить стаканчик, и где он не был
вынужден тратить на себя большие суммы.  Кроме этого,  в ресторане был общий
зал на  втором этаже,  куда пела узенькая и  крутая лестница,  внизу которой
стоял швейцар огромного роста,  одетый в  пышную ливрею.  Наконец,  там  же,
наверху,  располагались отдельные кабинеты. Среди снобов и праздношатающихся
было хорошим тоном приехать на ужин в "Крокодил". Поскольку уже приближалась
полночь,  из многочисленных экипажей,  столпившихся у входа в ресторан, одна
за другой выходили пары в роскошных туалетах и подходили к лестнице, ведущей
на второй этаж.
     К  своему  сильному удивлению,  Фандор и  Жозефина увидели,  как  Лупар
направился к этой лестнице,  затерявшись среди группы молодых людей,  одетых
во фраки,  и  двух полусветских дам,  головы которых были украшены огромными
шляпами.  Длинная блуза  "убойщика скота" положительно имела  успех  в  этом
заведении.
     - Отлично,  я знаю этот дом, - сказал Жюв, - из него только один выход.
Вы,  Жозефина,  доставьте мне  такое удовольствие,  -  поднимитесь в  зал на
второй этаж и  сядьте за  одним из  столиков.  Закажите шампанское,  вот вам
пятьдесят франков.  Не дичитесь публики,  совсем наоборот,  если кто-либо из
посетителей  случайно  захочет  завязать  с   вами  беседу,   покажите  себя
любезной...  Не  забывайте,  что отныне вы очаровательная полусветская дама,
которая хочет весело провести вечер.
     - Вы думаете, у меня это получится, - игриво улыбнулась Жозефина.
     Она сделала,  удаляясь,  уже несколько шагов,  как Жюв догнал ее и тихо
сказал:
     - Что бы ни случилось, мы друг друга не знаем.
     - Ну, Фандор, что ты об этом думаешь?
     - А вы?
     - Что  ж,  -  сказал Жюв,  -  посещение Лупаром этого  заведения весьма
странно; за этим что-то кроется.
     - Если он не старается быть незаметным...
     - Дитя! Разумеется, Лупар не пойдет в общий зал...
     - Мы будем ждать его здесь? - спросил журнал