ейчас обменяются визитками.
     - Может,  и до тумаков дойдет!  -  ответил сосед. - Давно не видел, как
благородные дерутся.
     Пауза затянулась. Наконец Флориссан проговорил с непонятной интонацией:
     - Вы  знаете,  что сами виноваты.  Поэтому извольте обращаться со  мной
повежливее, Жером Фандор.
     Журналист оторопел,  как будто увидел привидение. Старик приблизил свое
лицо к самым его глазам и произнес так, чтобы все слышали:
     - Хотите  выяснять  отношения -  воля  ваша.  Только  избавьте меня  от
удовольствия выступать на потеху здешней публике. Вы прекрасно знаете, где и
когда меня можно найти.
     Вся  заносчивость  Фандора  разом  улетучилась.   Он  опустил  глаза  и
мучительно покраснел.  Флориссан чуть заметно подмигнул и  удалился.  Фандор
остался  стоять,  уставившись  в  землю.  В  толпе  раздались  презрительные
замечания:
     - Ишь, стоит, как нашкодивший школьник! Нечего тогда было и петушиться!
     - У  него кишка тонка!  Эти журналисты все выскочки,  а  как доходит до
дела, так они вечно пасуют. Хлипкий народ!
     Фандор не  отвечал.  Казалось,  он  даже  не  слышал.  Толпа  понемногу
разошлась. Медленно, как сомнамбула, журналист двинулся вперед.
     - Где эти женщины? - пробормотал он.


        "Глава 25"

                             ФЛОРИССАН д'ОРЖЕЛЬ

     Было  уже  шесть вечера.  Более четырех часов ожидал Фандор в  гостиной
особняка на  улице Лало  возвращения хозяев.  После стычки с  Флориссаном он
безуспешно пытался разыскать их  на ипподроме и,  не найдя,  примчался сюда.
Слуги уверяли,  что мадам и  мсье непременно вернутся к ужину.  Однако время
шло, а они все не появлялись.
     Наконец  терпение журналиста было  вознаграждено.  На  улице  раздалось
урчание мотора.  Автомобиль остановился у дверей особняка,  и вскоре в холле
раздались голоса Жоржетты и  Флориссана.  Через секунду Жоржетта появилась в
гостиной.
     - Это вы... - начала она, но журналист вскочил и перебил ее.
     - Где... - он запнулся и с трудом выговорил. - Где Флориссан д'Оржель?
     Жоржетта пожала плечами:
     - Поднялся наверх. Боюсь, что вам не удастся с ним увидеться. Он никого
не пускает в свои апартаменты, даже меня.
     Фандор упрямо наклонил голову:
     - И все-таки мне необходимо его увидеть.
     - Нет-нет! Он рассердится! - испугалась Жоржетта.
     Она очень боялась разгневать своего покровителя, обеспечившего ей такое
приятное  существование.  Фандора  подобные  соображения  не  волновали.  Он
решительно поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Ответа не последовало.
Молодой человек заговорил, окончательно повергнув Жоржетту в смятение:
     - Элен, прошу вас! Мне необходимо с вами поговорить! Я хочу извиниться!
     Жоржетта, взбежав по лестнице, схватила журналиста за рукав:
     - Что вы делаете? Кого вы зовете? Что это еще за Элен?
     В этот момент из-за двери донесся спокойный голос:
     - Минутку, друг мой. Я сейчас переоденусь и выйду к вам.
     Фандор прислонился к косяку. Бедная Жоржетта окончательно растерялась.
     - Что происходит?  -  бормотала она.  - С кем вы разговариваете? Это не
Флориссан!
     Журналист усмехнулся:
     - Ошибаетесь, мадам!
     В  этот момент дверь открылась,  и на пороге появилась женская фигурка.
Фандор шагнул вперед и сжал ее в объятиях.
     - Опять... - пролепетала Жоржетта. - Опять эта девушка!
     Перед  ней  действительно стояла  Элен.  Мягко  отстранив Фандора,  она
сказала:
     - Входите. Сейчас я вам все расскажу.
     Впервые с  тех  пор,  как  она  поселилась в  особняке на  улице  Лало,
Жоржетта  оказалась  в  апартаментах  второго  этажа.   К  своему  огромному
удивлению она увидела множество женской одежды вперемешку с  мужской.  Среди
платьев и  корсажей валялась знаменитая накидка Флориссана,  подбитая черным
шелком.  Элен провела Жоржетту в  туалетную комнату и показала седой парик и
белоснежную накладную бороду.  На столике было расставлено столько различных
флаконов,  что  комнатка стала  похожа  на  театральную гримерную.  Жоржетта
оглянулась вокруг и побледнела.
     - Что это все значит?  -  спросила она.  - Где Флориссан? Он поднялся к
себе! И как вы сюда попали, мадемуазель?
     Элен взяла Жоржетту за руку.
     - Бога ради, простите меня, - сказала она виновато. - Я вас обманывала.
Понимаете, Флориссан действительно здесь. Перед вами. Узнаете?
     Жоржетта вгляделась в лицо девушки. У нее перехватило дыхание:
     - Вы?!
     - Да, я, - мягко ответила Элен. - А вот мой парик и борода.
     - Но... - пробормотала пораженная женщина. - Но зачем все это?
     Элен опустила глаза.
     - Простите меня,  -  повторила она.  -  Поверьте,  у  меня  были на  то
причины.
     Жоржетта задрожала:
     - Но... Но вы обманули меня! Это бесчестно! Это подло!
     На глазах ее выступили слезы:
     - Ради этого человека я  оставила моего несчастного мужа...  Я  думала,
это любовь... А он оказался просто переодетой женщиной! Как это жестоко! Так
посмеяться надо мной!
     Жоржетта рухнула в  кресло и  разразилась рыданиями.  Элен  с  жалостью
склонилась над ней.
     - Уверяю вас,  все  не  так уж  скверно!  -  ласково произнесла она.  -
Скажите, вы ведь считали Флориссана своим покровителем?
     - Считала! - прохныкала женщина. - А теперь... Что со мной будет?
     Она снова зарыдала:
     - Господи! Об этой истории узнает весь Париж! Меня засмеют!
     Элен повернулась к Фандору.
     - Пусть  поплачет,   -   шепнула  она.   -   Сейчас  с  ней  бесполезно
разговаривать.
     Фандор с нежностью смотрел на возлюбленную. Подумать только, он чуть не
отождествил ее с  самим Гением преступления!  И устроил безобразную сцену на
ипподроме,  приняв ее за мужчину! Но ей-то зачем понадобилось изображать Бог
весть что?!
     Внезапно в дверь постучали.
     - Войдите, - бросила Элен.
     На  пороге появился слуга.  На  лице  его  не  выразилось ни  малейшего
удивления при виде девушки.
     "Однако слуги в этом доме хорошо воспитаны!" - подумал Фандор.
     Слуга протянул хозяйке поднос, на котором лежали две визитные карточки.
Элен мельком взглянула на них и спросила:
     - Эти господа ждут мадам?
     Лакей почтительно поклонился:
     - Господа ждут в большой гостиной.
     Жоржетта побледнела, увидев карточки:
     - Как... оба? Не может быть! И что же, они пришли вместе?
     Слуга кивнул.
     Жоржетта снова взглянула на визитки.
     - Воистину, Господь отвернулся от меня! - прошептала она. - Сначала эта
женщина, а теперь...
     И она прочитала вслух:
     - Поль Симоно. Макс де Вернэ. Силы небесные! Мой муж и мой любовник...


     Кое-как приведя себя в порядок, Жоржетта спустилась вниз. Элен и Фандор
наконец-то остались наедине.  Журналист принялся сбивчиво извиняться за свою
грубость на ипподроме, но девушка приложила палец к его губам и улыбнулась:
     - Я  уже давно вас простила.  И потом,  мне тоже надо извиниться за то,
что водила вас за нос. Но вы меня понимаете, не так ли?
     Фандор пожал плечами:
     - Я знаю,  что вы почему-то решили изображать из себя старого жуира. Но
зачем вам это понадобилось, понять не могу.
     - А  разве Жоржетта Симоно вас не интересовала?  -  с  вызовом спросила
Элен.  -  В таком случае вы просто никудышный сыщик.  А что,  если она знала
убийцу Рене Бодри?  А  вдруг среди ее  любовников был  сам  Фантомас?  Масса
подозрений!
     - И они подтвердились?
     - Нет. Я ошиблась.
     Журналист прошелся по комнате:
     - Но к чему весь этот маскарад? Зачем было наряжаться Флориссаном?
     - Во-первых,  я  усыпила  подозрения Жоржетты.  Глупышка считает вполне
естественным,  что пожилой господин ни с того ни с сего дарит ей особняк.  А
во-вторых...  Не забывайте,  мой друг,  что Фантомас прекрасно знает,  кто я
такая. И я боюсь его. Очень боюсь!
     Фандор привлек девушку к себе.
     - Не надо бояться, - шепнул он нежно. - Ведь я с вами!
     - Поэтому я  боюсь не только за себя,  но и  за вас тоже,  -  вздохнула
Элен.  -  Господи,  как бы я хотела,  чтобы мы вдруг оказались далеко-далеко
отсюда! Мы могли бы жить так счастливо...
     Журналист обнял любимую:
     - Мужайтесь,  дорогая.  Теперь  поздно  отступать.  Мы  должны добиться
успеха.  Владимир благодаря нам  уже оказался за  решеткой.  И  теперь надо,
чтобы его отец занял достойное место по соседству.
     Девушка слабо улыбнулась.  Фандор обвел взглядом комнату.  В голову ему
пришла новая мысль.
     - Но,  дорогая,  -  проговорил он.  -  Будучи Флориссаном,  вы  неплохо
устроили вашу протеже. Откуда у вас такие средства?
     Элен приложила палец к губам.
     - Скоро узнаете, мой друг. Всему свое время. И я уверена, что вы будете
благословлять этого человека.  Для достижения справедливой цели, ради борьбы
со злом он не жалеет денег.  И он не меньше,  чем мы,  хочет, чтобы Фантомас
был пойман.
     - Но кто же это?
     Элен покачала головой:
     - Не сейчас. Пока это секрет. Не будьте таким любопытным!


        "Глава 26"

        "ЖЮВ И ФАНДОР"

     Жюв и Фандор обедали вместе.  Маленькую гостиную в доме на улице Тардье
ярко  освещали  лучи  осеннего  солнца.  Небо  было  ярко-голубым.  Из  окон
виднелись   многочисленные  лестницы   Монмартрского   холма,   по   которым
передвигался народ.  В  воскресный погожий день горожанам не  сиделось дома.
Принарядившись, они высыпали на улицу.
     Денек действительно выдался на славу. Казалось, время пошло вспять, и в
столицу  снова  вернулось лето.  Жюв  закрыл  ставни  с  витражами.  Комната
погрузилась в таинственный полумрак.  Отблески цветных стекол, преломляясь в
хрустале бокалов,  падали на  белоснежную скатерть яркими мазками,  делая ее
похожей на палитру художника.
     Инспектор повернулся к гостю:
     - Так ты будешь омлет?
     Журналист мотнул головой:
     - Нет.
     - Тебе не нравится, как я стряпаю?
     - Что вы! Просто я не голоден.
     Реакция Жюва была крайне неожиданной. Он резко вскочил, опрокинув стул,
и принялся метаться по комнате, цедя сквозь зубы:
     - Чертов болван! Он, видите ли, сыт!
     Фандор  с  недоумением смотрел на  своего друга.  Тот  сел  и  смущенно
потупился:
     - Извини,  старина.  Нервы ни к черту. Подумать только, двенадцать лет,
двенадцать лет борьбы! И оказаться в таком положении...
     Журналист взял его за руку:
     - Что случилось, инспектор? Почему вы меня упрекаете?
     Жюв отстранился.
     - Что случилось... - повторил он. - Просто у меня лопнуло терпение!
     - О чем вы?
     Инспектор сжал кулак, и тонкий бокал хрустнул в его пальцах.
     - Так больше не может продолжаться!  Ладно -  я. Рисковать жизнью - моя
работа.  Но я не могу смотреть,  как ты ускоряешь себе дорогу на кладбище. И
все из-за Элен!
     Фандор нахмурился:
     - Это не  только ваша игра,  инспектор.  Мы тоже играем в  нее,  тут уж
ничего не поделаешь.
     - Эх, если бы это была игра!
     Жюв замолчал. Прошло несколько минут, прежде чем он снова заговорил:
     - Стыдно признаться, но порой мне кажется, что я схожу с ума...
     Лоб его прорезали глубокие морщины.
     - Каждую ночь я не могу сомкнуть глаз.  Все думаю, думаю об одном и том
же... И похоже, у тебя появляются те же симптомы.
     - У меня? - удивился журналист.
     - У тебя, у тебя. Будешь омлет?
     - Я же сказал, что сыт.
     - А когда ты ел в последний раз?
     - Не помню... Вчера, кажется.
     - То-то и  оно!  Вчера.  А  ведь ты молод и  не должен бы жаловаться на
отсутствие аппетита. Видно, ты тоже зациклился на одном, как и я...
     Жюв шумно вздохнул.
     - Мы оба чувствуем,  что Фантомас где-то рядом,  совсем близко. Но черт
меня побери, если я знаю, что он задумал!
     Он снова сжал кулаки.
     - У  этого  чудовища  слишком  изощренная  фантазия,   чтобы  мы  могли
предвидеть его поступки. Нам остается только ждать... А это невыносимо!
     - Это точно, - невесело подтвердил Фандор. - Ожидание - страшная штука.
Особенно, когда не знаешь, чего ждать.
     Жюв кивнул:
     - Совершенно  верно.   Кое-что  нам,  конечно,  удалось.  Что  касается
Бриджа-Владимира,  то тут ты блестяще поработал.  Однако этого,  увы,  мало.
Одним преступником меньше,  а мозг всей шайки на свободе.  Честно говоря,  я
думал,  что,  поймав сына, мы быстро выйдем на отца. Но Владимир молчит, как
рыба. Такое впечатление, что он получил указания от Фантомаса!
     - Все может быть,  -  задумчиво проговорил журналист.  -  Меня это,  по
крайней мере, не удивило бы. Когда борешься с гигантским спрутом, бесполезно
отсекать ему щупальца. Нужно поражать его в голову!
     Они помолчали. Фандор машинально скатывал хлебные шарики.
     - Да,  кое-что нам удалось, - продолжал он после паузы. - Но и проколов
было немало. Достаточно вспомнить, как мы подставили беднягу Мэксона. Теперь
он вряд ли станет президентом жокей-клуба!
     Снова воцарилось молчание.  Друзья уныло смотрели в  тарелки.  О  каком
обеде  могла идти  речь!  Невеселые мысли начисто лишили их  аппетита Фандор
встал и подошел к окну.
     - Будь ты проклят,  Фантомас!  -  прошептал он.  - Неужели нам так и не
удастся с тобой справиться?!
     Пальцы его машинально выстукивали по стеклу барабанную дробь.
     - Кто же это может быть? - повторял он в пространство.
     Жюв усмехнулся и пожал плечами:
     - Увы,   дружище,   не   могу  тебе  ответить.   Иначе  я   бы  тут  не
рассиживался...
     В  голосе Жюва сквозила безнадежность.  Ему лучше других было известно,
что,  имея  дело  с  Фантомасом,  можно  получить удар  с  самой неожиданной
стороны.  За  годы  борьбы с  Гением преступления не  раз  оказывалось,  что
негодяй  скрывается под  личиной достойнейшего члена  общества,  далекого от
всяких подозрений. Наверняка и сейчас дело обстояло так же. Но кто?
     В  десятый раз  инспектор перебирал в  уме  всех,  кого ему  довелось в
последнее время  увидеть на  ипподроме.  Но  тщетно.  Любой из  завсегдатаев
скачек теоретически мог  оказаться Фантомасом,  и  никто из  них  не  дал ни
малейшего повода себя подозревать. Жюв поднял голову.
     - А как у тебя дела с Флориссаном? Удалось что-нибудь выяснить?
     Журналист  нервно   рассмеялся.   Полицейский  посмотрел  на   него   с
удивлением:
     - В чем дело?
     Фандор махнул рукой:
     - Господин д'Оржель не относится к числу наших клиентов.
     - Раньше ты так не считал!
     - Обстоятельства изменились,  -  уклончиво сказал журналист. - Теперь я
абсолютно убежден, что это не тот, кого мы ищем.
     Инспектор пристально посмотрел на  своего друга,  но  не  стал задавать
лишних вопросов. Фандор поспешил перевести разговор на другое.
     - Послушайте, Жюв, а что вы скажете о нашем друге Мэксоне?
     - Мэксон  -   Фантомас?  -  хмыкнул  Жюв.  -  У  тебя  слишком  богатое
воображение. Какого черта ему тогда помогать нам?
     - Значит,  все-таки  Мобан?  Ведь  он  держал своих лошадей в  конюшнях
Бриджа.
     - Веская улика!  -  пробормотал инспектор.  -  Что же, сажать теперь за
решетку каждого,  кто держал лошадей у Бриджа? Этак мы скоро дойдем до того,
что начнем арестовывать самих лошадок! Вот, послушай-ка...
     И Жюв принялся перечислять длинный список уважаемых членов жокей-клуба,
которые были так или иначе связаны с конюшнями в Мезон-Лафит.  Почувствовав,
что это может продолжаться до самого ужина, Фандор замахал руками:
     - Ради Бога,  хватит!  Вы уже назвали пол-Парижа. Так мы его никогда не
отыщем!
     Жюв уныло кивнул:
     - О  том-то  я  и  толкую...  Юристы говорят -  подозрение еще не  есть
доказательство. А у нас с тобой и подозревать-то некого... Ни одной зацепки.
Если так пойдет дальше,  мы бессильны.  Фантомас будет и  впредь орудовать у
нас под носом.
     Внезапно полицейский вздрогнул. В комнате раздался спокойный голос:
     - Омлет сейчас совсем остынет, мсье.
     Жюв обернулся:
     - А, это вы, Жан... Совсем не слышал, как вы вошли. Пора на пенсию!
     Слуга почтительно промолчал. Когда у хозяина такое настроение, лучше не
вмешиваться. Инспектор сел за стол и махнул Фандору:
     - Ладно, давай поедим.
     Есть журналист не хотел. Он присел на краешек стула и принялся ковырять
вилкой яичницу. Время от времени он осушал стакан воды, как будто его мучила
лихорадка.  Мысли его витали далеко.  Жюв,  напротив, приступил к еде, как к
боевым действиям.  Отрезав большой кусок  окорока,  он  разделывался с  ним,
словно с личным врагом.
     - Ешь, ешь, - проговорил инспектор с набитым ртом. - Если ты упадешь от
истощения, от этого никому не станет легче.
     Однако Фандор отодвинул тарелку.
     - Глупо,  конечно,  -  признался он. - Но у меня сегодня просто кусок в
горло не лезет.
     Жюв неодобрительно сморщился:
     - Да что с тобой такое?
     - Не знаю, - тихо ответил журналист. - По-моему, я... просто боюсь.
     Видно было,  как  нелегко далось ему это признание.  Трудно говорить "я
боюсь" человеку, чье имя для многих стало синонимом бесстрашия.
     - Боишься... чего? - уточнил Жюв.
     Фандор покраснел:
     - Да в том-то и дело,  что не знаю. Это накатило на меня сегодня утром.
Что-то неясное... Предчувствие какой-то беды. И прошу вас, не улыбайтесь. Вы
знаете,  как я  отношусь к  предчувствиям и  прочим суевериям.  Но  сейчас я
боюсь. Мне кажется, что произойдет несчастье. Фантомас слишком близко!
     Он потер лоб. Инспектор молча слушал.
     - Да,  он где-то совсем рядом...  -  продолжал Фандор.  - Знаете, когда
вчера  вечером  я  узнал,  что  не  буду  сегодня участвовать в  скачках,  я
почему-то подумал,  что нынче в  Отей непременно должно что-то случиться.  Я
уже совсем было собирался поехать туда,  но вспомнил, что вы пригласили меня
на обед.
     Жюв  задумчиво молчал.  Еще  совсем  недавно он  бы  не  упустил случая
бросить ироничное замечание по  поводу неожиданной склонности своего друга к
мистике.  Но  в  последнее время слишком часто он  сам терял покой от дурных
предчувствий,  чтобы не  обращать на  них  внимания.  Инспектор посмотрел на
часы:
     - Четверть третьего...
     Он поднялся:
     - Пожалуй, мы еще успеем.
     Фандор посмотрел на недоеденный окорок:
     - Куда?
     - В Отей. Собирайся.
     Молодой человек вскочил на ноги. Им овладело лихорадочное возбуждение.
     - Отличная мысль! - воскликнул он. - Поехали немедленно!
     На сборы ушло несколько минут.
     - Жан! - крикнул инспектор. - Пообедать у нас не получилось. Но к ужину
мы обязательно вернемся. Приготовь что-нибудь вкусное.
     Слуга расстроенно покачал головой:
     - Как же можно уходить, не поев! Возьмите с собой хоть бутерброды!
     Жюв похлопал его по плечу:
     - Ничего, старина, мы потерпим. А вечером наверстаем за весь день.
     Дверь хлопнула,  и  через минуту друзья были уже  на  улице.  Подъехало
такси.
     - В Отей! - крикнул Жюв, забираясь на сиденье.
     - И побыстрее! - добавил Фандор.
     Машина тронулась с места.  Спутники молчали, погрузившись в свои мысли.
Попетляв по бульварам,  автомобиль пересек площадь Клиши, миновал парк Монсо
и  повернул на  площадь Звезды.  Вскоре позади остались авеню Виктора Гюго и
улица де ля Помп. Машина приближалась к ипподрому. Жюв прервал молчание.
     - Ты знаешь,  что выборы президента жокей-клуба должны состояться через
восемь дней? - спросил он.
     - Знаю, - коротко ответил Фандор.
     Жюв вздохнул:
     - Можешь  себе  представить состояние Мэксона.  Бедняга места  себе  не
находит.
     - Можно его понять... - рассеянно сказал журналист.
     Мысли его  были заняты совсем другим.  Ему казалось,  что водитель едет
чрезвычайно медленно. Кончится ли когда-нибудь эта поездка?!
     Однако  всему  на   свете  приходит  конец.   Автомобиль  затормозил  у
ипподрома.  Расплатившись,  друзья  вышли  и  окинули взглядом людское море.
Народу сегодня было  даже больше,  чем  обычно.  На  трибунах,  как  всегда,
выделялись  дамы