окую ногу.
     А  теперь плюс ко всему его еще и  уволили.  В кассе выплатили какую-то
унизительную сумму в  тридцать два  франка,  на  которую ни  приодеться,  ни
пообедать как следует,  ни добраться до своего места,  тем более,  что поезд
уже преодолел некоторое расстояние, выехав из Тирлемона.
     Что делать?
     Целый день  барон Леопольд был  вынужден бродить неподалеку от  поезда,
стоявшего на запасном пути.  Он прятался то в одном вагоне,  то в другом,  и
это оказалось совсем несложно,  благодаря многочисленности и разношерстности
служебного персонала.  Наконец для  Леопольда пробил час отправления.  Поезд
как раз остановился недалеко от Спа.
     В одиннадцать вечера он спокойно спрыгнул с последнего вагона,  пересек
железнодорожное полотно и,  выйдя из товарного вокзала, направился к большой
дороге.
     Барон шел, яростно стиснув кулаки.
     - Так значит,  меня прогоняют,  -  бормотал он, - ладненько! Посмотрим!
Они еще пожалеют об этом,  я им устрою!  А эта взбалмошная дуреха! Эта рыжая
идиотка... И она у меня еще попляшет! Всем отомщу!
     На большой дороге отвергнутый поклонник остановился и огляделся.
     - Сколько же это,  интересно,  до Спа? Наверное, километров пять-шесть,
не больше.  Итак,  вперед.  В Спа!  Я буду не я,  если сегодня же вечером не
выиграю немного деньжат в рулетку...
     Однако   барон   Леопольд   ошибался.   К   пяти-шести   километрам   в
действительности добавилось еще  примерно столько же.  И  хотя  барон  шагал
быстро, он достиг известного казино лишь к полуночи.
     - Эх,  красота,  черт возьми! - прошептал Леопольд, подойдя к роскошным
садам,  окружавшим игорный дом. Он любовался вереницей великолепных экипажей
и автомобилей, выстроившихся вдоль тротуара.
     - Но вот,  пожалуй, единственный нюанс, который я не предусмотрел, - он
с досады хлопнул себя по лбу,  -  это одежда.  Ведь в наряде конюха в казино
наверняка не пустят! Да-а, ну и положеньице...
     Увы,  этот  светский  молодой  человек  действительно одет  был  весьма
неподходяще для подобного заведения.
     - Чем же все это кончится? Неужто так и не удастся ничего придумать?
     Он брел по освещенному яркими фонарями тротуару.  Автомобили и  экипажи
словно дразнили его своим богатством.
     - Куда идти?  Оставаться здесь тоже бессмысленно.  Еще  загребут,  чего
доброго, за бродяжничество да нищенство! Вот будет потеха!
     И как раз в этот момент его окликнули:
     - Эй! Вы! Да-да, вы, в синей жилетке!..
     Упоминание о  синей  жилетке  не  оставляло  ни  малейшего  сомнения  -
обращались к нему.
     Это был шофер автомобиля,  на вид весьма импозантный,  одетый в богатую
ливрею и шляпу с медной вышивкой.
     Барон  Леопольд,  не  привыкший к  такому  фамильярному тону  (за  дни,
проведенные в  цирке,  он так и  не сумел приспособиться к тому,  что все на
равных), ответил довольно сухо:
     - Что вам от меня надо?
     - Ну, подойди ближе... Никто тебя не съест.
     Шофер,  подозвавший фальшивого  конюха,  был,  очевидно,  парижанином -
акцент  и  манеры безошибочно выдавали происхождение.  Да  и  все  остальные
шоферы, вероятно, были оттуда же. Они принялись подшучивать:
     - Ну и видок у этого парня! Ха-ха! Экий недотепа!
     - Держу пари, что этот тюфяк только и умеет мешать навоз! Ха-ха!
     - Иди сюда! - повторил первый шофер.
     Барон Леопольд, скорее даже из любопытства, подошел.
     - Чего ты маячишь здесь? - спросил шофер. - Нечем заняться, что ли?
     На эту реплику,  произнесенную таким наглым тоном, барон Леопольд готов
был  уже  броситься и  задушить дерзкого слугу или хотя бы  поставить его на
место холодным замечанием:
     - Друг мой,  кто ваш хозяин?  Назовите имя,  и завтра я чиркну ему пару
строк, чтобы он немедленно выставил за дверь такого хама и подонка, как вы.
     Но, к счастью, барон Леопольд удержался.
     - В конце концов, - рассудил он, - ведь этот паршивец не знает, да и не
может знать,  кто я  такой...  В определенном смысле даже забавно!  Ведь эта
ситуация опровергает утверждение, что, дескать, нельзя судить по наружности.
     Барон наклонил голову и, пытаясь имитировать рабочего, ответил:
     - Да вот, прогуливаюсь, дышу свежим воздухом.
     - Хочешь заработать сто су?
     Сперва лоб Леопольда побагровел от ярости.
     - Он смеет предлагать мне свои вонючие сто су!  Да я ему!  Но... а что,
собственно, сказать? Конечно, для него это вроде насмешки.
     Но неожиданно для себя барон выпалил:
     - Конечно,  я бы с удовольствием подработал. Кто ж от денег откажется?!
А что надо делать?
     - О!  Да ничего особенного!  Видишь вот эти три машины? Мою синюю и две
красные?  Ты их немного посторожишь,  пока мы пропустим пару стаканчиков вон
там. Ясно? Не боись! Не напряжешься!
     - И вы мне дадите сто су?
     - Не дрейфь,  все будет о'кей!  Да,  вот еще что. Если вдруг неожиданно
появятся хозяева,  знаешь,  где нас найти?  Мы в бистро,  понятно?  Там,  за
углом.  Чтоб ты был в курсе,  моя хозяйка в красном вечернем наряде,  поверх
которого мантия с белым мехом из горностая. Что касается остальных...
     Шофер  указал на  двоих дружков,  собиравшихся вместе с  ним  промочить
горло в соседнем кабаке, но они прервали его жестом:
     - Слушай,  хорош  трепаться!  Ты  же  знаешь,  наши  хозяева никогда не
приходят,  пока не закроются все салоны. А они не закроются, будь уверен, до
шести... утра! Ха-ха! Так что все в порядке. Пошли.
     Итак,  после необходимых напутствий,  трое шоферов удалились,  а  барон
Леопольд остался  сторожить машины.  Он  прогуливался взад-вперед,  иронично
улыбаясь. Никогда прежде не доводилось ему исполнять подобную роль.
     Для дворянина это было более чем оригинально! Поначалу барон возмутился
таким унизительным заданием, но затем ему стало даже немного забавно.
     - Какая-то  неправдоподобная история!  Теперь мне обеспечен грандиозный
успех в  клубе.  Представляю,  как вытянутся физиономии его членов,  когда я
расскажу, каким образом мне пришлось заработать сто су перед зданием казино,
в котором я столько раз проигрывал и выигрывал тысячи и тысячи...  Возможно,
никто и не поверит.
     Так рассудив, Леопольд перестал обижаться на судьбу. Он рассуждал сам с
собой:
     - Я ведь нахожусь здесь исключительно по собственной вине. И не на кого
пенять, кроме как на самого себя.
     Наконец  барону  наскучило  бесцельно шляться  туда-сюда,  и  он  решил
рассмотреть машины, доверенные ему для охраны.
     - Ей-Богу, - пробормотал он, - эти колымаги не так уж и дурны, особенно
синяя...  Марка солидная, корпус ничего себе, да и салон удобный. Как только
снова  разбогатею,  непременно куплю  себе  что-нибудь  подобное.  Она  даже
получше моей нынешней...
     Обойдя автомобиль с другой стороны,  барон полюбопытствовал, кто же его
хозяин?  Взглянув  на  медную  пластинку с  выгравированным на  ней  именем,
Леопольд рассмеялся:
     - Вот это да!  Просто потеха!  Оказывается,  я сторожу машину одного из
своих знакомых!
     При свете фонаря он прочел надпись, сделанную готическими буквами:

                           Княгиня Соня Данидофф.

     - Ах вот оно что!  Но это и впрямь чертовски забавно! Ведь в поезде все
поговаривали, будто Соня Данидофф - любовница Барзюма.
     Через секунду барон с демоническим блеском в глазах проговорил:
     - А что, если воспользоваться случаем и отомстить немедленно?
     И  дворянин принял дьявольское решение.  Открыв дверцу,  он  забрался в
салон и уселся за руль.
     - На такой тележке,  да с  приличным запасом горючего,  я  буду у  себя
меньше чем через четыре часа.
     Он намеревался осуществить свой коварный замысел - украсть машину и уже
было собрался дать газ,  как вдруг чья-то рука в  перчатке опустилась на его
руку.
     - Давайте побыстрее, Анри, - сказал приятный женский голос, - к поезду,
мы торопимся.
     Хлопнула дверца.  Остолбеневший барон замер,  пытаясь сообразить, в чем
дело.
     - Ох,  Боже правый!  Это ведь Соня Данидофф!  А я, идиот, и не заметил,
как она подошла...  Видимо,  она приняла меня за своего шофера.  Вот, села в
машину... Досада! Что же делать?
     Было уже слишком поздно как для угона машины,  так и для побега. Открыв
дверцу, он спрыгнул на землю.
     "Наверное,  нужно предупредить ее  об  ошибке и  пойти за  шофером",  -
подумал Леопольд.
     Но  в  этот  момент  он  вздрогнул от  неожиданности.  Заглянув  внутрь
лимузина,  барон заметил,  что княгиня не  одна.  Рядом с  ней на  роскошном
сиденьи расположился человек, которого лжеконюх тотчас узнал. Человек, нежно
беседовавший с княгиней, был Барзюм собственной персоной.
     - Только этого не хватало! Час от часу не легче!
     Какая еще идея могла появиться в голове этого авантюриста?
     Леопольд  решил  воспользоваться  тем,  что  на  него  не  обращали  ни
малейшего внимания; снова поднялся в машину, сел за руль и включил скорость.
     - О! На этот раз я, кажется, по-настоящему отомщу.
     Будучи  отменным автомобилистом,  барон  очень  быстро вывел  машину из
окрестностей Спа и добрался до большой дороги.
     - Так-так, - шептал Леопольд, - покинул поезд на своих двоих, а нынче -
нате вам,  мчусь в машине... Только что был жалким слугой - теперь же хозяин
положения.   Быстро  же  мы,   однако,  поменялись  ролями  с  этим  поганым
актеришкой, ха-ха-ха!
     Через  некоторое время,  когда последние дома  Спа  остались позади,  и
дорога стала совершенно пустынной,  да и время было - первый час ночи, барон
проговорил:
     - Ну, вот и все! Настал момент!
     Что же он решил?
     Барон-конюх-шофер  потихоньку приступил к  осуществлению своего  плана.
Продолжая удерживать руль  одной рукой,  другой он  вытащил из  кармана брюк
блестящий металлический предмет и положил его на колени.  Затем стремительно
нажал  на  тормоз -  последовал сильнейший толчок,  после чего  машина резко
затормозила. Леопольд и сам очутился на полу, а из салона раздался отчаянный
крик  Сони Данидофф.  Потом открылась дверца,  соединяющая кабину водителя с
салоном, и послышался раздраженный вопрос Барзюма:
     - Да вы что - ненормальный?! В чем дело?
     Тут же хитрый лжешофер протянул руку к дверце.
     - Не двигаться! Молчать! - скомандовал он. - Одно слово, и я продырявлю
вашу башку, как грушу!
     В  его  руке  сверкнул  револьвер,  нацеленный  на  голову  импресарио.
Директор оказался застигнутым врасплох.
     - Вот как! - начал он.
     Но барон не дал ему закончить.
     - Тихо!  -  приказал он.  -  И вы тоже помолчите,  мадам. Лучше даже не
пытайтесь выяснять,  кто я такой (он ведь находился за перегородкой,  и лица
не было видно из салона), это не имеет никакого значения. Сейчас ваша задача
четко выполнить все то,  что я скажу.  Итак, открывайте дверь и оба выходите
из машины,  да-да,  именно, и без разговоров, спускайтесь на дорогу и можете
уматывать на все четыре стороны.  Кстати,  ваш поезд недалеко -  семь-восемь
километров.  Ничего страшного.  Я  же  проделал такой  путь!  Мне,  господа,
просто-напросто приглянулась ваша колымага,  вот и все дела.  Ну, а теперь -
чао!  Когда-нибудь вы поймете,  что с вами произошло, а главное - почему это
произошло.
     Леопольд совсем не  боялся быть  узнанным.  Вокруг было темно,  дорога,
зажатая с обеих сторон деревьями, не освещалась ни фонарями, ни луной.
     Барзюм и Соня Данидофф не могли различить его черты. А барон, напротив,
видел их отлично в  ветровое стекло:  и личико Сони,  искаженное страхом,  и
энергичного Барзюма, который выглядел скорее изумленным, чем напуганным.
     - Ну-ка, пошевеливайтесь, - поторопил Леопольд, - живо, живо.
     Он  подтвердил свой приказ нетерпеливым движением руки,  в  которой был
зажат револьвер.
     Барзюм, похоже, приготовился к выходу:
     - Однако вы  не  галантны.  Разве  можно  так  обращаться с  дамой?  Но
поскольку  сила  в  данный  момент  на  вашей  стороне,   что  ж,   придется
подчиниться...
     Он поднялся, собираясь выходить из машины.
     - Давайте-давайте, поторапливайтесь! - повторил Леопольд.
     - Не кричите на меня, я ведь исполняю ваш приказ.
     Барзюм и в самом деле казался покорным.
     - Дорогая Соня... - начал он.
     Но  в  тот миг,  когда барон меньше всего этого ожидал,  ситуация резко
изменилась.
     Барзюм,  который,  вроде, уже вот-вот должен был покинуть машину, вдруг
со скоростью молнии бросился на агрессора и сразу же сбил его сокрушительным
ударом кулака. При этом циркач выкрикнул:
     - Идиот!
     Завязалась быстрая  жестокая схватка.  Но  уже  через  несколько секунд
послышались жалобные просьбы поверженного барона:
     - Пощадите! Пожалейте! Не убивайте меня!
     Потом  Соня  Данидофф,  замирая от  страха  в  салоне машины,  услышала
звенящий в ночной тишине голос импресарио:
     - Милая Соня! Представляете, этот тип надеялся от нас избавиться!
     Барзюм рассмеялся и добавил:
     - Я его только немного оглушил, надеюсь, в течение какого-то времени он
ничего не  выкинет дурного.  Если не трудно,  подайте,  пожалуйста,  вон тот
ремень, которым закреплено запасное колесо, я свяжу этого удальца.
     После нескольких минут возни на  дороге он подошел к  Соне,  потихоньку
уже приходившей в себя. Стряхивая пыль с одежды, Барзюм сказал:
     - Не  беспокойтесь,   дорогая,  этот  голубчик  далек  от  того,  чтобы
отбрасывать коньки. О, бедняжка, вы, должно быть, здорово перепугались?
     - Я  думала,  умру  от  страха,  -  проговорила дрожащим  голосом  Соня
Данидофф.
     - Я очень сожалею, дружище. Кто бы мог вообразить, что на нас обрушится
такая напасть?
     И  немного отдышавшись,  Барзюм,  который с такой бесподобной ловкостью
обратил в прах коварные замыслы Леопольда, продолжил:
     - Я  сяду за руль и довезу вас до поезда,  где вы сможете хоть капельку
передохнуть.  А  сам  отвезу этого  бандита с  большой дороги в  полицейский
участок. Там с ним разберутся как положено.
     Импресарио  с  невозмутимым  видом  наклонился  и  с  легкостью  поднял
связанное тело барона.
     - Вот так! - сказал он. - Я заброшу его на крышу машины, надеюсь, он не
упадет. Впрочем, даже если упадет, мы не станем убиваться от горя, верно, а?
     Через  некоторое время  машина  остановилась возле  входа  на  товарный
вокзал. Из нее вышла Соня Данидофф.
     - Вот  поезд,  -  сказал ей  Барзюм,  указывая на  состав,  стоявший на
запасном  пути.  -  Мне  потребуется минут  десять,  чтоб  закончить с  этим
субчиком. И вскоре я к вам присоединюсь.
     Любезно проводив Соню до двери своего вагона и поцеловав на прощание ее
руку, он повторил:
     До скорой встречи!
     Княгиня,   войдя  в  купе,  услышала,  как  на  улице  включился  мотор
автомобиля. Барзюм повез Леопольда в ближайшее управление полиции.


        "Глава 17"

        "БЕЗУМИЕ БАРЗЮМА"

     В  ту ночь,  когда барон Леопольд пытался захватить автомобиль княгини,
Чарли  спокойно  спал  в  своем  узком  купе.   В  его  сознании  проплывали
всевозможные приятные видения.
     Секретарь представлял во  сне,  что  его вызвал Барзюм и  сообщил,  что
повышает зарплату на  сто  пятьдесят франков и,  кроме того,  за  выдающиеся
заслуги предоставляет ему оплаченный отпуск на три месяца.
     В  купе было страшно душно,  воздух почти не  проникал сквозь небольшое
окошечко, однако это не мешало секретарю крепко спать.
     Но после воображаемой встречи с Барзюмом, а также после того, как Чарли
увидел сказочную райскую страну, где он прогуливался в гордом одиночестве, и
после еще  нескольких,  столь же  благостных сновидений,  секретарь внезапно
проснулся.
     Ему послышалось,  что кто-то стучит в дверь. Чарли открыл глаза, сел на
кровати и прислушался.
     Конечно.  В  дверь  стучали,  причем,  довольно сильно.  Можно сказать,
барабанили и руками,  и ногами.  К тому же временами раздавались возмущенные
возгласы:
     - Да что это такое? Здесь вы или нет?! Откройте же, черт возьми!
     Секретарь до этого спал так крепко, что не сразу сообразил, в чем дело.
Как бы стряхивая с себя сон, он попытался понять, что происходит.
     Затекшей рукой он нащупал кнопку,  включил свет и,  ослепленный на миг,
принялся протирать глаза.  Потом  прямо  в  ночной рубашке встал с  постели,
сделал пару шагов и остановился посредине купе.
     В дверь продолжали колотить все более нетерпеливо.
     - Открывайте же, Чарли! Слышите? Живей! Мне нужно с вами поговорить!
     Тогда Чарли потихоньку начал приходить в себя.
     - Господи,  да это же Барзюм! Ну конечно, кто же еще? Ох, что за участь
выпала мне,  несчастному!  Даже  ночью не  дают  поспать нормально,  будят в
неурочный час.  Ну,  днем еще ладно,  я  всецело в  его распоряжении,  но уж
ночью-то можно оставить человека в покое?
     Продолжая  ворчать,  он,  тем  не  менее,  принялся  отодвигать  засов,
закрывавший дверь.
     - Это вы, шеф? Вам что-то нужно?
     Едва  Чарли отворил замок,  как  дверь сильным ударом оттолкнула его  в
сторону.  То и в самом деле был Барзюм - бледный и мрачный, как сама смерть.
Он  стремительно прошел в  купе.  Секретарь к  тому моменту уже окончательно
проснулся.
     - Что случилось, патрон? - спросил он.
     Барзюм ударом ноги захлопнул дверь и,  положив обе руки на плечи Чарли,
посмотрел на него каким-то диким и в то же время растерянным взглядом.
     - Вы проснулись? - спросил директор. - Вы меня слышите? Понимаете?
     В  эту  секунду  Чарли  показалось,   что  импресарио  довольно  сильно
тронулся.  И  он  не  на  шутку перепугался.  Но  возможно ли,  чтобы такого
сильного,  стального человека  охватило  безумие?  Ведь  он  всегда  казался
хладнокровным,  даже  флегматичным и  в  любых  ситуациях великолепно владел
собой.
     - Да,  конечно,  -  ответил Чарли,  -  я проснулся,  вы же сами видите,
патрон. Но что случилось?
     Секретарь почувствовал,  как  ногти  Барзюма  невольно вцепились в  его
плечи и даже немного поцарапали кожу.
     - Нет, черт возьми! - прорычал Барзюм. - Я вижу, вы еще спите. Сделайте
же усилие, ну!
     С  этими  словами он  мощно встряхнул Чарли и  с  силой швырнул его  на
кровать.
     - Погодите же, я вас приведу в чувство!
     Бедный секретарь и  рта  не  успел раскрыть,  как разгневанный директор
наполнил целую кастрюлю водой и выплеснул ему на голову.
     - Ну что? - спросил Барзюм. - Надеюсь, вы больше не спите?
     После такого душа Чарли,  ясное дело,  стало не до сна. Плюс к тому, он
еще и порядком обиделся на шефа.
     - Да что вы себе позволяете,  в  конце-то концов!  Я же сказал,  что не
сплю, значит, не сплю, что еще надо?
     Он поднялся, желая оттолкнуть Барзюма и взять полотенце, чтобы вытереть
лицо и голову. Но патрон преградил дорогу и крепко сжал его в руках.
     - Дорогой мой, - сказал импресарио, - ради Бога, не сердитесь, этот душ
и  ночное пробуждение будут вам оплачены отдельно и  сверх зарплаты.  Просто
мне  необходимо,  чтобы  вы  были  в  состоянии меня  слушать и  отвечать на
вопросы.
     Но в  этот момент терпение покинуло бедного Чарли.  В свою очередь,  он
тоже вцепился в шефа и порядком тряхнул его.
     - Вы!  -  воскликнул он.  -  Вы  начинаете меня бесить!  Так невозможно
работать! Ни секунды покоя! Говорите, что надо, или проваливайте восвояси!
     Между тем,  гнев  Чарли заставил Барзюма улыбнуться.  Он  даже  чуть не
прыснул от смеха.
     - О'кей! Вы сердитесь - значит, вы проснулись, вы в ярости, стало быть,
и в здравом уме. Вы меня слышите, Чарли?
     - Ну разумеется!
     - Посмотрите на меня.
     - Смотрю - дальше что?
     - Вы уверены, что это в самом деле я перед вами?
     Вопрос прозвучал более чем странно.  Чарли даже не понял, как на него и
ответить-то.
     Но Барзюм повторил:
     - Узнаете вы меня или нет,  черт возьми?  Посмотрите внимательно -  это
точно я, Барзюм, директор цирка?
     - Естественно... а почему вы спрашиваете?
     -