мя спасения своей души я прощаю этого человека.
     Сидя на скамье подсудимых,  Гарн,  смертельно побледневший,  не отрывал
горящих глаз от леди Белтхем.  На сей раз волнение его было столь очевидным,
что привлекло внимание присяжных.
     Председатель суда  пошептался со  своими  коллегами  и  задал  адвокату
традиционный вопрос:
     - Мэтр Барберу, нет ли у вас каких-либо вопросов к свидетельнице?
     Адвокат громко ответил:
     - Нет, ваша честь!
     Председатель поблагодарил леди  Белтхем,  предложил ей  занять место  в
зале и объявил:
     - Суд удаляется на совещание!


        "Глава 29"

        "ПРИГОВОР"

     Резкий голос секретаря суда покрыл шум, царящий в зале:
     - Встать! Суд идет!
     Судьи  чинно  расселись по  местам.  Одним взглядом восстановив тишину,
председатель объявил:
     - Заседание продолжается!
     Потом обратился к секретарю:
     - Пригласите в зал свидетеля Жюва.
     Услышав  фамилию  знаменитого инспектора Службы  безопасности,  в  зале
снова заговорили.  Жюв  действительно был чем-то  вроде национального героя.
Среди присутствующих не  было ни  одного,  кто бы  хоть раз не  слышал этого
имени,  кто  бы  не  восхищался его  ловкостью и  находчивостью в  борьбе  с
преступниками.
     Богатые  снобы   просто   раздулись  от   гордости,   что   им   выпало
присутствовать  на  этом  процессе,  куда  более  захватывающем,  чем  любая
театральная премьера.
     Наконец в  зал  вслед  за  секретарем вошел  инспектор и  приблизился к
барьеру для свидетелей. Многие привстали, чтобы лучше его рассмотреть.
     Жюв выглядел очень просто и отнюдь не походил на человека, греющегося в
лучах собственной славы.  Напротив, он казался недовольным, обеспокоенным, в
чем-то сомневающимся.  По крайней мере,  именно такие слова записал в  своем
блокноте один из старейших журналистов,  редактор крупной ежедневной газеты,
внимательно наблюдавший за инспектором из ложи для прессы.
     Жюва привели к присяге, и председатель суда любезно к нему обратился:
     - Мсье,  мы все знаем,  что у вас немалый опыт судебных разбирательств.
Поэтому я хочу спросить -  вы будете отвечать на мои вопросы или предпочтете
сами изложить свою версию событий?  Вы имеете право на некоторые привилегии,
являясь в некотором роде автором этого процесса. Ведь именно благодаря вашим
стараниям убийца был наконец арестован!
     Голос Жюва прозвучал негромко, но внятно:
     - Если вы предоставляете мне право выбирать, ваша честь, то я предпочел
бы  вначале высказаться сам.  Потом я  буду  целиком в  вашем распоряжении и
отвечу на все вопросы,  которые соблаговолят мне задать защита,  обвинение и
лично вы.
     Председатель  согласно  кивнул.   Однако   Жюв   не   спешил  начинать.
Повернувшись к скамье подсудимых,  он сверлил Гарна глазами.  Тот не отводил
взгляда.  Наконец инспектор,  едва  заметно пожав  плечами,  снова обратился
лицом к судьям и начал:
     - Господа!  Я  вызван по этому делу в качестве свидетеля в связи с тем,
что  именно мне  выпало обнаружить труп  лорда  Белтхема,  а  также провести
расследование  и  оперативные  мероприятия  по  розыску  Гарна.  Я  не  буду
вдаваться в подробности,  поиск преступников - моя профессия, а об аресте вы
все  читали в  газетах.  Но  я  прошу вас всех быть предельно внимательными,
поскольку,  хотя процесс и не выявил существенных деталей преступления,  мне
кажется,  я могу познакомить вас с новыми, весьма интересными и неожиданными
моментами, касающимися как самого обвиняемого, так и характера преступления.
     Казалось,   сообщение   инспектора  о   новых   сенсационных  открытиях
загипнотизировало зал.  Заинтригованная публика застыла, обратившись в слух.
Похоже было,  что  можно  услышать стук  сердец.  Жюв  продолжал,  обращаясь
по-прежнему к судьям:
     - Итак, господа, прежде всего я хочу обратить ваше внимание вот на что.
Вспомните заповедь криминалистики:  "На  свете нет  ничего невероятного,  по
крайней мере, в отношениях между людьми. Всему можно найти объяснение. Так и
с   преступниками.   Как  только  становится  известен  мотив,   невозможное
становится вполне объяснимым и поддающимся анализу".  Так вот,  до недавнего
времени правосудие было обезоружено целым рядом,  казалось бы,  необъяснимых
преступлений.  Полиция бездействовала,  потому что  не  знала,  где  и  кого
искать.  Я  вам  перечислю эти дела.  Итак,  неожиданное убийство маркизы де
Лангрюн,  владелицы замка Болье,  ограбление княгини Сони Данидофф и госпожи
Ван дер Розен в Руайяль-Паласе,  смерть управляющего Доллона,  бывшего слуги
покойной маркизы -  а  он  был убит именно тогда,  когда ехал из  Сен-Жори в
Париж,  куда  его  вызвал  повесткой господин  следователь Фузилье,  ведущий
расследование.  И,  наконец, убийство, произошедшее по времени раньше всех -
смерть лорда Белтхема, виновника которой вы сегодня судите.
     Он указал рукой на Гарна.
     - Итак,  господа,  я  с  полной  ответственностью за  свои  слова  хочу
заявить,  что дело Белтхема,  Лангрюн,  Ван дер Розен -  Данидофф и  Доллона
возникло по вине одного и  того же лица!  И  этот человек стоит сейчас перед
вами. Вот он, смотрите!
     И   инспектор  посмотрел  на   скамью  подсудимых,   на  которой  сидел
окаменевший Гарн.
     В зале будто бомба разорвалась. Все повскакивали на ноги, что-то крича.
Жив властным окриком восстановил тишину и продолжал:
     - Я утверждаю,  что все эти преступления совершил обвиняемый. Зная, что
такие   вещи   непозволительно  говорить  без   оснований,   я   принес  вам
доказательства,   которые,   думаю,   сумеют  вас   убедить.   Я   не   буду
останавливаться подробно  на  каждом  из  преступлений  -  уверен,  что  все
присутствующие -  образованные  люди  и  читают  газеты.  Там  все  подробно
описано. Я буду краток. Итак, прежде всего мне удалось установить следующее:
убийца маркизы де Лангрюн и  неизвестный,  ограбивший дом в Руайяль-Паласе -
одно  и   то  же  лицо.   Эта  уверенность  строится  на  обследовании  мест
происшествий с помощью динамометра доктора Бертильона. Этот точнейший прибор
подтверждает,  что в  обоих случаях для каждого действия прикладывалась сила
одних и  тех же рук.  А человек,  обокравший княгиню Соню Данидофф и госпожу
Ван дер Розен -  не кто иной,  как Гарн.  Доказательства? Во время посещения
номера княгини преступник сильно обжег правую руку.  А у Гарна на ладони как
раз такой шрам,  и  получен он  примерно в  то  же  время.  Сейчас он  почти
незаметен,  но  уверяю  вас,  эта  отметина была  прекрасно видна  во  время
потасовки со  стрельбой в  "Свинье святого Антуана",  где я  впервые пытался
задержать  этого  человека.  Со  мной  был  полицейский Лемаруа,  переодетый
музыкантом.  Бедняга до  сих пор не  оправился после ранения,  чуть не умер.
Из-за Гарна, господа!
     Жюв помолчал.
     - Далее,  -  заговорил наконец  он.  -  Виновность этого  человека  мне
удалось установить.  Теперь вспомните,  при каких загадочных обстоятельствах
произошло убийство маркизы де  Лангрюн -  вы  наверняка все об  этом читали.
Тогда  следствию стало  ясно,  что  убийца,  вероятнее всего,  проник в  дом
снаружи,  открыв  ночью  дверь  с  помощью  дубликата ключа.  Затем  он,  не
взламывая -  я  подчеркиваю,  не взламывая дверь,  проник в спальню маркизы.
Если  причиной преступления явилась  кража,  то  она  осталась недоказанной.
Однако впоследствии мне удалось кое-что обнаружить, и если состоится процесс
по этому делу,  я  предъявлю документы суду.  Благодаря тщательному изучению
банковских бюллетеней и личной переписки маркизы де Лангрюн,  я выяснил, что
незадолго до  смерти  женщины господин Этьен  Ромбер  послал  ей  в  подарок
несколько  лотерейных  билетов,   один   из   которых  выиграл  впоследствии
крупнейшую сумму.  Этот билет найти не  удалось.  Однако вознаграждение было
все же получено в банке человеком, заявившим, что получил билет от господина
Ромбера.  Далее стало ясно,  что если даже господин Этьен Ромбер уехал перед
убийством в  замок Болье в  вагоне первого класса с вокзала Орсей,  то между
станциями Вьерзон и Лимож в поезде его не было.  Я допросил путешественника,
ехавшего тем же поездом,  -  в  случае надобности я могу его вызвать -  и он
показал,  что пройдя в это время по всем вагонам первого класса,  ни в одном
купе его не обнаружил. Из этого можно сделать вывод, что мсье Ромбер, сев на
вокзале Орсей в  пассажирский поезд и  тем  самым создав себе  алиби,  затем
незаметно вышел и  поднялся в  скорый,  идущий куда  быстрее.  В  верьерском
тоннеле тогда  шел  ремонт путей,  и  все  поезда непременно тормозили перед
выездом.  Здесь преступник мог сойти и  добраться до замка Болье.  Времени у
него  было  предостаточно -  разрыв  между  скорым  и  пассажирским поездами
составляет  три  с  половиной  часа.  В  замке  он  убивает  маркизу,  затем
возвращается к насыпи -  напоминаю вам о следах, которые я там обнаружил - и
спокойно садится в  курьерский,  остановившийся перед выездом из тоннеля.  А
потом  выходит в  Верьере как  ни  в  чем  не  бывало и  попадает в  объятия
встречающих.
     В зале поднялся недоуменный ропот. Зрители были сбиты с толку.
     - Вы спрашиваете,  к чему я клоню?  -  повысил голос Жюв.  - Я объясню.
Преступление  совершил  человек,   ехавший  под  именем  Этьена  Ромбера.  А
динамометр  неопровержимо доказывает,  что  убийца  -  Гарн.  Следовательно,
Ромбер и Гарн - одно и то же лицо!
     Присяжные раскрыли рты. Подождав тишины, инспектор продолжил:
     - Итак,  я доказал, что Гарн-Ромбер повинен в смерти маркизы и лорда, а
также  в  ограблениях  в  Руайяль-Паласе.  Теперь  осталось  связать  это  с
убийством старого Доллона.  Вы должны понять,  господа,  что с того момента,
как  Гарн был  арестован,  первой его заботой было не  допустить,  чтобы его
заподозрили еще и в других кровавых преступлениях.  Он чувствовал, что я уже
близок к  разгадке этих дел.  И  единственное,  чего мне недоставало,  чтобы
связать воедино смерти де  Лангрюн и  Белтхема,  -  это найти какой-то общий
след,  а еще лучше, предмет, относящийся сразу к обоим убийствам. И я нашел.
Еще   при   обследовании  окрестностей  замка   Болье  я   подобрал  обрывок
топографической карты,  на  котором была  изображена эта  местность,  причем
попался он  мне как раз на тропинке от замка к  железнодорожному тоннелю.  А
карту,  из которой был вырван этот кусок,  я,  господа, обнаружил в квартире
Гарна!  Этого было достаточно,  чтобы доказать,  что  Гарн и  Ромбер -  один
человек.  Обрывок карты оставался подшитым к делу в местной мэрии.  Повестка
господина Фузилье,  в  которой  он  просил  управляющего Доллона захватить с
собой дело,  вызвала несчастного в  Париж.  И  только один человек мог  быть
заинтересован в том, чтобы старик не доехал!
     С  этими словами инспектор вновь указал на  подсудимого,  лицо которого
приобрело синеватый оттенок. Гарн весь сжался, словно готовился прыгнуть.
     - И,  как вам известно,  -  чеканил Жюв, - он своего добился. Доллон не
доехал до Жермена Фузилье. Именно Гарн-Ромбер его и убил.
     Инспектор говорил так уверенно, что никому как-то в голову не приходило
возразить ему.  Однако вскоре оцепенение спало,  и  по залу побежал шепоток,
причем  не   слишком  дружелюбный.   Многим  доказательства  Жюва   казались
притянутыми за уши. Инспектор понимал, как нелегко убедить тех, кто не давал
себе труда ознакомиться со всеми мелкими деталями.
     Жюв чуть заметно усмехнулся:
     - Я  понимаю  ваше  недоумение,   господа.  В  мои  соображения  трудно
поверить,  они  кажутся вам  абсурдными.  Сейчас я  назову еще  одно  имя  в
надежде,  что  оно  умерит ваши  сомнения.  Я  имел честь изложить вам  свои
соображения.  Подумайте теперь,  кого я  вам  описал?  Человека,  способного
постоянно менять обличья,  который появляется под видом то Гарна,  то Этьена
Ромбера,  то элегантного грабителя из Руайяль-Паласа, то рыжего коридорного,
человека, который задумывает и выполняет в неслыханно трудных условиях столь
дерзкие и жестокие преступления, человека, сочетающего удачливость с научным
подходом,  злую волю с юмором и респектабельностью, человека, всегда и всюду
уходящего от  правосудия.  Посмотрите на подсудимого.  Его зовут не Гарн,  у
него  есть другое имя,  имя,  от  которого бросает в  дрожь бывалых сыщиков!
Господа, перед вами - Фантомас!
     Жюв остановился и вытер лоб.
     Присутствующие молчали,  пораженные.  Под сводами зала,  казалось,  еще
звучали три зловещих слога:  "ФАН-ТО-МАС". Потом это слово зашелестело среди
зрителей, затем все громче и громче его повторяли даже присяжные и судьи:
     - Фантомас! Это Фантомас!
     Наваждение длилось несколько минут.  Затем председатель призвал всех  к
спокойствию и проговорил, обращаясь к инспектору:
     - Господин Жюв!  Вы  только что  привели нам  новые  факты и  выдвинули
против этого человека столь серьезные обвинения,  что я не сомневаюсь - если
прокурор республики сочтет ваши аргументы достаточно вескими,  он немедленно
назначит повторное расследование.  Однако лично меня вы до конца не убедили.
Позвольте мне сделать три замечания, чтобы прояснить ситуацию.
     - Конечно, ваша честь. Я внимательно слушаю, - холодно ответил Жюв.
     - Прежде всего,  возникает вопрос,  возможно ли  гримироваться с  такой
скоростью  и  искусством.   Но  даже  не  в  этом  дело.  Этьен  Ромбер  был
шестидесятилетним стариком,  а  Гарну всего тридцать пять!  Грабителю же  из
Руайяль-Паласа было сорок.
     Инспектор усмехнулся:
     - Я предвидел подобные возражения,  господин председатель.  Это кажется
невероятным.  Но  я  работаю в  полиции много лет  и  могу  утверждать,  что
Фантомасу по силам самые удивительные вещи...
     Судья дернул щекой:
     - Допустим,  хотя это и  не  аргумент.  Вы обвиняете Гарна,  или Этьена
Ромбера,  в убийстве маркизы де Лангрюн.  Но ведь на суде было доказано, что
ее  убил молодой Ромбер,  Шарль!  Поэтому он и  покончил с  собой.  Разве он
сделал бы это, если виновен был кто-то другой?
     - И все-таки я продолжаю утверждать,  что Этьен Ромбер, Гарн и Фантомас
- один человек.  Повторяю,  ему по плечу очень многое.  И не самое сложное -
довести  неопытного  юношу  до   того,   чтобы  он  поверил  в   собственное
помешательство,   внушить  ему  мысль,  что  он  стал  убийцей  в  состоянии
умопомрачения,  подтолкнуть к самоубийству! Судьям должно быть известно, как
велика бывает сила внушения. Человека иногда можно убедить в чем угодно!
     Председатель в сомнении покачал головой:
     - Что ж,  допустим.  Но ведь есть еще, по меньшей мере, два неоспоримых
факта.  Хотя бы  тот,  что Этьен Ромбер,  которого вы обвиняете в  убийстве,
погиб во время взрыва на "Ланкастере". Далее - вы обвиняете Гарна в убийстве
Доллона. Но ведь в тот момент, когда было совершено преступление, Гарн сидел
в тюрьме!
     На этот раз спокойствие изменило инспектору, и он удрученно вздохнул.
     - Да, ваша честь, в этом деле для меня есть еще много неясных моментов.
И  если я  не  сделал свое заявление раньше,  а  дотянул до самого суда,  то
только потому,  что  не  могу предоставить доказательств повеем вопросам.  У
меня есть лишь общая уверенность.  Я стал говорить, потому что больше не мог
молчать.  Да, у меня нет объяснения для некоторых деталей. Но, клянусь всем,
что для меня свято, я их найду!
     Он помолчал.
     - А  что  касается ваших двух вопросов,  господин судья,  то  я  все же
постараюсь на них ответить.  Итак,  Этьен Ромбер умер,  говорите вы.  Утонул
вместе с "Ланкастером".  Но скажите мне,  кто может это доказать?  Разве его
труп был обнаружен?  Нет.  Разве кто-нибудь может утверждать, что видел, как
Ромбер садился на борт? Тоже нет.
     - Позвольте,   но   ведь  есть  список  пассажиров!   -   запротестовал
председатель.
     Жюв пренебрежительно отмахнулся:
     - Список -  не  доказательство,  ваша  честь.  Разве трудно внести туда
несуществующего пассажира?  Под  его  именем мог  поехать другой или он  мог
просто заказать билет и  не  явиться!  И  потом,  ведь с  этим кораблем тоже
весьма темная история. До сих пор не выяснена причина его гибели. Перед тем,
как  затонуть,  лайнер  взорвался.  Почему?  Не  потому  ли,  что  в  списки
пассажиров был внесен господин Этьен Ромбер?
     В зале кто-то тихо ахнул. Не обращая внимания, Жюв продолжал:
     - Меня нисколько не  удивило бы,  если бы  Фантомас устроил на  корабле
взрыв и,  не  колеблясь,  убил сто пятьдесят невинных людей только для того,
чтобы замести следы и  избавиться от  одной из своих личин.  А  быть Этьеном
Ромбером стало для него небезопасно.
     Председатель суда раздраженно потер дергающуюся щеку и пробурчал:
     - Предположим,  мы поверим в  эти сказки.  Ну,  а  как быть с Доллоном?
Кстати,  позвольте вам напомнить,  что в  кармане убитого был найден обрывок
карты.  И  он,  представьте,  не имеет ничего общего с  тем,  что вы нашли в
окрестностях Болье.  По крайней мере,  он ничего не имеет общего с картой из
квартиры Гарна.
     Жюв улыбнулся:
     - Ваша честь,  я  был бы весьма удивлен,  если бы куски совпадали.  Все
очень просто. Во-первых, Гарн не мог оставить у Доллона тот, настоящий кусок
- это была улика против него. Но он не мог также просто украсть клочок - это
выдавало его с головой. Поэтому он поступил достаточно умно - подменил карту
фальшивкой, именно той, что и нашла полиция.
     - Возможно,  возможно, - нетерпеливо прервал председатель. - Но вы ведь
не будете отрицать, что в это время Гарн был в тюрьме?!
     Инспектор опустил голову:
     - Это единственное, чего я пока не могу объяснить. Сидя в своей камере,
он не мог этого сделать. Следовательно, он вышел из нее. Как - я не знаю. Но
узнаю, видит Бог!
     Зал молчал. Жюв тоже. Поразмыслив, председатель спросил:
     - Вам больше нечего добавить?
     - Нет,  ваша честь,  -  ответил инспектор.  -  Кроме того, что Фантомас
способен на все, и нет такой ситуации, в которой он не был бы опасен.
     Судья обернулся к обвиняемому:
     - Ваша очередь, Гарн. Любое ваше слово будет принято во внимание судом.
     Подсудимый встал:
     - Мне  нечего сказать,  ваша честь,  кроме того,  что  этот полицейский
наговорил здесь кучу несусветной ерунды. Вот и все.
     Судья посмотрел на Жюва:
     - Итак, вы настаиваете на дополнительном расследовании?
     - Да, мсье.
     Председатель покивал головой и обратился к прокурору:
     - Вы не хотите сделать никакого заявления?
     - Нет,  мсье.  Показания  свидетеля  слишком  неожиданны и  нуждаются в
проверке.
     - Понятно.
     Председатель снова пошептался о чем-то с коллегами и провозгласил:
     - Заслушав заявление свидетеля инспектора Жюва,  суд  пришел к  выводу,
что оно основано на одних предположениях. В связи с этим мы отказываем ему в
иске о проведении дополнительного расследования.
     Выдержав торжественную паузу, судья обратился к прокурору:
     - Итак, мсье, вам предоставляется слово для обвинительной речи.
     Прокурор понес обычную занудную чепуху о  том,  каким мрачным чудовищем
является обвиняемый,  у которого рука не дрогнула убить свою жертву, оставив
безутешную вдову  проводить дни  в  трауре и  т.д.  Однако он  ни  словом не
намекнул о фактах, приведенных Жювом.
     Точно так  же  адвокат,  мэтр  Барберу,  в  своем выступлении напирал в
основном на безупречную репутацию Гарна и его военные заслуги,  ни словом не
упоминая о заявлении инспектора.
     Стало  ясно,   что   теория  Жюва  оказалась  настолько  неожиданной  и
невероятной, что просто-напросто не укладывалась ни у кого в голове.
     Таким образом, речи обвинителя и защитника закончились, и председатель,
обратившись к подсудимому, задал традиционный вопрос:
     - Вам есть, что сказать?
     Гарн поклонился:
     - Нет, ваша честь.
     Стража отвела подсудимого в изолированную комнату, и судья приготовился
о