Он опустил голову и смотрел в пол.
     Стажер говорил, не обращая внимания.
     - Тут  какая-то  сложная связь,  вроде как правой рукой доставать левое
ухо. Подождите, сейчас вспомню... Доллон - это один из слуг госпожи, которую
зовут... Де Вибрей. Баронесса де Вибрей.
     - Ну и что?
     Роже де Сера потер лоб:
     - Подождите,  подождите...  А  баронесса де  Вибрей -  опекунша молодой
девушки,  которая была в  доме леди Белтхем в  тот  самый день,  когда вы...
вы... ну, в общем, посетили этот дом. Я говорю о Терезе Овернуа.
     - Ну и что? - снова спросил Гарн сквозь зубы. - Что же дальше?
     - Дальше...  Черт  возьми...  Мадемуазель Тереза Овернуа находилась при
леди Белтхем по просьбе господина Этьена Ромбера. А Этьен Ромбер - это никто
иной,  как отец юноши, который в прошлом году убил маркизу де Лангрюн. Я вам
все это рассказываю, но сам, честно говоря, ума не приложу, что нового может
сообщить по вашему делу управляющий Доллон.
     - Я тоже не понимаю... вздохнул Гарн.
     Несколько  мгновений оба  молчали.  Роже  де  Сера  ходил  по  комнате,
разыскивая свои  перчатки.  Обнаружив  их  наконец  в  кармане  пиджака,  он
обратился к обвиняемому:
     - Мой друг, я вас покидаю. Прошло добрых полчаса, а мои дамы ждут...
     Он уже прикоснулся к кнопке звонка, когда Гарн резко его остановил.
     - А скажите,  -  напряженным голосом спросил он,  - когда появится этот
человек?
     - Какой человек?
     - Ну этот... Доллон.
     Адвокат ненадолго задумался, потом отрицательно покачал головой:
     - Не помню...
     И вдруг хлопнул себя по лбу.
     - Черт побери,  какой же я идиот!  -  воскликнул он.  - Ведь у меня при
себе копия телеграммы, которую он послал следователю!
     Гарн подался к нему:
     - Покажите!
     Роже де Сера открыл портфель и достал оттуда папку с делом:
     - Взгляните, вот она.
     Гарн взял в руки телеграмму и прочел:
     "Выезжаю  из  Верьера  завтра  вечером,  двенадцатого  ноября,  поездом
девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра..."
     Заключенному вполне хватило этих  двух  фраз.  Остальной текст  его  не
заинтересовал. Не сказав ни слова, он вернул документ адвокату.
     ...Через несколько минут мэтр Роже де  Сера наслаждался обществом своих
подружек, а Гарн вновь оказался в тюремной камере...


        "Глава 25"

        "НЕОЖИДАННЫЙ СООБЩНИК"

     Взволнованный  после  встречи  с  адвокатом-стажером,  Гарн  расхаживал
взад-вперед по своей камере.  Внезапно ключ в замке повернулся, и показалось
веселое лицо нового надзирателя, Нибье.
     - Добрый вечер,  мсье Гарн,  - произнес он. - Мальчик из лавки напротив
спрашивает, не собираетесь ли вы сегодня поужинать.
     Гарн насупился:
     - Вы отлично знаете, что у меня нет денег. Я буду есть тюремный ужин.
     - Вот как? - удивился охранник. - А я и не знал, что вы на мели!
     Гарн нетерпеливо передернул плечами,  давая понять,  что ему не  о  чем
больше разговаривать со  своим  сторожем,  но  тот  вдруг  быстро переступил
порог, подошел к пленнику вплотную и тихо прошептал:
     - Возьми-ка вот это, приятель.
     Гарн недоуменно разглядывал бумагу,  которую охранник сунул ему в руку.
Это была тысячефранковая купюра.
     Нибье так же тихо продолжал:
     - Если тебе понадобится еще, я думаю, мы сможем договориться.
     Заключенный хотел было что-то  спросить,  но  тюремщик приложил палец к
губам:
     - Тс-с... Я скоро вернусь. Только пойду, закажу тебе приличный ужин.
     Вновь оставшись один,  Гарн вздохнул с таким облегчением, словно скинул
с плеч тяжелый груз.  Итак, любовница его не забыла! И, если она в силах ему
помогать,  значит, находится на свободе. Выходит, он все-таки сумел провести
следователя и  скрыть свою  связь с  леди  Белтхем,  избавив свою любимую от
позора судебного разбирательства и газетных сплетен!


     Дверь камеры вновь открылась.
     - Вот и я!  - подмигнул охранник, с трудом удерживавший на весу большую
плетеную корзину,  набитую всякой снедью.  Из  нее  торчала бутылка вина.  -
Опять я. А это вам кое-что перекусить.
     Заключенный широко улыбнулся:
     - Что ж, признаюсь, это мне не помешает. Благодарю вас, господин Нибье!
Вы были правы, когда предложили мне заказать ужин в этой лавке.
     Надзиратель довольно ухмыльнулся. Приступив к ужину, узник продолжал:
     - Так значит, вы теперь будете опекать меня вместо папаши Сиженталя?
     - Выходит,  так,  - пробубнил Нибье, пережевывая куриную ножку. Получив
приглашение сесть за стол,  он для виду поломался,  а потом, убедившись, что
его никто не  видит,  с  удовольствием принялся за  еду,  обильно запивая ее
вином.  -  Я уже давно хотел работать здесь.  Даже заручился поддержкой двух
депутатов от оппозиции.  Они составили мне протекцию.  Но это не помогало. И
вот,  представьте,  недавно вызывают меня в  министерство юстиции и говорят,
что  кто-то  из  посольских интересуется моей  персоной.  Расспросили меня о
разном,  а дальше,  как в сказке - Сиженталя переводят в Пуасси, а меня - на
его место.
     Гарн кивнул:
     - Ну, а деньги откуда?
     Охранник приложил палец к губам:
     - Не кричите так!  Деньги...  С деньгами уж и вовсе темная история. Но,
кажется,  кое-что я все-таки понял.  Дело было так: подходит ко мне на улице
какая-то дама.
     "Это вы Нибье?" - спрашивает она.
     "Точно так, мадам", - отвечаю.
     Она оглянулась,  нет ли прохожих, потом отвела меня в сторонку и сует в
руки банкноты,  да не одну,  и не две, а целую пачку! И, конечно, объясняет,
что все это не за мои красивые глаза -  это вы ее интересуете.  Ну, а если я
помогу вам, то и мне кое-что перепадет из этих денежек... Я и согласился.
     Пока  Нибье  говорил,  Гарн  не  спускал с  него  глаз.  Перед ним  был
настоящий плебей -  узкий лоб и  пухлые чувственные губы выдавали стремление
получить от жизни удовольствие любым путем. Было видно, что подкупить его не
составит труда. Гарн заговорил:
     - Мне здесь не нравится, дружище.
     Он дружелюбно положил руку на плечо охранника. Тот поднял голову:
     - Еще  бы!  Кому  понравится  сидеть  в  тюряге!  Но  все  со  временем
привыкают... Все улаживается.
     - Ничего не  улаживается само по себе!  -  резко сказал заключенный.  -
Любому событию нужно дать толчок. И мы вместе это сделаем.
     Нибье поднял брови:
     - О чем это вы толкуете?
     - Ты прекрасно понимаешь,  о чем я говорю, - спокойно ответил Гарн. - Я
хочу убежать отсюда.  И хочу, чтобы ты мне помог. Я понимаю, что ты рискуешь
потерять место.  Но  и  ты  должен понимать,  что  подобное дело будет очень
хорошо оплачено!
     Охранник почесал в затылке.
     - Ч-черт... - задумчиво проговорил он.
     Гарн сжал ему плечо.
     - Не бойся,  Нибье,  -  сказал он. - Мы же не дураки. Будем действовать
осмотрительно.  И вообще, давай говорить серьезно. У тебя ведь назначена еще
одна встреча с той дамой, которая передала деньги?
     Нибье поколебался, потом ответил:
     - Что ж, вы правы. Я должен встретиться с ней сегодня вечером.
     - Во сколько?
     - В одиннадцать.
     Гарн энергично потер руки.
     - Отлично!  -  сказал он.  -  Ты ей скажешь, что нам нужно десять тысяч
франков.
     - Целых десять?!
     - Да, десять. Причем не позднее, чем завтра утром. Тогда тем же вечером
эти деньги выведут меня на свободу!
     Нибье ошарашенно хлопал глазами.
     - А как же я? - спросил он. - Ведь я первый попаду под подозрение!
     - Не  будь  болваном!  -  раздраженно бросил Гарн.  -  Ну  объявят тебе
выговор за небрежность, но никому не придет в голову, что ты мой сообщник!
     Он понизил голос и продолжал:
     - Подумай,  дружище,  ведь  тебе  перепадет пять  тысяч франков!  Такие
деньги на дороге не валяются!  Ну,  а если дело все же примет крутой оборот,
ты бежишь в Англию, и, даю слово, я обеспечу тебя до конца дней!
     - Но у меня жена, мсье, и двое детей!
     - Разумеется,  они поедут с тобой,  -  кивнул Гарн.  -  Неужели я стану
разлучать тебя с семьей!
     Охранник готов был уже согласиться, но все еще колебался.
     - Хорошо, мсье, предположим... Но где у меня гарантии, что вы выполните
свои обещания?
     - Эта дама, с которой ты сегодня встретишься, даст тебе любые гарантии.
Передашь ей вот это.
     Вытащив  блокнот,  пленник торопливо написал несколько слов  и  передал
листок Нибье.
     Тот нерешительно пробормотал:
     - Черт побери, но я еще не сказал "да"!
     - А мне необходимо, чтобы ты это сказал! - непреклонно ответил Гарн.
     Некоторое время они молча смотрели друг на  друга.  Потом тюремщик тихо
произнес:
     - Хорошо. Я говорю - да.


     Наступило  утро  двенадцатого  ноября.  После  прогулки  Гарн  послушно
вернулся в камеру. Он чувствовал себя слегка усталым после беспокойной ночи,
в  течение которой он  то  и  дело просыпался,  размышляя,  сумеют ли  они с
охранником разработать простой и  надежный план побега.  Но  его ожидания не
были обмануты.
     Как только объявили подъем,  в камере сто двадцать семь появился Нибье.
Глаза его блестели,  на  лице застыло таинственное выражение.  Достав из-под
полы какой-то пакет, он протянул его заключенному:
     - Спрячь в кровати.
     Сказав это, он быстро вышел.
     После этого до самой прогулки Гарну не удалось поговорить с охранником.
И только в тюремном дворике они остались наедине.
     Нибье торопливо заговорил:
     - Вот  уже три недели,  как рабочие приводят здесь в  порядок некоторые
камеры и  чинят крышу.  Камера номер сто  двадцать девять,  как  раз рядом с
твоей,  не  занята.  И  решеток на  окнах там  тоже нет.  Через окно рабочие
поднимаются на крышу.  График у них такой - приходят к самому подъему, затем
в  полдень идут обедать,  в  час возвращаются и работают до шести.  Охранник
внизу привык к ним и не пересчитывает.  Может, тебе удастся затесаться между
ними и  проскользнуть незамеченным.  В пакете,  который я тебе дал,  рабочая
форма -  брюки и  куртка.  Переоденешься в  них.  Без четверти шесть рабочие
спускаются  через  окошко  и   идут  вниз  по   лестнице.   Там  ты  к   ним
присоединишься.   Затем  вы   пройдете  мимо   охранника  -   постарайся  не
поворачиваться к нему лицом, минуете два дворика, а там уже и ворота.
     Нибье подумал:
     - Хотя нет,  лучше сделать так. Без двадцати шесть я открою тебе дверь,
и ты влезешь на крышу.  Спрячешься там за одной из труб. Ждать тебе придется
не  больше двух-трех минут,  эти  рабочие не  любят перетруждаться и  всегда
уходят точно.  А ты пойдешь за ними.  Только держись сзади - они-то все друг
друга  знают.  На  плече  понесешь инструменты.  А  когда  дойдете до  будки
охранника -  единственное место, где тебя могут сразу сцапать - отстанешь на
несколько шагов,  а потом сделаешь вид,  что торопишься,  догоняя товарищей.
Только ни  в  коем случае не  заходи вперед!  Когда охранник станет отворять
тебе дверь,  проворчи, не глядя ему в лицо: "Эй, папаша Моррен! Смотрите, не
заприте меня здесь! Я ведь не из ваших клиентов!" В общем, что-нибудь в этом
духе.  Ну, а уж когда выйдешь за ворота - выпутывайся сам. Тут старина Нибье
тебе ничем помочь не может.
     Надзиратель улыбнулся и продолжал:
     - В  правом  кармане куртки  у  тебя  деньги  -  десять бумажек по  сто
франков. Больше твоей даме не удалось пока наскрести.
     Гарн отмахнулся:
     - Бог с ним! Скажи лучше, сколько у меня будет времени? Когда откроется
мой побег?
     Нибье поразмыслил:
     - Я сегодня дежурю в ночь.  Взбей одеяло так,  чтобы казалось,  что под
ним кто-то лежит.  Тогда все поверят, что я просто ошибся. Я сменяюсь в пять
утра,  а  обход  будет  только в  восемь.  Так  что  времени у  тебя  вполне
достаточно, чтобы умотать далеко-далеко!
     Заключенный кивнул и улыбнулся.


        "Глава 26"

        "ЗАГАДОЧНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ"

     Огорченные предстоящей разлукой с  отцом,  которого они  нежно  любили,
Элизабет и  Жак Доллон решили проводить его на  маленький верьерский вокзал,
откуда он  должен был  отбыть в  Париж.  Поскольку они вышли рано,  время до
отхода поезда еще  было,  и  старый управляющий принялся давать своим  детям
последние наставления:
     - Ты, Элизабет, - говорил он, - должна обещать мне поменьше утомляться.
И я решительно запрещаю тебе вставать так рано!
     Девочка послушно кивала головой.  Удовлетворенный,  Доллон повернулся к
сыну:
     - А ты,  дорогой Жак,  надеюсь,  не забыл,  что в мое отсутствие должен
выполнять все мои обязанности?
     - Что вы, отец!
     - И главное,  обрати внимание на шлюзы на ручье.  Эти балбесы-садовники
вечно о них забывают!
     - Я не забуду, папа.
     - Ну, а если здесь произойдет что-то важное, ты знаешь куда мне послать
телеграмму.
     В это время с шумом подошел парижский поезд.  Старик поцеловал Элизабет
и Жака и направился к вагону второго класса, куда у него был билет.


     Часы на колокольне пробили три. Буря, начавшаяся еще вечером, не только
не  унималась,  но  разыгралась еще пуще.  Дождь колотил по стеклам,  ветер,
завывая,  пригибал к  земле  тонкие тополя,  растущие вдоль железнодорожного
полотна.  В  темноте  они  казались  какими-то  фантастическими  существами,
которых гладит рука невидимого великана.
     Несмотря  на  непогоду,  по  насыпи  решительными шагами  шел  человек,
которого,  казалось,  разыгравшаяся буря  нисколько  не  занимала.  Это  был
мужчина лет тридцати в широком непромокаемом плаще.  Поднятый воротник почти
полностью  скрывал  его  лицо.  Борясь  с  порывами  ветра  и  спотыкаясь  о
булыжники, он упрямо двигался вперед.
     - Собачья погода, - ругался мужчина сквозь зубы. - Даже не помню, когда
еще приходилось видеть такую ночку!  И дождь, и ветер - все вместе! Впрочем,
кому-кому,  а мне грех жаловаться.  Для моих целей лучше погоды, чем эта, не
придумаешь.
     Молния прочертила небосвод и осветила всю округу. Незнакомец огляделся.
     - Отлично, - пробормотал он себе под нос. - Похоже, что я уже у цели...
     Он  внимательно оглядел  железнодорожное полотно и  круто  вздымающуюся
насыпь:
     - Пожалуй,  то,  что мне надо.  Самое подходящее место.  И ветер не так
дует...
     Мужчина  остановился,  положил на  землю  объемистый пакет  и  принялся
ходить взад-вперед по насыпи, борясь с ночным холодом.
     - В соседней деревеньке только что пробило три,  бормотал он. - Значит,
мне ждать еще минут десять. Ну что ж, лучше прийти пораньше, чем опоздать...
     Он посмотрел на пакет:
     - Черт,   эта  штука  оказалась  тяжелее,  чем  я  думал!  И  чертовски
неудобная.
     Несколько минут незнакомец ходил молча, потом возобновил беседу с самим
собой.
     - В  сущности,  мне нечего волноваться.  Местечко здесь тихое,  а трава
такая,  что  никаких следов не  останется.  И  пути  хорошо просматриваются.
Фонари паровоза я увижу издалека.
     Губы его искривила ироническая усмешка.
     - Вот ведь никогда не знаешь,  что тебе в жизни пригодится! Думал ли я,
когда бродяжничал в Америке, что умение влезать в поезд на ходу еще сослужит
мне службу!
     Шум колес, донесшийся издалека, отвлек мужчину от размышлений.
     - Итак, внимание!
     Точным  движением он  подхватил пакет,  сбежал  вниз  по  насыпи и  там
притаился, стараясь ничем себя не обнаружить.
     Рельсы  в  том  месте,  где  прятался таинственный незнакомец,  шли  на
подъем.  Слабый шум поезда приблизился и  постепенно перерос в оглушительный
грохот.  Это был звук,  характерный для локомотива,  поднимающегося в  гору.
Мужчина тихо прошептал:
     - Ошибки нет, это тот самый поезд. Ну что ж, да не оставит меня удача!
     Под  стук колес к  нему быстро приближались два  белых огня.  Это  были
фонари  паровоза.  Следя  за  ними,  незнакомец сделал  несколько  неслышных
движений, напряг мускулы и с удовлетворением произнес:
     - Да, я еще хоть куда, формы не потерял! Мне любая работенка под силу!
     Наконец состав с  грохотом поравнялся с мужчиной.  Поезд шел не слишком
быстро  из-за  того,  что  паровозу  приходилось тянуть  в  гору.  Он  делал
километров тридцать в час, не более. Пропустив локомотив, незнакомец вскочил
и  изо всех сил побежал.  Двигался он с  быстротой молнии и ловкостью кошки.
Ветер и камни сильно затрудняли его бег,  и поезд понемногу его обгонял. Вот
уже  мимо  проплыл багажный вагон,  затем  вагон-ресторан,  вагоны  третьего
класса...
     Незнакомец бежал,  не  переводя дыхания,  пока не поравнялся с  вагоном
второго класса.  Мужчина не  лгал себе -  он действительно был в  прекрасной
форме.  Более того,  он был настоящим атлетом!  Такая гонка могла бы свалить
лошадь, но не его.
     Когда дверь оказалось рядом с  ним,  он  прыгнул и  невероятным усилием
подтянулся,  ухватившись за  медную ручку.  Ноги его оказались на ступеньке.
Тут ему наконец удалось перевести дух.  Восстановив дыхание, он наклонился и
прижался ухом к двери,  ведущей в коридор. Потом выпрямился и удовлетворенно
про шептал:
     - Вроде  никого...  Да  и  понятно,  в  это  время  все  должны  спать!
Посмотрим...
     Осторожно звякнув отмычкой,  незнакомец тихо открыл дверь,  стараясь не
привлечь внимания проводника,  и  через  несколько секунд оказался в  вагоне
второго класса.  Движения его были точны и уверенны -  было очевидно, что он
привык к риску и готов поставить все на карту.
     Неслышно  ступая,  мужчина  добрался до  ближайшей туалетной кабинки  и
заперся в  ней.  Затем  вынул  из  кармана платок и  вытер  лицо,  черное от
угольной пыли.  Приведя себя  в  порядок,  он  вышел  в  коридор и  с  самым
естественным видом уверенно пошел в конец вагона, громко говоря сам с собой,
нимало не заботясь, что его могут услышать:
     - Нет,  право,  это в конце концов невыносимо. Как можно ехать с такими
попутчиками?! Видит Бог, никто не в состоянии вынести этот храп!
     С  этими словами незнакомец переходил из вагона в вагон.  Добравшись до
последнего,  он остановился и оглянулся по сторонам. Коридор был пуст. Перед
ним было купе, в котором спали три пассажира.
     Воспользовавшись тем,  что дверь была чуть приоткрыта, мужчина бесшумно
проскользнул внутрь.  Он  расположился на  четвертом месте,  пристроил рядом
свой громоздкий пакет и притворился спящим.
     Проведя  таким  образом  без  единого  движения  около  четверти  часа,
незнакомец наконец убедился,  что  все обитатели купе крепко спят.  Тогда он
осторожно раскрыл пакет и, засунув туда руку, с минуту что-то делал внутри -
то ли искал что-нибудь, то ли собирал какой-то аппарат. Закончив, он уже без
прежней осторожности вынул руку и вышел, тщательно закрыв за собой дверь.
     Оказавшись  в   коридоре,   загадочный  ночной   посетитель  облегченно
вздохнул. Небрежно прислонившись к стене, он вытащил из кармана сигару.
     - Что ж,  пока все идет как по маслу... Похоже, меня можно поздравить -
ни одной ошибки.  Напрасно я проклинал эту бурю,  она как раз сыграла мне на
руку.  В  такую погоду вряд ли кому-нибудь придет мысль открыть окно.  Разве
что чудак любит дышать водой,  а  не свежим воздухом.  Но ведь рыбы не ездят
поездом...
     Рассуждая таким образом,  он прохаживался по коридору, время от времени
поглядывая на часы. Потом решительно остановился:
     - У  меня не так много времени.  Надо поторопиться,  а  то предмет моих
поисков может опоздать на свой последний поезд!
     Эта мысль развеселила незнакомца,  и  он довольно хмыкнул.  Потом отвел
сигару в сторону, чтобы дым не лез в лицо и повел носом.
     - Неплохо...  -  пробормотал он. - Уже сейчас ощущается легкий запах...
Да ведь его если раньше не знал, то и не заметишь!
     Он снова потянул носом воздух, огляделся по сторонам и проговорил:
     - А ведь,  не приведи Господь,  принесет кого-нибудь нелегкая.  Вот что
было бы некстати!
     Незнакомец немного постоял,  прислушиваясь.  Но в вагоне не было слышно
ничего, кроме стука колес. Снова посмотрев на часы, м