Как это?
     Жюв прошелся по комнате:
     - Я полицейский,  Фандор,  и я говорю тебе -  не теряй надежды.  Ошибки
такого рода случаются сплошь и  рядом.  Твой отец мог  опоздать к  отплытию,
вообще раздумать плыть, заболеть, наконец!
     Такая мысль явно не приходила молодому человеку в голову.
     - Так значит... - протянул он и замолчал.
     - Больше мне нечего тебе сказать,  мой мальчик, - произнес инспектор. -
Но очень надеюсь,  что я прав, и очень хотел бы, чтоб когда-нибудь ты в этом
убедился.  Честное слово,  еще не время тебе так убиваться.  В конце концов,
никто еще не видел Этьена Ромбера мертвым. И потом, ведь у тебя есть мать!
     - Но мама больна...
     - Она обязательно выздоровеет!  Неизлечимых болезней не  так уж  много,
уверяю тебя.
     Жером  Фандор молча смотрел на  инспектора.  Тот  внезапно изменил тему
разговора:
     - И  все-таки,  ответь,  пожалуйста,  на  мой  вопрос -  как  ты  здесь
оказался?
     - Мне было очень плохо, и я вспомнил о вас. И пошел вас разыскивать.
     - Что ж,  это мне понятно.  Но  как ты догадался,  что искать меня надо
здесь, в квартире Гарна?
     Юноша смутился.
     - Это чисто случайно... - начал он, но полицейский перебил его:
     - Случайность, дорогой мой - объяснение для идиотов. Ты хочешь сказать,
что просто шел по улице и  вдруг увидел,  как я  захожу в этот дом?  В таком
случае, какой черт принес тебя на улицу Левер?!
     Еще  более  смутившись,  молодой  человек поднялся и  попытался сменить
тему.
     - Вы уже уходите? - спросил он.
     Но  инспектора не  так  легко было сбить с  толку.  Он  взял Фандора за
плечо:
     - Отвечай же!
     Юноша опустил глаза и тихо сказал:
     - Я шел за вами...
     - Вот как? И откуда же?
     - От самого вашего дома.
     - Так-так... Значит, ты за мной следил?!
     Фандор мучительно покраснел:
     - Это так, господин Жюв. Я давно уже следил за вами. Каждый день.
     Инспектор казался совершенно пораженным.
     - Каждый день?!  -  переспросил он. - И я этого ни разу не заметил? Ну,
ты молодчина, дружок! У тебя задатки настоящего сыщика!
     Молодой человек молчал. Полицейский взял его за лацкан и спросил:
     - Но,  дьявол тебя побери,  ты  можешь мне  объяснить,  зачем это  тебе
нужно?
     Глядя в пол, Фандор произнес:
     - Ради всего святого,  простите меня.  Но я думал, что... Что вы и есть
Фантомас!
     - Я? Фантомас?!
     Жюв рухнул в кресло, сгибаясь от хохота.
     - Ну и ну,  -  выдавил он.  -  С твоей бы фантазией,  да в романисты. А
позволено мне  будет узнать,  что  натолкнуло тебя  на  эту  приятную мысль?
Может, ты обнаружил, что по ночам я режу глотки прохожим?
     Юноша помолчал, потом неуверенно начал:
     - Видите ли,  мсье Жюв...  Я дал клятву, что найду преступника, который
сломал всю мою жизнь. Но где его искать? Единственное, что мне было известно
точно,  это  то,  что  Фантомас -  человек невероятно ловкий  и  дерзкий.  Я
перебрал всех,  кто  так  или  иначе  имеет отношение к  убийству маркизы де
Лангрюн и пришел к выводу, что вы единственный, кто подходит под эти данные.
Понимаете, методом исключения... Ну я и стал за вами следить.
     - Послушай,  малыш,  -  откликнулся инспектор.  -  Спору нет,  ты  меня
ошарашил своими предположениями,  но надо признаться,  что в  логике тебе не
откажешь.  Да и  в оперативном навыке тоже я не помню случая,  чтобы за мной
так долго следили,  а  я бы этого не заметил.  Того и гляди,  ты бы еще упек
меня за решетку!
     Жюв улыбнулся, потом снова посерьезнел.
     - Ну, а теперь скажи откровенно - оправдались твои подозрения?
     Фандор посмотрел ему в глаза:
     - Нет, мсье.
     - И когда же они были с меня сняты?
     - В  тот момент,  когда я увидел,  что вы входите в этот дом.  Фантомас
никогда бы не вернулся в квартиру Гарна, это точно.
     Жюв бросил на молодого человека пронзительный взгляд и произнес:
     - Знаешь,  что...  Если  на  выбранном нами с  тобой поприще ты  будешь
проявлять такой же острый ум и такую же инициативу, то можешь мне поверить -
ты вскоре станешь самым выдающимся криминальным хроникером Парижа.
     Он дружески подтолкнул собеседника к выходу.
     - Пойдем.  Мне уже давно пора быть во Дворце Правосудия.  Чего доброго,
меня начнут искать.
     Глаза юноши заблестели:
     - А что, нашли что-то новенькое?
     - Да есть кое-что,  - усмехнулся Жюв. - Теперь я хочу допросить по делу
Гарна одного интереснейшего свидетеля. Надеюсь, он мне поможет.


     Назойливый   дождь,   моросивший  весь   день,   наконец   прекратился.
Управляющий Доллон убедился в  этом,  высунув руку за окно.  Затем он сделал
несколько шагов по комнате и позвал сына:
     - Жак! Ты где?
     - В мастерской, папа!
     Доллон улыбнулся.
     После смерти маркизы де  Лангрюн старый управляющий остался без работы.
Баронесса де  Вибрей,  не  желая терять столь преданного слугу,  взяла его к
себе на службу.  Доллон занял один из павильонов в ее имении в Кереле.  В то
время он еще не знал, что новое назначение круто изменит судьбу его детей.
     Госпожа де Вибрей искренне привязалась к юной Элизабет, подружке Терезы
Овернуа, и маленькому Жаку. Она считала, что парнишка слишком умен, чтобы не
оказать ему  помощь  в  выборе  жизненного пути.  Имея  множество знакомых в
художественном мире Парижа и неплохо разбираясь в искусстве,  баронесса была
поражена  способностями,  которые  юный  Доллон  проявлял к  скульптуре.  Те
небольшие статуэтки,  которые мальчик во множестве лепил из глины,  казались
ей просто прелестными.
     Нельзя сказать,  чтобы старику-отцу пришлось по душе увлечение сына - к
любой богеме он относился со здоровой провинциальной подозрительностью.  Тем
не   менее  он  не  стал  возражать,   когда  хозяйка  подарила  Жаку  набор
инструментов для  занятия скульптурой.  С  тех пор юноша все свободное время
проводил в мастерской. Вот и сейчас он вышел оттуда, вытирая руки ветошью.
     - Не хочешь пойти со мной?  -  обратился к нему Доллон.  -  Мне надо на
ручей, проверить шлюзы.
     - Что ж, пожалуй.
     Сопровождаемый сыном,  управляющий спустился с  пригорка и отправился к
небольшому ручью,  текущему  по  парку  имения  баронессы.  Внезапно молодой
человек догнал его и тронул за плечо.
     - Посмотрите-ка, отец, - проговорил он. - Почтальон подает нам какие-то
знаки.
     Служащий, занимающийся доставкой почты в Керель, приблизился к ним. Как
всегда,  вид у  него был мрачнее тучи,  хотя всем было известно,  что у него
доброе сердце. Подойдя, он принялся ворчать:
     - Не знаю уж,  господин Доллон, как вас в случае надобности разыскивают
ваши хозяева,  но я  сегодня уже в третий раз пытаюсь это сделать.  Вы будто
специально от меня бегаете.  А  вам письмо,  деловое к тому же.  С указанием
передать в собственные руки.
     Доллон взял конверт и вскрыл его.
     - Вот так-так!  -  озадаченно протянул он, взглянув на печать в верхней
части листа. - Из Дворца Правосудия! Какого дьявола им от меня понадобилось?
     Он прочел вслух:
     - Мсье!  Не  имея возможности передать вам это послание через судебного
исполнителя,  прошу вас немедленно по получении прибыть в  Париж и  прийти в
мой кабинет во Дворце Правосудия. Ваши свидетельские показания необходимы по
делу,  интересующему нас  обоих.  Также  прошу  вас  взять с  собой все  без
исключения бумаги,  выданные вам  судебной канцелярией Каора  после закрытия
дела об убийстве маркизы де Лангрюн.
     - А чья подпись?  -  спросил Жак, с любопытством заглядывая через плечо
отца.
     Тот пригляделся:
     - Жермен  Фузилье.   Мне  приходилось  встречать  его  имя  в  газетах.
По-моему,  это  весьма  известный следователь.  Такие  люди  вряд  ли  будут
шутить...
     Управляющий еще  раз  перечитал  письмо,  сложил  его  и  повернулся  к
почтальону:
     - Большое спасибо, дорогой Милло. Не хотите ли стаканчик вина?
     - Еще  бы!  -  ухмыльнулся служащий.  -  Я  еще  никогда  от  этого  не
отказывался.
     - Вот  и  хорошо.  Зайдите  тогда  в  дом,  а  я  пока  составлю  текст
телеграммы. Жак вас угостит. А на обратном пути вы отправите мой ответ.
     В то время, как почтальон с удовольствием потягивал вино, Доллон писал:
     "Уважаемому господину Фузилье, следователю, Париж, Дворец Правосудия.
     Выезжаю  из  Верьера  завтра  вечером,   двенадцатого  ноября,  поездом
девятнадцать двадцать. Прибуду в Париж в пять утра. Телеграфируйте о времени
нашей встречи по адресу: Париж, отель Франс-Буржуа, сто пятьдесят два, улица
Дю Бак. Доллон".
     Подписавшись, старик перечел написанное и задумчиво сказал:
     - Однако, все же... Что этому следователю могло от меня понадобиться?


        "Глава 24"

        "В ЗАКЛЮЧЕНИИ"

     Не  желая тратить попусту ни  секунды ежедневной прогулки,  разрешенной
ему  администрацией,  Гарн  мерил широкими шагами тюремный двор.  Прошло уже
пять дней,  как убийца лорда Белтхема, арестованный при выходе из дома своей
любовницы, находился в заключении.
     Нелегко было ему  приспособиться к  тюремным порядкам.  Приступы уныния
сменялись  вспышками ярости,  которая  вскоре  снова  переходила в  глубокую
депрессию.  Однако в  конце концов сильная воля  и  твердый характер помогли
Гарну справиться с собой.  Постепенно он вполне привык к тому, что находится
в  камере  предварительного заключения,  и  вовсе  не  страдал от  соседства
уголовников.
     Первые двое суток Гарн даже имел возможность заказывать еду с воли, но,
увы,  это длилось ровно столько, на сколько у него хватило денег. Как только
кошелек опустел, узнику пришлось целиком подчиниться тюремному режиму. И вот
теперь  он  расхаживал  по  прогулочному дворику,  с  удовольствием разминая
затекшее без движения тело.
     Сзади раздалось шумное дыхание:
     - Черт побери,  Гарн!  Вы неплохо ходите! Хотел составить вам компанию,
да вот никак не могу догнать...
     Узник  обернулся.  Он  увидел  человека в  форме.  Это  был  Сиженталь,
надзиратель,   приставленный  следить  за  Гарном,   как  за  особо  опасным
преступником. Он остановился рядом с пленником и пропыхтел:
     - Да,  вашей  физической подготовке можно  только  позавидовать!  Такое
впечатление,  что  вы  служили  в  отряде  особого  назначения.  Когда-то  в
молодости мне и самому довелось повоевать...
     Служитель замолчал, что-то припоминая.
     - А ведь и верно!  -  воскликнул он.  - Вы ведь были военным, не правда
ли? И даже, кажется, дослужились до сержанта?
     Гарн утвердительно кивнул:
     - Да. В битве при Оранжевой реке.
     Папаша Сиженталь, как все в тюрьме его называли, грустно вздохнул.
     - А я поднялся только до капрала,  -  проговорил он.  -  Но зато могу с
гордостью сказать, что служил честно, верой и правдой.
     В голосе его зазвучали укоризненные нотки:
     - Ну как же это возможно,  Гарн?  Приятный молодой человек,  серьезный,
умный,   бывший  военный...   Как  же  вы  могли  совершить  такое  страшное
преступление?!
     Заключенный молча опустил глаза. Тюремщик опустил руку ему на плечо.
     - Ну-ну,  извините,  -  сказал он по-отечески. - Могу поклясться, что в
этой истории не  обошлось без  женщины!  Старый Сиженталь кое-что повидал на
своем  веку...  Наверняка вы  это  сделали на  почве  ревности,  в  припадке
безумия, разве не так?
     Гарн с искренним видом пожал плечами:
     - Да что вы,  мсье Сиженталь, какая женщина... Вспышка ярости была, это
верно. Но только из-за денег. Я залез украсть их, а мне помешали.
     Надзиратель  воззрился  на  пленника  с  изумлением,   затем  лицо  его
помрачнело.
     "Похоже, этот парень совсем пропащий", - с грустью подумал он.
     Тут послышался звук гонга.  Сиженталь взял заключенного за руку и резко
скомандовал:
     - Пошли, Гарн. Пора возвращаться.
     Пленник покорно закончил прогулку и  отправился вслед  за  охранником в
свою камеру.
     - Кстати, - заметил Сиженталь, когда они добрались до четвертого этажа,
- я забыл вам сказать, что мы скоро расстанемся.
     - Почему же? - спросил Гарн. - Меня что, переводят в другую тюрьму?
     - Нет.  Просто я  скоро уезжаю.  Можете меня  поздравить -  я  назначен
главным охранником в  Пуасси.  Приказ  подписан позавчера,  а  сегодня утром
пришло  подтверждение.  Через  восемь  дней  я  должен  приступить  к  новым
обязанностям. Так что вам недолго осталось терпеть мое общество.
     Гарн с интересом посмотрел на собеседника.
     - Ну и как? - спросил он. - Вы довольны этим новым назначением?
     - Конечно,  да,  -  откликнулся Сиженталь.  -  Я  давно  уже  мечтал  о
чем-нибудь  подобном и  вот  наконец дождался.  Думаю,  что  там  мне  будет
спокойнее. Ведь я уже не мальчик лазить здесь по лестницам.
     Они шли по  бесконечному коридору четвертого этажа.  По  обеим сторонам
располагались камеры.  Казалось,  им конца не будет.  Завернув за угол,  они
остановились перед  камерой  номер  сто  двадцать  семь.  Погремев  ключами,
охранник отомкнул дверь:
     - Входите!
     Заключенный подчинился. Сиженталь запер его и ушел.
     Оставшись один,  Гарн задумался.  На  допросе у  следователя Фузилье он
признал себя виновным в  совершенном преступлении.  Да,  это  он  убил лорда
Белтхема.  Но  что касается мотивов убийства,  то  Гарн продолжал настаивать
(впрочем,  довольно неубедительно) на  том,  что он собирался обокрасть свою
жертву.
     - Дело  было  так,  -  объяснял он.  -  Этот  аристократ надул  меня  с
деньгами,  и  я  решил сам взять то,  что мне принадлежало по  праву.  Но он
застал меня как  раз  в  тот момент,  когда я  залез к  нему в  кошелек.  Мы
подрались, и я в ярости ударил его ножом...
     Тут размышления узника прервал голос охранника, донесшийся из коридора:
     - Камера сто  двадцать семь,  заключенный Гарн,  приготовиться!  К  вам
прибыл адвокат.
     Через  несколько секунд  дверь  открылась,  и  появился молодой веселый
надсмотрщик.  Говорил он с  гасконским акцентом.  Это был сменщик Сиженталя,
которому тоже было приказано следить за Гарном. Звали его Нибье.
     Негромко ворча,  заключенный встал и одернул куртку.  Его адвокатом был
знаменитый мэтр  Барберу,  прекрасный специалист,  настоящая звезда в  своем
деле.  Дело  об  убийстве лорда  Белтхема показалось ему  интересным,  и  он
согласился им заняться.  Однако и адвокату Гарн рассказал лишь то, что хотел
рассказать.  Больше всего на  свете он боялся скандальных разоблачений.  Чем
тише, заурядней будет процесс, тем лучше.
     Итак,  пленник послушно пошел  по  коридору вслед за  охранником Нибье.
Хотя  он  и  сидел в  тюрьме совсем немного времени,  Гарн  всем своим видом
походил на бывалого заключенного.  Надзиратель посмотрел на него с уважением
и одобрительно прищелкнул языком.
     Наконец  они  подошли  к  изолированной комнате,  которую администрация
предоставляла для переговоров обвиняемых с адвокатами.  На всем пути маляры,
красившие  стены  четвертого  этажа,  бросали  работу,  чтобы  посмотреть на
убийцу.  Тот недовольно хмурился - ему вовсе не нравилась роль знаменитости.
По счастью, в лицо его никто не узнал.
     Нибье подтолкнул своего подопечного в комнату и поклонился адвокату.
     - Вам достаточно будет только позвонить,  мэтр,  когда вы закончите,  -
сказал он с почтением.
     Гарн с  удивлением смотрел на собеседника.  Это был не Барберу,  а  его
молодой секретарь, мэтр Роже де Сера, адвокат-стажер. Несмотря на молодость,
одевался он с чрезвычайной элегантностью и шиком.
     Увидев клиента,  молодой человек приветливо улыбнулся и  собирался было
протянуть ему  руку,  но  потом  воздержался от  этого  излишне фамильярного
жеста.  Он  остановился на полпути и  сделал вид,  что потянулся за папкой с
делом.  Неловкий маневр не  ускользнул от  внимания Гарна,  но  нисколько не
оскорбил его, а скорее развеселил.
     Роже де  Сера встал и  начал светским тоном,  как человек,  привыкший к
хорошим манерам:
     - Прошу извинить, мсье, что потревожил вас. Я вас долго не задержу.
     Голос  его  звучал  звонко и  отчетливо чувствовалось,  что  он  каждый
понедельник   тренируется  на   традиционных  адвокатских  собраниях.   Гарн
усмехнулся.  Было что-то комичное в том, что перед ним вежливо извиняются за
то, что помешали ему спокойно сидеть в тюрьме.
     - Это  займет пару минут,  -  продолжал адвокат.  -  В  данный момент я
чрезвычайно занят.  Видите ли,  внизу,  в  машине,  меня ждут две дамы.  Это
актрисы варьете -  мадемуазель де Вернай и  Люссек де Ланги.  И  представьте
себе,  они очень просили взять их  с  собой.  Им просто безумно хотелось вас
увидеть. Каково, а? По всему видно, вы становитесь знаменитостью!
     Гарн молча пожал плечами. Вряд ли подобный комплимент мог польстить ему
в  такой ситуации.  К  тому же ему вовсе не было интересно,  с какими дамами
разъезжает в машине адвокат. Молодой человек продолжал:
     - Я  пытался похлопотать,  чтобы угодить дамам,  даже был  у  директора
тюрьмы.  Но  вредный старикашка указал мне  на  дверь.  Уверен,  что это все
происки Фузилье. Проклятый следователь хочет держать вас в страшном секрете,
как Железную Маску!
     "И  слава  Богу",   -  подумал  Гарн,  сохраняя  на  лице  бесстрастное
выражение. Болтовня адвоката изрядно его раздражала.
     - Нет ли чего-нибудь нового по моему делу? - спросил он.
     - Ничего интересного,  насколько мне известно, - вздохнул Роже де Сера.
Потом, внезапно оживившись, спросил:
     - Кстати, а вы знакомы с леди Белтхем?
     Гарн вздрогнул:
     - О чем это вы?
     - Да нет,  я  просто так спросил.  Я  ее знаю.  Я часто бываю в свете и
знаком со многими иностранцами, посещающими наши гостиные. И должен сказать,
это совершенно очаровательная женщина!
     Адвокат решительно надоел своему клиенту.  Гарн  уже  открыл было  рот,
чтобы поставить болтуна на место, как вдруг де Сера что-то вспомнил.
     - Ах  да!  -  воскликнул он,  хлопнув себя по  лбу.  -  Чуть не  забыл!
Представьте,  эта  каналья Жюв -  ей-богу,  он  теперь мнит себя чуть ли  не
национальным героем! - вчера произвел в вашей квартире еще один обыск.
     - Какой по счету? - усмехнулся Гарн.
     - Вот и я подумал - что он еще может там найти, ведь все уже вверх дном
перевернули!   Однако  бравый  инспектор  утверждает,  что  обнаружил  нечто
сенсационное.  Представляете?  Готов пари держать -  все это ерунда,  просто
поиск дешевой популярности!
     - Я  никогда не  держу пари,  -  холодно ответил Гарн.  -  Ни по какому
поводу.
     - Ну это ваше право...
     Молодой стажер, весьма довольный тем, что ему удалось пробудить интерес
неразговорчивого  клиента  своего  знаменитого  патрона,   покачал  головой,
выдержал многозначительную паузу и продолжил:
     - Через знакомых мне  удалось-таки дознаться,  что это за  таинственная
находка. Это какая-то полуразорванная карта из вашей библиотечки.
     - Ну и что? - спокойно спросил пленник, но лицо его перекосилось.
     - Так  вот,   -  продолжал  адвокат,  роясь  в  бумагах  и  не  замечая
изменившегося выражения лица своего собеседника,  - так вот, по мнению Жюва,
эта бумажка имеет колоссальное значение.  Между нами говоря, этот Жюв только
строит из себя Бог знает что, а на самом деле обыкновенная посредственность.
Ну спрашивается, к чему может послужить обрывок старой географической карты?
Что может география изменить в вашем деле?
     Гарн молчал.
     - Да  вы  очень не волнуйтесь,  -  продолжал Роже де Сера.  -  Я  много
повидал  уголовных  дел   и   уверен,   что  в   вашем  найдутся  смягчающие
обстоятельства...
     Адвокат захлопнул папку и, внезапно сменив тему, сообщил:
     - Да,  еще новость.  Похоже, следователь собирается привлечь еще одного
свидетеля.
     Гарн удивленно взглянул на собеседника.
     - Нового свидетеля? - переспросил он.
     - Да-да. Его зовут... Постойте... Ага, Доллон. Управляющий Доллон.
     - Не понимаю... - прошептал Гарн.