ольнице,  и  тот,  у  кого  на  указательном пальце будет обнаружено легкое
ранение, будет не кто иной, как виновный в данном преступлении!
     - Однако,  -  заметил дежурный врач,  немного подумав, - однако, месье,
все  это  вряд  ли  может заставить поверить в  почти невозможный факт,  что
какой-то посторонний сумел проникнуть в отделение через эту дверь, учитывая,
что нахождение Лупара среди персонала немыслимо,  а  значит,  любой из  нас,
зная его портрет, тотчас же его распознал бы...
     Но Жюва трудно было смутить таким пустяком.
     - Вы забываете, господа, - просто ответил он, - что следует рассуждать,
опираясь на  те или иные факты,  а  не гадать,  насколько они невероятны или
невозможны.  В Жозефину выстрелили, это неоспоримый факт. Кто стрелял? Мы не
знаем этого.  Мы предполагаем, что это Лупар, но, вы слышите меня, мы только
лишь предполагаем это...
     Среди всеобщего молчания Жюв поднялся и сухо заявил:
     - Господа,  несколько минут тому назад, в момент преступления, согласно
распоряжениям,  которые  я  отдал  сегодня  утром,  полицейские,  стоящие на
выходе,  возле дверей,  должны были сразу же их закрыть.  Максимум через два
часа -  время,  необходимое для проведения обыска, - мы арестуем виновного в
этом покушении.
     Но, к сожалению, каким бы простым не представлялся этот способ, на деле
все оказалось гораздо сложнее.
     В  больнице -  месте довольно многолюдном -  Жюв собирался осмотреть не
только ее  служащих,  но также всех,  мужчин и  женщин,  студентов-медиков и
больных, и даже посетителей - всех, кто волей случая оказался в стенах этого
здания на момент преступления.
     Хотя  Жюв  со  свойственной ему  ясностью ума  сумел чрезвычайно быстро
организовать тщательный осмотр всех  задержанных в  надежде найти  среди них
человека  с   раненым  указательным  пальцем,   эта  операция  не  могла  не
затянуться.
     Прошло уже  три  часа,  как  Жюв закрылся в  кабинете заведующего,  где
проверял подходивших к нему людей. Пока безрезультатно.
     Доктор Шалек небрежной походкой подходил к выходу из больницы. Лицо его
выражало озабоченность.
     Кроме  того,   что  он  стал  жертвой  грабежа,   был  скомпрометирован
обнаруженным в его доме трупом неизвестной женщины,  убитой при таинственных
обстоятельствах,  он вдруг оказывается свидетелем драмы в  отделении доктора
Пателя. В тот момент, когда он уже собирался было переступить порог больницы
Ларибуазьер, путь внезапно преградил полицейский:
     - Прошу прощения,  месье,  но  вы,  наверное,  слышали о  происшествии,
случившемся сегодня днем? Вы знаете пароль?
     - Пароль?
     - Да, месье, никто не имеет право выйти сегодня из больницы, не получив
пароля от господина Жюва...
     - Черт!  -  сказал Шалек.  - А мне как раз надо спешить... Где же можно
получить этот пароль?
     - Необходимо спросить о  нем у  самого господина Жюва.  Он  находится в
кабинете господина заведующего.
     - Отлично, я иду туда...



Глава VIII. В поисках преступника

     - Это неслыханно! - заявил господин де Мофиль. - Мы проверили уже около
двухсот человек, но все безрезультатно.
     - Да,  согласен,  но в конце концов,  -  поправил заведующего Жюв, - мы
можем безрезультатно осмотреть двести человек,  а двести первый окажется как
раз тем, кого мы ищем.
     - Может быть, но вы кое о чем забываете, господин Жюв...
     - О чем же?
     - Если преступник знает о  том,  что вы осматриваете руки у  всех,  кто
находится в здании больницы,  то не будет же он таким наивным,  чтобы самому
явиться к вам на осмотр...
     - Клянусь,  вы правы, господин заведующий, но, поверьте мне, я также об
этом  подумал.  Я  думаю,  мы  осмотрели почти  всех,  кто  обычно  покидает
Ларибуазьер в это время?
     - Да, это так...
     - Следовательно,  нам  нужно  сменить тактику,  оставим здесь санитара,
которому можно доверять, а сами приступим к обыску...
     - Вы предполагаете прочесать все здание?
     - Совершенно верно,  месье.  Это  очень  просто,  я  возьму всех  своих
полицейских и  разверну их в  цепь,  так,  чтобы они не теряли друг друга из
виду.  Мы  начнем  с  главного  входа,  вот  с  этой  стены  и  направимся к
противоположной стороне здания,  прочесывая все на своем пути,  останавливая
каждого встречного...  Возле  каждой лестницы,  в  каждой пристройке я  буду
оставлять караулить своего человека.  Кроме того, я обойду также весь первый
этаж,  и  всякий раз,  когда перед цепью полицейских будут оказываться люди,
они будут вынуждены отойти назад, к противоположной стороне здания больницы.
Там мы сразу же осмотрим всех,  кто попал в наше кольцо.  И если виновного в
покушении мы  там  не  обнаружим,  нам ничего не  останется,  как прекратить
поиски.
     План   Жюва   был   вполне   классическим,   который  напоминал  метод,
используемый при облавах.
     Если  -  а  пока  все  говорило  за  это  -  преследуемое полицией лицо
по-прежнему оставалось в Ларибуазьер,  оно неизбежно должно было очутиться в
тисках Жюва, - между цепью полицейских и крайней стеной здания больницы...
     Когда  собиравшемуся покинуть больницу доктору Шалеку  было  отказано в
этом  инспектором,  который стоял,  охраняя выход на  улицу Амбруаз-Паре,  и
который потребовал от  него пароль,  выдаваемый Жювом,  он  повернул назад к
больнице.
     Пройдя вдоль  цветников,  разбитых во  дворе  больницы,  держа  руки  в
карманах,  доктор Шалек  отправился по  направлению к  палатам для  больных,
оставив у себя за спиной административную часть больницы,  где в этот момент
еще находился Жюв, который занимался выдачей разрешений на выход из больницы
тем, чьи дела вынуждали покинуть ее.
     С озабоченным видом, наклонив голову, доктор Шалек медленно продвигался
вперед.  До  этого он  уже  успел сменить белый халат врача на  повседневную
одежду.
     Остановившись возле  входа в  длинную галерею,  выстроенную из  стекла,
которая обрамляла на первом этаже правую часть здания и которая, беря начало
позади  часовни,  тянулась вплоть до  операционных хирургического отделения,
Шалек посмотрел по сторонам.
     Погруженный в  тягостные раздумья,  Шалек  не  сразу заметил инспектора
Жюва,   шагавшего  вдалеке  рядом  с  заведующим  больницей.  Присмотревшись
получше,  он увидел также плотную цепь полицейских,  медленно продвигающихся
по  всей  ширине  корпуса больницы.  Невольно,  словно  он  хотел  сохранить
определенную дистанцию  между  собой  и  надвигающейся силой,  доктор  Шалек
прошел  вглубь  галереи.   Он  уже  собрался  было  пройти  в  хирургическое
отделение, когда на его пути возник санитар.
     - Господин  доктор,  -  произнес он,  -  туда  сейчас  входить  нельзя.
Профессор Югар категорически запретил.
     Не  настаивая,  Шалек  подумал  было  возвратиться в  галерею и  сделал
несколько шагов  в  этом  направлении,  но  вдруг  резко повернул назад.  По
стеклянному коридору продвигались Жюв и заведующий больницей в сопровождении
служащего из администрации, ведя перед собой шесть-семь человек...
     Шалек смешался с этой маленькой группой.
     Старик  с  обмотанной рукой,  у  которого  недавно  вскрыли  панариций,
пошутил, шагая рядом с Шалеком:
     - Может быть,  они и меня захотят арестовать, поскольку, как говорят, у
преступника ранены пальцы!
     Жюв спокойно,  но быстро пропускал людей,  которых случай завел в  этот
коридор,  для  этого достаточно было,  растопырив пальцы,  показать ему свои
руки.
     Господин  де  Мофиль  в   ту  же  секунду,   по  знаку  Жюва,   выдавал
заинтересованному лицу  небольшой квадратик из  плотной бумаги,  на  котором
были  отмечены  его  фамилия  и   род  занятий  и   который  позволял  затем
беспрепятственно проходить мимо карауливших у дверей полицейских.
     - Есть здесь еще  что-нибудь,  что  может нас заинтересовать?  -  задал
вопрос Жюв.
     - Нет,  господин инспектор, - ответил заведующий больницей, - справа от
этой комнаты,  дверь которой закрыта на  ключ,  находится операционная,  где
профессор Югар и  его  ассистенты оперируют больную аппендицитом.  В  данный
момент заходить в  операционную нельзя,  но  если  вы  все  же  считаете это
необходимым, мы можем заглянуть туда сразу, как только закончится операция.
     - Благодарю вас, - сказал Жюв, - я уже видел эту операционную, и вообще
в отделении профессора Югара мне ничего не показалось подозрительным. К тому
же, по-моему, все люди профессора уже получили пропуска.
     Господин де Мофиль,  поклонившись, собирался повернуть назад, когда Жюв
вновь окликнул его:
     - А куда ведет эта дверь?
     На лице господина де Мофиля мелькнула улыбка.
     - Вы положительно хотите знать все, месье. Ну что ж, входите!
     Толкнув  дверь,   заведующий  посторонился,  чтобы  дать  дорогу  Жюву,
который, сделав пару шагов, попал в узкий и темный коридор, весь пропитанный
влагой.
     Полицейский  прошел  еще  немного  вперед.  Довольно  короткий  коридор
выходил в широкую комнату, которую, правда, легче было назвать подвалом, так
как  здесь  царил  жуткий  холод,  а  тусклый свет  с  трудом проникал через
маленькие подвальные окошки,  проделанные под  самым потолком.  Тишину этого
мрачного  места,  где  вся  мебель  состояла  из  одного  большого,  на  все
помещение,  деревянного настила,  нарушал лишь плеск воды, постоянно текущей
из открытых кранов, встроенных в боковой стене.
     Когда глаза Жюва привыкли к темноте,  он увидел,  что широкие и длинные
белые формы,  которые бросились ему  в  глаза сразу,  как только он  вошел в
помещение,  были не чем иным,  как трупами, завернутыми в белый саван. Среди
погребальных одежд  виднелись  лишь  плечи  и  головы  умерших,  на  которые
беспрестанно тонкой ровной струей из кранов стекала ледяная вода.
     Жюв обернулся к заведующему больницей.
     - Это  амфитеатр,  -  объяснил  последний,  -  здесь  мы  храним  тела,
предназначенные для вскрытия. Вы собираетесь здесь долго пробыть?
     - Из комнаты нет другого выхода,  кроме двери,  через которую мы зашли,
господин заведующий?
     - Нет, другого выхода не существует...
     Жюв  прошелся по  мрачному помещению,  наклонился над  белыми  формами,
вытянутыми у его ног.
     - Впечатляет ваш морг, что и говорить, - признался он.
     - Вы просто к этому не привыкли.
     - Во всяком случае,  -  ответил Жюв, - так как здесь спрятаться нельзя,
поищем в другом месте.
     В  тот момент,  когда Жюв выходил за  господином де  Мофилем из сумрака
морга,  он встретил своих людей, которые, согласно намеченному плану, должны
были неизбежно соединиться с ним на первом этаже здания. Они также подходили
с пустыми руками.
     Жюв  нервно  закусил  губу,  расстроенный оборотом,  который  принимали
события.
     - Второй этаж,  -  начал он,  обращаясь к своему помощнику Мишелю, - вы
тоже обыскали?
     - После того, как вы сами его осмотрели, господин инспектор, мы туда не
заходили.  Но  никто за это время не мог без пропуска подняться наверх,  так
как на каждой лестнице мы оставили своих людей...
     - Это я и хотел услышать, - ответил Жюв, - хорошо, соберите ваших людей
за часовней и ждите моих приказаний.
     Через некоторое время Жюв и господин де Мофиль сидели друг против друга
в кабинете заведующего больницей.
     - Ну что, господин инспектор!
     - Что  ж,   остается  сказать  лишь  одно:   убийца,  по  всему  видно,
действительно выскользнул из наших рук...
     - По-вашему, он смог уйти от облавы?
     - Похоже на то.  Может,  случилось так, что ему удалось перелезть через
стену во дворе больницы...
     - Нет,  уверяю вас,  это невозможно,  стены там слишком высокие. Что вы
собираетесь предпринять?
     Жюв достал часы.
     - Я  должен  поставить  в  известность об  этом  происшествии господина
Авара,  а  также  позаботиться о  том,  чтобы  сменили полицейских,  которые
дежурят здесь с самого утра...
     - Но вы еще вернетесь?
     - Обязательно!
     - Что я должен делать в ваше отсутствие?
     - Ничего,  хотя,  если вы  еще  раз  проверите те  или  иные закоулки в
корпусах больницы, то это не будет излишним.
     Уже вдогонку Жюву господин де Мофиль закричал:
     - Еще один вопрос...  Вашу систему пропусков следует оставить в силе до
вашего возвращения?
     - Это просто необходимо,  месье,  - быстро ответил Жюв, - я обязательно
должен знать,  кто входит в  больницу и кто из нее выходит.  Однако служащим
вашего учреждения,  которых хорошо знают  привратники,  достаточно в  момент
ухода с работы оставить свою фамилию в специальном журнале, который затем вы
передадите в мое распоряжение.
     - Будет сделано, господин инспектор.



Глава IX. В морге

     В больнице Ларибуазьер постепенно то тут,  то там зажигалось освещение:
смягченный матовым стеклом свет для больничных палат,  яркий свет вдоль всех
коридоров,  ослепительный свет в  кабинетах административной части,  бледный
мерцающий свет в кухнях, столовых и кабинетах дежурных врачей.
     Из  всей  больницы не  зажегся  свет  лишь  в  одной  мрачной  комнате,
поскольку ее обитатели в этом уже не нуждались: это было место, где временно
хранили незатребованные родственниками тела умерших в больнице.
     Внезапно один из трупов зашевелился!
     Бросив взгляд на дверь,  отделявшую амфитеатр от стеклянной галереи,  и
убедившись,  что та действительно закрыта,  "труп",  дрожа и стуча зубами от
холода, сбросил с себя саван, под которым он лежал и который насквозь промок
от  стекающей на  него  воды.  Окоченев от  холода,  он  принялся сгибать  и
разгибать руки,  делать приседания и наклоны,  будто человек,  который после
долгого и глубокого сна,  опасного падения или какой-либо длительной болезни
разминается,  чтобы  убедиться,  что  его  тело  не  потеряло своей  силы  и
пластичности.
     Вдруг лжепокойник услышал вдалеке какой-то необычный шум, мигом схватил
свое  погребальное одеяние,  нацепил его  на  себя и  вновь замер в  том  же
положении, лежа под струей ледяной воды.
     Но  это была ложная тревога.  Во  второй раз отбросив саван,  "мертвец"
начал  энергично  растирать  плечи,   грудь,  поясницу,  надеясь,  что  этот
тщательный массаж  поможет  ему  выйти  из  того  закоченелого состояния,  в
котором находилось его тело.
     Шум,   раздавшийся  под  дверью,   заставил  загадочного  и  необычного
персонажа в  третий раз  подставить себя под беспощадный и  мучительный душ.
Лишь  четверть часа  спустя,  когда  все  вокруг затихло,  он  позволил себе
покинуть свое место и пройтись по амфитеатру.
     Дойдя до дальнего конца комнаты,  живой труп отодвинул тазик,  висевший
на стене, и вытащил из него пакет с бельем и одеждой.
     Борясь с судорогами, которые пронизывали его продолжающееся трястись от
холода тело,  человек быстро оделся,  затем с минуту постоял,  вслушиваясь в
тишину...
     Наконец,  окинув себя критическим взглядом и убедившись,  что одежда на
нем сухая,  странная личность вышла в узкий коридор,  отделенный от больницы
массивной дверью с матовым стеклом, через которую два часа назад господин де
Мофиль провел Жюва в морг.
     Человек очень  осторожно приоткрыл эту  дверь  и  посмотрел в  коридор.
Увидев, что там никого нет, воскресший мертвец открыл ее пошире, постоял, не
двигаясь,  еще несколько мгновений, затем, наконец решившись, проскользнул в
стеклянную галерею и быстро ее пересек.
     Через  минуту он  уже  был  во  дворе  больницы.  Оставив позади старую
часовню, он направился к главному входу.
     Тени  полицейских,  разбросанных Жювом по  всей больнице,  не  один раз
заставили его вздрогнуть.  Но две медсестры, повстречавшиеся ему, приветливо
обратились,  пожелав доброго вечера. Загадочный персонаж вздохнул свободнее,
так  как  эта  встреча со  знакомыми людьми убедила его  в  том,  что в  его
внешности не было ничего необычного или подозрительного.
     Справа  от  больших  ворот  находилась дверь,  которая  вела  на  улицу
Амбруаз-Паре и через которую обычно выходили работники больницы.  Сейчас она
была открыта,  и  мужчина решительно направился к  ней.  Еще пару шагов -  и
Ларибуазьер  останется  позади...  Но  тут  ему  путь  неожиданно  преградил
привратник:
     - Извиняюсь, кто там идет?
     И посмотрев повнимательнее, воскликнул:
     - А, это вы, доктор Шалек! Поздновато вы сегодня возвращаетесь, доктор,
наверное, слишком много работы в 22-й палате?
     - Да,  -  быстро ответил доктор Шалек, а это был действительно он, - вы
правы, дружище Шарль, слишком много работы, но теперь мне надо идти.
     И  доктор Шалек  нетерпеливым жестом отстранил привратника и  попытался
протереться между ним и стеной...  Но привратник вновь загородил ему проход;
это был бывший военный, старый служака, для кого приказ то же самое, что для
верующего Святое писание, и который нельзя было оспорить.
     - Одну минуту! Сначала распишитесь в журнале.
     - В журнале?
     Привратник объяснил:
     - Это  полицейские навязали эти  формальности,  всякий,  кто  входит  в
больницу и выходит из нее, обязан записать свою фамилию в этой тетради.
     Он пригласил доктора Шалека в  привратницкую и  открыл совсем еще новый
журнал,  переданный ему управляющим хозяйством больницы, на обложке которого
золотыми буквами светились инициалы Общественной Благотворительности.
     Проведя пальцем по  десятку фамилий,  уже вписанных на первой странице,
привратник отметил:
     - Вы будете в  неплохой компании,  доктор Шалек.  Посмотрите,  вам надо
поставить свою подпись как раз под подписью господина профессора Югара.
     - Да, я вижу. Но расскажите мне лучше, уважаемый, о последних новостях.
Схватили-таки преступника? Подозревают кого-нибудь?
     - Точно не знаю,  единственное,  что я  видел,  так это как эти фараоны
нанесли кучу грязи своими ботинками и подняли на уши всю больницу. Шуму было
много, но кончилось все тем, что они никого не нашли... Вот, господин Шалек,
взгляните...
     И привратник показал рукой в сторону больничного двора,  где в сумерках
мелькали темные силуэты.
     - Вот,   видите,  это  полицейские!  Ах,  -  продолжал  славный  малый,
расхаживая по своей обители в поисках чернильницы,  - если предположить, что
преступник все еще там, то он наверняка не уйдет отсюда без наручников... Но
он получил, что искал!
     На бледных губах доктора Шалека мелькнула и внезапно застыла загадочная
улыбка.
     Доктор Шалек, до сих пор упорно державший руки в карманах, заметил, что
Шарль,  который  наконец  нашел  чернильницу,  протягивает  ему  журнал  для
регистрации выходящих из больницы.
     Доктор Шалек почувствовал, как его правую руку в очередной раз пронзила
острая боль.
     - Распишитесь,   пожалуйста,   доктор,   -  продолжая  держать  журнал,
привратник протянул ему перо.
     - Шарль,  я  ужасно тороплюсь,  будьте любезны,  пока я буду записывать
свое имя, выйдите и остановите для меня такси...
     - Хорошо, доктор, иду, - быстро ответил Шарль.
     Едва  привратник  повернулся  к  доктору  спиной,   как  тот  со  всеми
предосторожностями вытащил из  кармана правую  руку  и,  неловко зажав  перо
между маленьким и безымянным пальцами, начал медленно водить им по бумаге.
     Когда  он  закончил писать и  широким росчерком поставил в  конце  свою
подпись,  произошло что-то неожиданное, от чего доктор вдруг весь побледнел.
Шарль уже входил в привратницкую:
     - Ваше такси ждет вас, доктор...
     - Хорошо, спасибо!
     Шалек быстро захлопнул журнал,  бросился к выходу, чуть не сбив по пути
привратника, который замер на месте, ошеломленный такой спешкой, и прыгнул в
автомобиль, бросив на ходу адрес водителю.
     Наконец,  оправившись от  изумления,  Шарль заметил,  что  журнал,  где
только что расписался доктор Шалек, закрыт.
     - Черт, там же нет промокашки, от чернил появится пятно!
     И хотя уже было поздно,  прилежный служащий поспешил к столу, где лежал
журнал. Едва он открыл тетрадь, как его