глазами.
     Слуга вздохнул.
     - Ну что же, - покорно согласился он, - если вам так хочется...
     Артист потер руки:
     - Отлично. Тогда слушай.
     Он вскрыл письмо и начал читать:
     - О,   восхитительный  актер,   ваш   талант   напоминает  только   что
раскрывшийся бутон... Слышишь, Шарло?
     Слуга равнодушно кивнул:
     - И  охота вам читать всю эту чушь...  Неужели самому не надоело?  Ведь
уже не первый раз...
     - И,  надеюсь,  не последний! - самодовольно добавил Вальгран, открывая
другие конверты.  -  Вот, полюбуйся - даже приложила фотографию. Но жадина -
просит вернуть фото, если не понравится.
     Актер расхохотался:
     - Видимо, для следующего кумира фотографии у нее уже не осталось!
     Он взял очередное письмо:
     - Может,  еще  поспорим?  Бьюсь об  заклад,  что  этот  лиловый конверт
прислала очередная жертва моей неотразимой роковой красоты.
     Слуга вяло отмахнулся.
     - О,  я опять выиграл!  - веселился Вальгран. - Прямо целая декларация!
Как тебе нравится:  "...если вы  будете скромным и  верным,  вы  об  этом не
пожалеете..." Как, оказывается, все просто! Если бы только хоть одна женщина
сдержала свое обещание...
     - Открыли  Америку!   -   язвительно  произнес  слуга,   демонстративно
отворачиваясь.
     - Увы,  -  с  легкой грустью вздохнул Вальгран.  -  Клятвы любви -  все
равно, что уверения пьяницы в том, что эта рюмка последняя в его жизни.
     Он поднял голову:
     - Кстати,  неплохая мысль. Дай-ка мне чего-нибудь выпить. У меня во рту
пересохло.
     - Виски с содовой?
     - То, что нужно.
     Актер  поднялся и  подошел к  столику,  на  котором Шарло уже  смешивал
напитки.
     - Выпей со мной, мой верный старый друг. В добрый час!
     Вальгран поднял бокал.
     - Я с удовольствием выпью за вас, мсье, - польщенно ответил слуга.
     Он налил себе виски и театрально произнес:
     - За несравненного Вальграна! За его непрекращающийся триумф!
     Оба выпили.
     - Так что, - произнес артист после паузы, - я сегодня действительно был
неплох?
     - Это не то слово!
     - Честно?
     - Клянусь всем святым!  Вы  были неотразимы!  Именно это  я  говорил во
время антракта костюмерше,  мадемуазель Бьенвеню.  Уверен,  что на  свете не
найдется артиста, который стоил бы вашего мизинца!
     Вальгран опустил глаза.
     - Ну что ты, право... - смущенно сказал он. - Это уж слишком.
     Шарло поднял руку и торжественно заявил:
     - Клянусь именем моей  покойной матушки,  вы  были  великолепны.  А  вы
знаете, я кое в чем разбираюсь, не первый год работаю в театре.
     Негромкий стук в дверь прервал их разговор. Артист потемнел лицом:
     - Нет, видимо, все просто сговорились не давать мне покоя!
     Однако любопытство победило, и он приказал:
     - Шарло, посмотри, кто там!
     Костюмер подошел к двери и слегка ее приоткрыл, разглядывая нескромного
визитера. Вскоре он вернулся с конвертом в руке:
     - Черт  бы  их  побрал!  Беспокоить человека  из-за  какого-то  письма.
Неужели оно такое срочное? Впрочем, у вас несрочных не бывает...
     Шарло протянул конверт хозяину.
     - Его принесла дама, - сообщил он. - Красивая, насколько я могу судить.
     - Гм, интересно...
     Вальгран повертел письмо в руках и азартно посмотрел на слугу:
     - Ну что, старина, будем спорить?
     Шарло пожевал губами:
     - Ну давайте.  Сдается мне,  что на этот раз речь не о ваших прекрасных
глазах. Скорее уж просьба о помощи...
     Вальгран вытащил из  конверта лист  бумаги  и  сначала небрежно,  потом
более  внимательно прочел  письмо.  Взглянул на  подпись  и  принялся читать
сначала, сопровождая чтение восклицаниями:
     - Ну и ну!.. Черт побери!
     Потом посмотрел на Шарло:
     - Послушай-ка, старина!
     И прочел:
     - Нам стало известно,  что сегодня вечером, исполняя роль преступника в
пьесе "Кровавое пятно", вы загримировались под Гарна, убийцу лорда Белтхема.
Убедительно просим сегодня в  два часа ночи быть в том же костюме и гриме на
улице Месье в  доме двадцать два.  Постарайтесь прийти незаметно.  Вас ждут.
Вас любят. Вас хотят.
     Вальгран поднял голову:
     - Как тебе это нравится?!
     - А подпись есть? - поинтересовался костюмер.
     - Да, есть...
     Актер снова развернул письмо:
     - Кстати, тут есть еще и постскриптум. "Сохраните все в тайне и сожгите
письмо сразу после прочтения". Конспирация, как в подполье!
     - Ну,  это-то  неудивительно,  -  улыбнулся Шарло.  -  Что,  если  дама
замужем?
     - И все-таки мы ослушаемся ее,  - произнес Вальгран, складывая письмо и
кладя его в портмоне. - А что ты об этом думаешь?
     - Думать о  ваших сердечных делах не  входит в  круг моих обязанностей,
мсье.
     - Ты  на  редкость приятный собеседник,  старина,  -  сказал  артист со
смехом. - А теперь подай мне обратно пиджак и темный галстук.
     - А что такое? - забеспокоился слуга. - Надеюсь, вы не собираетесь туда
идти?
     - Конечно, собираюсь! Обязательно! Из всех моих любовных приключений ни
одно не  начиналось так неожиданно и  таинственно.  Возможно,  это тот самый
счастливый случай,  который больше не повторится. К тому же, я знаю, что это
за дама. Я видел ее на процессе Гарна. С ума сойдешь, какая женщина!
     Костюмер   хмыкнул.   Не   обращая   внимания,   Вальгран  продолжал  с
воодушевлением:
     - Говорю  тебе,  такой  женщины  не  найдешь и  среди  миллиона!  Такая
странная,  загадочная красота,  такая  утонченность во  всем  облике,  такая
грация, изысканность! От нее просто исходит очарование!
     Шарло снова хмыкнул:
     - Может, и так, мсье. Но, судя по письму, эта особа ненормальная!
     - Влюбленная!   -   поправил  его  хозяин.  -  Влюбленные  способны  на
безумства!
     Он потер лоб:
     - Надо  же,   чувствую  себя,   как  безусый  школяр!   Не  думал,  что
когда-нибудь еще  придется испытать подобное.  Что  ж,  тем лучше.  Взгляни,
старина,  я  валился с ног от усталости,  а теперь снова полон сил.  Так что
поторапливайся, давай шляпу. У меня мало времени. Кстати, где это?
     Слуга уставился на него с недоумением:
     - Что - это?
     - Ну эта улица...  Месье?  Нарисуй-ка мне,  как туда добраться.  И  дай
одеколон.
     Все более возбуждаясь,  артист расхаживал взад-вперед по комнате. Шарло
тем временем,  напряженно шевеля губами,  торопливо перелистывал справочник.
Наконец он нашел то, что нужно, и обернулся:
     - Вот, мсье!
     Внезапно в голосе костюмера прозвучали нотки удивления.
     - Что такое? - спросил артист.
     - Понимаете,  мсье Вальгран,  -  пробормотал Шарло,  - это та улица, на
которой находится тюрьма...
     - Боже мой! Да хоть крематорий! Какое мне до этого дело?
     Однако слуга не унимался:
     - Это та тюрьма,  в  которой содержатся приговоренные к  смерти,  в том
числе и Гарн. Странно, что ваша дама живет в таком месте.
     Вальгран лихо заломил шляпу и с беспечным видом спросил:
     - Ты хочешь сказать, что меня приглашают на свидание в тюрьму?
     - Ну не в тюрьму, конечно, но недалеко. Как раз напротив.
     - Прямо напротив тюрьмы?! Ха-ха!
     Чрезвычайно довольный и заинтригованный, Вальгран потер руки:
     - Шарло, дружище, у меня предчувствие, что ночь будет незабываемой!
     - Сомневаюсь, - пробурчал слуга.
     - Нет-нет, это прелестно!
     Уловив  недовольный  взгляд,   брошенный  на  него  костюмером,  артист
пояснил:
     - Нет,  ты  подумай!  Пригласить меня  ночью  в  такое  место,  да  еще
загримированного   под   Гарна   -   это   свидетельствует   о   невероятной
экстравагантности, может, даже с элементами мазохизма. Ночь, мы с нею вдвоем
- она и я в костюме преступника,  а настоящий убийца сидит в своей темнице в
двух шагах от нас... Что-то в этом есть! Ну, давай шляпу.
     Шарло помялся:
     - Но, господин Вальгран, это абсурд! Чтобы такой человек, как вы...
     - Именно такой,  как я!  -  с энтузиазмом перебил его хозяин.  -  Такой
человек, как я, пройдет сквозь стены, если его сильно заинтересовать.
     Сокрушенно качая головой,  старик попытался удержать артиста,  толкуя о
непозволительной беспечности, но тот лишь отмахнулся:
     - Я  же  говорил тебе,  старина,  что  никогда не  стану серьезным!  До
свидания.


     Оставшись один,  Шарло, хоть и привыкший к похождениям своего хозяина -
тот действительно был великим сердцеедом - тем не менее ворчал:
     - Ну  что тут прикажете делать!  Такой великий артист,  а  все как дите
малое.  Не хочется каркать,  но женщины не доведут его до добра...  Надо же,
из-за  пустячной записки так потерять голову!  Даже забыл перчатки и  шейный
платок.
     Его бормотание прервал стук в дверь. Костюмер машинально сказал:
     - Войдите!
     На пороге появился швейцар.
     - А, это вы, господин Жан!
     - Не пора гасить свет?  - спросил вошедший. - Насколько я понимаю, мсье
Вальгран уже уехал?
     - Да, уехал, - рассеянно проговорил Шарло. - Пора и нам закругляться.
     Швейцар привалился к стене.
     - Хороший вечерок был сегодня, - проговорил он. - Как удалась премьера!
     - Да-да,  отличная премьера, - откликнулся костюмер, погруженный в свои
мысли.
     Однако от  мсье  Жана  было  не  так  просто отвязаться.  Он  продолжал
разговор:
     - А вы читали последний номер "Столицы"? Одиннадцатичасовой? Там только
и разговоров, что о спектакле и о господине Вальгране.
     - Как, уже?
     - Конечно!  Наши  газеты научились не  терять времени,  просто,  как  в
Америке.
     - Значит, хвалят?
     - Еще как! Сам главный редактор написал статью. Полный успех!
     Шарло довольно улыбнулся.
     - Покажите-ка мне газету, господин Жан, - попросил он. - Хочется самому
взглянуть.
     Швейцар протянул ему вечерний выпуск. Пробежав статью глазами, костюмер
подтвердил:
     - Да,  так  и  есть.  "Последняя роль  господина  Вальграна  стала  его
настоящим триумфом".
     Он подошел к мсье Жану и с большой гордостью за хозяина сообщил:
     - Представляете,  сегодня  господина  Вальграна  поздравил сам  министр
образования! Лично!
     - Мне ли этого не знать!  -  обиделся собеседник.  - Слыханное ли дело,
чтобы театральный швейцар не знал, что происходит в его владениях!
     Шарло снова уткнулся в газету.
     - Вот здесь абсолютно верно подмечено, - сказал он. - Послушайте-ка:
     "Господин Вальгран с таким блеском исполнил свою роль, что заставил зал
симпатизировать убийце..."
     Шарло вдруг осекся.
     - Боже великий, - воскликнул он. - Но этого не может быть!
     - А что такое? - заинтересовался швейцар. - Неужели критикуют?
     Костюмер дрожащей рукой протянул ему газету.
     - Прочтите вот здесь.
     Швейцар быстро пробежал глазами абзац.
     - Ну и что?  -  разочарованно произнес он. - Тут опять про этого Гарна.
Столько времени мусолят это дело, оно всем уже оскомину набило.
     - Тут написано,  что казнь состоится восемнадцатого на  рассвете.  Ведь
это совсем скоро, нынче утром, буквально через несколько часов!
     - Полно,  дружище,  вам-то что за дело!  -  равнодушно ответил господин
Жан. - Негодяй получит наконец по заслугам, вот и все...
     Шарло смертельно побледнел. Швейцар испуганно обнял его:
     - Что с вами, мсье? Вам плохо?
     С трудом взяв себя в руки, старик ответил:
     - Нет,  ничего. Просто устал. Идите, гасите свет. Через пять минут меня
здесь не будет.
     Господин Жан,  убедившись,  что  все  в  порядке,  удалился,  бросив на
прощание:
     - Заприте за собой дверь.
     - Обязательно.


     Оставшись один, старый костюмер присел на ручку кресла:
     - Боюсь,  как бы мой беспечный хозяин не влип в какую-нибудь некрасивую
историю.  Не  нравится мне это письмо,  не нравится это предложение.  Только
такой человек,  как господин Вальгран, с его необузданным темпераментом, мог
сорваться по первому зову и  ночью помчаться невесть куда.  Какого черта его
понесло?  Что от него надо этой женщине?  Может,  я старый болван, но, видит
Бог, если тут что-то связано с Гарном, то лучше держаться подальше от греха!
     Он помолчал, потом процедил сквозь зубы:
     - Надо бы сходить за ним туда...  Конечно,  он будет взбешен.  Но вдруг
ему  приготовили ловушку?  Может,  письмо -  это  фальшивка,  чтобы заманить
господина Вальграна в западню?
     Старый костюмер стал мерить комнату шагами. Наконец он остановился:
     - Ладно, старик, успокойся. Может и не стоит так волноваться.
     Шарло вздохнул:
     - И все-таки,  это свидание... Именно сегодня, на той самой улице... Да
еще в обличье Гарна, которого вот-вот отправят на гильотину...
     Казалось, на этот раз костюмер принял какое-то решение. Он быстро надел
пальто,  натянул  на  голову  шляпу  и  погасил  электрические  светильники,
освещавшие костюмерную его хозяина.
     - Будь,  что будет,  -  говорил он.  - Пойду туда. Я не стану врываться
непрошеным. Просто послежу за домом. И если замечу что-нибудь подозрительное
или  хозяин будет слишком задерживаться,  тогда начну действовать.  В  любом
случае нельзя оставлять его одного.
     И, заперев дверь, Шарло повторил:
     - Будь, что будет. Все равно ведь я места себе не найду. А если, не дай
Бог, что-то случится, то всю жизнь буду казниться...


        "Глава 32"

        "ЧУДОВИЩНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО"

     Чрезвычайно взвинченная, леди Белтхем мерила шагами комнату, не в силах
усидеть на месте. Иногда она останавливалась, к чему-то прислушиваясь, потом
продолжала ходить.  Ее  била нервная дрожь.  Женщина была еще  бледнее,  чем
обычно,   в   глазах  появился  какой-то   лихорадочный  блеск.   Она  часто
прикладывала руку  к  груди,  словно  боялась,  что  сильно  бьющееся сердце
вот-вот выпрыгнет.
     - Он не придет...  - шептала леди Белтхем, в отчаянии заламывая руки. -
Он не придет...
     Внезапно она застыла:
     - Я слышу какой-то шум! Ах, Господи, сделай так, чтобы это был он!
     Женщина на  цыпочках подошла к  двери,  открыла ее  и  несколько секунд
прислушивалась. Затем произнесла с видом полной безнадежности:
     - Нет, показалось...
     Она  находилась в  невзрачном одноэтажном домишке номер двадцать два по
улице  Месье,  который  последние  несколько недель  пустовал.  Его  хозяин,
деревенский  винодел,  наезжавший  в  Париж  лишь  от  случая  к  случаю,  с
удовольствием сдавал дом внаем,  если находились желающие поселиться в  этом
жалком строении, сыром, запущенном, продуваемом ветром. Но таких безумцев, к
грусти хозяина, становилось все меньше и меньше.
     Поэтому нетрудно представить себе удивление почтенного винодела,  когда
он получил письмо, подписанное именем Дюран. Там заключалась просьба о сдаче
дома.  Но  самое  поразительное то,  что  предлагался аванс,  и  какой!  Три
банковских  билета   по   сто   франков  обнаружил  в   конверте  пораженный
домовладелец. Это была плата за целый год вперед, даже больше!
     Чрезвычайно довольный,  виноторговец немедленно послал квитанцию на дом
по адресу, указанному Дюраном. Больше всего его обрадовало то, что теперь не
придется тратить деньги  на  перестройку ветхой  халупы,  поскольку если  уж
нашелся человек,  собирающийся жить там так долго,  то  наверняка он сделает
ремонт. Что и говорить, такой съемщик - редкая удача! Избавившись от ключей,
хозяин поблагодарил провидение и на ближайший год выкинул дом из головы.
     И  вот  теперь  по  гостиной,  украшенной потертым  и  облезлым  старым
креслом,  диваном  примерно  в  таком  же  состоянии  и  немудреным столиком
светлого дерева,  нервно ходила леди Белтхем, прислушиваясь к каждому звуку.
Была ночь на восемнадцатое октября.
     На  столе стояли чайник с  кипятком,  пара чашек и  несколько пирожных.
Неяркая лампа слабо освещала убогое жилище.
     Постояв посреди комнаты, леди Белтхем вдруг быстро подошла к маленькой,
почти незаметной дверце,  ведущей в  небольшой кабинет.  Открыв ее,  женщина
приложила палец к  губам и  прошептала в  темноту,  как если бы  в  кабинете
кто-то прятался:
     - Тише!
     Затем,  осторожно прикрыв дверь,  она  подошла к  дивану и  обессиленно
села. Обхватив голову, леди массировала пальцами виски. Казалось, она делала
усилия,  чтобы  сосредоточиться на  какой-то  мысли.  Потом  снова  встала и
принялась ходить, с отчаянием шепча:
     - Никого! По-прежнему никого! Боже мой, неужели сегодня мне суждено все
потерять? Какая безумная ночь!
     Посмотрев   вокруг   себя,   вдова   лорда   Белтхема   содрогнулась  и
пробормотала:
     - И это зловещее место...
     Лампа,  стоящая на столе,  уже не светила, а чуть мерцала. Леди Белтхем
подошла к ней, чтобы подкрутить фитиль. Но так и застыла с протянутой рукой.
     - Тс-с... - прошептала она. - Какой-то шум. На этот раз я ясно слышала.
     Женщина подбежала к  двери,  стараясь унять  дрожь.  Нервы ее  были  на
пределе. Невдалеке теперь уже отчетливо слышались неуверенные шаги.
     - Мужские... - прошептала леди Белтхем. - Неужели он пришел?
     Кто-то медленно поднимался по лестнице. Звук шагов раздавался все ближе
и ближе.  Женщина отбежала от входа и легла на диван спиной к двери. Спрятав
лицо в ладонях, она выдавила:
     - Вальгран!


     Покинув театр,  артист, которого таинственное письмо повлекло на ночное
свидание,  вначале доехал до Люксембургского сада, затем отпустил автомобиль
и отправился дальше пешком.
     Вальгран обожал  всяческие приключения.  Он  был  знаменит и  удачлив в
любви, что иногда приносило ему неприятное чувство пресыщенности. И поэтому,
когда  артист сталкивался с  чем-то  новым и  необычным,  вроде сегодняшнего
приглашения,  он пускался в  авантюры с  поистине мальчишеской беспечностью.
Все непредсказуемое влекло его, как магнит.
     Без  всякого сомнения,  женщина,  пригласившая его этой темной холодной
ночью в Богом забытый квартал на окраине города,  в дом напротив тюрьмы,  да
еще  в  костюме и  гриме  знаменитого убийцы  -  конечно,  эта  женщина была
существом необыкновенным!
     Да,   конечно,   это  она.   Если  здесь,   как  предполагал  Вальгран,
присутствует элемент мазохизма,  то существует только одна женщина,  которой
Гарн   должен  внушать  невыразимый,   патологический  ужас,   граничащий  с
наслаждением. Это, несомненно, вдова его несчастной жертвы, лорда Белтхема!
     - Некоторые женщины,  -  рассуждал по пути артист,  -  любят,  чтобы их
ласкали и восхищались ими,  как цветком.  Другие любят, чтобы их побеждали и
ставили на колени. А есть и такие, которым необходимо, чтобы на них наводили
ужас...
     Он довольно улыбнулся:
     - Ну что ж, поживем - увидим!
     Наконец Вальгран добрался до улицы Месье,  нашел дом номер двадцать два
и поднялся по лестнице.
     Артист вошел в  комнату так,  как будто выходил на  сцену.  Театральным
жестом он бросил в кресло пальто и шляпу и приблизился к женщине, неподвижно
лежащей на диване.
     - Вы   звали   меня,    мадам...    -   проговорил   Вальгран   голосом
героя-любовника.
     Леди Белтхем,  словно внезапно разбуженная,  глухо вскрикнула и сделала
такое движение, будто хотела куда-то спрятаться.
     "Черт побери! - подумал актер. - Похоже, она и впрямь меня боится. Так,
с чего же мне начать? Ладно, там увидим".
     Тем временем женщина сделала над собой усилие и выпрямилась.
     - Спасибо, мсье, - тихо проговорила она. - Спасибо, что вы пришли.
     Вальгран светски поклонился:
     - Что вы,  мадам!  Напротив,  это я должен благодарить вас за оказанную
честь.  Вы  не представляете,  какую радость мне доставило ваше приглашение.
Поверьте,  я пришел бы гораздо раньше, если бы не многочисленные поклонники,
от  которых отбою нет  после премьеры.  Впрочем,  что  я  болтаю!  Вам ведь,
кажется, холодно?
     Леди Белтхем действительно вся дрожала.
     - Да, немножко холодно, - выдохнула она. - Здесь так дует...
     Вальгран решительно встал и окинул взглядом убогую гостиную.
     "Ну и дыра,  -  пронеслось у него