как сегодня,  вам тоже возить еще не  приходилось.  И  охранять его надо как
следует.
     - Слушаюсь, мсье! - гаркнул толстяк.
     Жюв смягчился:
     - Так-то.  А  что касается побегов из полицейских фургонов,  то и  они,
увы, случаются. Достаточно вспомнить дело Доллона.
     - Доллона!  -  протянул  жандарм.  -  Еще  бы,  ведь  там  орудовал сам
Фантомас!
     Жюв решил не пускаться в дальнейшие объяснения.  А то толстяк, глядишь,
так перепугается, что от него не будет никакого проку.
     - Вполне  возможно,  -  коротко  бросил  инспектор  и,  наклонившись  к
окошечку водителя, приказал:
     - В путь.
     - Как?  -  удивленно обернулся шофер.  -  Разве  мы  не  дождемся конца
скачек? Куда же они денут остальных нарушителей?
     - Пусть это тебя не волнует, - поморщился Жюв. - Отправляйся.
     - Но я не могу, мсье! - запротестовал водитель. - У меня приказ!
     В голосе Жюва зазвенел металл:
     - Приказы отдаю я!
     Этого было достаточно,  чтобы шофер подчинился.  Жюв  вышел,  и  фургон
тронулся в путь. Мишель, сторожа пленника с револьвером наготове, мучительно
размышлял,  прав ли  его начальник.  Действительно ли ему удалось арестовать
сына самого Фантомаса?


     Минут  через  сорок фургон прогрохотал под  сводами Дворца правосудия и
въехал во двор тюрьмы предварительного заключения. Вопреки мрачным прогнозам
Жюва,  по  дороге не произошло ничего непредвиденного.  Бридж сидел в  своем
боксе молча, не делая попыток пошевелиться.
     - Выведите арестованного,  -  распорядился Жюв.  -  Не  будем  тянуть с
допросом.
     - Согласно  закону,   каждый  заключенный,   даже   если  он   задержан
непосредственно на  месте преступления,  должен быть допрошен следователем в
течение двадцати четырех часов.  За  это  время  пленнику должны  предъявить
официальное обвинение,  а  также  доказать  законность  содержания  его  под
стражей.  Это  мудрое  правило ограничивает произвол полицейских,  частенько
действующих по принципу -  посадим сначала для острастки за решетку, а потом
разберемся,  в чем он там виноват. Если же обвинения действительно серьезны,
то за сутки оформляются все необходимые бумаги,  и заключенный переводится в
камеру до суда.
     Жюв решил ковать железо,  пока горячо,  и  отвести Бриджа к следователю
немедленно. Вслед за инспектором полицейские ввели арестованного в помещение
тюрьмы.  Здесь авторитет и  громкое имя снова сослужили Жюву хорошую службу.
Протокол составили без проволочек, и они направились в кабинет следователя.
     Им  оказался солидный пожилой господин.  Прежде чем  попасть во  Дворец
правосудия,  он  долгие годы прослужил в  глухой провинции,  откуда "до царя
далеко,  до  Бога высоко".  Поэтому основным навыком,  который он приобрел в
своей  профессиональной деятельности,  было  умение  держаться  подальше  от
скандалов и избегать любой ответственности.
     Звали  почтенного законника господин Мантуа.  Его  можно  было  считать
бескорыстным и беспристрастным, если бы не крайняя пугливость.
     Зайдя в большой кабинет, Жюв кинул взгляд на следователя и нахмурился.
     "Черт побери!  -  подумал он. - Вот уж действительно не везет. Надо же,
чтобы из всех следователей мне попался именно этот высохший стручок.  Того и
гляди, забьется под стол от страха. Неужели не нашлось никого другого?"
     Господин Мантуа тем временем с  важным видом изучал бумаги,  положенные
на  стол  секретарем.  Наконец он  поднял  глаза.  Взгляд  его  недружелюбно
скользнул  по  инспектору  и   остановился  на  арестованном  с   выражением
дружеского участия.  Господин Мантуа недолюбливал этих полицейских,  которые
повсюду суют  свой нос  и  вечно нарываются на  неприятности.  Добро бы  они
собирали клошаров под мостами -  по тем тюрьма давно плачет.  Так нет же, их
хлебом не корми,  дай арестовать кого-нибудь из высшего общества. Взять хоть
этого арестованного -  явно приличный,  состоятельный господин,  из  хорошей
семьи,  наверняка с обширными связями. А ну как окажется, что он ни в чем не
виноват?  Тогда скандала не  миновать.  Кому  же  понравится,  когда его  за
здорово живешь отправляют в тюрьму!
     "Нет,  - решил следователь, - надо быть повежливее. В конце концов, это
мне ничего не стоит.  Если он виноват,  то свое получит,  а если...  Словом,
семь раз отмерь, один раз отрежь".
     Отложив в сторону бумаги, следователь указал вошедшим на стулья:
     - Присаживайтесь, господа.
     Затем взглянул на арестованного:
     - Ваше имя, пожалуйста.
     Молодой человек с достоинством выпрямился:
     - Меня зовут Бридж,  мсье.  Томас Бридж.  Я тренирую скаковых лошадей в
Мезон-Лафит.  Мои конюшни пользуются известностью, меня знают как честного и
добросовестного человека.  И  я  решительно протестую  против  самоуправства
полиции, арестовавшей меня без всякой причины, по смехотворному обвинению.
     Это было сказано с таким напором и уверенностью, что старый следователь
втянул голову в плечи.
     "Худо  дело,  -  подумал  он.  -  Этот  парень  напустит на  меня  весь
жокей-клуб!"
     Представив  себе,  какая  пропасть  разделяет  его  и  аристократов  из
привилегированного жокей-клуба, Мантуа внутренне содрогнулся.
     Он поджал губы:
     - Вы слышали, господин инспектор?
     - Слышал, - улыбнулся Жюв.
     "Конечно, - с горечью думал следователь. - Этим костоломам все нипочем.
А каково мне, ему и в голову не придет подумать".
     Постаравшись принять бесстрастное выражение, Мантуа кивнул:
     - Я приму к сведению ваш протест. Вам известно, в чем вас обвиняют?
     Бридж пожал плечами:
     - Чушь  какая-то.   Похоже,   мне   хотят  приписать  все   нераскрытые
преступления в Париже.
     Он указал пальцем на Жюва и насмешливо продолжал:
     - Этот господин утверждает, что я убил Рене Бодри, потом еще кого-то...
не помню.  В общем,  этот лишенный юмора господин обвиняет меня в чудовищных
преступлениях, потому что он вбил себе в голову, что я - сын Фантомаса!
     У следователя глаза на лоб полезли:
     - Кто, простите?!
     - Сын Фантомаса!  - повторил Бридж, наслаждаясь произведенным эффектом.
- И зовут меня,  оказывается, Владимир. И вообще, я князь. И, судя по всему,
начну сейчас ругаться по-русски.
     Пораженный Мантуа лишился дара речи.
     - Мсье Жюв... - произнес он наконец. - Вы... отвечаете за свои слова?
     - Я-то  отвечу,  -  усмехнулся инспектор.  -  Пускай сначала наш  гость
выговорится.
     Бридж надменно вздернул подбородок:
     - Полагаю,  я достаточно слушал вас. Теперь я разговариваю с господином
следователем.
     И, повернувшись к Мантуа, он продолжал:
     - В   конце   концов,   если   у   господина  полицейского  воспаленное
воображение,   я   не   собираюсь  препятствовать  ему  наслаждаться  своими
фантазиями.  Если ему нравится,  пусть думает,  что я  архангел Гавриил.  Но
пусть при этом не тащит меня в тюрьму!
     С видом оскорбленного величия Бридж перевел дух. Губы его искривились.
     - Так вот,  помимо своих генеалогических изысканий господин полицейский
обвиняет меня в двух убийствах.  Он утверждает, что я убил Рене Бодри, моего
давнего партнера,  да  еще и  ограбил его.  Потом,  по  его словам,  я  убил
какого-то  Фа...  Фабера,  с  которым и  вовсе не  знаком,  не слышал о  нем
никогда!  Почему я  должен что-то доказывать этому господину,  вообразившему
невесть что?!  Существует презумпция невиновности.  Попробуйте-ка,  докажите
мою вину! Предоставьте улики! Посмотрим, что у вас получится.
     Монолог  Бриджа  привел  следователя в  окончательную растерянность.  В
мозгу  его  метались видения  чудовищных неприятностей.  Наконец  он  гневно
сдвинул брови и повернулся к инспектору:
     - Вы   слышите,   Жюв?   Арестованный  требует,   чтобы  вы  предъявили
доказательства.
     - А разве я отказываюсь?  -  почти добродушно улыбнулся Жюв.  - Я готов
предоставить все необходимое для установления истины.
     Инспектор неторопливо встал, подошел к Бриджу и заглянул ему в глаза.
     - Чистосердечное признание облегчает вину,  -  проговорил он. - Это вас
не наводит ни на какие мысли, господин тренер?
     Бридж фыркнул.
     - Мне вовсе не хочется тратить на вас силы,  -  настаивал Жюв. - Но вам
грозит гильотина.  По закону я обязан предупредить вас. Если вы признаетесь,
что  вы  действительно  князь  Владимир,   присяжные,  быть  может,  смягчат
приговор.
     - Я Томас Бридж,  -  ледяным тоном произнес тренер. - И прекратите ваши
провокации.
     - И вы не убивали Рене Бодри?
     - Нет.
     - И не причастны к смерти Фабера?
     Бридж оглядел инспектора с головы до ног.
     - А вы еще глупей,  чем кажетесь,  - брезгливо сказал он. - Повторяю, я
никого не убивал.
     Жюв повернулся к Мантуа.
     - Господин следователь,  - произнес он, - как вы видели, я выполнил все
предписываемые законом  формальности.  Арестованный  отказывается признавать
свою   вину.   Тогда  разрешите  высказаться  мне.   У   меня   есть  веские
доказательства причастности этого человека к  убийству,  и  я готов привести
их.  И я говорю не только об убийстве Рене Бодри,  но и о смерти крестьянина
Фабера. Репортер Фандор, имя которого вам хорошо известно, любезно поделился
со мной результатами блестяще проведенного им расследования.
     - Это уж слишком!  -  выкрикнул Бридж. - Я не желаю находиться в тюрьме
на основании "расследования", проведенного каким-то репортеришкой!
     - Помолчите! - властно приказал Жюв. - Вы уже достаточно наговорились.
     Он снова обратился к следователю.
     - Итак,  мсье Мантуа,  я обвиняю этого человека в тяжких преступлениях.
Но  прежде всего  необходимо установить его  личность.  Я  требую проведения
антропометрической экспертизы.  Все  данные небезызвестного князя  Владимира
находятся  в  картотеке мсье  Бертильона.  Ему  понадобится всего  несколько
минут, чтобы подтвердить мою правоту.
     Следователь облегченно вздохнул. Инспектор взял инициативу в свои руки,
и Мантуа был рад хоть ненадолго снять с себя ответственность.
     - Ваше  требование справедливо,  -  важно  кивнул он.  -  Идентификация
личности необходима.
     Он перевел взгляд на Бриджа:
     - Если вам есть,  что сказать,  мсье,  говорите сейчас. Может, не стоит
понапрасну ходить туда-сюда? Если вы когда-то были обмерены, ваша карточка и
по  сей день хранится в  лаборатории.  Так что,  если ваше имя действительно
Владимир...
     Бридж дернул щекой.
     - Сколько это будет продолжаться?  -  прервал он следователя.  -  Я  не
Владимир.  Надо же,  придумали!  Я  -  сын Фантомаса!  Нет,  вы точно решили
повесить на меня все нераскрытые преступления!
     Мантуа снова растерялся. Его всегда пугал подобный напор.
     - Слышите, Жюв, - с сомнением повторил он.
     - Слышу,  мсье,  -  спокойно ответил инспектор.  - Этот молодой человек
весьма упрям.  Тем не менее,  я настаиваю на своем требовании. Арестованного
необходимо показать доктору Бертильону.
     Тут следователь наконец понял, что выставляет себя в невыгодном свете.
     - Хорошо,   -  решил  он.  -  Постановляю  провести  антропометрическое
обследование.
     Жюв только того и ждал. Он встал и взял арестованного за локоть.
     - Идите со мной.  Скоро вы увидите, что французское правосудие не столь
уж беспомощно.
     Бридж поднялся.
     - Мне  никогда  не   приходило  в   голову  клеветать  на   французское
правосудие,  -  произнес он  с  каменным лицом.  -  Но  в  данном случае оно
совершает ошибку.
     - Посмотрим,  - пожал плечами инспектор. - Если так, я публично принесу
свои извинения.
     Они  вышли  из  кабинета  и  зашагали  по  коридору.   Леон  с  Мишелем
задержались, чтобы подписать протокол. По дороге Бридж заговорил:
     - Не понимаю, чего вы добиваетесь, инспектор Жюв. Допустим, вы получите
отпечатки пальцев Бриджа и  изучите форму его ушей.  Но с  чем вы будете все
это сличать? Или у вас есть карточка и на Фантомаса?
     Жюв подтолкнул его вперед:
     - Не  задерживайтесь,  пожалуйста.  А  ваши  данные  нам  будет  с  чем
сравнить.  Вспомните-ка дело с исчезнувшим поездом. Тогда князь Владимир был
арестован, и его обмеряли весьма тщательно.
     - Вот как!  -  нахмурился Бридж. - Исчезнувший поезд... Но, если мне не
изменяет память, там все происходило в какой-то маленькой деревушке?
     - Память вам не изменяет, - вежливо ответил инспектор.
     - И вы думаете, что карточку эту потрудились переслать в Париж?
     Полицейский молчал. Бридж бросил на него быстрый взгляд и повторил:
     - Наверняка она там и осталась!
     Они уже поднимались по ступенькам в антропометрическую лабораторию. Жюв
проговорил:
     - Не тешьте себя иллюзиями.  Я постарался,  чтобы карточку отправили по
назначению.  И  хранится она  в  отделении семьсот тридцать два,  под шифром
двадцать четыре - шестьсот тридцать С-В. Видите, у меня неплохая память.
     Инспектор подтолкнул побледневшего Бриджа к двери. Тот уперся.
     - Ладно, черт с вами, - глухо произнес он. - Я признаюсь. Отведите меня
обратно к  следователю.  Терпеть не могу,  когда доктора прикасаются к  телу
этими холодными штуковинами.
     Жюв остановился.
     - Итак, вы?.. - тихо спросил он.
     Бридж опустил голову:
     - Князь Владимир. Сын Фантомаса...
     Инспектор удовлетворенно вздохнул.  Все произошло именно так,  как он и
предполагал.  Арестованный сделал признание, не доходя до антропометрической
лаборатории доктора Бертильона.
     Шагая обратно по коридору, Жюв размышлял:
     "Надо сказать,  что парень держался неплохо.  Но до отца ему далеко. Он
забыл главное правило: начал играть, так играй до конца, даже если надеяться
остается  только  на  чудо.   Сколько  преступников  раскалывалось  на  этих
ступеньках! Нет, Фантомас бы испытывал судьбу до последнего..."
     Жюв взглянул на помертвевшее лицо Владимира и подумал с иронией:
     "Интересно,  что там хранится, в шкафу, который я назвал? Может, такого
и нет вовсе.  А ведь я мог оконфузиться.  Пари держу,  что нужной карточки у
Бертильона не оказалось.  Я, конечно, послал запрос три дня назад, но за это
время она просто не могла прийти. Хорошо, что парень об этом не знает. Иначе
он точно попытался бы меня задушить".
     Час  спустя все  формальности закончились.  Владимир сделал официальное
признание следователю в  присутствии свидетелей,  и  его отправили в  тюрьму
предварительного заключения.  В  дальнейшем его  предполагалось перевести  в
Санте.
     Подписав протокол,  Жюв  любопытства ради  решил  наведаться к  доктору
Бертильону. Выяснилось, что его опасения не были напрасными. Ответ на запрос
не приходил, карточки не было. Сын Фантомаса поспешил сознаться.


        "Глава 21"

        "ГОВОРЯЩАЯ ЛАМПА"

     Как только Бридж,  или,  как уже точно было установлено,  сын Фантомаса
князь Владимир,  сделал официальное признание,  Жюв покинул комнату. Опустив
голову, арестованный глухо спросил:
     - Что со мной будет?
     Теперь,  после того как  обвиняемый признал свое родство со  знаменитым
преступником,  следователь  почувствовал  себя  уверенней.  До  этого  напор
Владимира заставлял бывшего провинциала поеживаться.  Теперь  же  плечи  его
расправились, в голосе зазвучали властные нотки. Господин Мантуа принадлежал
к   тем   робким  натурам,   которые  от   заискивания  легко   переходят  к
агрессивности.
     - Вопросы здесь задаю я!  - резко заявил он. - Будете говорить, когда к
вам обратятся.
     С  величественным видом следователь пододвинул к себе кипу формуляров и
принялся не торопясь заполнять их,  сопровождая слова красивыми завитушками.
Это заняло немало времени.  Владимир молча сидел,  поглядывая на  человека с
землистым лицом,  от которого зависела его ближайшая судьба.  Он,  казалось,
потерял все  свое хладнокровие.  Лицо его кривилось в  нервной улыбке,  губы
дрожали.
     Наконец господин Мантуа нарушил молчание. Он кивнул секретарю:
     - Протокол допроса.
     Служащий  торопливо  положил  бумагу  на  стол.   Следователь  приказал
Владимиру:
     - Подпишите.
     Молодой человек покорно выполнил то, что от него требовалось.
     - Теперь,  -  продолжал  Мантуа  официальным  тоном,  -  я  уполномочен
сообщить вам,  что вы обвиняетесь в убийстве.  На время проведения следствия
вы будете помещены в одиночную камеру.
     Он повернулся к полицейским:
     - Охранники, уведите арестованного.
     Леона  и  Мишеля  слегка покоробило,  что  этот  старикашка равняет их,
оперативных сотрудников Службы безопасности,  с рядовыми охранниками. Однако
они  были так горды произведенным арестом,  что решили не  обижаться.  Бог с
ним, с судьей! Главное, что их шеф в который раз оказался прав! Теперь-то уж
начальство не посмеет упрекнуть их в нерадивости.
     И   тут   произошло  неожиданное.   Когда  Мишель  наклонился  и   взял
арестованного за локоть,  тот резко вырвал руку. Он уже совладал с собой, на
лице его отразилось возмущение.
     - Полегче, господа полицейские! - произнес он звенящим голосом.
     Мишель застыл в нерешительности. Владимир повернулся к следователю.
     - Не слишком ли вы скоры на расправу,  мсье?  Я тоже знаю законы.  Ваши
обвинения ничем не подтверждены.  Какое убийство?  Я  признался,  что я  сын
бандита,  и только.  Но ведь не я выбирал себе отца!  За это еще не сажают в
тюрьму.
     Как собака,  услышав свист хлыста,  прижимается к земле,  так и Мантуа,
встретив отпор, съежился за своим столом.
     - Я  понимаю вашу радость,  господа,  -  обратился между тем Владимир к
полицейским. - Как же, схватили сына самого Фантомаса! Продвижение по службе
обеспечено! Однако этого маловато. Голова моя еще крепко держится на плечах.
Никакого преступления я не совершал, и вам не удастся долго держать меня под
замком.  А  уж  если вам так хочется попробовать на моей шее,  как действует
машинка папаши Гильотена,  то,  боюсь,  вы  состаритесь,  прежде чем сумеете
насладиться этим зрелищем!
     Полицейские несколько оторопели. Непонятно было, блефует Владимир или в
самом деле нашел способ избежать обвинений.  Вся растерянность арестованного
словно испарилась. Казалось, за его спиной незримо стоит сам Фантомас.
     Мишель сжал зубы.
     - Да,  до гильотины еще есть время, мсье Владимир, - процедил он. - Но,
уверяю вас,  вы идете к  ней кратчайшим путем.  А до тех пор мы позаботимся,
чтобы ваша голова находилась на  положенном месте.  Вы  ведь не  собираетесь
покончить с собой?
     Подобный вопрос  в  любом  случае неуместен.  Если  Владимир и  обладал
дерзостью и  наглостью своего отца,  то  ему  не  хватало его смелости.  Для
самоубийства же  необходимо немалое мужество.  Немного найдется таких людей,
которые предпочтут лишить себя жизни, но не потерпеть поражение.
     В  этот  момент в  кабинет вошел посыльный и  что-то  прошептал на  ухо
следователю.   Встретив  вопросительный  взгляд   Мишеля,   Мантуа   кивнул.
Полицейский удовлетворенно улыбнулся.
     - Так что о  вашей голове мы позаботимся,  -  закончил он,  обращаясь к
арестованному.  -  И  о  теле тоже.  Только что  прокурор санкционировал ваш
арест.  И  отправим мы  вас  прямо в  тюрьму Санте.  Хотите сбежать оттуда -
попробуйте.
     И он подтолкнул князя к двери.
     Через десять минут они вышли во внутренний двор.  Арестованного заперли
в  тюремной машине,  и фургон тронулся в направлении тюрьмы Санте.  Когда он
сворачивал на мостовую,  от тротуара отделилось такси и двинулось следом.  В
нем, прикрыв лицо шляпой, сидел Жюв.
     Не  то  чтобы инспектор не доверял своим людям.  Но он не без оснований
полагал,   что  только  он  один  полностью  представляет  себе  возможности
Фантомаса.  Знаменитый преступник не  сделал попытки отбить сына по дороге с
ипподрома,  так как знал,  что его сопровождает достойный противник.  Теперь
же,  действуя неофициально,  инспектор ждал встречи с врагом. И настроен был
весьма решительно.
     Однако ожидание оказалось нап