, - ему стало легче, когда начали стрелять орудия.
Страх  ожидания опустошил его, но то волнение, которое  теперь
будоражило  душу, заполнило эту пустоту. Умом он понимал,  что
бой  может окончиться гибелью, но сейчас больше чем когда-либо
он чувствовал себя живым и был полон желания действовать.
   Что   чувствовала  Рамона,  хотелось  бы  ему  знать.   Его
пристальный взгляд был прикован к тому краю экрана, на  восемь
часов,  где  размытой  бурой дугой  вырисовывался  Вукар  Таг.
Голубая точка пока не появилась рядом с ней - погибший корабль
не  мог быть виден на экране. Харкорту очень хотелось включить
сканирующие устройства, чтобы посмотреть, где она  сейчас,  но
он  одернул себя, зная, что не может этого себе позволить.  Но
даже они не помогли бы ему получить ответ на интересующие  его
вопросы: что Рамона делает, что она видит?
   Кориандер   зарядила  все  батареи,  уцелевшие  на   "Джоне
Баньяне",  к тому же у Рамоны было много своих собственных,  и
это  дало ей возможность видеть на экране все то, что "видели"
ее  камеры,  укрепленные  снаружи. Конечно,  снимать  что-либо
прежде,  чем они достигли планеты, не имело смысла,  пока  они
просто передавали на экран изображение - правда, не на большой
боевой дисплей; тому требовался основательный ремонт, а  то  и
замена.  Усилиями Кориандер ожил экран наблюдателя, но  Рамоне
этого  было  вполне достаточно, и от того, что она  видела  на
нем,  сердце  ее  сдавила  ледяная  рука  страха.  Она  видела
маленькие красные стрелки, взлетевшие с поверхности Вукар  Таг
и  устремившиеся  в погоню за ней; она знала,  что  их  орудия
нацелены на нее.
   И   вдруг  они  повернули,  точно  потеряли  к  ней  всякий
интерес.  Вздох  облегчения вырвался  из  ее  груди.  В  конце
концов, она была для них всего лишь большим куском летающего в
пространстве мусора - астероидом, который по каким-то причинам
стал  метеоритом. Войдя в атмосферу, он сгорит и  обратится  в
прах.  Какой  смысл  беспокоиться о  нем,  терять  драгоценное
время?  Тем  более, что в данный момент у них  появилось  дело
поважнее.
   Неизвестно   откуда  свалившийся  на  их  головы   "вольный
стрелок", погнавшийся за их транспортным кораблем, -  вот  чем
им   следовало   заняться  немедленно,  вот  что   требовалось
уничтожить. И все же что вынуждало их бросить все силы  против
одного единственного шального "викинга"? Рамона понимала,  что
они  скрывали на By кар Tar что-то существенно важное и потому
не  могли  допустить, чтобы хотя бы один корабль  Конфедерации
смог уйти, получив сведения о планете.
   Что же, черт возьми, у них тут за адское местечко?
   Внезапно  Вукар  Tar  оказалась  прямо  под  ней,   корабль
понесся над ее поверхностью, Рамона нажала клавишу "запись", и
видоискатель   ожил.   Конечно,  все  происходило   совершенно
беззвучно.  Запись  велась  прямо в  электронное  запоминающее
устройство,  и  тут  же  автоматически  создавались  резервные
копии.   Это   была  новейшая  система  -  никаких  крутящихся
колесиков или сомнительной ленты, ничего такого, что могло  бы
растянуться  или порваться. Никаких возможных  повреждений  от
магнитной  или  лазерной  головки,  парящей  над  поверхностью
записывающего  устройства. Данные, поступающие непосредственно
в  память, не могли быть стерты - для этого требовалось знание
специального кода.
   Электронные  линзы позволили бы Рамоне разглядеть  во  всех
деталях  даже  физиономию  пьяницы,  если  бы  таковой   здесь
обнаружился и если бы у нее возникло такое желание. На  всякий
случай, если бы все камеры вдруг вышли из строя, наверху  была
установлена  еще  одна, резервная, способная давать  столь  же
мощное  увеличение,  как электронный телескоп.  ,  Что  Рамона
видела?
   Песок.
   Охват  фотографируемой поверхности был сделан максимальным,
поскольку  Рамона  могла рассчитывать лишь на  один  виток,  а
может  быть, даже и меньше. Когда они вернутся, то можно будет
увеличить  все,  что  представляет интерес.  Для  самой  себя,
просто  из  праздного  любопытства, она могла  выделить  любую
деталь поверхности, мгновенно перенести ее в буферную память и
тут же вызвать на экран с любым желаемым увеличением.
   Именно  так она и собиралась поступить, если в поле  зрения
попадет  нечто, способное дать ответ на загадку планеты.  Если
уж  она  рискует своей жизнью ради того, чтобы  разгадать  эту
тайну, она хотела знать, в чем тут дело.
   Она  проверила  работу  буферной  памяти  на  еле  заметной
линии, которая, похоже, была горной грядой. Убедилась, что все
в  порядке  и что это в самом деле горы - невысокие, округлые,
старые   горы,  источенные  ветрами  и  временем.  И   никаких
признаков воды на всей планете...
   Она  вглядывалась  в  экран,  даже  позабыв  о  враге,  вся
трепеща  при  мысли  о том, что разгадка близка.  Километр  за
километром поверхность разворачивалась под ней. Полюс -  очень
маленькая  ледовая  шапка - медленно  переместился  с  верхней
части экрана к центру и дальше, уходя все ниже, ниже. Потом  в
поле зрения появилась южная ледовая шапка...
   Внезапно  Рамона вспомнила об истребителях  килратхов.  Она
взглянула на экран наблюдателя и убедилась, что они никуда  не
делись. Точно красные зубы кровожадной акулы, они преследовали
зеленую точку, которая была "Джонни Грином".
   Но   что  это?  Одна  из  стрелок,  чуть  побольше  других,
возможно,  бомбардировщик, вдруг развернулась и устремилась  в
ее сторону!
   Сердце  подпрыгнуло  и  забилось  частыми  ударами.  Рамона
замерла  над своей аппаратурой, готовая в любой момент  ударом
клавиши прервать передачу данных.
   И  вот  в  центре  южной  полусферы  планеты,  примерно  на
половине  расстояния до нижнего края экрана, мелькнуло  что-то
продолговатое.  И слишком правильное, чтобы быть  естественным
образованием.
   Восторг  победы вспыхнул в крови Рамоны, когда она, выделив
этот сектор и перенеся в буфер, вызвала его в увеличенном виде
на экран...
   Это был удивительный, необыкновенный, сказочный замок.
   Она  отчетливо все увидела - с высоты птичьего полета.  Его
башни, точно сделанные из сапфира и алебастра, переливались  в
закатных   лучах,  как  горсть  драгоценных   камней.   Вокруг
расстилалась безжизненная пустыня, голые скалы, песок...
   Непроизвольно в голове Рамоны зазвучали слова:

   Мне имя Озиманд! Я царь царей!
   На дело рук моих взирая, трепещите!
   Я уничтожил все! И мрачной бездны нити
   Прорезали безбрежные пески,
   Все превратив в бесплодную пустыню...*

   Это  они и искали. Она не понимала, что это и почему  имеет
оно  для килратхов такое значение... Но она твердо знала:  это
разгадка.  Вот  почему  Вукар Таг так хорошо  охранялась,  вот
почему килратхи так берегли свою тайну. Возможно, это была  их
древняя святыня, источник расовой гордости, или место, где они
совершали  свои  обряды.  Но как бы  это  ни  называлось,  для
килратхов это было жизненно важно.
   С  экрана наблюдателя послышался сигнал "Бип! Бип!". Рамона
повернулась   к  нему  и  увидела,  что  красный   треугольник
находится уже совсем рядом с зеленой точкой в центре,  которая
обозначала ее корабль.
   Резким   ударом   по   клавише  она  прекратила   передачу.
Микропередатчик  с  полу  секундным опозданием  прервал  поток
кодированных данных, до этого стремительно бежавший к  "Джонни
Грину"...
   Ликующая  песнь победы все еще звучала в душе  Рамоны,  но,
заглушая  ее, нарастало ужасное предчувствие того, что  гибель
близка и неотвратима.
   Она  оказалась  беспомощной,  как  младенец!  Двигатели  не
работали,  разбитый  корабль  был неуправляем.  Ей  оставалось
только  ждать,  только  полагаться на  слепую  судьбу,  только
надеяться, что, может быть, каким-то чудом она останется  жива
и снова увидит "Джон...".
   На борту "Джонни Грина" Билли увидел вспышку и вскрикнул.
   -  Они прикончили ее, - негромко сказала Граундер, застыв в
кресле.
   -  Аннигилировали! - застонал Билли. - Не осталось  ничего,
только атомы! Такая храбрая женщина!
   -  Нашла  она  то,  что мы искали? -  все  .  так  же  тихо
спросила Граундер.
   -  Похоже, что да, - ответил Билли. - За пять секунд  перед
вспышкой  передача  прервалась. Я  отмотал  запись  немного  и
мельком  взглянул. Бог знает, что это такое,  я  не  понял.  -
Теперь  его  голос звучал низко и был едва слышен. -  Господи,
надеюсь, это стоило ее жизни!
   Граундер  удивленно  смотрела  на  него.  Бедняга!  Похоже,
Рамона  произвела  на Билли гораздо большее  впечатление,  чем
можно было подумать. Не исключено, что до этого момента  он  и
сам  не  догадывался  о чувстве, которое возникло  у  него  по
отношению к ней.
   -  Не  думаю, чтобы имело смысл отдавать за это еще и  наши
жизни,  -  резко  сказал Харкорт. - Если мы  хотим  вернуться,
сейчас  не  время распускать нюни. Билли, ты уверен,  что  она
погибла? Нет ни малейшего шанса?
   Билли с горестным видом покачал головой.
   -   Если   голубая  точка  на  экране  становится   желтой,
вспыхивает  и расползается во все стороны, это означает  одно,
капитан.  Не знаю, чем именно они нанесли удар, но  дело  свое
они сделали основательно.
   -  Тогда  к  чертям Вукар Таг и пояс астероидов! -  рявкнул
Харкорт.  - Мы должны вернуться хотя бы ради того,  чтобы  она
погибла не зря!
   Корабль вздрогнул, пока едва заметно.
   -  Сколько  еще  времени мы можем идти на полной  мощности,
старшина? - спросил Харкорт.
   -  Полчаса уверенно, пятьдесят пять минут - может  быть,  -
ответила  Кориандер,  поглядывая со  своего  места  на  боевой
дисплей.
   -  Сколько  нужно времени, чтобы на этой скорости добраться
до  точки  прыжка, Барни? - продолжал Харкорт
   -  Двадцать пять минут, если  истребители  не  достанут нас
раньше, - ответил тот.
   -   Тогда - вперед!
   -   Есть   досягаемость!  -  закричал   Билли,   его   лицо
перекосилось,  жажда  мести  распирала  его.  -  Эй,  стрелки,
вдарьте как следует, разнесите их в клочья!
   -  Огонь, - быстро сказал Харкорт, поскольку Билли не  имел
формального права отдавать такой приказ.
   Из  интеркома  послышался возглас  Гарри  и  вслед  за  ним
залихватский  крик Флипа. Пушки ударили одновременно,  поэтому
они  не  почувствовали сотрясения и не услышали ничего. Однако
на  боевом  дисплее  было прекрасно видно, как  голубые  точки
брызнули  в  направлении красных стрелок. Они  встретились,  и
множество  красных  превратились  в  желтые,  увеличиваясь   в
размерах. Но не все, далеко не все.
   - Ракеты! - приказал Харкорт. - Первая! Вторая! Огонь!
   Две  более  крупные  голубые точки устремились  от  "Джонни
Грина"  к  красным стрелкам, которые продолжали стягиваться  к
кораблю,  точно  пчелы  на мед. Одна голубая  точка  вместе  с
дюжиной  окружавших ее красных стрелок внезапно стала  желтой,
но другая пронеслась мимо.
   Некоторые из красных стрелок были совсем рядом.
   -  Всыпь  им,  Гарри!  -  закричал Харкорт.  Гарри  ответил
ковбойским  гиканьем,  голубые  точки  посыпались  на  красные
стрелки, одна из них исчезла в желтой вспышке, за ней  другая,
третья...
   И  вдруг неизвестно какая по счету выплюнула из себя  самой
красную  точку,  которая быстро понеслась к  кораблю.  "Джонни
Грин" тряхнуло, на этот раз более основательно.
   - Гарри! - закричал Харкорт.
   -  Сейчас,  сейчас! - Голос Гарри звенел от  напряжения.  -
Вот тебе, зараза!
   Красная  точка  вспыхнула, желтое  пятно  поползло  во  все
стороны.
   - Точка прыжка впереди! - крикнула Граундер.
   - Три кошки на хвосте! - завопил Билли.
   Послышался  возглас  Джоли,  из "Джонни  Грина"  посыпались
новые голубые точки. Одна из красных стрелок вспыхнула желтым,
набухая,  но другая, пронзив дугу голубых точек, точно  копье,
понеслась к зеленому кружку. Она была все ближе, ближе...
   Корабль  содрогнулся, точно шхуна, напоровшаяся на мель,  и
тут  же  вновь  продолжил  движение. Звезды  на  экране  резко
изменили положение, небо стало совсем другим.
   -  Прыжок сделан! - закричал Билли. - За нами - никого,  мы
одни!
   - Вырвались, - 'вздохнула Граундер.
   -  Пока  -  да.  - Харкорт знал, что расслабляться  еще  не
время. - Барни, рассчитай курс на следующую точку прыжка.  Кто
их знает... Они могут вынырнуть в любую минуту, надо уходить.
   - Готово, капитан!
   - Понял. Старшина! Повреждения?
   -   Через  точку  прыжка  мы  проскочили  благополучно.   -
Кориандер  внимательно оглядела свои приборы. - А до  этого...
Есть  кое-что. Снаряд прошел насквозь, пробоина в  центральной
части корабля.
   -  Я  поставила заплату, - откликнулась Лорейн, - но  долго
она не продержится.
   -  Это  и не нужно. - Кориандер взяла сумку с инструментами
и направилась к люку. - У меня свои методы.
   -  Не  спускай  глаз с экрана, Билли, - сказал  Харкорт.  -
Похоже,  у  них тут нет перехватчиков, иначе они  бы  нас  уже
атаковали, но все же...
   -   Теперь-то  они  уж  точно  здесь  их  разместят,  готов
поспорить, - ответил Билли, внимательно следя за экраном.
   -  Вы  в самом деле думаете, что они еще могут нас догнать?
- спросила Граундер. Харкорт пожал плечами:
   -  Всегда  нужно  настраиваться на худшее, чтобы  потом  не
сесть в лужу, верно, старший лейтенант? Тебе это известно  так
же, как и мне.
   "Пусть  будут заняты делом, - подумал он, - а  не  горькими
мыслями  о храброй молодой женщине, которая погибла,  выполняя
свой  долг, и не угрызениями совести из-за того, что они могли
бы более дружески вести себя с ней".
   Однако  его  собственную душу саднило острое чувство  вины.
Противясь ему, он напомнил себе, что тоже всего лишь  выполнял
свой  долг. Он и выполнил его, но вот уберечь ее от смерти  не
удалось. Ладно, по крайней мере, погибла она не зря. Что бы ни
оказалось  на  By кар Таг, столь ревностно охраняемое  врагом,
командование  найдет способ использовать это  против  них.  На
память ему пришли строки Киплинга:

   Пусть будет тысяча клинков,
   Чтоб жизнь мою прервать, -
   Ворам такой цены не дать
   За пиршество волков.

   О,  килратхи, без сомнения, были самые настоящие воры - они
лишали  людей всего: чувств, мыслей, жизни, наконец. И все  же
рано или поздно расплата за смерть Рамоны настигнет их.
   Да, он верил: они не уйдут от расплаты.


         * Часть 2 * 

                      Уильям Р.Форстчен
                          "РАСПЛАТА"

        ГЛАВА 1

   Получив    разрешение,   капитан   третьего   ранга    Ясон
Бондаревский, по прозвищу "Медведь", развернул свой "Феррет" и
пошел  на посадку. Авианосец, к которому он направлялся  и  на
котором  ему  предстояло служить, совсем недавно  введенный  в
состав  флота,  носил  гордое имя  "Тарава",  о  чем  сообщали
сияющие буквы на его бронированном носу, и вид его не произвел
на Ясона ни малейшего впечатления.
   "Конкордия"  -  вот  это  авианосец!  Именно  туда  адмирал
Толвин  перевел Ясона после бунта, возникшего на  его  прежнем
корабле,  "Геттисберге". Человеческие потери в двух  последних
кампаниях  были огромны, вот почему оставшиеся в живых  быстро
продвигались по служебной лестнице. Однако Ясону и не снилось,
что  в своем "зрелом" возрасте - двадцать пять лет! - он будет
возглавлять  целое  крыло на борту авианосца...  но  какой,  к
чертям, это авианосец?
   Маньяк   разразился  издевательским  хохотом,   услышав   о
переводе на новый корабль.
   -  Что,  к  шуту,  ты  называешь  авианосцем?  Транспортная
шаланда,  которая может стать братской могилой,  вот  что  это
такое, - заявил он, и Ясон не мог с ним не согласиться.
   Еще   при  подготовке  пилотов  на  "Конкордии"  без  конца
обсуждались  достоинства и недостатки кораблей типа  "Таравы".
Их поспешно разработали специально для того, чтобы хоть как-то
заткнуть  дыры,  возникшие  в  результате  тяжелейших   потерь
последних  кампаний. На девяти транспортных кораблях,  уже  на
три четверти завершенных, были прекращены сборочные работы,  и
их  в  срочном порядке переоборудовали в авианосцы  прикрытия.
Ясону хватило одного-единственного взгляда, чтобы убедиться  в
полном идиотизме этой затеи.
   На  корабле имелась всего одна палуба для взлета и посадки,
запасная  отсутствовала - легко можно было  представить  себе,
что произойдет, окажись она под обстрелом. Излюбленная тактика
килратхов  в  этом  и  состояла -  разрушив  полетную  палубу,
сделать целый еще корабль беспомощным и потом спокойно  добить
его.  У "Конкордии" было две взлетных палубы, но когда однажды
при внезапном нападении обе они оказались разворочены, корабль
едва  не  погиб. В последнюю минуту его спас Феникс  со  своим
напарником, с трудом, но все же прорвавшиеся с соседней  базы.
В  соответствии с требованиями новейшей конструкторской  мысли
на  авианосце должно быть три, даже четыре взлетных палубы.  И
вдруг  какой-то кретин, который всю жизнь отсиживался в  штабе
за  чужими  спинами,  вылезает с предложением,  что,  дескать,
ничего страшного, можно обойтись и одной!
   Пролетая над кораблем, Ясон на мгновение оторвал взгляд  от
приборов,  чтобы взглянуть на наружное оснащение "Таравы".  На
носу  была  смонтирована  тяжелая четырехствольная  нейтронная
пушка,  явно  снятая  с  какого-то  транспортного  корабля   и
державшаяся просто чудом. По обе стороны взлетной палубы  были
укреплены  гравитационные орудия среднего калибра.  Заходя  на
посадку,   он  увидел  две  лазерных  установки  и   несколько
ракетных, расположенных вдоль нижней части корабля.
   Оставалось  лишь надеяться, что сами установки  -  новейшей
системы, позволяющей за две секунды выпустить до десятка самых
современных противоторпедных снарядов.
   При  посадке  Ясон зацепил опору, ударившись о  нее  правым
маневровым  двигателем. Проклятая посадочная полоса  оказалась
узкой,   прямо   как   игольное  ушко.  До  полной   остановки
приходилось  следить за каждым своим действием,  он  отвык  от
этого  на  "Конкордии" и теперь испытывал  раздражение.  Здесь
было  слишком тесно, одно неосторожное движение -  и  ты  что-
нибудь задевал.
   Да,  не  так  он  представлял  себе  первое  появление   на
авианосце в качестве нового командира крыла. Подумав об  этом,
он  тут же разозлился на себя. Нашел о чем беспокоиться, будто
у него нет других забот!
   Пересекая    силовое    поле,   не   позволяющее    воздуху
улетучиваться с корабля, он ощутил его замедляющее воздействие
на  крыльях  своего истребителя. Внутри ангара  имелось  всего
лишь тридцать квадратных метров маневренного пространства, вся
палуба  была  тесно  забита.  С  левой  стороны  располагалась
эскадрилья  истребителей F-54C "Рапира", с правой - эскадрилья
истребителей-бомбардировщиков F-57B "Сэйбр", где имелось место
для  второго пилота, втиснутое в узкое пространство  позади  и
несколько выше сиденья основного пилота. Идея состояла в  том,
что   пока   основной   пилот  ведет  машину,   его   напарник
осуществляет  функции  стрелка. Ясон  пока  не  составил  себе
определенного  мнения  относительно этого  "гибрида"  -  плода
мучительных  раздумий тех, в чьем больном воображении  родился
замысел  кораблей  типа  "Таравы". Он был  спешно  разработан,
когда выяснилось, что пространство ангара не способно вместить
такие  хорошо  зарекомендовавшие  себя  в  боях  машины,   как
"Бродсворды".
   Пилот  и  стрелок, втиснутые в пространство,  первоначально
предназначенное для одного, будут очень скованы в движениях. И
как  же  умники,  придумавшие все это,  не  догадались  вообще
разместить одного из них снаружи? У них хватило бы ума. А ведь
проблема  свободного  пространства и прежде  волновала  Ясона.
Какой-нибудь инструмент, в тесноте засунутый не на свое место,
мог  стать причиной того, что нечто важное ускользнуло  бы  от
внимания, или, еще того хлеще, разыскивая его, можно  было  не
заметить ракету, летящую прямо в лицо.
   Передвигаться   по   такой  узкой  палубе   на   маневровых
двигателях  было  нелег