ерял  голову из-за этой  поганой
нашивки.
     Хантер взглянул на Гриффин, и с улыбкой кивнул соглашаясь.
     "Тарава"  - авианосец  Кевина Толвина, тоже  присоединился  к  атаке, и
осуществляя функции поддержки основной ударной группы, держался поблизости.
     В боях на подступах к Монро, за восемь боевых вылетов, молодому Толвину
так и не удалось  сбить ни одного  истребителя, и  теперь он жадно стремился
довести  количество  своих  побед  до десяти.  Такое  рвение  делало  пилота
опасным, не только для себя,  но  зачастую и для товарищей,  хотя Хантер мог
понять его чувства, ведь раньше, в пору его молодости,  с ним случалось и не
такое.
     Хантер еще раз посмотрел  на тактический дисплей. Две другие эскадрильи
"Броадсвордов" заняли исходные позиции, и были готовы к атаке.
     По сигналу, все три группы запустили двигатели и рванулись вперед.
     - Дистанция полторы  тысячи кликов,  снижаем  скорость до ста десяти, -
сообщила  Гриффин, отмечая скорость и дистанцию  до цели. Компьютер смог  бы
сделать  эту  работу  не хуже, но  машина  всегда могла  дать  сбой  в самый
неподходящий момент, да и Хантеру  всегда нравился приятный голос лейтенанта
Гриффин.
     Хантер посмотрел  вперед, планета  приблизилась  на  столько, что почти
закрывала весь обзор. Он видел серебристые блики отраженного света,  которые
четко выделялись на фоне сине-зеленого океана, и слепили глаза.
     - Цель  развернулась,  следует стандартному  маневру альфа уклонения, -
объявила  Гриффин,  -  меняет  направление   на  по  курсу  ноль  ноль  два,
двенадцать.
     - Прямо к нам, в горячие объятия, - ухмыльнулся Хантер.
     Со  стороны, это  наверное  смотрелось красиво -  атака с  трех  точек,
хорошо  рассчитанная  по времени. Вне зависимости  от  того,  какие действия
предпримет  враг, какая-либо эскадрилья  его  обязательно встретит, а  потом
остальные две довершат дело.
     Низкий сигнал зуммера зазвучал в наушниках, давая  понять, что  система
прицеливания начала первичный захват и  подстраивает частоту для преодоления
защитного поля.
     - Дистанция  двести  пятьдесят  кликов,  скорость  сближения  восемьсот
пятьдесят.
     - Черт! Они слишком близко, - подумал Хантер, взглянув на экран радара,
заполненный роем синих и красных точек.
     "Гратха" - тяжелый  истребитель килрафи, получил пару прямых попаданий,
и закладывая крутые  виражи, вилял из стороны в  сторону, пытаясь  стряхнуть
висящий  на хвосте "Рапиер",  но это ему пока никак не удавалось. Он услышал
как  Джонси,  сидя  в кабине  стрелка позади  него, чертыхаясь  и  перемежая
проклятиями, посылала очередь за очередью в сторону наседавших килрафи.
     Хантеру   всегда   нравились   горячие   девушки,  тем   более  горячие
девушки-стрелки.
     Его "Броадсворд"  содрогнулся от  попадания,  тут  же  замигали красные
лампочки, показывая повреждения задних стабилизаторов правого борта. Шальная
очередь,  выпушенная с авианосца,  пронеслась  рядом,  только  слегка  задев
машину Сент-Джона.
     Хантер   лишь  чуть  поморщился,   видя,  что   автоматическая  система
прицеливания  берет его в  захват.  Заломив  крутой  вираж, он  на несколько
секунд включил  форсаж, чтобы  сбить прицел у  орудия,  и снова  вернулся на
прежний курс.
     Тон  зуммера  в  его  шлемофоне  стал повышаться,  говоря  о  том,  что
торпедная система наведения перешла в фазу вторичного наведения, и  до пуска
остаются считанные секунды.
     Внезапно "Броадсворд" справа  исчез в яркой  вспышке. Хантер отвернулся
от слепящего света, стараясь не думать о  своих товарищах, которые были там.
Секундой позже, радостный возглас Джонси отвлек его от печальных мыслей.
     -  Попала! Попала! Ну, иди сюда, сейчас  я тебе еще добавлю... Ах ты...
черт...
     "Просто ужас какая она эмоциональная!" - помимо воли улыбнулся Хантер.
     Зуммер в  наушниках сделал три последних  гудка и  перешел в постоянный
гул. В  это же  время  стрелки прицельной  сетки, которая  проецировалась на
стекло кабины,  сошлись  вместе,  показывая,  что  тяжелая  торпеда Марк  IV
навелась, и готова к пуску.
     Хантер почувствовал слабую отдачу,  когда торпеда сорвалась с креплений
и  устремилась  к   цели.  Множество  серебристых  -  отметок  появилось  на
тактическом дисплее, показывая,  что торпеды запущены и с  других  кораблей.
Слаженность  запуска  была  практически  идеальной.  Теперь,  когда  торпеды
запущены некоторым можно  было и передохнуть, но это не относилось к экипажу
капитана Сент-Джона и тем, которых командование  отобрало для проверки в бою
новой системы вооружения.
     - Пришло время, опробовать на котах наши новые игрушки, - промычал себе
под нос Хантер.
     Он  включил реверс  и потянул штурвал на себя,  второй рукой переключая
тумблеры активации  системы лазерного  наведения,  которую  механики кое-как
сумели втиснуть в носовую часть его "Броадсворда".
     - Лазерный прицел зафиксирован на торпеде, - объявила Гриффин, взглянув
на дисплей  системы наведения.  Новая система была  предназначена для  того,
чтобы увеличить вероятность  поражения  цели. Если торпеда собьется с курса,
то оператор  теперь  мог вручную навести торпеду. Также новая  система  была
незаменима   при   противоракетных  маневрах  уклонения,   и   делала  почти
бесполезными защитные системы глушения.  Единственная  проблема была  в том,
что  пока торпеда не поразит  цель, или не будет  уничтожена,  "Броадсворду"
необходимо  было  находиться в  зоне поражения и  контролировать  все стадии
полета.
     - Это может  сработать, подумал Ян, но хотел  бы я увидеть того идиота,
который  разработал  ЭТО! Надо бы как-нибудь взять его с  собой,  в одну  из
таких миссий и посмотреть, что с ним после этого станет.
     Включились  защитные  системы  авианосца килрафи,  заработали  зенитные
орудия,  цепочки  трассеров  прорезали  черноту  космоса.  Несколько  торпед
взорвалось. Ракеты-перехватчики  вылетели из носовых, а  секундой позже и из
кормовых пусковых установок корабля.
     Пальцы Гриффин легли на панель  ручного наведения,  когда она заметила,
что  две  антиракеты направились  в сторону их торпеды. Одной  рукой  быстро
переключая  режимы  помех  и  активируя  другие  системы противодействия,  в
надежде сбить настройки у  антиракет,  другой рукой она  умело вращала малой
ручкой управления, пытаясь увести торпеду от столкновения с антиракетами.
     - Ха! Они клюнули на стандартный маневр три-девять! - промурлыкала себе
под нос Гриффин.
     -  Так...  Верхняя  полугорка..., и  боевой  разворот  со  склонением в
тридцать градусов. Ну, давай родная. Столкновение через пять, четыре...
     Внезапно она запнулась, и яростно сорвала с головы шлем.
     -  Проклятье!  Опять они  применили  эти чертовы  ракеты, -  выругалась
Гриффин.
     Вот  уже шесть  месяцев как килрафи  поставили  на вооружение последнюю
модификацию  противоторпедных  ракет,  которые   разделялись   на  полдюжины
боеголовок  и очень эффективно сбивали  торпеды. Эти чертовы штуки оказались
неприятной  неожиданностью.  Корабли,  вооруженные  ими,  были   практически
неуязвимы для торпедных атак.
     Военные вместе с  учеными работали как одержимые, пытаясь придумать для
них противодействие, но  это было затруднительно, так как до сих пор  никому
не  удалось  заполучить  хотя  бы  один  экземпляр,  потому  как все  ракеты
снаряжались  механизмом   самоуничтожения,  срабатывавшим  если  ракета   не
достигала цели.
     Драма, разыгралась мгновенно. Еще  четыре торпеды, старой неуправляемой
модели, пробились  сквозь ракетные защитные  системы; две торпеды были сбиты
зенитными орудиями, но оставшиеся две серебристых  точки  сошлись на отметке
цели. Одна, а затем и вторая торпеды поразили цель.
     Космос  озарился  ослепительной  вспышкой,  затмив  на  секунду солнце.
Авианосец  на несколько  мгновений  исчез  в  ней,  затем  последовала серия
вторичных  взрывов  - взрывались топливо и  боезапас,  окончательно разрывая
корабль на  части. Обломки корабля  разлетелись в  разные  стороны на многие
сотни километров.
     - О-о-о  да!!! Мы его сделали! - нечеловеческим голосом проорал Хантер,
по всем  каналам, нарушая  все правила радиопереговоров. Практически  каждый
вторил ему похожими возгласами.
     Ян  развернул  свой  корабль,  в  крутом  вираже,  и  осторожно  огибая
искореженные груды  металла, некогда  бывшие вражеским  авианосцем, пролетел
над местом крушения.  Проверив, что камеры все еще  работают, он настроил их
на  максимальное разрешение.  Позже, когда  записи  будут  проанализированы,
можно будет определить,  нормально ли сработали  системы наведения  торпеды,
куда пришлось попадание, а так же в момент взрыва можно было бы  попробовать
определить,  есть  ли какие-либо  структурные слабости у вражеского корабля.
Даже обследование обломков представляло  интерес. Ян вспомнил, как несколько
лет назад, один из его старых друзей - Паладин, атаковал и  сумел уничтожить
легкий транспорт килрафи. Позже, когда  специалисты  стали разбирать записи,
сделанные  во  время  боя,  сквозь  страшные  пробоины  корпуса  они  смогли
разглядеть  несколько  скафандров  плавающих внутри. Это  конечно же вызвало
справедливый  вопрос  у  специалистов: "Каким  образом эти скафандры  смогли
пережить столь  ужасный  взрыв?" Когда им  удалось увеличить изображение, то
все   стало  ясно.   Скафандры  были  специальные,   устойчивые   к  высоким
температурам,  и  использовались  на планетах с высокой  гравитацией. В этом
секторе  только  Горн  Гефа -  небольшая база  килрафи  в системе  Зарнобиан
соответствовала таким  условиям.  Это  было единственное  место,  где  могли
понадобиться  такие  скафандры.  Посланный  туда  батальон  космодесантников
устроил  засаду  и  полностью уничтожил элитный  полк  килрафи, посланный на
учения в эту систему.
     Хантер пронесся мимо края изувеченного остова, и повернул  свой корабль
к   планете,   готовый   предоставить   дополнительную    поддержку    силам
космодесантников.
     Несколько  красных отметок - истребители, прикрывавшие авианосец, гасли
одна  за  другой, поскольку  эскадрильи "Рапиеров"  теперь взялись  за них в
полную силу.
     Хантер переключился  на основной  канал  связи,  зная,  что  его жуткий
возглас: "Мы  его сделали!", был уже отмечен в его личном деле, как еще одно
нарушение правил радопереговоров, тем не менее, офицеры из центра управления
уже  наверняка зафиксировали взрыв огромной силы,  который,  судя по реакции
Хантера,  можно  было  идентифицировать  только  как  уничтожение  авианосца
килрафи.
     Он решил  что  слово "сделали", он применил  удачно, хотя  и  несколько
нетривиально.  Слово  происходило  от одного  из  протоязыков, времен, когда
земля   еще  не  имела  единого   языка,  и  каждый  народ  разговаривал  на
собственном. Тем  не менее слово это означало окончание работы,  и  наврядли
когда-то применялось в таком смысле. Хотя было  бы лучше при случае спросить
об этом Ясона, - с улыбкой подумал Хантер.
     -  Всем штурмовым эскадрильям.  Поздравляю! Отличная работа. - Раздался
жесткий, но по-отечески добрый голос. Это был контр-адмирал Джеффри Толвин.
     - Всем кораблям! Вернуться на базу.
     -  Возвратиться, на базу?!  Черт возьми,  там же  внизу большая  драка,
гибнут наши десантники! - возмутился Сент-Джон.
     - Подтвердите последнее сообщение, - передал в эфир Хантер.
     - Это  означает что  Вы - Хантер,  точно  так  же как и  все остальные,
возвращаетесь  на базу.  Причем  немедленно,  - едва  сдерживая  раздражение
прошипел адмирал.
     -  Так точно!  Вас понял, выполняю, товарищ  Контр-адмирал!  -  ответил
Хантер.
     Не имело смысла, да и попросту было опасно препираться с адмиралом.
     Конечно  было странно, что старик сам  вышел в эфир. Эту  передачу ведь
могли  перехватить  килрафи, выяснить,  кто это был, и  принять определенные
меры  по его захвату или уничтожению.  Толвин знал  все  это не хуже, это  и
беспокоило Яна.
     - Что черт побери происходит, Ян?
     Он  просмотрел  на  Гриффин  и  в   ответ  только  пожал  плечами.  Это
определенно  не  было   стандартной   процедурой  проведения  операции.  Они
уничтожили  единственный  тяжелый  корабль  в  секторе,  теперь  нужно  было
развивать  успех,  продолжать  атаку. Необходимо  было  уничтожить последние
оставшиеся  корветы и полностью  подавить любое наземное  сопротивление, тем
самым сохранив многие жизни.
     - Эй, Хантер.
     Это был Кевин Толвин - племянник адмирала.
     - Да иди  ты..., волчек-недоросток, - сорвался  Хантер, еще не придя  в
себя после последних слов адмирала.
     - Эй!  Ну да ладно. Я тут только  что  слышал передачу с "Таравы" нашим
двум эскадрильям наземной поддержки.  Им также было приказано прервать атаку
и возвращаться на базу.
     - Да, это действительно занятно. Ты понимаешь, что происходит?  Что это
стукнуло в голову нашему старику?
     - Будь я проклят, если что-нибудь понимаю.
     - Ладно,  тогда  нечего болтать,  выполняем приказ.  Курс  на  базу!  -
ответил Хантер, и проверил другие каналы связи, чтобы убедиться,  что другие
эскадрильи так же следуют приказу.  В пылу  сражения подобного  этому, можно
было легко увлечься и нарушить приказ, что могло повлечь за собой  серьезные
последствия.
     Да, для такого  приказа могла быть только одна серьезная причина - были
обнаружены значительные силы килрафи идущие на подмогу, и Толвин отзывал все
истребители, для перегруппировки и  пополнения боезапаса. Хотя была и другая
причина, о которой он старался не думать, как уж о совсем абсурдной.
     - Гриффин, курс на "Конкордию".
     - Есть!
     - Что есть? - менторским тоном осведомился Хантер.
     - Есть, курс на  "Конкордию", - не моргнув глазом, отчеканила  Гриффин,
уже давно привыкнув к шуткам Хантера.
     - Да, давай возвращаться,  и может, нам объяснят,  что за безумие у них
тут творится.



     - Смирно!
     Весь  офицерский состав  авианосца и  командиры эскадрилий, были срочно
созваны вместе  на экстренное совещание. По  команде  все  вскочили со своих
мест и встали по стойке смирно.
     Контр-адмирал   Джеффри   Толвин,   вошел   в   комнату   предполетного
инструктажа,  и  проследовал  за кафедру,  с  которой он перед каждым боевым
вылетом  напутствовал своих  пилотов.  Заняв  место,  он  по привычке бросил
взгляд  на   пульт  управления   голопроектором,  но  нет,   сегодня  он  не
понадобится.  Поняв   взгляд,  он  коротко   кивнул,  приветствуя   офицеров
собравшихся в комнате.
     "Никогда,  слышишь, никогда не давай  людям  проникнуть в свое  сердце,
твоя  работа состоит  в  том,  чтобы использовать  их,  и  если  необходимо,
посылать  на  смерть",  -  прошептал  внутренний  голос.  Это  было  любимое
высказывание его старого товарища и  наставника адмирала  Бэнбриджа. -  "Вот
это  то, и отличает нас",  - мысленно  произнес Джеффри Толвин. - "С потерей
моих  детей  и  Клары, -  теперь  вы  моя  семья",  -  думал  он,  глядя  на
собравшихся. Это было то, что он  никогда, не показывал. Он знал, что за его
спиной, часто его называли "наш старик", и это был самый добрый из эпитетов,
которым его награждали  подчиненные;  обычно  это были  недобрые, а  часто и
нелестные прозвища.
     Они никогда не представляли что он чувствовал, особенно,  когда смотрел
им  в  глаза, зная,  его  приказ  будет для многих  смертельным. Хорошо,  по
крайней мере, это  закончено  на время,  и в  ближайшее  время  не  придется
отдавать подобных приказов.
     Он нажал кнопку связи, которая открыла общий канал оповещения для всего
персонала корабля.
     -  Внимание всем,  это  говорит контр-адмирал  Толвин, -  его  глубокий
баритон, с легким английским акцентом, эхом разнесся по кораблю.
     -   Я   только   что   получил  донесение  из   генерального  штаба  от
Главнокомандующего Комических сил Конфедерации. Здесь написано:
     Командиру   45-го  оперативного  соединения   контр-адмиралу   Толвину.
Сегодня, было достигнуто соглашение о  полном прекращении  боевых действий с
Империей  Килра.  Соглашение вступает в  силу с  момента получения. Обратить
особое  внимание.  Все  наступательные   операции   должны  быть  немедленно
прекращены  и всем  подразделениям приписывается отойти на исходные позиции.
Огонь открывать только в целях самообороны.
     Здесь имеются подписи Адмирала Нурогами и всех высших офицеров флота.

     На пару секунд он замолчал, как будто собираясь с мыслями.
     - Все, конец связи, - сказал он, отключая связь.
     Он   видел  своих  офицеров,   которые  напряженно  глядели  на  своего
командира,  некоторые удивленно  переглядывались.  За стенами уже слышался и
начинал нарастать радостный гул.
     - Я хочу сказать лишь одно, - торжественно произнес адмирал Толвин. - Я
горжусь вами и  той  работой  которую вы  проделали.  Семь лет я  командовал
"Конкордией", и  за это время мы  уничтожили  восемь  авианосцев,  множество
боевых кораблей, и бессчетное число истребителей, принимали участие в девяти
фронтовых операциях.  "Конкордия"  не  просто броня  и двигатели, не  только
орудия и  истребители, прежде всего "Конкордия" это - вы, а так же дух  тех,
кто служил на ней и  погиб, выполняя свой долг. Без вас  все это бесполезный
хлам, кусок железа, ржавеющий на свалке.
     Он  замолчал,  пытаясь  подобрать  подходящие слова, и  после секундной
паузы закончил:
     - Надеюсь, что когда придет время и Конфедерации снова потребуется ваши
силы и знания, то по первому требованию вы вернетесь, и исполните свой долг.
И сделаете это не хуже, чем делали это до сего дня.
     Все свободны.
     Люди  медленно   стали  подниматься.  На  некоторое  время  в   комнате
воцарилось молчание. Потом  кто-то выкрикнул: - Да ведь, война  же окончена!
Мы идем домой! - и  комната,  тут  же наполнилась  радостными  возгласами  и
приветствиями. Плечи Толвина поникли, и он вышел из зала.
     Он  шел  по  коридору,  не  обращая внимания  на  временное  отсутствие
дисциплины и  радостные  возгласы  сыпавшиеся со всех сторон.  Добравшись до
своей  каюты, он вошел внутрь и закрыл дверь. Впервые за последние несколько
месяцев он  позволил  себе расслабиться. Подойдя к шкафу он открыл дверцу, и
достал оттуда, уже успевшую  запылиться бутылку своего  любимого английского
скотча. Налив себе, он  устроился поудобнее в кресле, и  начал просматривать
записи последней атаки, уже предоставленные тактическим отделом.
     Атака была  исполнена  действительно на отлично, синхронизация действий
была  идеальной;  все  "Броадсворды"  нацелились  и  произвели  пуск  торпед
практически одновременно. Успешная  атака, подобная этой, требовала  большой
отточенности и слаженности  действий, на  экране она выглядела прекрасно,  и
смотреть ее было почти так же приятно, как удивительный по сложности рисунок
балетного танца.
     "Проклятье!"
     Стук в дверь отвлек его от приятных  мыслей. Поставив стакан на столик,
и заочно проклиная  стоящего за  дверью, Толвин,  как ни  в  чем  не бывало,
произнес:
     - Войдите!
     Дверь скользнула в сторону.
     Не  в  адмиральских  правилах было вставать,  но  он  все  же  не  смог
удержаться от легкой улыбки при виде вошедшего.  В коридоре за дверью, стоял
по стойке смирно капитан 2-го ранга Ясон Бондаревский, которого Адмирал знал
еще по позывному "Медведь".
     - Входи Медведь. Что привело тебя?
     Ясон  вошел  и  остановился  в  середине  каюты,  озираясь,  как  будто
чувствовал себя не в своей тарелке.
     -  Давай  забудем  про  устав, по крайней  мере  сейчас,  и  выпьем,  -
предложил Толвин, и наполнив еще один стакан, и протягивая его Ясону.
     - Спасибо.
     - Присаживайся.
     Ясон уселся  в предложенное  адмиралом кресло.  Взяв стакан,  он сделал
хороший глоток скотча.
     - Неплохо, - улыбнулся он.
     - Лучшее, берегу для особых случаев.
     - Подобно этому?
     - Не