о вы, а вы
не объясняли. Мы и так были  напуганы  действиями  свирепого  разрушителя,
который чуть не разорил наше родовое гнездо. Мы были жалкие? Да.  Мы  были
слишком добропорядочные? Тоже да. И вы  пренебрегли  нами.  А  теперь  вас
покарала судьба. Хотя внешне это похоже на мелкое мошенничество. Вы верите
в судьбу, сударыня?
     - Верю, в то, что быть наглым  и  дурным  одновременно  -  невыгодно.
Почему ваша судьба не карает "мелкого мошенника"?
     - Пожалуйста. Сейчас он жестоко поплатится, - с готовностью отозвался
местный  лорд  и  поманил  пальцем   беспечного   Бациллу.   -   Вы   меня
расстраиваете. Прошу удалиться с глаз моих.
     - Но куда? - воздел руки Бацилла. - Где еще так  ярко  будет  светить
солнце, как не рядом с вами, сир?
     - В зоне, - подсказала Мелания.
     - Уезжайте в свое поместье, - повелел  Кожаный  "опальному"  Бацилле.
Тот  шмыгнул  носом  и  ушел  хихикать  на  ушко  буфетчице.  Кабан   Бука
отреагировал заливистым хрюканьем.
     - Тихо,  животное.  Вам  слова  не  давали,  -  оборвал  его  местный
властелин и вновь обратился к Мелании. - А вы, сударыня, не хотите сделать
пожертвование на несчастного ссыльного каторжанина, лишенного всего  из-за
вашей мстительности? Вот этот браслетик  мог  бы  быть  слабым  утешением.
Друзья мои, помогите даме.
     Браслет камнем лежал на запястье. Вокруг  никакого  кокона.  А  звери
поднимали  морды.  Не  благородные  хищники  выглядывали  из  зарослей,  а
пресмыкающиеся вынимали свои сплюснутые головы из грязи.
     Умелец Пальчик, не поднимаясь со стула, протянул длинную, вроде  даже
змеящуюся руку с пальцами-червями, сдернул с Мелании браслет  и  перекинул
Кожаному.
     - Ну, теперь вам пора, сударыня, карета ждет.
     - Очень приятно было посетить зоопарк, -  сказала  Мелания.  -  Жаль,
таблички не висят, не разобрать, где какая порода сидит.
     -  А  вот  это  совсем  плохо,  -  удрученно  произнес   Кожаный.   -
Господа-товарищи, она не сударыня. Сударыни так не говорят.
     - Тогда я требую  уважения  к  своим  чреслам.  Роди  мне  ребеночка,
маленького, - предложил Пальчик Мелании.
     - Сатисфакции... и мне... и мне, - загалдели воры, а  двое  юношей  с
льняными волосами хором сказали. - И нам тоже маленького.
     - Пролетарии, в отличие от ханжей-буржуа,  не  боятся  голых  баб,  -
заявил зам по идеологии Болт. - Я организовал  здоровый  трудовой  секс  в
десятках рабочих семей - везде одни благодарности.  Какой  там  буржуазный
искусник любви может сравниться со мной по показателям.
     - Не верь им. Сколько ни бьюсь над их  воспитанием,  а  все  ж  любят
неправду говорить, - с сожалением выдохнул Кожаный. -  Для  Болта  главное
план гнать. У  него,  знаешь  сколько  этих  ребеночков,  и  маленьких,  и
больших. Он их тут в буфете, выпив компота,  зачинает.  И  Пальчик  у  нас
развитый, к сожалению, только одним местом. А однажды здесь при  Буке  был
престранный случай - у одной женщины пропали трусы. И этим  бледно-голубым
юношам не особо доверяйся, они любят только друг друга.
     - Мы разносторонние, следовательно, прекрасная подходящая по конкурсу
наследственность, - сказали юноши и исполнили что-то вроде па-де-де. Когда
они повернулись к Мелании задницами и завращали ими в ритме вальса, то  ее
проклятия,  наконец,  воплотились.  Из  сумки  появился   Кот   и   провел
выпущенными на дюйм когтями по усиленно движущимся частям тела.  Раздались
два крика в унисон, треск рвущейся материи, и  белизна  штанин  обагрилась
кровью. Кот действовал  почти  самостоятельно  в  силу  набранного  опыта,
БИ-канал  от  Мелании  отсутствовал.  Но  сигналы  Кот  все-таки  получал.
Действия второго рода предпринимал сам Кожаный с супер-БИ на руке, хотя  и
не до конца понимал это. Поэтому Кот был крайне изощрен  в  насилии.  Воры
кидали ножи, обрушивали стулья,  отмахивались  куртками  и  нунчаками.  Но
после того, как Кот удачно вклинился между двумя  бойцами  неприятельского
стана, и Бацилла заехал кастетом Пальчику, Кожаный протрубил отход.
     - Если б можно было стрелять, - сказал он напоследок Мелании. -  А  с
вами я порываю всяческие отношения. Стыд и срам, как вы могли...
     Истерзанные Котом ушли через подсобку буфета, вместе с ее  браслетом.
Кот спрятался в сумку, выехал робуборщик протереть замызганный пол. И  тут
Мелания поняла, браслет утек от нее потому, что так захотел  Даритель.  Он
освободил ее от всего - вначале от подчинения,  потом  и  от  защиты,  что
вполне справедливо. После "Илиады" наступает "Одиссея", пора  шныряний  по
темным закоулкам.  А  ведь  с  такой  штукой,  как  браслет,  особенно  не
затихаришься.



                                  БЛОК 15

     Генеральный  инспектор   два   часа   разносил   своих   подчиненных,
начальников отделов и  старших  инспекторов,  пока  с  удовлетворением  не
убедился, что от них остались дымящиеся руины.
     - Речи ваши приятны на слух. Но в них сквозит одно твердое убеждение,
что кибероболочка проделает за вас всю работу. Я вам  верю.  Действительно
сведения поступают. А результат один - мы везде опаздываем. Это все равно,
что ехать жениться, а приезжать, когда уже родился ребятенок. Вы так  себя
ведете, господа хорошие, будто кроме вашей оболочки ничего нет  на  свете.
Но сделайте выводы. Может, я морально устарел,  но  наш  род  деятельности
единственный, где есть еще поле для размышления, каким бы  парадоксом  это
ни звучало. Итак, на вашу оболочку у них есть  своя  оболочка.  На  каждую
хитрую задницу есть болт с винтом, так, кажется, говорят дети. Этот  "К2",
уверяете вы меня, просто программный  продукт  каких-то  извергов.  Но  он
ведет себя, будто это мы продукты, а не он. Куда  вы  меня  завели?  Туда,
куда нужно - разве что не нам. Только сейчас мы получаем от узлов слежения
интересные  подробности.  Оказывается,  по  городу   бродит   двусторонний
супер-БИ. Он в  присутствии  "К2"  и  в  отсутствии  техники  эффективного
обратного воздействия может наломать дров.  Некая  дамочка  разгуливает  с
ним, и вы меня уверяете, что она объект со случайным движением. Ну, а дядя
Витя, сельский  гость,  простак  и  лапоть,  как  вы  считали  -  он  тоже
болтается, как дерьмо в проруби? Нет, дядя Витя рыщет по городу, вынюхивая
супер-БИ, и, когда схватит его, то улыбнется. Но вам станет  не  по  себе.
Могу пообещать, что я пропишу вам хорошее рвотное... С этим дядей в смычке
работают люди, матерые волки, целая стая, а вы мне рассказываете, какие  у
них красивые усы, бороды, кепки, чалмы. Может, и нам чалму нахлобучить  на
одно место для значительности?
     Внезапно  в   процесс   вздрючки   подчиненных   вклинился   зам   по
системотехнике.
     - Разрешите обратиться, по восьмому каналу важное сообщение.
     Генеральный глянул  на  экран  своего  терминала,  потом  на  бледную
аудиторию сильно помягчевшим взором.
     - Совершенно секретно, коллеги: из уст  в  ухо.  Супер-БИ  засечен  в
аэрокосмопорту. Носитель - человек по кличке Кожаный. Информация  на  него
как-нибудь есть. Инспектор Метелкин, получите оперативные данные по каналу
012 и с усиленной группой дуйте на всех парах в аэропорт. Местную  милицию
не забудьте оповестить, чтоб  не  получилось,  как  в  прошлый  раз,  -  и
генеральный добавил, только уже тихо, для себя. - А  я  домой,  притомился
что-то с вами, микроцефалами.
     Генеральный зевнул и вышел, оставив  своих  офицеров  в  сомнениях  и
хлопотах. Ровно в момент окончания рабочего дня  он  покинул  здание  и  с
сознанием выполненного дневного долга пошел на стоянку, где  его  поджидал
черный  элегантный,  под  стать  ездоку,  лимузин  с   шофером-каратистом.
Генеральный в который раз, но все равно с неизменной силой порадовал  свой
глаз приземистым мощным контуром автомобиля и параболической  антенной  на
его крыше, похожей на шляпку гриба поганки. "Эх, взять  Белиндочку,  да  в
лес, по грибным местам. Хорошо валять девку  по  свежей  росе.  Любит  моя
крестьяночка трудиться на  барине".  И  вдруг  что-то  стало  тянуть  лицо
генерального вниз, к земле, тут же возмутились шейные позвонки.  "Инфаркт?
Если б знал, так  беречься  бы  стал  в  десять  раз  больше".  Захотелось
обратиться к некоему верховному главнокомандующему, попросить отсрочки.  И
отсрочка пришла, генеральный убедился в том, что кто-то тащит его за  нос,
одновременно затыкая рот,  а  в  пятый  шейный  позвонок  уткнулась  некая
железяка. И еще из-за спины вещает отвратный гнусавый голос:
     - Одно неловкое движение, и голова улетит.
     - Что вам угодно? - с презрительной усмешкой сказал генеральный.
     -  Не  лыбься,  скот,   -   предупредил   негодяй,   заметивший   его
мужественность, - а то яйца поотшибаю.
     Презрение к врагу сразу куда-то  испарилось,  как  же  с  Белиндой-то
потом, если взаправду поотшибают. Лютый враг сурово продолжил:
     - Назовите персональный код доступа.
     - У меня разные коды для разных задач. Может, вас устроят деньги?
     - Еще одна такая  фразочка,  и  ты  сильно  упадешь  в  цене,  фраер.
Повторяю еще раз для крупных теоретиков. Персональный. Его иногда называют
"трубный зов". По нему все секретные узлы слежения обязаны откликнуться.
     Генеральный  наобум  назвал  несколько  слов.  Сзади  слабо   пискнул
терминал - вражий гад хорошо оснастился.
     - Эта шутка  на  сегодня  последняя.  Итак,  я  вас  слушаю  со  всем
вниманием, - раскусил его противник.
     Железяка стала выдавливать шейный позвонок. Похоже  на  пистолет  или
бластер,  сообразил  генеральный.  Пшикнет  по-тихому,  даже  воробей   не
отпрыгнет, а меня нет. Пожалуй, мы  с  Белиндочкой  важнее,  чем  какие-то
секреты. Тем более, что победа все равно будет за нами. А я  после  победы
ой как ко двору придусь.
     И тогда большой начальник впервые сказал чистую правду.
     - Вот это мне уже нравится, - отозвался налетчик. -  Поди  догадайся,
какой ты делаешься хороший, когда тебя попросят.
     За несколько секунд генеральному были залеплены пластырем глаза,  сам
он положен под какую-то сочащуюся вонючей жидкостью машину,  а  на  голове
оказался нераспознаваемый коробок.
     - Считай, что это корона. Ты ее заслужил. Она  среагирует  в  течение
получаса на любой вопль или дрыганье. Станешь  тогда  король  без  мозгов.
Может, для тебя это приемлемо, но не расстраивай подчиненных.
     И все эти полчаса генеральному страстно хотелось чихнуть. А потом, по
истечении  получаса  коробочка  оказалась  не  взрывным   устройством,   а
спичечным коробком. И генеральный так расчихался с горя,  что  проходившие
мимо люди шарахались или отворачивались, а он еще с четверть часа  не  мог
отдать никакого приказа.  Когда  же  генеральный  снова  стал  могуч,  как
обычно, и вернулся в здание, и навел ужас на дежурных офицеров, и  поменял
"трубный зов", было в каком-то смысле поздно. Все секретные узлы  слежения
были рассекречены, и теперь им надлежало менять адреса.  А  еще  оказались
затертыми данные на одного, но самого неприятного гражданина.  От  Виктора
Васильевича Лучкина, собственно, ничего, кроме фамилии, имени и  отчества,
не осталось. Ни лица,  ни  радужек,  ни  отпечатков  пальцев,  ни  состава
запаха, ни  "истории  болезни".  Кого  искать,  за  что  хватать,  был  ли
задержан, чем виноват - все непонятно. Рыбка ушла из невода, и кто  знает,
будет ли такая мелкая ячея в сети, чтоб попалась она снова. "Ничего,  злее
станем, - утешил себя генеральный,  а  пока  что  -  нет  человека  и  нет
проблемы".
     В то время, как такие переживания обрушивались на давно изнежившегося
от всеобщей любви  генерального,  в  аэропорту  все  шло  запланированным,
приятным начальническому глазу образом.
     Кожаный удивился облаве. Более того, он был ранен до глубины  души  и
страшно обиделся. Столько лет  между  ним  и  местными  законоблюстителями
царил мир. "Салям алейкум  -  алейкум  салям".  Он  "цивилизовывал"  своим
побором и порядком всякую шушеру, прибивавшуюся к  вокзалу,  кого  надо  -
лично гнал в шею. Главное, чтоб все было благопристойно. И сейчас, если он
чего упустил, можно  ведь  и  намекнуть.  Надо  вам  добычу  для  галочки,
пожалуйста, вот она.
     Началась беда так. Кожаный сидел в своей штаб-квартире, в  буфете,  и
медитировал на ягодицах буфетчицы, которая пыталась добраться  до  жирного
таракана-альпиниста,   забравшегося   высоко-высоко   по   стене   и   там
устроившегося. Прибежал взволнованный потный Бацилла и доложил,  что  двух
жизнерадостных педиков зашухарили в сортире, как раз  во  время  любовного
поединка. Что  "зама  по  идеологии"  Болта  повязали  во  время  сольного
выступления  перед  группой  провинциалов,  в   котором   герой   кроватей
совершенно справедливо  порицал  либеральное  отношение  к  насильникам  и
грабителям. И Пальчику не дали окончить танец, взяли за  жабры,  когда  он
чистил чемоданы этих самых провинциалов. И Буку прихватили на  ноте  "ля",
он как раз наводил макияж на одного непослушного таксиста.
     Кожаный поднялся, застегнул плащ-халат на животе, и тут в буфет зашли
два знакомых мента, на сей раз суровых, как аятоллы, и двое в  штатском  с
набрякшими, скучающими по работе кулаками. Кожаный швырнул на них  Бациллу
и стал скрываться через подсобку. Но и с  черного  входа  вбегали  люди  с
недружественными лицами. Уязвленный нечестностью Кожаный вскричал: "Я плюю
на вас, пигмеи, шибздики духа!" и выкинул  в  окно  то,  что  покоилось  в
карманах, что имелось на теле. Деньги, финку,  браслет,  перстень,  рацию,
газовый пистолет. Поэтому Кожаному было не так  больно,  когда  ему  стали
крутить руки. Все выброшенные вещи  явились  манной  небесной  на  стоянку
робобусов и такси, раскинувшуюся внизу.  Вполне  порядочные  на  вид  люди
действовали как бы невзначай, но точно. Накрывали подметкой  понравившийся
им предмет, потом наклонялись, вроде бы завязать шнурок, и хвать -  трофей
в кармане!
     Пожилой благообразный джентльмен, садящийся с достоинством  в  такси,
заметил подозрительное движение шофера,  который  помогал  ему  укладывать
чемоданы, и сказал пронзительным голосом хищной птицы:
     - Что это вы там зажали между ног? Ну-ка, поднимите башмак.
     Шофер нехотя подчинился и открыл  цепкому  глазу  джентльмена  черный
браслет.
     - Ого, да это ж браслет моей супруги. - Джентльмен заметил возмущение
на лице шофера и добавил несколько убийственных  фраз.  -  Или  вы  хотите
сказать, что тоже носите женские украшения? Может, вам серьги подарить или
подвязки?
     Благообразный мужчина саркастически засмеялся.
     - Но ваша жена здесь не стояла, - сказал огорченный шофер.
     - А вы здесь всю жизнь стояли. Бессменный часовой,  ха-ха.  Моя  жена
уронила вещицу вон там, она покатилась, тут вы ее и накрыли,  как  коршун.
Правда, Машенька?
     - Ах, если бы ты умел врать, - не подвела боевая подруга.
     Шофер в сердцах швырнул чемодан, захлопнул  багажник,  прищемив  себе
палец, и пошел, расстроенный, к рулю. Победитель дискуссии забрал  браслет
как приятную мелочь.
     Однако уже дома Машенька объявила, что не будет носить такой подарок,
слишком уж он мрачный  и  чересчур  дешево  достался  ее  муженьку.  Лучше
подарить браслет какой-нибудь скверной женщине на день рождения.
     - Эдак ты весь дом раздаришь, - неодобрительно сказал джентльмен,  он
же Николай Епифанович Смеляков, доктор киберологии.
     - Эй, фатерлянд, дай-ка мне, я в нем на танцы  пойду,  -  дочь  Алиса
завладела браслетиком и с трудом натянула его на свою руку, более  похожую
на свиной окорок. Вся  Алиса  была  внушительная  девушка,  однако  любила
быстрые пляски, потому что с медленными танцами, вернее, с  разбегающимися
кавалерами, возникали затруднения. Между прочим, быстрые танцы любили ее в
ответ и быстро покорялись. Когда-то хорошие врачи  насоветовали  ей  такое
приятное и полезное для веса занятие.
     - Дай червонец, - сказала Алиса папе.
     - Деньги тебя испортят, деньги всех портят.
     - Ладно, мне пора.
     - Куда ж ты пошла, еще не покушала, совсем слабенькая, бледненькая, -
вскричала встревоженная мать.
     - Да провались ты, маменька, вместе  со  всей  жратвой  в  сортир,  -
отбивалась дочка.
     С последним Алисиным словом на  кухне  рвануло,  вместе  с  дверью  в
соседнюю столовую комнату полетели лапша, фрикадельки, кнели, фарш,  живая
рыба щука. Фарш залепил все  представительное  лицо  Николая  Епифановича,
превратив его в шутовскую рожу для ярмарки. Щука впилась женщине-матери  в
нос. Лапша повисла на дочери африканской прической. Проглотив часть фарша,
Николай Епифанович испустил зажигательный клич: "Диверсия,  Маша,  вызывай
органы". Маша в это время металась по комнате, пытаясь  отодрать  от  себя
хищную рыбу, и кричала гнусавым из-за сжатого носа голосом:  "Спаси  меня,
Коля!" Алиса же, рассматривая себя в  зеркало,  приговаривала:  "В  кайф".
Наконец, Маша перестала надеяться на Колю и победила рыбу,  затем  вбежала
на кухню, преодолела сопротивление все  еще  летящего  фарша  и  повернула
рубильник.
     -  Какие  там  органы,  просто  скороварки  взорвались  да  мясорубка
взбесилась. Неполадка в управляющем модуле, я сейчас техника высвистаю,  -
сказала опомнившаяся Маша. - Тут еще немного лапши  осталось.  Алиска,  за
стол, иначе никуда не пойдешь.
     Николай Епифанович тоже образумился, опустил в  нормальное  положение
закатившиеся было глаза.
     -  Алиса,  дочь,  дай  скорее  мне  браслет,  -  девушка  надула   от
недовольства щеки, отчего стала похожа на самовар, но отца послушалась.
     Воистину у Николая Епифановича было чутье, не зря люди  называли  его
доктором киберологии. На следующий день он пришел с браслетом на работу, в
родной Центр Киберологических Исследований и, немного покумекав, вывел  из
строя дорогостоящую установку в  конкурентном  отделе,  которым  заведовал
пейсатый зануда Лев Исакович. Потом Николай Епифанович сел  разбираться  с
браслетом. После детального изучения сомнения истаяли  -  к  нему  в  руки
попал супер-БИ.



                                  БЛОК 16

     На следующий день после операции ССС в аэропорту, выписался, наконец,
из психбольницы старший инспектор Драницын. Вник в положение вещей,  вошел
в обстоятельства, после горячей обработки в кабинете  генерального  закрыл
до лучших времен дело на Виктора Васильевича  Лучкина.  Пошел  на  явочное
место, в пивную "Желтая река" для  встречи  с  агентом  Фалько.  Некоторое
время оба сидели молча, погружаясь сознанием в  кружку,  выдерживая  паузу
значительности.
     - Ну, посмотрим, что вы мне поведаете, - начал Драницын.
     Агент Фалько рассказал все, чему был свидетелем и участником.
     - По идее, я должен арестовать вас прямо сейчас,  -  тяжело  вздохнул
старший инспектор, - не понимаю, почему вы не попытались соврать мне.
     - Я никогда не вру, если мне это не нужно. Просто мы с вами, Феодосий
Павлович, заодно. Так сказать, заединщики. Вы благословили меня на труд  и
на подвиг - и половина успеха ваша. Я считал ваше молчание - а две  недели
вы не давали  никаких  ценных  указаний  -  как  разрешение  на  свободный
творческий процесс.
     - Я лечился, - сказал  старший  инспектор,  но  понял,  что  выглядит
неубедительно, и стал говорить отрывисто, почти гавкать. -  Я  просил  вас
оказать мягкое содействие, а вы накуролесили больше, чем сам преступник.
     - Согласен. Каждый из нас наколбасил больше, чем  сотня  дядей-Витей,
вместе взятых.
     - Вы вели себя, как головорез, террорист и предатель.
     - Вот именно. Только наоборот. Не головорез я, террорист и этот,  как
его, но специалист, но  сотрудник  отдела  особых  операций.  Долбонам  из
Регионалки мы, конечно, не скажем, как мы их облапошили. А  вот  Центр,  я
уверен, поймет такое развитие событий.
     - Центр не поймет никакого развития, -  горестная  складка  прорезала
лоб Феодосия, - потому что Центр не знает начала. Я не успел  связаться  с
ним.